ЕГЕРСКОЕ БЕЛЬЕ (правильнее – егеровское) – предложенное в кон. XIX в. немецким врачом-гигиенистом В. Егером мужское трикотажное шерстяное белье, эластичное, теплое, но тонкое. Считалось предметом роскоши, в основном поступало в виде импорта из-за границы и преимущ. исчезло в 1930‐х гг., хотя попадалось в быту еще в кон. 1940‐х – нач. 50‐х гг.

ЕГЕРЬ – штатный работник в системе Охотсоюза, проживающий и работающий в охотхозяйстве, где охотники-любители, купившие путевку, разрешающую охоту на данного зверя или птицу в данный период времени, получали место для сна и могли охотиться на определенном участке. Егери, получавшие очень небольшую зарплату (в 60‐х гг. – 22 руб.) и форменную одежду, должны были заниматься подкормкой зверя, не допускать браконьерства, помогать приехавшим с путевками охотникам, заготавливать корма и под руководством охотоведа заниматься воспроизведением зверя и птицы, расселением новых пород и пр. Нередко спивались, поскольку приезжие охотники считали необходимостью угостить егеря спиртным.

ЕДИНЫЙ – проездной билет на все виды городского транспорта. В больших городах, прежде всего в Москве с ее огромными расстояниями, которые приходится преодолевать горожанину до места учебы или работы на нескольких видах транспорта, пользовался определенной популярностью благодаря удобству применения и существенной скидке при приобретении. Появился в 1970‐х гг.

ЕДИНОЛИЧНИК – крестьянин, не вступивший в колхоз и ведущий индивидуальное сельское хозяйство на выделенном ему земельном наделе. Поскольку существовал жесткий курс на коллективизацию сельского хозяйства, единоличники постоянно находились под сильным давлением местных и центральных властей: им выделялись самые плохие и отдаленные земли, их облагали высокими налогами, а приобретение ими техники не допускалось. Постепенно число единоличных хозяйств сокращалось, и они полностью исчезли после войны.

