11

В пятницу неожиданно грянула оттепель. С раннего утра моросил проливной дождь пополам со снегом, сугробы съежились и осели, под ногами чавкала жидкая каша. В восемь в калитку постучал Василий. Он узнал о смерти Ульяны почти одновременно с Вероникой – тоже позвонил в справочную. Теперь они с Катей собрались ехать вместе с Вероникой и Егором на их машине.

– Ну и погодка, – бормотал Василий, вытирая мокрое лицо и глядя на открывшую ему сонную Веронику. Катя стояла рядом молча, надвинув капюшон на самые брови. – Ты лапти-то свои сыми, – велел Веронике Василий, имея в виду угги. – Сапоги нормальные есть? Эти вмиг промокнут. На улице плюс четыре.

Вероника кивнула и пошла торопить Егора, пившего чай с пирожками. Они погрузились в машину и под лай Мальчика выехали со двора.

Ехали долго и муторно. Лобовое стекло облепили мокрые хлопья, дворники не успевали счищать их. Из-под колес летели коричневые брызги. Все молчали, каждый думал о своем. Вероника вспоминала, как увидела Ульяну у своего забора. Жаль, мало они пообщались тогда. Кто мог знать, что это будет их первая и последняя встреча? А она так мечтала, что они будут дружить по-соседски, ходить друг к другу в гости…

О чем думали Василий с супругой, Вероника не знала, но надеялась, что тоже об Ульяне. Лицо Егора было сумрачным и напряженным, руки крепко сжимали руль.

Они оставили машину в больничном дворике и зашли в маленькую часовню, где отпевали умерших в больнице.

Ульяна лежала в гробу, совсем маленькая, с чужими, заострившимися чертами, похожая на восковую куклу. На лице ее был написан покой.

– Отмучилась, – шепотом сказала Катя и перекрестилась.

Василий шумно вздохнул и тоже перекрестился. Егор остановился на пороге, не спуская глаз с гроба. Вероника легонько подтолкнула его вперед. Кроме них, в часовне была та самая пожилая медсестра, предрекшая Ульяне смерть, и две старенькие санитарки. Одна из них раздала всем присутствующим свечи.

Пришел священник. Ульяну отпели. Двое угрюмых мужиков отнесли гроб на маленькое кладбище.

– Кто хочет сказать, говорите, – велела медсестра.

– Я скажу. – Василий откашлялся. – Хорошая женщина была Ульяна Андреевна. Настойку отличную делала из смородины. Всегда угощала меня, когда я ей по хозяйству подсоблял.

– Ну ты что про настойку-то! – шепотом одернула его Катя. – Нашел о чем вспоминать на кладбище.

– А ты мне рот не затыкай. – Василий сердито глянул на жену. – Я говорю как есть. Добрая была Ульяна и хозяйка отменная. Не повезло ей с детишками, так вот нам с Катюхой тоже не везет. Не дает Господь наследника. А и пусть земля ей будет пухом. Ты, Ника, скажешь чего? – обратился он к Веронике.

– Скажу. – Вероника постаралась, чтобы голос не дрожал. – Я бабушку Ульяну совсем мало знала. Хоть и была она нашей соседкой. Светлый человек. Очень хотелось, чтобы она поправилась, выкарабкалась. Не получилось. Прости нас, бабушка Ульяна.

– Прости. Прости, – хором проговорили все присутствующие.

Мужики стали рыть могилу. Вероника бросила взгляд на Егора. Он стоял, словно в оцепенении, и смотрел куда-то в сторону.

– Ты чего? – шепотом спросила она у него.

– Да как-то нехорошо мне. Устал вчера, ночью просыпался все время. Голова трещит.

– Бедный мой, – посочувствовала ему Вероника. – Потерпи, уже недолго. Сейчас поминки, и поедем домой. Пусть Василий сядет за руль.

– Да ты что! Он сейчас нажрется. Куда ему за руль? Сам доеду. – Егор вытер мокрый лоб. Вероника поняла, что ему действительно хреново. Не дай бог, заболел, грипп подцепить по такой погоде – раз плюнуть.

