Насчет прогулки наставник, в общем-то, погорячился. Не скажу, что путь к хорошо нам знакомым местам был так уж прост. Хоть те земли, по которым шел наш корпус, относительно недавно перешли под руку Линдуса, но он уже успел посадить там своих наместников, которые объясняли народу, что империя есть империя и оспаривать это факт не только глупо, но и опасно. Да, люди пока не все поверили, да и не везде, но тем не менее. Пару раз нам пришлось серьезно повоевать и даже взять приступом один небольшой городок, который никак было не обойти. Он, вроде приснопамятного Шлейцера, стоял как кость в горле — ни влево, ни вправо.

Ничего, справились. Обрушили стену, затем в пролом устремились солдаты, которые разогнали по сторонам не слишком уж упорствующих горожан-защитников, следом за этим повесили бургомистра и начальника городской стражи, не перестававших нас проклинать, и напоследок спалили десяток домов. Странные люди эти горожане. Мы же сказали — нет у нас желания воевать. Дали бы спокойно пройти, и все закончилось бы мирно, без кровопролития и пожаров.

Еще на подходе к Маруте столкнулись с отрядом в двести человек, который спешным маршем топал в ту сторону, откуда мы пришли. После того как он был уничтожен, в бумагах командира обнаружился приказ, подписанный Раудом, старшим сыном Линдуса. Из него стало ясно, что империя собирает все более-менее крупные воинские подразделения, рассыпанные по захваченным городам и весям.

Одно только осталось непонятным — почему этим всем занимается Рауд, а не сам император? Может, тот делегировал сыну все военные хлопоты, таким образом готовя его к будущему правлению? Странно, Линдус вроде мужчина еще не старый.

Но вообще это все было нам на руку. Пусть все войска императора идут в одну сторону, а мы спокойно отправимся в другую. Меньше хлопот. Правда, если там, у нас за спиной, все повернется не в пользу Асторга, то совершенно непонятно, как мы будем отсюда выбираться. Судьба корпуса нас волновала не слишком сильно, но вот своя собственная — очень. Не сказать — крайне.

Хотя мы уже привыкли к тому, что от жизни ничего хорошего ждать не приходится. Опять же лето на дворе. Тепло, светло и даже в Лиройских пустошах, наверное, с едой проблем нет. Так что если придется пускаться в бега, то все легче, чем в прошлый раз, будет.

Единственное, куда бежать теперь — вообще непонятно. Если только обратно в Халифаты.

Правда, я ни с кем этими мыслями не делился. Зачем? Вроде как все хорошо идет, поводов для волнения нет, тому и подтверждения имелись. В один из вечеров, когда мы уже вовсю сплавлялись на громоздких баржах по Маруте, нас каким-то немыслимым образом нагнали гонцы от Георга Девятого. Немыслимым — потому что я так и не понял, как они смогли нас найти и при этом не погибнуть по дороге. Все же чужая территория, не своя.

Так вот, гонцы эти прибыли не от самого Георга, разумеется, а от кого-то из высших командиров, но вести принесли великолепные. Армия бодро двигалась вперед, Линдус отступал, народ радостно встречал асторгцев-освободителей. В свете этого нам предписывалось максимально быстро двигаться в сторону Форнасиона, дабы прослышавшие про успехи противника имперцы не успели как следует подготовиться к осаде.

Куда быстрее — не знаю, но Ральф де Саго долго о чем-то беседовал с сотниками, водил пальцем по карте, а после тыкал им же то в небо, то в горизонт, скрытый от нас лесом, стоящим по обеим сторонам реки.

Через пару дней мы расстались с неспешной и тихой Марутой, выйдя на простор куда более полноводной Стийи. У нас это вызвало вполне понятное оживление — все же почти родные места. Для нас, разумеется. Ну да, родились мы кто где, только вот события последних лет почти стерли из памяти то, что с нами происходило до начала ученичества у Ворона. Слишком много всего случилось за эти годы, слишком не похоже это было на безмятежную жизнь до Вороньего замка. Даже у меня — и то безмятежную. Как сравнить безопасные и спокойные проулки Раймилла с нашими развеселыми забавами? Никак.