ЕЖОВЩИНА – политические репрессии в 1936–38 гг., связанные с именем «железного сталинского наркома» НКВД Н. Ежова. В период ежовщины репрессии, последовавшие после ликвидации различных партийных оппозиций, обрушились, прежде всего, на партийных функционеров, военных всех уровней и рядовых членов коммунистической партии и комсомола, активно участвовавших в революции, Гражданской войне, репрессиях против бывших в 20–30‐х гг., в коллективизации, раскулачивании и в борьбе с оппозициями, – на т.наз. «ленинскую гвардию» и сложившийся в 20‐х – нач. 30‐х гг. основной костяк партии, советского, экономического и военного аппарата. Репрессировано было огромное количество командного состава РККА, включая почти все высшее военное руководство; всего из армии за 37–38-й гг. было уволено по разным причинам 36 761 чел. командного и политического состава, в т.ч. арестовано 10 868 чел (естественно, не все арестованные были расстреляны и не все уволенные арестованы: часть уволена по состоянию здоровья, по возрасту и т.д.); около 3 тыс. было уволено из РККФ. Частично ликвидировался и предыдущий кадровый состав карательных органов: с 1 окт. 1936 г. по сент. 1938 г. было арестовано «за контрреволюционные преступления» 1862 сотрудника, причем из руководящего состава центрального, республиканского и областного уровней с июля 1934 г. по сент. 1938 г. арестован 241 чел. из 322. В воспоминаниях переживших ежовщину говорится о том, как ночами люди прислушивались к гулу лифта, стуку шагов на лестницах, как по утрам проходили мимо опечатанных накануне квартир. Но основная масса населения жила не в многоэтажных домах с лифтами и в отдельных квартирах, а в коммуналках, полуподвалах, бараках и крестьянских избах: лифтами и отдельными квартирами пользовались преимущ. те, кто заслужил их у режима предыдущей активной деятельностью. В сознании «простого» народа, напр. крестьянства, 37–38-й гг. не отпечатались как нечто особое, особенно на фоне предыдущего периода 29–33 гг., когда только от голода умерли миллионы людей и столько же было сослано на Урал и в Сибирь в спецпоселения без шансов на выживание; только по РСФСР и только в 1933 г. было осуждено более 1,4 млн чел. После убийства С. Кирова, в 34–36 гг. подверглись казни, заключению и ссылке не менее 4 млн, в т.ч. из Ленинграда и Москвы высланы массы бывших дворян, чиновников, интеллигенции – т.наз. «кировский поток». Что касается ежовщины, то по данным, приведенным Н. Хрущевым на июньском пленуме партии в 1957 г., в 37–38 гг. было арестовано 1,345 млн чел., из коих более 681 тыс. расстреляно. В янв. 1934 г. в партии состояло около 1, 875 млн членов и более 935 тыс. кандидатов, которые в последующие годы должны были бы стать полноправными членами партии, т.е. к 1939 г. суммарная численность членов партии по некоторым расчетам составила бы более 2,8 млн; однако в марте 1939 г. их было всего около 1,589 млн, т.е. удар в значительной мере обрушился на партию (разумеется, не все оказавшиеся вне партии были посажены или расстреляны). Существует мнение, что ежовщина – это своеобразное возмездие истории за насилие против народа: палачи казнили палачей и убийцы убивали убийц, змея начала пожирать сама себя. Однако в указанные цифры явно не попали огромные и неучтенные массы расстрелянных или депортированных «кулаков» и ссыльных: к сожалению, ежовщина захватила и огромное количество людей, непричастных к политическим коллизиям предыдущего периода, рядовых граждан из всех слоев населения, включая и остатки «бывших»: репрессивная машина набрала такие обороты, что захватывала и тех, кто не представлял никакой опасности для сталинского режима. Достаточно сказать, что ежовщина началась по инициативе секретаря Сибирского крайкома Р. Эйхе (позже также расстрелянного) как «антикулацкая акция». 2 июля 1937 г. на места была направлена телеграмма ЦК партии, приказывающая взять на учет «бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки вернувшихся в свои области» и «наиболее враждебных» из них немедленно арестовать и расстрелять в порядке административного проведения дел через тройки, а менее активных – выслать. Предписывалось в пятидневный срок представить состав троек и количество подлежащих расстрелу и высылке. 30 июля на утверждение Политбюро был направлен приказ наркома внутренних дел «Об операции по репрессированию…», предписывавший начать ее с 5 по 15 авг. и закончить в 4-месячный срок. Всем краям и областям спускались лимиты по обеим категориям; всего предписывалось арестовать 259 450 чел., из них расстрелять 72 950; цифры эти неполны, т.к. отсутствовали данные по ряду территорий. В тройки, решавшие судьбы людей во внесудебном порядке, входили местный начальник НКВД, секретарь соответствующего партийного комитета и прокурор. С конца авг. с мест стали поступать просьбы об увеличении лимита на репрессируемых, и по дек. Политбюро санкционировало увеличение по первой категории (расстрел) на 22,5 тыс. и по второй – на 16,8 тыс. Кроме общей операции было организовано несколько специальных акций: арест всех немцев, работавших на оборонных заводах, ликвидация польских «шпионов и диверсантов», «японской агентуры», т.е. бывших работников КВЖД, вернувшихся в СССР после ее продажи в 1935 г., массовая высылка «неблагонадежных элементов» из приграничных районов, из коих самой крупной была депортация из Дальневосточного края всех корейцев в Казахстан и Узбекистан, и т.д. В янв. 1938 г. Политбюро утвердило предложение НКВД о дополнительном количестве «подлежащих репрессии бывших кулаков, уголовников и активного антисоветского элемента»; только по Дальнему Востоку предлагалось дополнительно репрессировать 57 тыс. чел., из них 48 тыс. расстрелять. В тот же день разрешалось продлить операцию по разгрому национальных контингентов – поляков, латышей, эстонцев, немцев, финнов, греков, иранцев, китайцев, румын, а затем было поручено провести аналогичную операцию против болгар и македонцев; поголовно репрессированы были и харбинцы. Местные руководители вновь начали просить об увеличении лимитов, и в авг. 1938 г. дополнительно к январским лимитам были утверждены разнарядки еще на 90 тыс. чел. Рассмотрение дел тройками было запрещено 15 нояб. 1938 г., проведение массовых операций – 17 нояб. А 24 нояб. Н. Ежов был освобожден от должности наркома внутренних дел, назначен наркомом водного транспорта и затем тихо исчез, потянув за собой «хвост» из сотрудников карательных органов: в 1939 г. было уволено 7372 сотрудника органов (22,9%), из которых 973 было расстреляно.

