Глава 2
— И в мыслях не было! — взвыл я. — Господин маг!
— Не ври мне, мальчик. — Ощущение было такое, что мне сейчас голову открутят. — Я знаю все, о чем ты думаешь, и твои планы незатейливы так же, как и ты сам. Соглашаться со всем, что говорю, поддакивать, кивать головой и смыться при первом удобном случае — вот что ты задумал. А если повезет, то еще и стянуть мой кошелек.
Ну, про кошелек он не угадал. Я что, дурак — у мага деньги тырить? Не на его мошну я нацелился, на Агриппину. Но в целом — все так. Мне бы только за пределы складов выбраться, а там — ищи ветра в поле. Найти вора в районе тех же доков не сможет даже королевская стража.
— Дурачок ты, дурачок, — как-то совсем по-отечески сказал маг, отпустил мои волосы и очень ловко перехватил руку. — Я таких, как ты, видел столько, сколько в ином городе жителей нет. И все вы одинаковы.
Руку пронзила боль — маг чиркнул кончиком кинжала, который невесть когда и откуда вынул, по моему запястью. Надо же, какой он у него интересный — серебряный, а в рукоять красные камушки вделаны. Рубины небось. Вот такую бы штучку спереть…
— Великое дело — кровь, — причмокнул маг, разглядывая лезвие своего кинжала, измазанное моей кровушкой. — Для кого-то — еда, для кого-то — жизнь… А для нас, магов, — самый мощный инструмент, самый необходимый ингредиент. Знаешь ли ты, Эраст, о том, что именно кровь является краеугольным элементом в каждом втором обряде или ритуале?
— Крис, — робко напомнил я магу. — Меня зовут Крис, почтеннейший.
И моя голова немедленно дернулась в сторону — это маг, вроде бы и небрежно, хлопнул меня рукой по щеке. Старый ведь и бил без замаха, а гляди-ка ты, будто молотком мне по башке саданули. Сильный он, оказывается.
— Тебя зовут Эраст, — беззлобно напомнил он мне. — Эраст фон Рут, третий сын барона Йохима фон Рута. Ничего, родословную по дороге выучишь. А Криса Жучка больше нет, он умер сегодня, здесь, в этом сарае. Не исключено, что он когда-нибудь воскреснет из мертвых, при условии, что ты сделаешь все так, как я тебе прикажу. Но это вряд ли, ты сам подобного не захочешь.
— Чего это? — изумился я. — Мне это имя при рождении дали, в честь Кристофера Робинса, отважного охотника на медведей и кабанов. Я им горжусь.
— Это имя воришки и неудачника, обитателя городского дна. — Маг одобрительно посмотрел на Агриппу, который начал стаскивать трупы в центр сарая. — В ближайший год, а может, и более того, ты будешь жить среди тех, кто совершенно не похож на людей твоего нынешнего круга. И, поверь мне, когда все закончится (если ты доживешь до этого дня), ты сам не захочешь возвращаться туда, откуда начал свой путь. Общество задает тон и формирует личность. Пообщавшись с теми, кто нравственно выше, лучше и умнее тебя, приблизившись к ним и став почти таким, как они, ты добровольно не захочешь снова опуститься. Это не я придумал, такова сущность человеческая. Вынужденно — запросто, но вот доброй волей…
Пресветлая Миралина, это куда он меня запихнуть хочет?
— Так-с. — Маг отпустил меня, перед этим еще разок пошерудив острием ножа в уже подсыхающей крови на моей руке. — Пока мы болтаем, кровушка сворачивается, а это нам ни к чему. Нуте-с, не дергайся, ничего плохого с тобой не случится.
Агриппа, который как раз закидывал на труп Толстого Го обезображенное тело Гусеницы, громко захохотал.
Маг приложил мне ко лбу палец правой руки, в левой он по-прежнему держал кинжал с размазанной по лезвию кровью.