Что там мы! Даже Ворон — и тот все чаше стал сидеть на носу баржи и о чем-то размышлять, покуривая трубочку. Он вообще как-то успокоился. Последний год в нем чувствовалось постоянное напряжение, он ровно тетива у лука натянутый был. А теперь все это куда-то пропало, словно из него стержень вынули. Нет, мягче и добрее он не стал, но постоянной требовательности к другим и к себе, той, к которой мы привыкли за минувший год, уже не ощущалось.

А уж как радовался Мартин, глядя на зеленеющие леса. Мы все давно сообразили, что он по ним до ученичества с лихими людьми хаживал, но вслух, естественно, про это не говорили. Мало ли у кого какие в прошлом секреты имелись, верно?

Вот так наш отряд и добрался до маленького селения под названием Болент, обитатели которого, похоже, даже и не догадывались о том, что где-то идет война. Да им, судя по всему, до нее и дела особого не было. Воюют и воюют, главное, чтобы их эта беда не коснулась. Да и то, был один король, стал другой — велика ли разница? Земля родит, морового поветрия нет — и хвала богам.

Хотя, разумеется, на наше войско, брякающее железом, поначалу они посматривали с опаской, не зная, чего ожидать. То ли можно спокойно жить дальше, то ли в лес, который начинался совсем неподалеку от крайних домов селения, бежать пора. Но увидев, что солдаты за поросятами не гонятся и девкам юбки с ходу задирать не начали, вроде как успокоились.

— А чего тут остановились? — недоуменно спросил у одного из сотников Мартин. — До заката еще часа три, как раз дошли бы по реке до паромной переправы, там бы и заночевали. Там тоже деревушка имеется, причем размером не больше этой. А утром прямиком на Талькстад двинули бы. По холодку.

— Все согласно приказу командира, — хмуро ответил ему воин. — Наше дело — подчиняться. Лагерь устраиваем на берегу! Все одно в домах не поместимся. Да и кому охота местных клопов кормить!

Хоть селение было и невелико, но корчма в нем все же обнаружилась. Причем очень даже приличная, со всем, что к ней должно прилагаться, — хрюкающими свиньями на заднем дворе, закопченным очагом, несколькими комнатами для гостей на втором этаже и мордатым корчмарем.

— Прошу вас! — орал последний, махая грязным лоскутом, когда-то бывшим полотенцем. — Прошу! Мясо, вино, зелень — все есть! Все уже жарится и варится, не пройдет и десяти минут, как еда будет на столе ваших милостей!

— Расторопен, — одобрительно пробасил Фальк. — Но если в пиве будет много воды, я все равно повешу тебя на во-о-он тех воротах, понял?

— Как можно? — выпучил глаза корчмарь. — Таким господам — и пиво разбавлять? Или вино? Да у меня руки отсохнут, если я такое сделаю!

— Тебя никто за язык не тянул, — бросила Фриша, проходя мимо него. — Мы не воины, мы маги, так что с подобной задачей легко справимся. В смысле — руки отсушим.

Ворон, услышав ее слова, усмехнулся. То ли потому, что знал способности Фриши, которая никогда своими познаниями не блистала, то ли гордому слову «маги», произносить которое никто ей права не давал.

Но — промолчал. Он вообще в последнее время редко вступал в разговоры, больше слушал нашу болтовню да думал о чем-то своем. Мы полагали, что он все-таки переживал из-за произошедшего. Кому может понравиться, когда твое дело передают в чужие руки? Особенно если это руки человека, не сильно дружащего с головой.

Соученики дружной толпой устремились в корчму, после чего из нее вышли и несколько солдат, которые успели туда прийти первыми. Они постояли у входа, о чем-то тихо переговариваясь и поглядывая на закрывшиеся двери, а после отправились обратно на берег, туда, где кашевары уже раскладывали костры.

Ну да, не было между нами особой теплоты. Сторонились нас вояки. То ли не доверяли, то ли просто презирали, так же как честный купец не любит и презирает тех своих собратьев по ремеслу, которые норовят обвесить и обсчитать покупателей. Мы на это внимания не обращали, поскольку попросту привыкли к подобному отношению. Ну не любят нас. Велика ли печаль? Главное — убивать вроде не собираются, остальное — ерунда. Переживем. Такая, видно, у нас судьба — быть вечными изгоями. Сами ее выбрали, чего теперь печалиться?

