Английская потница (английская потливая горячка). XV–XVI век

Эта болезнь, точное происхождение которой до сих пор не установлено, несколько раз посещала Англию. Эпидемии случались с 1485 по 1551 год.

Считается, что болезнь появилась в Англии вместе с династией Тюдоров. В августе 1485 года живший в Бретани Генрих Тюдор, граф Ричмонд, высадился в Уэльсе, победил в битве при Босуорте Ричарда III, вступил в Лондон и стал королем Генрихом VII. Его войско и принесло эту непонятную горячку. Больные в войске появились еще до битвы при Босуорте. Когда Генрих вошел в Лондон, то болезнь началась и там. За сентябрь – октябрь в городе от нее умерли несколько тысяч человек. Затем эпидемия утихла. В народе тут же решили, что это плохой знак: «ему суждено править в муках, знамением тому была потливая болезнь в начале его правления».

Болезнь начиналась с жесткого озноба, головокружения и головной боли, а также сильных болей в шее, плечах и конечностях. После трех часов этой стадии начиналась горячка и сильнейший пот, жажда, учащение пульса, бред, боль в сердце. Никаких высыпаний на коже при этом не было. Характерным признаком болезни была сильная сонливость, часто предшествовавшая наступлению смерти после измождающего пота: считалось, что если человеку дать уснуть, то он уже не проснется.

Однажды переболев потливой горячкой, человек не вырабатывал иммунитета и мог умереть от следующего приступа.

Современники и ближайшие потомки связывали ее с грязью и некими вредными веществами в природе. Сейчас иногда говорят, что это мог быть возвратный тиф, который разносят клещи и вши, но источники не упоминают характерных следов укусов насекомых и возникавшего при этом раздражения. Другие авторы сближают болезнь с хантавирусом, вызывающим геморрагические лихорадки и легочный синдром, близкий к «английской потнице», однако он редко передается от человека к человеку, а потница была именно эпидемией.

В 1492 году болезнь пришла в Ирландию как «английская чума», хотя некоторые исследователи утверждают, что в Ирландии был тиф.

В 1507 и в 1517 годах болезнь вспыхивала вновь по всей Англии: в университетских городах Оксфорде и Кембридже умерла половина населения. Примерно в это же время английская потница проникает и на континент, в Кале (тогда еще город был английским владением) и Антверпен.

В мае 1528 года болезнь явилась в Лондоне в четвертый раз и свирепствовала по всей стране; сам Генрих VIII был вынужден распустить двор и покинуть столицу, часто меняя резиденцию. На сей раз потница серьезно потрепала и континентальную Европу, появившись сначала в Гамбурге, затем на юге дошла до Швейцарии, а через всю Священную Римскую империю продвинулась на восток в Польшу, Великое княжество Литовское и Великое княжество Московское (пострадал Новгород), а на север в Норвегию и Швецию. Обычно везде эпидемия продолжалась не больше двух недель.

Франция и Италия остались незатронутыми ею. К концу года она исчезла везде, кроме востока Швейцарии, где держалась до следующего года.

Последняя вспышка произошла в Англии в 1551 году. Известный врач Джон Киз описал ее в особой книге.

В XVIII–XIX веках во Франции появлялась подобная болезнь, известная как «пикардийская потница», но считается, что это была какая-то другая болезнь, поскольку, в отличие от английскоой, сопровождалась сыпью.

Среди жертв первой вспышки в 1485 году были двое лорд-мэров Лондона, шестеро олдерменов и трое шерифов. Предполагают, что именно от нее умер Артур, принц Уэльский, старший сын Генриха VII, в 1502 году. Считается, что будущая (на тот момент) жена Генриха VIII Анна Болейн пережила «английскую потницу» и выздоровела во время эпидемии в 1528 году.

Чума ацтеков (Коколицтли). XVI век

В 1519 году в городе Теночтитлане правитель ацтеков Монтесума дружески встретил Кортеса и его людей. Чужеземцев наградили дарами и разместили во дворце одного из бывших правителей. В ответ Кортес пленил Монтесуму и держал в заложниках полгода.

Все это время Монтесума был марионеткой в руках испанцев, но ацтеки подчинялись ему, потому что он продолжал оставаться их правителем, однако в итоге все же Монтесума был убит, а испанцы с боем и большими потерями покинули город.