Он подмигнул мне и нараспев произнес несколько слов на неизвестном мне языке. Это был не общий язык, и не фальконский, и даже не речь суровых гномов, которые обитали под Алинарскими горами, я ее на рынке слышал. Впрочем, я почти тут же смекнул, что к чему, но догадка эта не сильно меня порадовала. Этот седобородый старикан сейчас делает то, что умеет, — колдует, причем волшба его направлена на меня.
Да и не слова это никакие, а магические формулы, про всякие такие штуки в свое время мне рассказывал старый беззубый Руфус в ночлежке, а он об этой жизни знал все, без дураков. По слухам, некогда он был дворянином и царедворцем, высоко сидел, далеко глядел и с золотой посуды серебряной вилкой ел. Более того, он, несомненно, знал больше, чем следовало, поскольку в одно прекрасное утро мы его обнаружили с перерезанной глоткой. А жаль, он щедро делился своими знаниями, и многое из того, что он нам, бездомной мелкоте, рассказывал, осело у меня в голове. Память-то у меня хорошая, если чего хоть раз увидел или услышал, сроду не забуду.
Лоб обожгло, моя кровь на лезвии кинжала вспыхнула синеватым огнем, а по моим венам как будто прокатилась волна тепла.
— Крепок, — одобрительно проворчал маг, глядя на меня. — Врожденная ментальная защита у тебя на диво хороша, это будет тебе отличным подспорьем.
— В чем подспорьем? — Меня замутило, я неотрывно смотрел на лезвие кинжала, где огонь растерял синеву, сменив ее на ярко-желтый цвет.
— В будущем, — сообщил мне маг и громко выкрикнул какое-то непонятное слово.
Огонь из желтого стал красным, крыша сарая закружилась как карусель на главной площади города в день большого ярмарочного гулянья, и я потерял сознание.
— А я тебе говорю, Агриппа, хорошо он держался. — Голос мага был первым, что я услышал, придя в себя. — Он отключился только на третьей фазе привязки, а это ритуал из пограничных, не забывай.
Судя по тому что в нос мне бил запах кожи и пота, Агриппа нес меня на плече. Надо же, как трогательно.
— А что такое «пограничный»? — не удержался я от вопроса. — И зачем вы вообще это делали, если не секрет?
— О, очухался.
Я немедленно пожалел, что подал голос.
Агриппа, поняв, что сознание ко мне вернулось, тут же без особых церемоний сбросил меня с плеча прямо на землю.
— Дальше сам пойдешь, — буркнул он себе под нос.
— Пойду, — покладисто согласился я, понимая, что кому-кому показывать свой гонор, так только не мне и не сейчас.
— Пытливость — прекрасное качество. — Маг в высшей степени любезно протянул мне руку. — Итак, тебя интересует, что такое «пограничный ритуал»?
— Ну да. — Я отряхнул зад. — И еще — какое это имеет отношение ко мне? Мастер… э-э-э… А как вас зовут? Вон того — Агриппа, я запомнил, а ваше имя — нет.
— Это потому, что его никто и не называл, — пояснил маг. — Зачем какому-то мальчишке, тем более такому шустрому, как ты, его знать? Но теперь все встало на свои места, так что давай знакомиться. Зовут меня Гай Петрониус Туллий, но ты можешь называть меня «мастер Гай». Я маг девятой ступени посвящения и принадлежу к ордену «Силы Жизни».
Из всего этого я понял только то, как его зовут. Все остальное вроде бы и было сказано на общем языке, но для меня лично осталось загадкой. Образования мне не хватает, чтобы все это понять. Хотя про степени посвящения я от Руфуса слышал, и выходит, что этот Гай Петрониус Туллий — важная птица. Всего этих степеней девять, первая доставалась магу вместе с вручением посоха, а девятая была последней ступенькой к вершине магической иерархии — званию архимага.
— Не морщи лоб, — попросил меня мастер Гай. — Всему свое время, я тебе многое объясню и много чего расскажу. Все, что тебе следует знать, если быть более точным.
