— Стой! — В тот момент, когда я миновал груженную каким-то барахлом телегу, кто-то крепко ухватил меня за плечо. — Однако долго ты сюда шел, сынок. Я весь озяб, пока тебя ждал.

Агриппа. Я до сих пор не знаю, к какой фамилии он принадлежит, он сам ее никогда не упоминал, мастер Гай — тем более, но можно предположить, что она звучит как «Вездесущий». Третий раз за сегодняшний день его встречаю. Точнее, он меня.

— Зачем меня ждать-то? — поинтересовался у него я. — И почему здесь?

— А где же еще? — весело уточнил у меня он. — Вон пролом, дорога между обозами одна. Ну не через сугробы же ты полезешь? Ты для этого слишком ленив. Что же до того, зачем ждать, то это вопрос не ко мне. Нет, ответ я знаю, но озвучивать его тебе не стану, благо есть другой человек, который это сделает. Если сочтет нужным.

— Мастер Гай? — утвердительно спросил я и получил в ответ подтверждающий кивок. — Агриппа, а может, не сейчас? Я, если честно, с ног валюсь. Сам посуди: сначала штурм, потом бои в городе. Там знаешь что было? Кровь, пожары… Ужас, одним словом. Я все силы там оставил, до капелюшечки. Видишь, даже грабить никого не стал, так вымотался.

— Да-да-да, — скорчил понимающе-сочувствующую рожицу он. — А еще угробил двоих бедолаг, даже не подумав им помочь как лекарь, и изрядно поползал на пузе по кустам. Это же страх какое утомительное дело.

Как-то давно, когда я еще жил в Раймилле, мне довелось ввязаться в драку с Тинго Канатом, лучшим кулачным бойцом с портовой территории. Глупость это была несусветная, я это понял сразу, как только начался бой. Он поиграл пару минут, нанося мне удары по ребрам и гоняя как волк зайца, а после, когда ему все наскучило, коротко и страшно ударил меня в лицо. В тот момент я одновременно ослеп, оглох и перестал понимать, кто я и где нахожусь. А после и вовсе лишился чувств.

Так вот сейчас я испытал нечто подобное. Агриппа парой фраз припечатал меня так, что оставалось только ухватить ртом морозный воздух, приправленный дымом пожаров, и выдавить из себя нелепую улыбку.

— Идем? — сердечно, по-родственному спросил у меня он и, не дожидаясь ответа, посоветовал: — А если в следующий раз, когда хозяин прикажет тебе явиться к нему, ты радостно не заулыбаешься и не побежишь впереди меня, то я отрежу тебе ухо.

— Не надо. — Я вложил в ответ весь отведенный мне богами дар убеждения. — Все понял, дурак, исправлюсь.

— Ну, ты на себя лишнего не наговаривай, — погрозил мне пальцем воин. — Не дурак ты у нас вовсе. В бою выжил, заклинание какое-то лихое применил. Правда, опять влез туда, куда не следовало бы, но, видать, судьба у тебя такая. А с ней не поспоришь.

«У нас». То ли радоваться этому, то ли печалиться, даже не знаю. Одно неплохо — убивать меня, судя по всему, не собираются, а все остальное не столь страшно.

Мастер Гай обосновался в стороне от основного лагеря, в роскошном шатре, поблескивающем под лучами луны золотым шитьем. Разумно. Если воевать, так с комфортом. Мне бы так.

— Красиво, — оценил я. — Умеет жить наш с тобой хозяин.

— Учись как следует да его слушай, и ты в этой жизни устроишься не хуже, — наставительно произнес мой спутник. — Мастер всегда думает о тех, кто ему верен, и делает все, чтобы сбылись их чаяния.

Мне показалось или в интонациях Агриппы проскочила ирония? Опять же не похоже это на то, как он обычно выражается, такое ощущение, что это не его слова. «Чаяния». Сроду он так не говорил.

— Даже не сомневался. — Я пошаркал сапогами у входа в шатер, сбивая с них налипшую грязь, и как мог отряхнул плащ. — Он такой, это мне давно уже понятно.

— Давай-давай. — Агриппа ткнул меня кулаком в спину. — Не задерживайся.

