Глава пятая
— Буду, — буркнул я недовольно.
А что? Мне и в самом деле хотелось есть после всего того, что со мной делала неугомонная магесса. Она же из меня, по сути, все соки выпила.
Вот только, боюсь, время мы потеряем. Но при этом я точно знал — если я нарушу приказ Ворона и хоть нос суну к нему за дверь, то он мне все равно слова сказать не даст. Он меня сразу прибьет, без разговоров. Как там Виталия про него говорила — «добрый, доверчивый и наивный»? Ну, может, сто лет назад он таким и являлся на самом деле. Но сейчас она его точно недооценивает.
— Вот это правильно, — одобрил Гарольд, плюхая кусок окорока на хлеб. — На, держи. Женщины — это прекрасно. Но иногда сытый желудок куда важнее.
В дверь стукнули, а после, не дожидаясь разрешения, в нашу каморку впорхнули Луиза и Магдалена.
— Нет, у них не просторней комната, — сообщила подруге ле Февр, оглядевшись. — Может, даже и потеснее, чем наша.
— Зато не холодно, — заметил с кровати Эль Гракх. — А Грейси где?
— Исходит ядом, шипит как кошка, а также время от времени зажигает свою руку, — ответила Луиза, присаживаясь на краешек пустующего топчана, предназначенного то ли для меня, то ли для Гарольда. — Лиловым пламенем. Надеюсь, до утра она не спалит эту прелестную гостиницу. Мы, собственно, потому и смотались из комнаты, чтобы иметь шанс уцелеть, если подобное все же случится.
— Мальчики нас спасут, — уверенно заявила Магдалена. — Я в них верю.
— Но, справедливости ради, должна отметить, что в магии огня Аманда хороша. Куда лучше, чем, например, Фриша. — Луиза привстала и стащила со стола кусок ветчины — Мммм, свеженькая. Со «слезой». Я голодная ужасно. Эраст, слушай, а что ты такое натворил? Просто Грейси тебя такими словами поминает, какие я даже от королевских псарей никогда не слышала. А уж они-то были мастера в части простонародной речи.
— А он однокашницу Ворона огулял, — расхохотался Гарольд. — Вот такие шустрые ребята обитают в Лесном Краю! Пока мы тут ветчинкой балуемся, он время не теряет!
— Ну ничего себе! — Луиза ткнула пальцем в сторону двери. — Это которую же? Виталию, получается? Вторая-то сейчас у наставника в комнате! Ох, Эраст, и рисковый же ты человек. Не сказать — самоубийца. Если про это пронюхает Рози…
— Вот ведь, я и не смекнул. — Монброн смущенно заморгал. — Только давайте так — де Фюрьи не слова! Что происходит в путешествии, то остается в дороге. Договор?
— Само собой, — очень серьезно сказала Магдалена. — Зная ее, можно предположить, что она расправится не только с виновником греха, но и со всеми свидетелями сего прелюбодеяния. Не знаю, как вы, а я себе не враг!
— Аманда все одно ей все выложит, да еще и в деталях, — изрек Эль Гракх. — Из ревности. Еще раз повторю — сдается мне, она к нашему фон Руту неровно дышит. Эраст, скажи, вот как тебе удается привлекать к себе таких красавиц? Что ты для этого делаешь? Поделись тайной с другом.
— Эль, он недотепа, — прожевав кусок, хихикнула Луиза. — Ты-то вон какой — и смелый, и сильный, и красивый. А Эраст — ходячее бедствие. Его жалко. А женщина кого пожалела, так того потом и полюбила.
— Лу! — возмущенно заорал я. — Что за ерунда? Чего это я недотепа?
Нет, правда! Ничего я не бедствие. Ну да, время от времени влипаю в неприятные истории, но не настолько же, чтобы меня жалеть?
— Права Рози, ты наивный донельзя, — засмеялась де ла Мале. — Успокойся-успокойся. Это шутка была! Ну не думаешь же ты, что мы все настолько глупы, чтобы любить мужчин из жалости?
— А если ты так думаешь, то очень ошибаешься, — добавила Магдалена, а после, посерьезнев, поинтересовалась: — Вы вот что лучше скажите, мальчишки, — как по-вашему, какую фамилию носил наш наставник? Ну до того, как он стал Шварцем?
— Я об этом уже думал, — отозвался Монброн. — Но так ничего и не сообразил. Скажу честно — генеалогии семейств Центральных Королевств мне в голову вбить пытались, только по большей части без толку. Да и какой мне в них прок? Своих, силистрийских монархов, я до седьмого колена, конечно, заучил. Да и то чтобы на каком-нибудь приеме в лужу лицом не упасть.