Однако проблема была не только в этой бойне. Пришельцы оставили в городе европейских микробов, к которым у жителей Нового Света не было иммунитета.

Город же из-за военных действий был в антисанитарном состоянии, там начался голод.

В конце 1520 года началась эпидемия оспы, и за следующий год погибло около 50 % населения города, в том числе и военачальники, правители, чиновники, вожди, советники и даже сам император Куитлауака.

Всего эта эпидемия унесла более 8 миллионов жизней. «Эта болезнь произвела великое опустошение: многие от нее умерли, – рассказывается во Флорентийском кодексе. – Они не могли ходить, а лежали в жилищах и на спальных местах, не в состоянии передвигаться или шевелиться. Они не могли повернуться на бок или лицом вниз и даже поднять голову. Когда они двигались, то громко кричали. Пустулы, покрывающие людей, вызвали великое опустошение;… умерло очень много людей, а многие просто умерли от голода; голод царствовал, и никто больше не заботился о других. У некоторых появлялось не столь много пустул, и они не сильно пострадали, и многие из них выжили. Но лица многих людей были обезображены. Некоторые потеряли глаз или вовсе утратили зрение».

А в это время Кортес объединял под своим началом все окрестные враждебные к ацтекам племена. Уже в августе 1521 года столица ацтекского государства пала под натиском Кортеса и его союзников. В результате испанцы полностью разрушили город, империя рухнула.

Отсутствие иммунитета к европейским болезням продолжало приносить беды и дальше, весь XVI век. Эпидемии вспыхивали регулярно, наиболее крупные проходили с 1545 по 1548 и с 1576 по 1580 годы. По разным оценкам эти эпидемии снизили численность индейцев с 22 миллионов в 1520 году до примерно 2 миллионов к началу XVII века. Индейцы называли их «Коколицтли», в переводе с ацтекского «чума».

Не обязательно чума свирепствовала на протяжении 60 лет, это могли быть разные болезни. Недавно немецкие ученые из института Макса Планка исследовали ДНК зубов индейцев, умерших от болезней в те времена, и выделили ДНК бактерии Salmonella enterica разновидности паратиф С. По описанию живших тогда людей, болезнь проявлялась в виде лихорадки, сыпи на коже, головокружения, и в большинстве случаев люди умирали через несколько дней. Были проанализированы зубы 29 человек, погибших примерно в 1545 году, и ДНК сальмонеллы на телах умерших до прибытия испанцев найдено не было. Это косвенно доказывает, что этой бактерии до появления испанцев в Мезоамерике не существовало, и появилась она в Новом Свете вместе с европейцами. Salmonella enterica вызывает брюшной тиф. В исследовании был обнаружен мексиканский подтип, который сейчас редко заражает людей. Известно, что она встречалась в Европе в Средние века и могла попасть в Америку вместе с домашними животными испанцев.

«В малых и крупных городах были вырыты большие канавы, с утра до заката священники занимались только тем, что несли мертвые тела и бросали их в канавы», – отметил францисканский историк, который стал свидетелем вспышки 1576 года.

Вице-король Мартин Энрикес де Альманса и архиепископ Мехико Педро Мойя де Контрерас распорядились открыть в Мехико новые больницы, но их просто не хватало на всех. В качестве лекарств пытались использовать так называемый териак – смесь из многочисленных растительных и минеральных компонентов, которую в Европе того времени применяли во время эпидемий чумы и при многих других болезнях. Использовали также местное лекарственное растение коаненепилли. Но от лекарств «смертность не уменьшалась».

Основной труд по заботе о больных взяли на себя католические монахи. Францисканцы, августинцы, иезуиты и доминиканцы разделили между собой Мехико, посещали заболевших, разносили еду, одежду и лекарства, причащали и исповедовали умирающих на участки, хоронили трупы, забирали осиротевших детей в монастырские приюты. Историк Хуан де Торквемада писал, что в результате эпидемии 1576 года «страна, которую мы знаем как Новую Испанию, почти опустела».

И так было во всех уголках Нового Света, даже там, где войны не было. Куда бы ни проникали европейские болезни, там тотчас смертность возрастала до небывалых масштабов.

Болезнь проникла вглубь материка, и когда Эрнандо де Сото в 1540 году первым из европейцев прошел на север к юго-востоку современного США, он обнаружил города, которые либо потеряли большую часть своего населения, либо вымерли полностью за последние несколько лет.