Я отдернул полог и вошел внутрь. В шатре было неожиданно тепло, прямо как в хорошо натопленном доме. И еще светло. Источник тепла мне был неизвестен, а вот со светом я определился быстро — под куполом висел яркий шар размером со среднюю тыкву. Я знаю это заклинание, оно называется «Дневной свет». Хорошая штука, но очень сильно жрущая магическую энергию. Причем чем крупнее шар-«светляк», тем быстрее маг расходует свои силы. Судя по размеру данного шара, практически предельному, мастер Гай на себе особо не экономил.

— А вот и мой мальчик. — Старый маг, до того сидевший за складным столом, на котором были разложены свернутые в трубки пергаменты, встал и пошел ко мне навстречу, раскидывая руки словно для объятия. — Подрос, заматерел. Уже не тот оборванец, что встретился нам в Раймилле, да, Агриппа?

— Давно не тот, — подтвердил воин из-за моей спины. — Изменился будь здоров как.

Маг похлопал меня по плечам и потрепал по щеке.

— Да, прошло-то всего ничего, а как ты возмужал, Эраст! — не унимался он. — Осанка, походка, стальной блеск в глазах. Девушки, поди, от тебя без ума? Ну, скажи, так ведь?

— Есть немного, — выдавил из себя я.

— Немного, — захихикал мастер Гай. — Какой список побед! Де Фюрьи, пусть и лишенная права наследования, но все-таки дочь знатной фамилии. Дочь короля Фольдштейна Роя Шестого, как бишь ее… Агриппа?

— Аманда Грейси, — подсказал тот. — Урожденная Маркус.

— Вот-вот. — Маг хлопнул в ладоши, показывая степень восхищения мной. — Наконец, моя старинная приятельница Виталия. Правда, это сомнительная победа, она всегда была на редкость похотлива. Но тем не менее не всякому подмастерью выдается возможность попыхтеть на магессе высокого ранга, не так ли?

— Это не я на нее влез, это она меня на себя затащила, — хмуро поправил я его. — Я тогда от страха чуть с ума не сошел. Она меня вообще ослепила, представляете, мастер?

— Запросто. — Маг сочувственно посопел. — Я с ней учился, потому прекрасно знаю, на что она способна. Та еще змеюка.

— И с Амандой все не так просто. — Мне почему-то показалось очень важным прояснить этот вопрос до конца. — Ее папаша фамилии лишил и всего остального — тоже. Она теперь, как я, никто.

— А вот тут ты не прав. — Мастер Гай сурово сдвинул клочковатые брови и помахал указательным пальцем у моего носа. — И насчет нее, и насчет себя. Так, ты плащ скидывай и вон к столу подсаживайся. Ночь длинная, а разговор у нас долгий. Агриппа, подай нам вина и бисквитов. Эраст, ты будешь бисквиты?

Кабы я знал, что это такое. Впрочем, одно понятно точно — это еда. Остальное непринципиально.

— Буду, — сглотнул слюну я. — И от вина не откажусь. День был трудный.

— Это да, — признал маг, дождался, пока я усядусь, и продолжил: — Так вот. Ты у нас не «никто». Ты барон, подмастерье мага и мой, пусть и тайный, конфидент.

— Кто? — переспросил я. Это слово было мне тоже неизвестно.

Тем временем Агриппа поставил перед нами серебряный кувшин с вином, два кубка и блюдо с какими-то штуками, напоминавшими сдобные хлебцы. Это разве еда? Лучше бы окорок предложили. Но один из них я все-таки в рот запихнул, он оказался еще и сладкий.

— Ну-у-у… — Маг пощелкал пальцами. — Ты мое доверенное лицо, скажем так. Ты же оказываешь мне тайное содействие? А я тебе доверяю. Но вообще, надо больше читать, мальчик мой. И не только сочинения достопочтенных мастеров-магов прошлого, вроде Раклюса, но и иные книги, повествующие о мироустройстве, нормах существования общества, о хороших манерах, наконец. Замок моего приятеля Шварца и его принципы существования — это далеко не весь мир, сынок. Даже напротив, его замок, вся эта его вольница — пародия на настоящее правильное мироустройство.