Естественно, как и в любой кампании, в ежовщине присутствовала и стихийность, вызванная активностью местных органов и типичным соцсоревнованием и перевыполнением планов. К этим «перегибам» можно отнести слишком большое количество погибших на допросах и превышение лимитов; так, по неполным данным, тройка НКВД Туркмении при лимите в 6277 чел. осудила 13 359 чел.

Помимо дел, решавшихся во внесудебном порядке тройками и ОСО, проводились и осуждения судами, в т.ч. показательные. Все обвинения шли по стандартной пятьдесят восьмой статье Уголовного кодекса. Разрешено было проведение пыток во время следствия. Репрессиям, преимущ. ссылке, подвергались и члены семей репрессированных (т.наз. чесиры), тем более что по указу 7 апр. 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» уголовная ответственность вплоть до расстрела наступала с 12 лет.

17 ноября 1938 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», где шла речь о необоснованности массовых арестов и признавался факт фальсификации дел органами НКВД. Заменивший Ежова на посту наркома внутренних дел Л. Берия (см. бериевщина) снизил масштабы репрессий, хотя они никогда не прекращались (в 39–43 гг. «за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления» было вынесено 39 069 смертных приговоров, в 44–48 гг. – 10 282, в 49–53 гг. – 3894), а небольшая часть дел даже была пересмотрена, и некоторые из уцелевших арестованных вернулись на свободу. Так, на 1 мая 1940 г. в РККА было направлено «несправедливо уволенных» 12 461 чел. комсостава.

Точных сведений о количестве пострадавших от ежовщины нет и, очевидно, не будет; по разным подсчетам, было репрессировано от 4,5–5 до 5–7 млн чел., хотя говорят и о 12–14 млн.

Психологически ежовщина оказала сильное воздействие на сознание людей как в силу того, что никто не был застрахован от репрессий (прежде это был удел «социально-чуждых элементов» и крестьян, также социально-подозрительных), так и в силу крайней интенсивности репрессий, прошедших в течение всего 15 мес. и преимущ. в городах, особенно в больших; колхозное крестьянство, напротив, с удовольствием участвовало в открытых показательных судах против районных партийных работников, сыгравших такую фатальную роль в судьбах деревни в предыдущий период. Поведение людей теперь стало характеризоваться крайней осторожностью, а нормальное обыденное равнодушие к официальным идеологическим кампаниям – наигранным энтузиазмом, чтобы избежать подозрения в антисоветских настроениях. Невинный анекдот, вырвавшееся ругательство по поводу трудностей жизни, отсутствие на собрании или неподнятие руки при голосовании могли стоить жизни. Большую роль стали играть доносы на сослуживцев или соседей по коммунальной квартире, чтобы продвинуться по службе или расширить жилплощадь, и с теми, кто мог оказаться потенциальным доносчиком, приходилось вести себя заискивающе. Уцелевшим членам семей репрессированных также приходилось вести себя приниженно и незаметно. Таились от соседей, друзей, жен и мужей, даже от детей, поскольку донос на родителей в школе, пионерской и комсомольской организациях возводился в обязанность и заслугу. Подозрительность стала одной из основных черт советского человека. Даже те, кто понимали бесчеловечность режима и «вождей» всех уровней, глубоко таили в себе ненависть, а для огромной массы советских людей наигранная вера в справедливость власти, мудрость «вождя», героизм «органов» и счастливую жизнь постепенно стала органичной.

ЕЛКА НОВОГОДНЯЯ – семейный праздник, заменивший религиозный праздник Рождества Христова, празднующийся 7 янв. нового стиля, когда в домах устанавливались зеленые елки, украшенные игрушками и сладостями. В ходе развернувшейся после революции антирелигиозной борьбы с «пережитками» елки были запрещены: в янв. 1929 г. ЦК ВКП(б) обратился ко всем членам партии с письмом «О мерах по усилению антирелигиозной работы», на этой основе развернулась борьба с церковными праздниками и связанными с ними традициями, в том числе и с Рождеством и рождественской елкой. Так, в 1931 г. в детском журнале «Чиж» появилось стихотворение со словами: «Только тот, кто друг попов, / Елку праздновать готов». Комсомольские патрули даже пытались проверять по квартирам, нет ли там елки. Те, кто продолжали соблюдать традиции рождественской елки, делали это в большой тайне, за занавешенными окнами, устанавливая маленькое деревце, которое легко можно было спрятать.