— То же самое, — вздохнула Магдалена. — Кое-каких государей, которые более-менее чем-то прославились за последние триста лет, помню, но их вторых и далее сыновей… Нет, ничего на ум не идет.
— Если бы наставник был первым сыном — тогда да, — пискнула Луиза. — Скандал ведь — вместо наследования престола магом стать, променять трон на посох. Такие вещи непременно в хрониках отражают. А наш-то второй, кто про него писать будет? Тем более что случилось это очень-очень давно.
— Тут не гадать, тут знать надо, — подал голос с топчана Эль Гракх. — Что до меня — я ничего по этому поводу сказать не могу. У нас в Панте истории королевских семейств других государств никому не интересны. Даже если это сопредельные с нами государства.
— Здравая позиция, — одобрил Гарольд. — И никакой мороки с наставниками, которые пытаются тебе вбить в голову кучу ненужной информации. На моего отца просто иногда находило желание…
— Да-да, мы это все уже слышали! — в молящем жесте сложила руки Магдалена. — И не один раз. Эраст, что ты думаешь по этому поводу?
— Ничего, — жуя ветчину, ответил я. — Лесной Край от Панта ничем не отличается, кроме климата. Мы тоже чихать хотели на все эти выкрутасы королей и их детей. У нас там своих проблем выше крыши. То зверь уйдет в дальние леса, то пчелы в улей не летят.
……На самом деле, по дороге в Кранненхерст мастер Гай дал мне несколько довольно занимательных уроков о том, кто есть кто среди правящих монархов. Занимательных — потому что рассказывать мой тогда еще только-только новообретенный хозяин умел в самом деле здорово. Вот удавалось ему даже скучную, казалось бы, тему сделать настолько любопытной, что слушал я его, широко открыв рот.
Но настолько глубоко в историю, он, конечно же, не залезал.
Да и знай я что-то на самом деле — все одно бы не сказал. Просто потому, что болтовню моих соучеников я слушал в пол-уха, погрузившись в свои мысли.
Не сходилась у меня задачка, вот какая штука. Та, что мне Виталия задала.
Как-то все то, что я пережил у нее в комнате, было слишком… Не знаю даже… Напоказ. Причем вообще все.
И это ее легкомысленное одеяние, и то, как она меня стращала, и то, что было после этого. Включая хватание меня за разные места. Хотя нет, стонала подо мной она, пожалуй, вполне искренне. По крайней мере, мне так хочется думать.
Но самое главное, что меня смущало — ее поручение. По-детски это выглядело. Виталия — это же вам не взбалмошная Аманда или наивная Агнес де Прюльи. Она прошла десятки, если не сотни подковерных битв за власть и право выжить. С мастером Гаем на равных сражалась за место архимага. Десятилетиями изучала искусство плетения интриг.
И вот такие нелепые рассуждения? «Я ему сделаю хорошо, а он мне за это разрешит дышать»?
Вам не смешно? Мне смешно. Ну в переносном смысле, разумеется. Так-то мне сейчас не до смеха, конечно.
Вывод?
А он прост. Опять она меня втемную разыгрывает, как и раньше. Ворон должен мне поверить и ждать одной беды, а она ударит с другого бока.
Или наоборот? Он не должен мне поверить, потому что в прошлый раз я его, по сути, обманул.
Или?
Боги, как же все сложно в этом мире! Мой невеликий разум не может понять до конца, что происходит на самом деле. Опыта мне не хватает в таких делах, и понимания того, кто на самом деле есть кто.
Но одно является фактом в любом случае — идет игра, и я в ней маленькая фигурка, которую все, кому не лень, разыгрывают в своих интересах. И уберут с поля, как только я не стану нужен. Или, в лучшем случае, просто на этом поле забудут. За ненадобностью.
И единственный, кто хоть как-то может меня защитить — мой наставник. Которому, похоже, самому скоро защита понадобится.
Агриппу бы попробовать разыскать, может, он мне чего расскажет? Да только как и где? За окнами темень и дождь, а Руасси, хоть городок и маленький, но незнакомый мне совершенно.
Нет, где тут бордель находится, я, скорее всего, выясню быстро, но…
Нет, не лучшая это идея.
Да и ребятам что я скажу? «Пойду прогуляюсь»?
— …купили, — вещала тем временем Магдалена. — Хорошее платье. Недорогое, но хорошее. Мы себе с Лу может, чуть подороже приобрели. На самую малость дороже. А она нам: «Мне это ни к чему. Что есть — в том и пойду». Ну не стерва?
А, понятно. Наши девочки успели сбегать в какую-то лавку и купить себе наряды на завтрашнюю церемонию. И Аманде, как видно, тоже что-то приобрели, а та их послала куда подальше, по своей всегдашней привычке.