Гроб с Ульяной опустили в яму и засыпали землей, которая тут же покрылась мокрым снегом. Поминки пошли справлять в сестринскую. Там был накрыт символический стол – бутылка водки, вареная картошка в мундире, соленые огурцы, сало, нарезанное крупными ломтями, черный хлеб. Василий и Катя с ходу налегли на водку и быстро захмелели, подтверждая правоту Егора. Вероника водку не пила, а больше из спиртного на столе ничего не было. Поэтому она ограничилась стаканом томатного сока. Егор сделал себе чашку растворимого кофе. Он почти не ел, лоб его по-прежнему был в испарине, и Вероника решила, что пора собираться домой.

Разговор за столом шел уже о чем угодно, только не об Ульяне. Пьяненькая Катя, обнявшись с одной из санитарок, тихонько завела какую-то слезливую песню о несчастной любви. Василий, задумчиво свесив голову, жевал раскисший огурец. Медсестра положила на хлеб кусок сала и подсунула ему.

– На-ко, закуси.

Он благодарно кивнул и опрокинул очередную стопку.

– Кто виноват, что у вас детей нет? – по-свойски, вполголоса спросила медсестра и покосилась на Катю, но та не обращала на них никакого внимания, всецело поглощенная пением.

Вероника прислушалась.

– Я виноват, – с горечью сказал Василий и икнул. – Дурак был. Катюха по молодости ребенка не хотела, как залетит – тут же аборт. А я разрешал, не препятствовал. Доабортировалась, дрянь. Что-то там повредилось у нее внутрях, теперь вот ничего не выходит.

– А хочешь, я тебе рожу ребеночка? – горячим шепотом предложила медсестра. – Ты не смотри, что я в возрасте, у меня все как часы. – Она бесстыже захихикала и положила руку Василия себе на колено.

Веронике стало противно до тошноты. Она встала и подошла к Егору, сосредоточенно глядевшему в чашку.

– Поехали домой, Егорушка.

Он словно ждал этих слов – тут же вскочил.

– Поедем. Надо еще этих отсюда вытащить. – Он кивнул на Катю и Василия.

Вероника подумала, что забрать из-за стола поддатую парочку будет нелегко, но все оказалось проще простого. Едва они с Егором подошли к Василию, тот довольно бесцеремонно отодвинул медсестру.

– Что, пора уже?

– Да, пора, – сказала Вероника. – Егор устал. И чувствует себя неважно. Боюсь, не простыл ли. – Она глянула на уныло молчащего мужа.

– Не боись, не простынет, – уверенно успокоил ее Василий. – Приедем домой, выпьем с ним самогону. Все как рукой снимет.

Веронике предложение Василия не понравилось, но она решила не спорить. Возможно, когда они доберутся до Плацкинина, у обоих супругов сил останется только на то, чтобы доползти до кровати и лечь спать.

Василий грузно встал, подхватил под локоть Катю и потащил к двери. Медсестра с грустью глядела ему вслед.

Дорогой Егор немного оттаял, лицо его порозовело, из взгляда ушла напряженность. Василий и Катя сладко дремали на заднем сиденье, как и предполагала Вероника. У нее же из головы не шел невольно подслушанный разговор мужика с медсестрой. Что, если у них с Егором тоже не будет детей? Правда, она никогда не делала абортов, но упорно предохранялась много лет, следуя желанию Егора. Вдруг ее организм отвык нормально работать за это время и она не сможет забеременеть? От этой мысли ее охватила тревога. Надо заканчивать с бездетной жизнью, и не в абстрактном скором будущем, а прямо сейчас! Дом готов к проживанию, освящен батюшкой и безопасен. Вероника решила, что сегодня же поговорит с Егором. Он же сам сказал недавно: если есть детская, то будет и хозяин. Так вот, она намерена заняться производством этого хозяина прямо нынешней ночью.

Вероника краем глаза взглянула на Егора. Какой он у нее все-таки красавец! И ребенок должен получиться красивым. Пусть это будет мальчик. Такой же русоволосый и голубоглазый, с ямочками на щеках. Ее охватило радостное возбуждение, она даже позабыла, что едет с похорон. Да здравствует незащищенный секс!

Дождь за стеклом постепенно сменился пушистыми хлопьями снега. Оттепель закончилась так же внезапно, как началась. Точно сама природа оплакала Ульянину кончину, отгоревала и успокоилась, застыла в холодном и немом оцепенении.