Начиная с 1933–34 гг., когда в Германии, на которую прежде возлагалось множество надежд как на застрельщика «мировой революции», утвердился нацизм, стало ясно, что воевать придется не за мировую революцию, а за само существование СССР, и делать ставку не на революционное сознание народа, а на национальный патриотизм, начался медленный идеологический поворот режима. Была пересмотрена прежняя концепция истории страны и разгромлена экстремистская концепция Покровского, стали вспоминать о национальных героях, получили права гражданства слова «Россия» и «Отечество», прежде бывшие вне закона, восстанавливались прежние воинские чины и т.д. В рамках этого поворота в дек. 1935 г. в «Правде», в статье главы украинской компартии П. Постышева была «реабилитирована» и елка, установка которой, однако, была перенесена на ближайший к Рождеству праздник – Новый год. Стали ставить огромные общественные елки на центральных площадях Москвы и других городов, проводить новогодние карнавалы в школах, клубах и пр., в продажу начали поступать елки и елочные игрушки. В 60‐х гг. появилась традиция проводить массовые детские новогодние утренники в Кремле как главное новогоднее мероприятие.

ЕЛОЧНЫЕ ИГРУШКИ – самодельные или фабричные изделия для украшения новогодней елки. Ввиду запрета елки до 1935 г. использовались или дореволюционные игрушки, или самодельные. С 1935 г. началось производство фабричных игрушек, но, ввиду бедности населения, до 50‐х гг. включительно в канун Нового года в семьях и детских учреждениях активно изготавливали украшения: цепи и гирлянды ярких флажков из окрашенной бумаги, домики из спичечных коробков и т.д. При возможности на елку также вешали конфеты, маленькие плитки шоколада, яблоки. Фабричные игрушки были стеклянные, ватные, штампованные из фольги и картонные. Картонные игрушки, слегка выпуклые, односторонние и двухсторонние (клееные), изображавшие петухов, белок, лис, медведей, автомобили, клоунов и т.д., окрашивались в серебристый или золотистый цвет, нередко дополнявшийся яркими красками. Украшения из фольги в виде разнообразных «фонариков» непременно дополнялись раскраской. Игрушки из плотно скрученной и проклеенной ваты (яблоки, груши, морковки и т.д.) окрашивались и осыпались блестками. Огромным было разнообразие стеклянных игрушек: сосульки, орехи, шары усложненной формы, дирижабли, снеговики, человечки, а также гирлянды мелких бус. И здесь коммунистическая идеология занимала заметное место: стратостаты и дирижабли с надписью «СССР», красноармейцы, пограничники, пионеры, позже – космонавты занимали подобающее место. Венчала елку пятиконечная красная звезда, сменившая традиционную Вифлеемскую звезду, но в кон. 50‐х гг. появились и вполне нейтральные стеклянные шпили. Для освещения долго применялись специальные маленькие свечи, для чего даже продавались жестяные свечники с зажимами. В 60‐х гг. свечи были запрещены из противопожарных соображений, и быстро стали внедряться электрические гирлянды разноцветных лампочек и фонариков, с 70‐х гг. – мигающих. Ватный Дед Мороз в осыпанных блестками шубе и шапке был не в каждой семье: он стоил сравнительно дорого.

ЕРШ – бытовое название сильно действующей смеси спиртных напитков, напр. водки с пивом, с шампанским и т.п.

ЕСЕНИНЩИНА – официальное уничижительное название как самой поэзии С. Есенина и его эпигонов, так и вызванных ею «упаднических» настроений уныния, разочарования среди молодежи в эпоху официального «социального оптимизма» 1930‐х гг. На почве этих настроений имели место даже массовые самоубийства молодых людей.

ЕФРЕЙТОР – воинское звание, старший солдат. В России ведено в 1716 г. в пехоте, кавалерии и инженерных войсках. В Красной Армии – с нояб. 1940 г. Присваивалось лучшим рядовым. На время отсутствия младшего командира ефрейтор заменял его. До введения погон носил в петлицах один треугольник, а затем на погонах – одну узкую поперечную нашивку (лычку).