Учиться я любил, а потому подумал: «А может, и не делать ноги от этого старика? Ну да, он жутковат, зато знает много чего. Опять же кормить, наверное, будет. Если с собой тащит куда-то, то подохнуть от голода, наверное, не даст».
— А у тебя и не получится сбежать, — усмехнулся маг, и я щелкнул зубами, решив, что высказал свои мысли вслух. — Теперь — не получится.
Агриппа засмеялся, глядя на меня.
— Юноша, я очень стар, — мягко произнес мастер Гай. — И потому твое лицо для меня — как открытая книга, прости за банальное сравнение, избитое романистами всех мастей и пошибов. Что поделаешь, есть расхожие штампы, и от них никуда не деться. Да, вот что еще, мне на заметку. Твоя мимика — над ней тоже надо будет поработать, и основательно. Агриппа, это беда какая-то. Дел — море, а времени — в обрез.
— У меня тут еще один вопрос образовался. — Решив, что хуже, чем есть, уже не будет, я подергал мага за рукав. — А почему…
— Не выйдет сбежать? — понимающе кивнул мастер Гай и достал из кармана дорожного кафтана маленькую прозрачную мензурку из восточного стекла. Очень дорогая штука, я такие видел на рынке. — Вот, смотри.
В мензурке был какой-то песок, переливающийся всеми цветами радуги. Было его немного, и, глядя на него, я ощутил холодок внизу живота. Не знаю, как, но я сразу понял, что там, за стеклом, смертушка моя.
— Нет, какой смышленый. Зря я тебя недавно незатейливым назвал, — восхитился мастер Гай. — По глазам вижу — не знаешь, что это такое, но догадался, что вещь непростая. Гляди-ка!
Он провел пальцем по стеклу и что-то шепнул. Песок внутри закрутился миниатюрным вихорьком, и по моим жилам как будто жидкий огонь пробежал.
— Во-о-от, — наставительно поднял палец маг. — Это я всего лишь просто показал тебе, что к чему. Твоя кровь, а стало быть, и твоя жизнь, теперь в моих руках. Если ты сбежишь, или будешь непокорным, или просто учудишь что-то такое, что мне очень не понравится, я тебя ловить и ругать не стану. Я просто заставлю твою кровь кипеть в жилах, как масло на сковороде.
Он снова провел по стеклу мензурки пальцем, но уже куда сильнее. И мне показалось, что сейчас все мои вены просто взорвутся, так они напряглись.
— У тебя есть еще вопросы? — Маг мне подмигнул.
— И много. — Голос у меня дрожал, колени подгибались, но я все еще был жив. А пока ты жив, следует жить, так меня учил Джок. — И самый главный — вы когда-нибудь отдадите мне эту стеклянную штучку? Или я теперь навеки ваш раб?
— А может, и не такой уж пропащий этот оборванец, — заметил Агриппа. — По крайней мере, держится он неплохо. Куда лучше, чем та слякоть в камзолах, что ходит в ваш дом со своими просьбами.
— Он вырос на улице. — Мастер Гай убрал мензурку в карман. — Там выбор невелик — или у тебя выковывается характер, или ты просто умираешь. Я знаю. Я сам так рос. Что до твоего вопроса, мой мальчик… Я подарю тебе твою жизнь после того, как ты сослужишь мне службу. Хорошо сослужишь, на совесть. Даю в этом тебе слово. Более того, если все закончится так, как мне того хочется, и ты после этого будешь жив, я тебя еще и вознагражу. Поверь, это будет хорошая и справедливая награда.
Награда — это хорошо, но вот упоминание о том, что я могу по дороге к ней голову сложить, мне не понравилось.
— Мастер, надо бы идти. — Агриппа повертел головой. — Вон как разгорелся костерок, скоро тут стражи будет много. Зачем нам эти объяснения с орденом?