Когда Агриппа говорил «сынок», мне почему-то было приятно. А когда это слово произнес мастер Гай, мне стало немного не по себе.

— Это мне еще летом стало ясно, — тем не менее живо ответил ему я. — Вот только у нас в Вороньем замке поди такие книги поищи. Откуда им у наставника взяться? А так я с ребятами говорю, по возможности чему-то у них учусь.

— Вот это правильно, — одобрил мои слова мастер Гай. — Тем более ты уже два месяца как наследник поместья и земель в Лесном крае. Там, конечно, не Асторг и не Фольдштейн, но все-таки…

— В смысле? — захлопал глазами я.

— Беда случилась с твоими родными, Эраст. — Лицо мага приняло скорбное выражение. — Твой батюшка и братья были убиты лесными разбойниками, когда направлялись на ярмарку. Никто не выжил, представляешь? Даже самого младшего, двенадцатилетнего Вига, и того не пожалели. Времена неспокойные настали, такой разгул преступности…

— Да, куда катится мир… — вздохнул у входа Агриппа.

— Матушка же твоя, когда про это узнала, два дня проплакала, а после вызвала стряпчего, в присутствии которого была составлена запись о том, что после ее кончины именно ты становишься единственным наследником состояния семейства фон Рут, — продолжил маг. — Так что ты теперь богат. По меркам Лесного края, разумеется. Но это лучше, чем ничего, не так ли?

— Так баронесса-то жива, слава богам. — Мне стало не по себе, поскольку я прекрасно понял, кто перерезал все семейство фон Рут.

— Увы, увы, — вздохнул мастер Гай. — Уже на следующую ночь она утопилась в пруду, том, что рядом с твоим новым фамильным гнездом. Женщины вообще крайне эмоциональны. Кстати, если тебе повезет, она может стать призраком, шансы на это велики. Самоубийство богами не поощряется. Было бы хорошо, поскольку фамильный призрак — это прекрасно. Он и развеселит, и всегда есть возможность на нем попрактиковаться в магии. Очень удобно. Так что ты далеко не «никто». Ты славный, умный и прагматичный юноша, который прекрасно понимает, что выбор правильной стороны всегда ведет к счастью и успеху.

— Правильной стороны чего? — недопонял я.

— Правильной стороны вообще. — Тон мага неуловимо изменился, он стал сухим и деловитым. — Той стороны, которая может тебе дать возможность жить, и хорошо, и вообще. Той стороны, которая тебя защитит, выручит и возвысит. Ты был никто, ты был грязь, и вот через каких-то полтора года ты уже барон. Настоящий, не поддельный. У тебя, бывшего бездомного воришки, теперь есть дом, пруд, сад, угодья, пасеки, земли, медведи, волки… Что там еще у него есть, Агриппа?

— Фамильный призрак, — отозвался тот. — Но это вряд ли, не все условия соблюдены. В смысле самоубийства.

Значит, это он их всех прибрал. Ну, как-то так я и думал.

— Все это только на словах. — Я посмотрел мастеру Гаю в глаза. — На деле это вряд ли получится. Эраста фон Рута, того, настоящего, знало в лицо огромное количество людей, начиная от слуг и заканчивая ближайшими соседями. Я не он, это скажут все.

— Ты — он, — привстав, ткнул меня пальцем в грудь мастер Гай. — И усвой, что никто не посмеет даже усомниться в том, что ты — он. Уж можешь мне поверить. Тот, у кого в руках завещание баронессы, тот и есть Эраст фон Рут, и хватит об этом. Что до слуг — следом за смертью баронессы какое-то поветрие налетело, они почти все померли. За редким исключением.

Агриппа хмыкнул.

Не сомневаюсь, что уцелели те слуги, которые были наняты в последний год и меня не видели. То есть того Эраста.

— У него и другие родственники были, — уж не знаю зачем, сказал я. — Дядьки там, сестры.

— Сестры подтвердят то, что нужно, не волнуйся, — подал голос Агриппа. — Можешь не сомневаться, так и будет. А всех остальных гони в шею.

— Тем более у тебя будет документ. Кстати, вот и он. — Мастер Гай порылся в пергаментах, лежащих на столе, взял один из них и поднес поближе к глазам. — Ну да. Кхм. «Я, баронесса Вильгельмина фон Рут, урожденная цур Гренель, завещаю все свое движимое и недвижимое…» Ну и так далее. На, держи, это теперь твое.