— Фон Рут, задержись, — остановил меня, замешкавшегося на дворе, Ворон. — Отойдем в сторонку.

— К вашим услугам, наставник, — немного удивленно произнес я, следуя за ним к конюшне.

— Белая Ведьма, — без каких-либо предисловий деловито и сухо произнес Ворон. — Я кое-что о ней узнал.

Когда и как, я даже спрашивать не стал. А смысл? Все равно не скажет. Хотя в нескольких городах, через которые проходил наш путь, он время от времени отлучался из гостиниц, где мы ночевали, что, кстати, нас немало беспокоило. Ну да, бургомистры этих мест оказывались умнее того идиота, который чуть не погубил вверенный ему город, но кто знает, что может твориться на ночных улицах?

Было даже пытались охранять, незаметно следуя за ним, но, увы, быстро теряли в переплетении переулков. Один раз Эль Гракх и Жакоб таким образом заблудились, а после еще и влипли в драку с какими-то местными бандитами. Смеху было!

— И что же? — уточнил я.

— Думаю, что в самом крайнем случае к ней можно будет обратиться за поддержкой, — немного непонятно сказал Ворон. — Что ты глазами хлопаешь? Жизнь исключительно разнообразна, никто не знает, в какую сторону она повернет завтра. Белая Ведьма действительно принимает в ряды своего отряда людей и магов. Не всех, она разборчива и часто отбраковывает тех, кто желает к ней примкнуть, по каким-то своим соображениям. Но при этом все те, кто встает под ее руку, получают полную защиту от людских законов и преследований. От эльфов выдачи нет. Правда, плата за это велика, поскольку слова «жалость» и «сострадание» этой женщине неизвестны, и если кто-то ослушается ее приказа, это равнозначно тому, что ты сам себе вскрыл горло ножом. Хотя нет, это еще хуже. Самоубийство в данном случае можно считать благодеянием.

— Все равно непонятно, — заупрямился я, понимая, что выгляжу смешно. — Зачем вы мне это рассказываете?

— Просто так. — В голосе Ворона проскользнули давно забытые мной ироничные нотки. — Захотелось с тобой поделиться своими мыслями. А вдруг тебе интересно будет?

— Интересно, — не стал скрывать я. — Но я к эльфам не хотел бы в услужение идти.

— Припрет — пойдешь, — сказал как отрезал наставник. — Впрочем, я тебя понимаю. Кому понравится стать ренегатом?

— Кем? — уточнил я. Это слово мне было известно, но по-прежнему не слишком понятно.

— Предателем рода людского, — пояснил Ворон. — Хотя… Ладно, не важно. Да, вот еще что. Случись так, что нам придется расстаться…

— Нам и вам? — спросил я.

— Не перебивай! — рявкнул наставник. — Нам, вам! Вообще — расстаться. Всякое бывает. Ну, вдруг Асторг проиграет войну, может ведь такое быть?

— Не хотелось бы, — уклончиво ответил я.

Мне этот разговор нравился все меньше и меньше, от него попахивало чем-то очень нехорошим.

— И все же, — снова понизил голос наставник. — Предположим, удача повернулась к Георгу задом, да еще получилось так, что нас всех растащило в разные стороны. Превратности судьбы, всякое случается. Оно, может, так и лучше будет. Отряд бросается в глаза, он приметен. И искать будут именно отряд, а не группу в несколько человек. Так вот, о чем я? Вспомнил. В Халифаты не суйтесь. Если выиграет Линдус, Сафар с ним в драку точно не полезет. Мало того, он вполне ожидаемо окажет империи пару-тройку мелких услуг, которые не уронят его престижа и не выставят его как слабого правителя, но при этом покажут, что Халифаты готовы к взаимовыгодному диалогу. Например…

Он замолчал, а после махнул ладонью, как бы предлагая мне закончить данную фразу.

— Например, он выдаст собрату-монарху мятежного мага и его учеников, — невесело пробубнил я. — Наставник, зачем вы о таком не то что говорите, а хотя бы думаете? Плохая это примета!