Я посмотрел туда же, куда он, и присвистнул. Судя по всему, полыхал тот самый сарай, в котором капелла Толстого Го нашла свой конец, а я обрел на свою голову то ли хозяина, то ли работодателя. Горело славно — дым валил сизыми клубами, и даже языки пламени видны были. И еще мне показалось, что и соседние сараи занялись уже. Если это так, то к ночи от этого места останется лишь пепелище. Как бы огонь на город не перекинулся!
— За умышленный поджог городской собственности дают пятьдесят плетей и полгода каменоломен, — тревожно сообщил я магу. — А за такой… Могут и повесить, у судьи Адамса характер тяжелый. Так мне знающие люди говорили.
— Не будем конфликтовать с королевским правосудием, — согласился со мной мастер Гай. — Да и вообще в этом городе делать нам уже нечего. Пора в путь!
И маг бодро зашагал туда, где уже гудела многоголосьем улица и слышались вопли: «Пожар!»
— Я так и не понял — куда мы едем-то? — спросил я у Агриппы, который только ухмыльнулся на слова своего хозяина.
— А тебе какое… — услышал я уже привычные слова, но, к моему величайшему удивлению, он эту фразу до конца не договорил, а сообщил мне вполне нормальным тоном: — Далеко, барон, далеко. Аж в герцогство Химмельстайн. Слышал про такое?
— Не-а, — помотал головой я. — Это где-то недалеко от Западного океана?
— Не то чтобы так, но — да, — подтвердил Агриппа.
— У-у-у, — протянул я. — Не близко. Дыра небось еще та.
— Дыра. — Агриппа пожал плечами. — Так герцогство ведь, не королевство даже.
Как-то давно мне довелось увидеть карту Рагеллона, представилась такая возможность. И я поразился тому, как она напоминает «одеяло дружбы», которое сметал на коленке из разноцветных лоскутов какой-нибудь подвыпивший подмастерье портного.
После Века смуты, который изменил лик Рагеллона раз и навсегда, старые границы государств были забыты, а чтимые веками порядки и законы рассыпались, как карточный домик. Но на их обломках, как грибы после дождя, появились новые молодые королевства, причем самых разных размеров, и, как правило, величина государства зависела от того, какое войско оно могло выставить единовременно и какое именно приданое досталось новому королю от старых времен. Ну и от воли нового правителя, конечно.
Например, Айронт, до того небольшая держава, по воле короля Линдуса Первого и благодаря тому, что именно на этой земле зародился орден Истины, очень быстро, буквально лет за десять, значительно прирос землями, а сейчас и вовсе был первой скрипкой в оркестре Центральных королевств. Замечу отдельно — король Линдус Восьмой, который в настоящий момент сидел на престоле Айронта, во многом единолично определял политику Рагеллона, и к его мнению прислушивались не только ближайшие соседи, но и эльфы, и даже гномы, а это что-то да значило.
И наоборот — Фротир, расположенный у Западного океана и до Века перемен являвшийся огромной державой, развалился буквально на куски сразу же после того, как чума отправила короля и его семью в лучший из миров. Причем воедино эти земли больше так никто и не собрал, они распались на несколько королевств и три с лишним десятка суверенных герцогств.
Ради правды, время от времени и повелители этих самых королевств, и владыки соседних держав пытались присоединить независимые герцогства к своим землям или хотя бы добиться от них вассалитета, но ничего у них не получалось. Не слишком ладящие в дни мира друг с другом, герцоги в военную годину становились одним целым и давали отпор агрессору. Ну а после этого снова враждовали друг с другом. Гипотетически по их герцогствам можно было бы прокатиться огнем и мечом, но кому нужна выжженная земля без подданных? Никому.