И он сунул пергамент мне в руки. Наверное, надо было бы что-то сказать, поблагодарить, но я стоял и молчал. Я никогда не боялся смерти. То есть я не желал ее для себя, а чужие жизни мне всегда были безразличны. Правда, в последний год что-то изменилось, и появились люди, ценность жизни которых в моих глазах как-то неожиданно уравнялась с моей собственной, но это другое. Но в моем отношении ко всему остальному миру ничего не изменилось. Люди вольны жить или умереть, мне это безразлично. Даже два воина, которые сегодня испустили дух практически у меня на руках, ничего для меня не значат. Это были наемники, их судьба — найти такую смерть. Не сегодня и не здесь, значит, завтра и в каком-то другом месте. Или послезавтра. Но, по сути, ничего не изменится, война не любит стариков, она предпочитает молодую и горячую кровь. Как там? «У наемников нет седины». Не доживают они до нее.

То же самое — жизнь вора. Останься я в Раймилле, не попадись тогда в сарае этим двоим — и со временем меня бы повесили законники. Или утопили рядом с Черным причалом свои же собратья-воры. Или забил наставник по пьяному делу. Или зарезали бы в цеховой драке. Вариантов — масса, а итог один — я бы умер. Как умирают каждый день воины, наемники, воры, проститутки, торговцы в городах и селах по всему Рагеллону. Все они знают, на что идут и ради чего. Они знают, что смерть всегда стоит у них за спиной.

Но за что умерло семейство фон Рут, все целиком, и их слуги? Просто потому, что мой хозяин решил сделать мне приятное? А может, поплотнее привязать к себе? Или же выпестовал еще какую-то великолепную задумку, на которые он мастер?

Повторюсь: я не склонен жалеть тех, кто умер и кого я даже не знал. Эти люди мне были никто. Но почему мне кажется, что от пергамента пряно пахнет кровью? И почему он словно жжет мне руки?

— Ты заслужил эту награду, сынок. — Мастер Гай опять потрепал меня по щеке. — Ну да, не все ты делал так, как должно, были и промахи, но в целом ты молодец. Агриппа рассказывал мне о том, что всякое мое поручение ты старался исполнить как можно лучше и быстрее. Пару раз я даже был впечатлен. Не всякий ученик станет спорить со своим наставником, а уж если учесть, что это Ворон… Я о том случае, когда ты хотел попасть в один отряд с этой девицей, которую надо было убрать, воспитанницей милашки Эви. Агриппа, как бишь ее?

— Магдалена, — тут же подсказал воин.

— Да-да, Магдалена. — Маг откинулся на спинку походного складного кресла. — Не твоя вина, что ты не достиг успеха, но рвение я оценил. К тому же девица оказалась невероятно живучей. Агриппа завел их отряд в Нифлейские болота, откуда обратной дороги нет, но она и там умудрилась выжить. Похоже, что у нее девять жизней, как у кошки. Что значит ведьмовская кровь!

И мастер Гай весело рассмеялся.

Да, сегодня ночь открытий какая-то. Агриппа, оказывается, меня все это время покрывал, молчал про мои выкрутасы и ошибки. Но почему? Нет, я ничего не понимаю. А еще, оказывается, смерть одного из моих однокашников на его совести. Сколько же всего мне еще неизвестно?

— Так что я тобой доволен. — Отсмеявшись, мастер Гай удовлетворенно посмотрел на меня. — Особенно приятно то, что из тебя еще и маг может получиться неплохой. Это, скажем так, неучтенное последствие, но сердце мне это радует. Тем более, ты избрал школу крови, а это именно та область магии, в которой я, без преувеличения, настоящий мастер. Мало кто в Рагеллоне сейчас сможет посоперничать со мной в этой области.

— А откуда вы… — было выпучил глаза я, но замолчал, заметив ироничную улыбку на лице мага.

— Не надо изображать из себя комедианта, — ласково сказал он. — Тебе это не идет. Я знаю все, что мне нужно, а уж такие подробности я точно не пропущу. Да и сегодня ты дал мне наглядно убедиться в том, что выбрал тот же путь, что когда-то я.