— Приметы выдумывают дураки, чтобы было на кого потом свалить свои ошибки, — тряхнул меня Ворон. — Я уже как-то это вам всем говорил.

— А наши девочки? — жалобно протянул я. — С ними тогда как? Они-то там, в Халифатах. Пропадут!

— Ничего с ними не сделается, — отмахнулся наставник. — Сам же сказал — они все еще там. Стало быть, формально не пожелали участвовать в моих преступных авантюрах, потому отказались от меня как от учителя. К тому же за ними стоит дон Игнасио, он, если что, их в обиду не даст. Я с ним накануне отъезда поговорил. Кхм…

Последняя фраза, похоже, прозвучать была не должна.

— Но сразу в Фольдштейн, где квартирует эта самая Ведьма, не суйтесь, — ткнул меня пальцем в грудь наставник. — Уверен, что все подходы будут перекрыты. Не вы одни такие умные, остальные маги, кто останется жив, в те края направятся, на свою погибель. Люций, если выживет, наверняка сразу туда начнет пробираться, и те, кто к нему примкнул, — тоже. Нет, надо отсидеться. Найти глухое место и быть тише воды ниже травы.

— А почему вы это все только мне объясняете? — поинтересовался я. — Надо всем. Если нас разбросает, как я остальным это расскажу?

— С чего ты взял, что я с тобой первым подобные беседы веду? — саркастически осведомился Ворон. — Просто не хочу лишней нервозности. Сам же знаешь своих соучениц. Сразу переживать начнут, руками всплескивать, потом невесть чего сами себе навыдумывают, в эту чушь поверят… Безобразие сплошное, короче. Легче с вами вот так, поодиночке, поговорить.

— Надо бы место придумать, — почесал я затылок. — Где встретиться можно, если вдруг чего. Такое, как вы говорили, — чтобы тихо было.

— Вот, — одобрил Ворон. — Уже совсем другой разговор пошел. Уже что-то. Ты давай подумай, что это за место может быть, а потом мне расскажешь.

— Хорошо, — кивнул я.

— И помни самое главное — важно пересидеть первое время, пока не уляжется волна, чтобы не видно вас было и не слышно, — негромко произнес Ворон. — А там, глядишь, и воевать дальше уже смысла не будет. Все перегорит, и угли золой подернутся. Опять же через года два-три и в Халифаты вернуться получится. Сафару, по сути, на все здешние забавы наплевать. И если ваши головы никто больше требовать не станет, так он ни про меня, ни про моих учеников и не вспомнит. Вру — вспомнит, когда ему понадобится какую-нибудь грязную работенку сделать. Вот тогда он и предъявит вам счет за свою плохую память.

Что-то путается наставник. То «нам», то «вам». Словно он нас уже от себя отделил.

— Да, вот еще. — Он протянул мне золотой медальон, тот самый, что у тела Виталии подобрал. — Мало ли как сложится. Если что, пусть он будет у тебя, хорошо? Как опознавательный знак.

Ничего не понял. Но вещицу взял, разумеется, и убрал в кошель.

— Ладно, идем ужинать, — похлопал меня по плечу учитель. — Что-то проголодался я.

Мы чудесно устроились на втором этаже корчмы, где обнаружился небольшой зал с камином. Редкость в подобных корчмах, между прочим. Как правило, на втором этаже подобных заведений имеются несколько комнат, которые гости могут занять для ночлега, и пара каморок, где обитают неприглядного вида девицы, готовые за пару монет провести время с мужчиной, желающим немного развлечься.

В любом случае этот зал оказался очень кстати. Мы чудным образом в нем разместились и впервые за долгое время ощутили себя если не почти как дома, но очень близко к тому. Горит очаг, мы сидим за одним столом, на котором имеется вкусная еда и вино, нам хорошо и весело.

Даже наставник — и тот стал совсем такой, как раньше. Он отпускал язвительные шутки, дымил своей трубкой и время от времени посмеивался, чего за ним давно не водилось. Что уж говорить про остальных?

Смех и гвалт стояли такой, что никто из нас не услышал, как скрипнула дверь и в помещение вошел незваный гость. Возможно, он даже поздоровался, но Карл как раз в этот момент решил ознакомить присутствующих с очередной песней, популярной на нашей с ним родине, в которой говорилось о том, как красотка Маргарет собирала малину, а сзади к ней подкрался медведь, восхищенный тугими икрами и огромной задницей молодки.