Впрочем, тот же Руфус, упокой боги его душу, предполагал, что такое дело — лишь до поры до времени, рано или поздно найдется тот, кто сначала поглотит герцогства, потом — королевства поменьше, а там и до титула императора недалеко. Руфус называл это «генезис власти». И еще он был уверен в том, что императора будут звать Линдус. Может, за такие речи его и прикончили, в конце концов?
Но это я отвлекся. Вот в одно из этих герцогств мы и держали путь.
Из моего родного города мы отбыли очень быстро — пожар-то вышел нешуточный, столбы дыма я видел еще часа три после того, как мы выехали из западных ворот. Похоже, занялись-таки жилые кварталы, на что мастер Гай философски сказал:
— Огонь очищает. И потом, на пепелище лучше вырастает новая жизнь.
И пришпорил коня, ускорив ход.
Я тоже ехал верхом — пришлось, Агриппа заставил. Врать не буду, до этого мне на лошадь влезать не доводилось ни разу, и, если бы не этот здоровяк с его кулачищами, я бы на нее ни в жизнь не вскарабкался.
Как же я отбил себе зад о седло в первый день! Это просто ужас что такое! И ляжки натер тоже. Но — надо. Мастер Гай не шутил, когда говорил о том, что мне предстоит много чего усвоить. Я просто не представлял себе, насколько много.
День за днем он вдалбливал мне в голову всякое-разное, причем настолько разное, что я только диву давался. Я выучил родословную баронов фон Рутов — от первого из них, Лео фон Рута до своего якобы батюшки, Йохима фон Рута.
Я узнал, как охотятся с собаками, как загоняют оленя, как травят медведя и как смотреть в горло подсадным уткам.
Я носил вещи покойного барона, чтобы они выглядели на мне естественно, будто я в них вырос. Мало того, мне пошили еще несколько костюмов, ради этого мы даже задержались в славном городе Триндите.
Мне рассказали о фамильных древах всех правящих семей Рагеллона (тут, правда, я не сильно напрягался, все равно всех этих венценосных персон не запомнишь. Много их очень.). Я заучил наизусть имена великих мудрецов прошлого и названия их сочинений. Агриппа назвал это лишним трудом, но мастер Гай все равно заставил меня это сделать.
Если мы ночевали в городе, то, как правило, маг селился в лучшей гостинице и требовал, чтобы ужин нам сервировали так, как это делается у каких-нибудь графов или даже королей. Не потому, что он был столь чванлив, просто я должен был усвоить, как вести себя за столом в приличном обществе. Вы когда-нибудь ели с толстыми книжками под мышками? Нет? Вы не знаете жизни. Еда была отменная, я эдакой снеди сроду не пробовал, даже когда жил в благородном доме. Но половина ее поначалу пролетала мимо моего рта.
Но это еще ничего. Если мы останавливались на ночевку в каком-нибудь занюханном месте или в лесу (а бывало и такое), то меня ожидало куда более серьезное испытание. Я попадал в руки Агриппы, который учил меня владеть благородным оружием, то есть тяжелой шпагой и дагой. Как правило, при поединках дворяне орудовали именно ими.
Кстати — и шпага и дага у меня теперь были свои собственные, мне их купил Агриппа в первом же крупном городе, которым оказался Триндит. Он долго и придирчиво осматривал товары в нескольких оружейных лавках города, сам махал клинками, заставлял меня это делать, дотошно расспрашивая о том, насколько хорошо оружие лежит в руке, цокал ногтем по лезвию и задавал торговцам массу непонятных для меня вопросов.
В результате я стал обладателем даги и шпаги, клинок которой был украшен гравировкой в виде изящных букв, складывающихся в слово. В имя мастера, как мне объяснил Агриппа. И теперь наутро у меня болел не только зад от седла, но еще и руки от махания тяжеленным клинком, а также грудь — от множества уколов и порезов. Чудо, что Агриппа вообще меня не прикончил до сих пор — я не понимаю, как он всякий раз чуял, что пора остановить клинок. Я слышал, что благородные для таких учебных поединков используют специальные нашлепки на острие. Не знаю, Агриппа подобными вещами себе голову не забивал.