— Сегодня? — обреченно переспросил я.

— Ну да. — Мастер Гай явно удивился. — Я думал, что и ты это понял еще там, в Шлейцере. Как только я осознал, что ты где-то рядом, то сразу стал тебя выгораживать. Ну а что мне еще остается делать? Хороший учитель всегда прикроет растяпу-ученика и не позволит посторонним причинить ему вред. Он может убить его сам, но право такое есть только у него, другим это не позволено.

Еще один учитель у меня появился, второй по счету. Заботливый и добрый.

— Твоя жизнь и судьба — в моих руках, если ты находишься где-то рядом, я всегда буду об этом знать, — продолжал мастер Гай. — Ну а увидев труп того северянина и распознав заклинание, я полностью уверился в том, какой путь ты избрал. Так вот о чем я? Хорошая работа. Для второго года обучения — даже отличная, можешь мне поверить. Рисунок заклинания четкий, звенья решетки плотные, без разрывов. Цель умерла быстро?

— Меньше минуты прошло, — ответил я. — Но вообще ему голову отрубили, так что точное время не назову. Но все было как в учебнике — кровь закипела, пошло удушье.

— Коротко и ясно. — Мастер Гай выглядел очень довольным. — Молодец. Но в будущем все-таки будь поосторожней, не всякий раз рядом окажусь я. Такое заклинание из тех, что заставляет орден Истины нервничать и искать виноватого. А эти господа, увы, свое дело знают неплохо. Так что подучи для подобных случаев что-нибудь нейтральное, не стоит дразнить собак, «Воздушный кулак», «Кувалду», «Свет зари» — выбор велик. А эти заклинания — для таких ситуаций, когда тебя невозможно будет уличить в их использовании. Ну или на крайний случай, когда уже не до раздумий. Здесь был не он.

— Да мне и самому это ясно стало, но уже потом, — повинился я.

— Это по молодости, по неопытности, — успокаивающе произнес мастер Гай. — Бывает. Ладно, я тебя похвалил, я тебя наградил за усердие. Что я еще не сделал?

И он хитро глянул на меня.

— Не поругали? — предположил я.

— Так вроде не за что? — развел руками маг. — Или я ошибаюсь?

Вот старый лис. И не знаешь, что делать, то ли срочно вспоминать какой-то промах, то ли еще чего.

— Тут только вам решать, — в конце концов сказал я. — Поругаете, значит, за дело. А еще вы мне так и не сказали, почему Аманда не никто. Со мной теперь все ясно, а вот с ней — нет. Ее же родитель, король Рой Шестой, при свидетелях лишил всех прав. И потом, она магесса. Отрезанный от рода ломоть. Как, кстати, и я.

— А бумагу о лишении ее прав на титул и наследство ее папаша написал? — потыкал пальцем в завещание покойной баронессы фон Рут мастер Гай. — С печатями и подписями свидетелей? Нет. Вот у тебя бумага есть, из нее следует, что ты владелец и право имеешь, даже несмотря на то, что маг. А повелитель Фольдштейна ничего такого не сделал. Слово же — это только слово. Нет, для нас, магов, оно значит больше, чем для остальных, но славный Рой Шестой не маг. Да, он что-то такое сказал, мол, «не дочь ты мне более», но это только сотрясение воздуха, которое слышало не такое уж большое количество людей. И случись внезапно так, что он с чадами и домочадцами отправится за Грань, не приведи боги, разумеется, то твоя подружка имеет полное право претендовать на престол королевства. Причем, как и в твоем случае, занятия магией ей не помеха, особенно если учесть тот факт, что вы вообще пока подмастерья. Так что ее шансы стать королевой более чем реальны, при условии того, разумеется, что с ее папашей и родней что-то случится. В общем, она далеко не «никто», и ты это помни. Дружбу с ней води. Ты с ней переспал? Отлично, продолжай это делать. Привяжи ее к себе.

— Так мне вроде надо де Фюрьи к себе привязывать? — обернулся я к Агриппе. — Ну, такое поручение было. Я этим и занимаюсь.