Увы, увы, но мы так и не узнали, чем у этой парочки кончилось дело, потому что визитер несколько раз ударил посохом об пол. Звук вышел громкий, похожий на тот, с которым пробки вылетают из бутылок с шипучим асторгским вином. Гадость, кстати, редкая, и много его пить нельзя. Очень потом голова болит.

— Магистр Альдин, — вынул трубку изо рта Ворон. — Нежданно-негаданно.

— Ой ли, Герхард? — очень по-доброму, как и всегда, улыбнулся старый маг. — Впрочем, может, ты и в самом деле ждал не меня. Но пришел я. Ты же знаешь, как щепетильно я отношусь к своей репутации, не так ли?

— Прекрасно знаю. — Ворон положил трубку на стол и поднялся на ноги. — И очень это ценю. Вот только…

— Все будет хорошо, — огладил белоснежную бороду маг. — Не волнуйся. Мой долг перед тобой перейдет на них.

Дальнейшее произошло очень быстро. Да что там, «быстро» — это не то слово. Казалось бы, Альдин старик, ткни пальцем — развалится. Но это, как выяснилось, лишь иллюзия. Никто из нас даже уловить не смог того момента, когда он вскинул руку и пустил в ход заклятие.

Не успело тело нашего учителя повалиться на пол, как Альдин вторым взмахом руки разметал нас, так и не успевших понять, что только что мы осиротели, по стенам. В прямом смысле слова. Он прилепил нас к ним, словно каких-то насекомых. Видал я такие штуки, богатеи любят всякую ерунду за большие деньги скупать, называя это коллекциями. Вот и жуков-пауков собирают, прикалывая их иголками к страницам огромных альбомов.

Мы сейчас вроде этих жуков были. Двинуться невозможно, руки-ноги как не свои, и даже говорить не получается.

Хотя о чем тут говорить? Выть только и осталось, потому как тот, кто из нас, глупых юнцов, магов сделал, сейчас недвижимо лежал на полу, и в его груди дымилась ровная круглая дыра, сквозь которую виднелся немытый пол. Дымилась как раз там, где еще минуту назад стучало его сердце.

Ворон был мертв. Совсем мертв. Навсегда. А мы даже не могли покарать того, кто его убил.

— Придется кое-что вам объяснить, — охнув и приложив руку к пояснице, Альдин присел на стул. — Хоть и не по чину мне каким-то подмастерьям что-то объяснять, ну да ладно. В память о Герхарде я это сделаю.

Гелла с ненавистью замычала, из ее глаз лились слезы, вены на шее вздулись так, что было страшно смотреть.

— Да, девочка, да, — без тени лицемерия произнес магистр. — Герхард не был моим другом, не стану врать. Да и какая может быть дружба у меня, старика, с неугомонным мальчишкой? Но он всегда мне нравился. При всей своей заносчивости, нетерпимости к чужим ошибкам и невероятной безалаберности он был честный, добрый и очень справедливый мальчик. Потому я и решил сделать то, что сделал. Я не хочу, чтобы его терзали какие-то грязные недоумки в черных балахонах, а после сожгли на потеху толпы. Да, он упорно шагал к своей гибели, это так. Но он заслужил легкую и честную смерть от руки собрата, а не позорную казнь у столба на городской площади. Я сейчас понятно излагаю?

Не знаю, как остальные, а я попробовал кивнуть. Не получилось.

— Он все понял, как только увидел меня, — негромко продолжил Альдин. — И был готов к смерти. Ну неужели вы всерьез полагаете, что ваш наставник, прошедший через десятки поединков, облазивший кучу старых храмов, в которых чего только не водится, и враждовавший с сильнейшими магами своего поколения, позволил бы себя убить вот так просто? Рассудите сами? Нет, победить меня он все равно бы не смог, скрывать не стану. Магия не борьба на кулачках, здесь молодость никогда не берет верх над опытом. Разве что удача может помочь… Но не в этом случае. Он был готов умереть — и умер. Причем в свой последний миг он думал о вас, что, как мне кажется, очень показательно. Герхард был действительно хорошим наставником. Боги в таких вопросах никогда не ошибаются, кто бы что про них ни говорил.