Хотя, может, именно это меня и подстегивало к тому, чтобы научиться отбивать его удары и делать это правильно. Через три недели он сообщил мне:
— Ну, это уже что-то. По крайней мере, ты хотя бы держишь клинок правильно, а не как деревенщина.
В его устах звучало как похвала.
Мне приходилось очень нелегко, но это не значит, что я только жаловался и жалел о том, что в подобное ввязался. Нет-нет. Я учился — и охотно.
Если правящие фамилии королевских домов и методы охоты были мне безразличны, то географию и историю Рагеллона я слушал с открытым ртом — и она сама была интересна, да и рассказчиком маг был отменным. С неменьшим прилежанием я постигал правила хорошего тона и умение убивать себе подобных — это было то, что непременно пригодится мне в жизни.
Да и понравилось мне искусство фехтования неожиданно для меня самого. От занятий я не отлынивал и выкладывался на них по полной.
Через месяц с лишним мы покинули Центральные королевства континента, и наш путь продолжился по землям герцогств.
— В этих краях нам следует быть более осторожными, чем ранее, — сообщил мне мастер Гай, показывая на покосившийся столб с прибитой к нему ржавыми гвоздями некрашеной доской, на которой тупым ножом была криво и косо вырезана надпись: «Герцогство Махерштайн». — Герцоги — народ непредсказуемый и вздорный. К тому же у них в чести кровосмесительные связи, что не способствует появлению на свет хоть сколько-то разумных правителей. Вот скажи мне, Эраст, кем надо быть, чтобы установить подобное? Если это граница, то где будка с капралом, разделительная линия и все прочее? А если столб установлен просто так, то какой в нем смысл?
— Лет пять назад я еле унес ноги от одного такого герцога, — добавил Агриппа. — Его денежные дела были настолько плохи, что он взялся за разбойничье ремесло и отлавливал всех, кто проезжал через его земли.
— С целью взимания пошлины или с целью грабежа? — заинтересовался мастер Гай.
— Всего сразу, — хмуро ответил Агриппа. — И еще выкуп требовал от родных и близких захваченного. Еле отмахался тогда. Да вы должны помнить ту мою поездку, мастер.
— Да-да. — Маг кивнул и снова посмотрел на столб. — Нет, герцогская вольница — это просто безобразный нарост на теле западных земель. Куда только смотрит Линдус Восьмой, я не понимаю?
И вскоре я с ним согласился. На территории королевств были отменные дороги, то и дело на глаза попадались путевые указатели, и, заселяясь в придорожную гостиницу, ты мог быть уверен в том, что в кровати не будет клопов и наутро ты проснешься живым. Здесь подобным и не пахло.
В этом герцогстве, а после и в других, нас не раз пытались ограбить и убить. Это случалось на лесных дорогах, в придорожных заведениях и даже на улице милого уютного городка со звучным названием «Фрайштадт». Причем в последнем случае — прямо среди бела дня.
Как ни странно, подобные происшествия вызывали радость у Агриппы, всякий раз он это безобразие называл «практическими занятиями» и заставлял меня сражаться с последним из оставшихся в живых негодяем. Поначалу это был не самый сильный боец, но и не самый слабый, кто-нибудь из тех, кто умеет держать в руках шпагу, но недостаточно хорошо, чтобы прикончить меня сразу. И раз за разом Агриппа выбирал для меня все более и более серьезных противников, требуя, чтобы я не просто махал железом, а думал над тем, как убить своего врага. Он постоянно повторял мне, что поединок выигрывает не тот, кто лучше владеет оружием, а тот, кто сможет своего противника загнать в угол.
А как он возмущался, когда я не пожелал довести дело до конца и прикончить самого первого своего поединщика. Ох, как он орал!