— Было, — не стал спорить мастер Гай и повертелся на кресле. — Было. Она мне нужна. Точнее, не она… Не важно. Эраст, одно другому не помеха. Ты парень молодой, тебя не то что на двоих, на пятерых должно хватить. Держи их при себе, они должны обе тебе в рот смотреть и с ладони у тебя есть.

— Ага, — не удержался я от усмешки. — Вот только когда одна о другой узнает, то они не друг дружку поубивают, а на пару меня прикончат. А потом все, что от меня останется, в кулечек соберут и с башни по ветру развеют. Вы даже не представляете, что это за девушки. Ваша Виталия по сравнению с ними — пушистый котенок.

— Не дай тебе боги узнать, что такое Виталия на самом деле, — без тени улыбки сказал мастер Гай. — И даже не пробуй этого делать. А что до девушек — выкручивайся. У тебя есть мозги, смазливая мордашка и вкрадчивый голос, так используй это все. Разработай план, расставь приоритеты, учти возможные спорные факторы. И побольше искренности, побольше полутонов, побольше разумного самоуничижения, на это чаще всего ловят женщин, особенно очень умных и самодостаточных. Именно они почему-то постоянно верят в то, что мужчина, который говорит про осознание собственного несовершенства, делает это всерьез. Сначала они начинают доверять ему, потом жалеют, а следом за этим с ними уже можно делать все, что заблагорассудится. Жалость ослепляет женщин даже больше, чем любовь и ненависть, это второе по силе чувство, идущее следом за материнским инстинктом. Грех его не использовать.

Слова разумные, но с Амандой такие штуки не пройдут. И с Рози — тоже. Может, когда-то это и были действенные методы, но сейчас времена изменились, девушек таким не проймешь.

А ведь старый хрыч чего-то такое или знает, или замыслил. Не просто так он мне это все сказал. Сдается мне, что не все ладно в королевстве Роя Шестого. Так ему и надо, пугалу бородатому. И если он отправится туда, откуда нет возврата, я точно не заплачу.

— Так, что еще? — Мастер Гай сплел пальцы рук в замок. — Что еще? Относительно твоего, кхе-кхе, наставника. Как в замок вернетесь, поглядывай за тем, кто ему наносит визиты.

— К нам вообще никто не ездит, — сразу ответил я. — Ворон всех от ворот гоняет. Ну, разве что местные притащатся, он их врачует. Да и то он в основном сам в Кранненхерст отправляется. Он там потом в корчме пиво дует.

— То было раньше, а то — сейчас, — наставительно произнес мастер Гай. — Времена меняются, Эраст. Я не буду тебе рассказывать о том, какие перемены грядут в мире. Ни к чему тебе лишние знания, не будет тебе от них прока. Скажу одно: то, что происходит здесь, у стен Шлейцера, и будет происходить на побережье, — это только начало. Это прелюдия. И каждый сильный человек неминуемо будет выбирать свою сторону в той круговерти, которая очень скоро начнется. Я не люблю Герхарда, я считаю его заносчивым гордецом, который выбросил свою жизнь на свалку. Но он не глупец, и он совсем не слаб. Так что он тоже примет чью-то сторону, и я полностью уверен, что не ту, на которой буду я. Мне нужно знать, кого он поддержит. Мне нужны их титулы, имена… Да вообще все, что ты сможешь разузнать.

А я бы про перемены послушал. Чую, веселые времена грядут, и к ним хорошо бы подготовиться заранее. Но как к чему-то готовиться, если даже не знаешь, что случится?

— Разумеется, — улыбнулся я. — Все будет сделано в лучшем виде.

— И ты даже не спросишь, что я имел в виду? — заинтересовался мастер Гай. — Ну, о том, что ждет Рагеллон?

— Нет, — покачал головой я. — Это лишние знания, добра от них не будет. А о выборе стороны мне вообще беспокоиться не надо. Вы его сделаете за меня.

— Умница, — умилился маг. — Молодчинка просто! И вот еще что. Повернуться может по-всякому, не исключено, что до посохов вы просто можете не дойти. Но за себя ты не волнуйся — если что, я завершу твое обучение. И твоих приятелей — тоже, если они того захотят.