Умом я понимал, что, возможно, этот старый маг и не врет. Да и зачем ему? Он, с его мощью, мог просто нас всех убить, ничего не объясняя.

Умом понимал. Сердцем принять не мог.

— Ладно, лучше один раз показать, чем еще десять минут перед вами распинаться. — Альдин слеповато прищурился, глядя на меня. — Вот вы, юноша. Вас же Эраст зовут, не так ли? Я вас помню, мы вместе путешествовали. Вот что. Времени у нас, увы, не так и много, а ваша компания не перестает меня сверлить ненавидящими взглядами. Поэтому если пообещаете вести себя пристойно, то я верну вам власть над телом и кое-что покажу. Кое-что очень, очень важное. То, что всем вам поможет меня услышать.

Кивнуть не получилось, но моего мычания Альдину было более чем достаточно.

— Я верю вам, — веско произнес он, и вслед за этими словами я рухнул на пол, ударившись об него всем телом. — Не сильно ушиблись?

— Нет, — просипел я, раздумывая — сразу его атаковать или все-таки послушать?

— В окно гляньте, — посоветовал мне магистр. — Только аккуратно, так, чтобы вас не заметили. Мне, знаете ли, пятно на репутации ни к чему. Долги долгами, а доброе имя — добрым именем.

Я выполнил пожелание, бочком подойдя к окну, а после, чуть подвинув занавеску, глянул в него.

Во дворе было светло, как днем. Оно и не удивительно — когда зажжено столько факелов, любая ночь отступит. И эти факелы держали в руках люди, одетые в черные балахоны. Их было очень много. Такое ощущение, что здесь и сейчас собрался весь орден Истины, все чернецы, сколько их ни есть. Они окружили дом плотным кольцом и, без всяких сомнений, были очень серьезно настроены.

— Впечатлены? — поинтересовался Альдин. — Вот так-то. Да, эти типы пожаловали по ваши души. В первую очередь — за Герхардом, но и за вами тоже. Особенно там ярился один, уродливый до невозможности. Как мне кажется, тут дело в каких-то личных счетах.

Ребята, висевшие на стенах, судорожно вращали глазами, требуя объяснить им, в чем дело. Ну или хотя бы то, почему я до сих пор не попробовал убить этого мерзкого старикана!

Я выполнил их просьбу, коротко описав увиденное, а магистр Альдин, несомненно, неплохо разбирающийся в тонкостях человеческих душ, после этого снял чары с почти всех моих соучеников. Только Гелла и Фриша так и остались прижатыми к стенам. Их он не помиловал. Как, кстати, и моего Фила, которого изначально распластало наряду с остальными. Он, по своему обыкновению, крутился рядом со столом, вот и попал под действие заклятия.

— Времени все меньше, но я обязан вам ответить на вопрос «почему», — сообщил он нам, не обращая внимания на наши неприязненные взгляды. — Король Георг Девятый и император Линдус Второй заключили вечный мир. Причем давно, еще две недели назад, сразу после того, как Линдус Первый почил в бозе от внезапно навалившейся на него хвори. Такой лютой, что даже я ничего бы сделать не смог. В результате этого мира Георгу отошли рудники Торроса, причем вместе с провинциями, которые отделяли ранее его королевство от них, а империя получила беспрепятственный доступ к тем морским пределам, которые до того контролировал Асторг, плюс заверения в военной поддержке, которая, несомненно, ей пригодится в процессе грядущей экспансии южных соседей. А, и еще что-то там с алмазными копями было, но я в детали не вслушивался. Мне подобное неинтересно.

— Линдус Второй? — уточнила Рози, потирая отбитые коленки.

— Новая традиция, — мило улыбнулся старичок. — Но со старым душком. Всякий император отныне будет зваться Линдусом, даже если его имя ранее звучало как Рауд. Империя вечна, Линдусы — тоже, по крайней мере, они так думают. Я в подобном сомневаюсь. В рождении всякой империи уже заложена ее смерть.

— Нас предали, — глубоко вздохнул, загоняя гнев поглубже, Гарольд.