Можно подумать, что мне так вот легко было убить живого человека. Ну да, я рос на улице, но раньше мне убивать не приходилось. Всякое было, да и ножом я орудовал не раз, но все же не убивал, не было у меня такой цели. А тут — пришлось, поскольку, когда я опустил шпагу и сказал, что не могу этого сделать, мастер Гай достал из кармана заветную мензурку и молча показал мне.
И тогда я воткнул острие клинка в горло лежащего на земле разбойника. Выбирая между своей и его жизнями, я выбрал свою. А потом мне было очень плохо, я вообще заснуть две ночи не мог — все казалось, что как только я закрою глаза, так этот человек за мной придет.
Не пришел. К тому же вскоре мой личный счет пополнился вторым покойником, и лицо первого подзабылось.
Вот так шло время. Лето было гнилое, и мы месили грязь на проселках герцогств, названия которых я забывал быстрее, чем мы их проезжали. Я все увереннее орудовал шпагой, получил массу сведений о том, что должен знать молодой барон из захолустья, но так и не приблизился к ответу на основной вопрос: в каком качестве я нужен магу? К чему он меня готовит?
Впрочем, все когда-нибудь кончается, кончились и наши странствия. Через три недели после того как мы покинули королевства, когда лето почти подошло к концу, я наконец снова услышал знакомое название.
— Вот и граница славного герцогства Химмельстайн, — сообщил мне Агриппа. — Добрались, стало быть.
Мы только-только выехали из леса, и путь нам преградил обрыв. Тут это обычное дело, вместо дороги — обрыв. Или река, без малейших признаков парома или перевоза, особенно если в этом месте заканчиваются границы очередного герцогства. Его светлости местному герцогу все равно, как люди будут покидать границы его земель. Да и чего вообще уезжать из его владений, ведь это — рай земной, а у соседа ничего хорошего нет. И сам сосед — свинья вонючая, если не сказать хуже.
— Красиво, — признал я. — Но большой разницы между тем, откуда мы приехали, и тем, куда мы направляемся, не вижу, если честно.
Под обрывом текла небольшая речушка, за ней был зеленый луг, за лугом начинался лесок. Ничего принципиально нового.
— Это потому, что ты пока еще не научился предчувствовать удовольствие от приближения к намеченной цели, — пояснил Агриппа. — Поверь мне, Эраст, это одно из самых сильных ощущений в жизни. Более притягательным может быть только вид умирающего заклятого врага и, пожалуй, лицо того человека, который убьет тебя.
— Все у тебя к одному сводится, — проворчал я.
Надо заметить, что у меня с Агриппой в результате сложились вполне приятельские отношения. Общие потасовки и совместная прогулка в бордель сближают мужчин.
В бордель меня отправил мастер Гай, сообщив:
— Барон Рут не может быть девственником, это исключено. И мне совершенно не нужно, чтобы задуманное провалилось из-за какой-то девки, которая растрезвонит всем об этом.
Не знаю, как он пронюхал о том, что я еще не был с женщиной. В результате я провел ночь в на редкость веселом месте. Впрочем, против я ничего не имел, мне там очень даже понравилось.
Агриппа составил мне компанию, и наутро мы вышли оттуда если не молочными братьями, то приятелями. Как выяснилось, веселые дома сближают куда быстрее, чем совместные путешествия.
Хотя я не обольщался на его счет. Дружить с ним — это как дружить с горским волкодавом. Он будет позволять себя гладить до той поры, пока его хозяин не скомандует: «Взять». И все. Мощные челюсти уже сжимают твое горло.
Тем не менее я уже позволял себе отпускать комментарии о происходящем и даже изредка иронизировал. Никогда, кстати, не подумал бы, что я именно иронизирую. Всегда считал, что просто шучу. Но мастер Гай сказал, что у меня неплохо выходит именно иронизировать, а после объяснил смысл этого слова. Еще он посоветовал мне знать в этом деле меру, и я с ним согласился. Убивать меня Агриппа не стал бы, но кулаком по сопатке вдарить запросто может.