— Куда они денутся? — рассмеялся я. — Для чего все эти мучения, если мы так и не станем полноправными магами. Единственное — разве так можно? Скипетр же…

— Воля богов. — Рот мага скривился в усмешке. — Единственная и непогрешимая. Да, это так. Но вдруг они все-таки изберут меня для того, чтобы я готовил новые поколения? Тем более уже совсем скоро я стану архимагом, главой конклава. Это, знаешь ли, дает определенные привилегии.

— Мои поздравления. — Я приложил руку к сердцу и поклонился. — Кто, как не вы, этого достойны.

— Вообще-то основной кандидатурой был Ностер. — Мастер Гай уставился мне в глаза. — Мы с Виталией воевали, друг другу пакостили, вербовали сторонников… А тем временем совет решил, что именно он, Ностер, является лучшим из лучших. Мол, он опытный, знающий, умеет отстаивать интересы конклава перед орденом Истины. Заметь: не договариваться, как делают умные маги, а отстаивать. Проще говоря, переть напролом. Как такого не посадить в кресло архимага?

— Никак, — цинично отметил я. — Я тут слышал, что какого-то мага в городе сегодня при штурме убили. Не его ли? Как видно, опять полез не туда. Светлая ему память.

— Не забудь рассказать этот слух Ворону. — Мастер Гай встал и потрепал меня по плечу. — Имя погибшего мага только не упоминай. Мол, слышал о такой беде, но кто, что, не знаешь.

Самое забавное, мне стало жалко этого Ностера. Как видно, он был неприятным человеком, вроде того же Ворона. С подобными людьми дело иметь трудно, но зато интересно. И еще такие долго не живут. Теперь понятно, за что его приговорили. Мастер Гай торил себе дорогу к креслу архимага, а орден Истины убрал строптивого мага. На костер-то не за что, но и живым он им был не нужен.

Непонятно только, при чем тут брат Рози. Ему-то Ностер чем помешал?

— Да, все хотел спросить… А что это у тебя вид такой помятый? — Мастер Гай снова сел в кресло. — Синяки на лице, и стоишь как-то скособоченно? Неужто в Шлейцере так досталось?

— Нет. — Я закашлялся. — Это мне братья Рози так удружили вчера ночью. Отделали первостатейно за сестрицу.

— Ай-ай-ай, — покачал головой маг. — Однако. Ну, их тоже можно понять, согласись?

Он все знал — это факт. Возможно, даже еще до того знал, как меня ногами начали пинать. Знал и не предупредил. Хотя кто я ему, чтобы меня предупреждать? Он может говорить что угодно, но я точно знаю одно: когда ему понадобится моя голова, он если и задумается о чем, то только о том, как именно мне ее усечь, мечом или магией.

А что такого? Это жизнь. Я ему, конечно, сейчас очень благодарен за то, что он меня от ордена Истины защитил, и мысли, те, что у меня в голове по этому поводу мелькали, не забылись. Но при этом представься мне случай убить его так, чтобы потом никто ничего, — воспользуюсь возможностью, даже не задумываясь. Просто в порядке самозащиты. Я же прекрасно понимаю, что рано или поздно именно он захочет забрать мою жизнь. При условии, что кто-то не сделает этого раньше, а это вполне может случиться.

— Можно. — Я вытер рот и налил себе вина. — Но если они это дело еще пару раз повторят, то вы лишитесь своего преданного слуги. У меня здоровье не железное.

— Ворону скажи, он тебя подлечит, — деловито приказал мастер Гай. — Нехорошо у тебя в животе при кашле екает. Я бы и сам, да этот проныра учуять может мою руку. Что до де Фюрьи, не беспокойся, они тебя больше не тронут. Агриппа, распорядись.

— Все сделаю, — отозвался воин.

Значит, родня Рози ест с руки моего хозяина. Интересный расклад. А если приложить к этому воспоминания о том, кто именно рассказал ей про Вороний замок, может выйти совсем уж интересная картинка.

— Ну, вроде все. — Мастер Гай зевнул. — Допивай вино и иди к своим. А завтра ступай к милорду Шеппарду. Ты теперь при нем службу нести будешь, точнее, при принце Айгоне, тебе утром про это Ворон сообщит. У них там уже один подмастерье есть, но это ничего. Где один, там и два.