— Нет, — поправил его магистр. — Сначала использовали, а после продали. Продали и предали — разные вещи. Вы всего лишь часть договора, заключенного между Георгом Девятым и Линдусом Вторым, причем крайне незначительная часть. Кстати, последнему вы вообще неинтересны, просто ему надо бросить кость ордену Истины. Перед тем как отслужившую свое собаку прикончат, ее всегда задабривают едой, чтобы она не заподозрила недоброе и напоследок не укусила хозяина.

— Но как же так? — Фальк, впервые на моей памяти растерянный и чуть ли не плачущий, стоял у тела наставника. — Он не мог не знать!

— Герхард? — уточнил Альдин. — Думаю, что знал. Как минимум догадывался. Но, как видно, где-то ошибся в расчетах. Может, недооценил своих покровителей, может, переоценил себя.

Вот и объяснение смысла тех непонятных фраз, которые я от Ворона слышал. Не скажу, что слова Альдина прозвучали для меня как откровение. Просто гнал я эти мысли от себя, не желая верить в очевидное.

— Ладно, это все уже не столь важно, — посерьезнел Альдин. — Дети, я дам вам шанс и тем самым верну долг вашему учителю. Когда-то давно он спас мне жизнь, пришло время рассчитаться, я в таких вопросах щепетилен. Хотя я про это уже говорил вроде… Память никудышная стала. Так вот. Там, за дверями, вас ждут служители ордена Истины. Только они, и в этом ваш шанс. Ни магов, ни солдат среди них нет. Архимаг Туллий, потеряв в столкновениях с армией Асторга треть своих сподвижников, наотрез отказался усиливать орден в данном мероприятии, чем окончательно испортил с ним отношения. Что до солдат — командир войска, с которым вы прибыли, узнав, что письменного приказа о содействии у представителей ордена нет, тоже отказался что-либо делать. Хотя тут, как мне думается, есть еще и личные мотивы. По-моему, вы ему просто симпатичны.

— Много их, — глянул в окно Эль Гракх. — Сильно много.

— Согласен, — признал магистр. — Но чернецы — неважные вояки. Попытать, потерзать — это да, тут им равных нет. А вот когда смертью пахнет в лицо…

— Открытый бой? — с сомнением произнес Мартин. — Ну не знаю. Вон и арбалеты у них. Истыкают нас болтами, как ежей, — и весь разговор.

— Никакого боя. — Альдин потер сухие ладошки. — Если вы в него ввяжетесь, то мне волей-неволей придется воевать против вас. Что вы так на меня смотрите? У меня есть свой долг, обязательства. Как, по-вашему, я тут оказался?

— Кстати, да? — встрепенулся Монброн. — А как?

— Император изъявил желание, чтобы арест Герхарда и его учеников прошел без особого шума, — охотно объяснил старичок. — Потому было выбрано это место. Маленькая деревенька, случись чего, про нее никто и не вспомнит. А потом я предложил свои услуги, поняв, что другого случая отдать старый долг не представится, что сейчас и делаю. Дескать, зачем лишние жертвы, я их обману и возьму тепленькими. Орден любит загребать жар чужими руками, потому его иерархи согласились на этот обмен. Да и на меня они давно зуб точат, не иначе как попробуют убить при случае. Только это вряд ли. Но если вы начнете воевать, то мне придется встать на их сторону. Я стар для того, чтобы пускаться в бега. И еще — я хочу умереть своей смертью.

— А как же тогда? — снова глянул в окно Мартин.

— Вон там — лошади, на которых прибыла сюда из Форнасиона небольшая группа чернецов. Прямо за изгородью, у коновязи. Их там десятка два, то есть вам хватит. Если вы доберетесь до них, то, возможно, кто-то из вас уйдет отсюда живым.

— И это — шанс? — выпучила глаза Магдалена. — На что именно? На верную смерть?

— Верная смерть здесь, юница, — стукнул посохом об пол магистр. — А там — возможность выжить. Впрочем, что-то я забыл… Ах да. Перед тем как вы покинете здание, я пущу в ход одно отличное заклятие. Давно им не пользовался. Называется оно «Феникс возрожденный». Ну и фантомных теней добавлю для путаницы. Что уж теперь…