— Сколько отсюда до Кройцига? — спросил маг у Агриппы. — Когда мы до него доберемся?
— Два дня — самое большее, — ответил тот. — Если заночуем здесь, то послезавтра к вечеру будем на месте.
— Заночуем здесь, — немедленно заявил мастер Гай. — Вниз только спустимся.
— От реки сыростью тянет, — поежился я. — Как бы не простыть.
— Эраст, стыдись, — попенял мне маг. — Ты барон из Лесного края, ты можешь спать на снегу и есть сырое мясо. Тебе ли бояться банальной простуды?
— Тот барон, может, ее и не боялся, — хмыкнул я. — А я…
— А ты — это он. — Маг вытянул руку и цапнул меня за подбородок. — Не заставляй меня жалеть о том времени, которое я на тебя потратил. Ты — он. Ты можешь скакать на лошади неделю подряд, махать шпагой и травить лису, и это все ты умеешь делать с детства. Ты — барон фон Рут.
— Я барон фон Рут, — устало подтвердил я.
Я так часто себе это повторяю, что и сам начинаю в это верить. Но мне совершенно не хочется проживать чужую жизнь. Она рано или поздно кончится, и с чем я тогда останусь? Точнее, кем я тогда буду? Не барон фон Рут, но уже и не Крис Жучок.
На самом деле не тянуло от реки сыростью. Плеск воды немного успокоил меня. Это у них цель приближается, а мне — сплошные переживания. Нет ничего хуже неизвестности, а она сейчас — моя верная спутница.
— Не дергайся так, — посоветовал мне мастер Гай, отправляя в костер скелетик рыбы. Агриппа с отменной сноровкой наловил довольно крупных рыбешек и зажарил их, причем получилось это у него замечательно. — Я знаю, что ты весь извелся и перебрал в голове сотню вариантов. Но уверен: ни один из них не является правильным.
— Мастер, а зачем такая таинственность? — спросил я. — Почему вы сразу мне не сказали, куда и зачем мы едем? Я бы хоть знал, что меня ждет.
— На то есть как минимум пять причин, — показал мне растопыренную пятерню маг. — И ни одну я тебе не назову, просто поверь, что они есть. Да это и не столь важно теперь.
— Ну не скажите, — не согласился с ним я. — Если я не знаю, куда еду, то неплохо бы хоть понимать почему.
— Красиво загнул. — Агриппа похлопал в ладоши. — Мастер, вы сделали из него ритора.
— Полагаю, он сам не понял, что сказал, — усмехнулся маг и указал пальцем на противоположный берег реки. — Там — герцогство Химмельстайн.
— Это я уже понял.
Меня внезапно начало знобить. Меня всегда потряхивает в такие моменты.
— Через два дня мы будем в Кройциге, — продолжил маг. — Это главный город герцогства. Там мы переночуем, а утром обнимемся на прощание и расстанемся на какое-то время. Что будет с нами, тебе знать ни к чему, а вот ты отправишься дальше, и через… Агриппа?
— Часов через двенадцать, не менее, — отозвался здоровяк.
— Через полсуток ты прибудешь в деревеньку с поэтичным названием Кранненхерст. — Я до этого ни разу таким серьезным мастера Гая не видел. — А в паре лиг от нее ты увидишь высокий холм и стоящий на нем замок. Тебе он наверняка покажется большим-пребольшим, на мой взгляд, он так себе. Вот этот замок и есть цель твоего путешествия. К нему ты и направишься.
— А там что? — уточнил я.
— Там? — Мастер Гай засмеялся, но как-то непривычно — дробно, меленько. — Там — то место, где ты весело и познавательно проведешь как минимум год. Я, по крайней мере, на это надеюсь. Там, мой милый Эраст, будет твой новый дом и название ему — «Воронья гора». Там ты будешь учиться самому сложному делу на этом свете. Там из тебя будут делать мага.