— А монсеньор Лигон? — Я захлопал глазами. — Ему хоть сказать надо будет, что…

— Увы, он погиб, — оборвал меня Агриппа. — Весь его отряд тоже остался на улицах города. Жадность губит даже очень хороших бойцов. Они полезли в кварталы, до которых еще не дошли наши основные силы, и напоролись на отступающих нордлигов. Нордлиги — полбеды, там все могла бы решить сталь. Но с северянами, уходящими из города, были маги. Так что нет больше отряда Лигона. Был да весь вышел.

Даже не знаю теперь, правда это или нет. Впрочем, мне все равно, жалко только, что моя доля добычи сгинула вместе с ними. Но вообще так даже лучше, теперь я точно не окажусь на острие атаки. Принца в открытый бой никто не бросит.

— Мне надо что-то… Мм… — Я повертел пальцами правой руки. — Ну, в отношении принца или Шеппарда?

— Смотри. Слушай. Запоминай, — одобрительно ответил мастер Гай. — Если что-то интересное будет, найди Агриппу. И так, чтобы никто не видел. Все, иди.

Я было открыл рот, чтобы попрощаться, но Агриппа схватил меня за шиворот и выволок из шатра.

— Если сказали «иди» — разворачивайся и иди, — сердито пробурчал он. — Нечего губами плямкать!

— А «до свидания» сказать? — возмутился я. — А «спасибо»?

Воин только рукой махнул: мол, нужны ему твои прощания и благодарности.

— Чего документ в сумку не уберешь? — спросил он у меня, когда мы немного отошли от шатра. — Снег пошел, он намокнет еще.

— Не знаю. — Я посмотрел на пергамент. — Слушай, пусть он пока у тебя побудет.

С точки зрения здравого смысла это была величайшая глупость. По идее этот документ надо было беречь как зеницу ока и пылинки с него сдувать. Вот только что-то внутри просто орало во весь голос: «Не оставляй свиток себе, беда будет». Я чутью верю, оно меня не раз спасало. Так что…

— Уверен? — Агриппа как-то странно посмотрел на меня. — Это твое будущее. Счастливое, сытое и относительно безопасное.

— Если верить хозяину, то безопасных мест скоро не останется. — Я протянул ему свиток. — А если они и будут, то рядом с такими, как ты.

Агриппа потер небритый подбородок, пожал плечами и убрал документ под плащ.

— Значит, так, — сказал он мне. — Вон туда иди. Видишь, у костра господа рыцари вино пьют? Мимо них, потом прими левее. Там лекарский обоз и твои друзья. И наставник твой тоже там.

— Спасибо. — Без пергамента мне как-то легче дышать стало, хотя, по идее, все должно быть не так. — Ну, до встречи?

— Погоди, — остановил меня он. — Знаешь, лет десять назад мастер Гай вел дела с одним молодым человеком. Он приблизил его к себе, помог уладить кое-какие неприятности, а после велел следить за тем, к кому этот молодой человек нанялся в услужение. Я не знаю, почему тот юноша рассказывал хозяину не все, что видел, не знаю, что им двигало, не знаю, как хозяин узнал об обмане. Да мне это и не слишком интересно. Зато я точно знаю, что с ним стало. В последний раз я видел его года три назад, в подвалах дома хозяина. Он все еще был жив, хотя больше напоминал огромную кучу дерьма, а не человека. Но дышал и осознавал, кто он и где он. Он даже что-то пытался сказать мне, но губы и язык ему повиновались плохо.

— Не хотелось бы такой участи. — Меня зазнобило.

— Значит, не будь дураком, — посоветовал мне Агриппа. — И не жди, что я снова помогу тебе.

— Да, за это отдельное спасибо, — оживился я. — Если честно, даже не ожидал…

— И не ожидай, — перебил меня он. — Я это не для тебя делал, а для себя. Тоже, знаешь ли, не хочется хозяина злить лишний раз. Все, топай к своим.

Он развернул меня лицом к кострам лагеря и отвесил уже привычный пинок под зад. Я посмотрел на небо, с которого все сильнее начал сыпать снег, и поспешил в указанном направлении.