— Пусть ее, — благодушно изрек Монброн. — Вот такой у нее характер. Хочет в засаленном дорожном костюме в высшее магическое общество заявиться? Хорошо. В конце концов, это где-то даже оригинально. И потом — не голой ведь она туда придет, верно? Хотя от Аманды и такое можно ожидать. А все почему?
— Почему? — заинтересовалась Магдалена.
— Потому что ей плевать на условности, — поднял указательный палец Гарольд. — Она от них свободна. Где-то по большому счету ей можно позавидовать. Я бы так не смог.
— Нет уж. — Луиза слезла с топчана. — Лучше я дальше буду жить по неким правилам, чем голой в общество выходить. Не по мне такая свобода.
В дверь постучали, а после раздался неуверенный голос хозяйки:
— Месьоры, это я, Адель, хозяйка гостиницы. Пришел тот человек, что комнату просил за собой оставить. Ту, в которой теперь ваш господин расположился. Так он гневается, шипит, стращает. Вы обещали с ним поговорить, помните?
— Верно будет говорить не «господин», а «наставник», — поправил хозяйку Гарольд, открывая дверь. — Мы все благородные, над нами господ нет. За исключением разве что наших королей, да и тут все очень относительно. Мы теперь подмастерья мага, а значит, не служим никому.
— Как скажете, — покладисто согласилась с ним хозяйка. — А мне-то что делать? Тот, внизу, очень сильно недоволен.
— А вот мы сейчас ему все объясним, — добродушно пообещал мой друг. — Не беспокойтесь, прекрасная Адель, все будет хорошо.
Он снял с вешалки, что стояла в углу, перевязь со шпагой, закинул ее на одно плечо так, что гарда оказалась у него под подбородком, и глянул на нас:
— Господа, вы со мной или останетесь тут? Не сомневаюсь, что проблем не будет никаких, но, может, забавы ради, составите компанию?
— Мне лень, — признался Эль Гракх. — И, к тому же, если начнется драка, я здесь все равно это услышу. Тогда и спущусь.
— Пойду, — поднялся на ноги я. — Ты, дружище, в последнее время много общался с Карлом и мог нахвататься от него всяких неправильных замашек, вроде открывания дверей теми, кто на тебя криво посмотрел.
На самом деле я подумал, что, может, я Ворона внизу встречу? Ну — вдруг? Он может выбраться за вином. Или в его комнате будет приоткрыта дверь.
Надо ему все рассказать. Непременно надо. Пусть он решает, что мне дальше делать. Я сам могу утонуть в вариантах развития событий, которые моя голова создает один за другим. Он мой наставник, ему и командовать.
Ну а в том, что Гарольд прекрасно справится с просьбой хозяйки в одиночку, я и не сомневался.
Но о том, что пошел с ним, в результате я не пожалел совершенно. Не сделай я этого, уже к утру нас ждали бы серьезные неприятности. А то и раньше.
— Уважаемый, я вынужден вас расстроить, — вальяжно изрек мой друг, спускаясь по лестнице. — Ваша комната была занята… Что?
Человек, стоящий у стойки, повернулся к нему и чуть приподнял голову, скрытую капюшоном. И как только Монброн вгляделся в то, что под этим капюшоном находилось, то тут же схватился за оружие, причем не повисни я у него на плечах, он его непременно пустил бы в ход. Узнал Монброн этого человека, даже толком не увидев его лицо, как, впрочем, и я. Оба мы его узнали. Шестым чувством.
Кстати, фраза о том, что он «шипел», произнесенная хозяйкой, оказалась чистой правдой, а не фигурой речи.
Несостоявшийся постоялец «Клубка и спиц» на самом деле так со всеми общался, по-другому это никак и не назовешь. Оно и понятно — когда толком щек нет, да и вообще с лицом проблемы, откуда взяться чистой речи?
Оказывается, Ворон сейчас приятно проводил время в той самой комнате, которую ранее планировал занять наш бывший приятель, а ныне злейший враг Виктор Форсез.
— Не поверите, но я так и знал, что это ваших рук дело, — просипел он и противно закхекал. Как видно — такой у него теперь был смех. — Как только хозяюшка сказала мне, что приехали господа магики и потребовали оставшиеся в наличии свободные номера, словно игла какая-то меня уколола — уж не мои ли это лучшие друзья?
— Тут сейчас полгорода магов, — возразил ему я, пытаясь удержать Монброна. — Гарольд, да успокойся ты! Нельзя его сейчас убивать. Сейчас — нельзя!
— И потом тоже, — злорадно добавил Форсез. — Я служу Ордену Истины. Больше скажу — даже за вот эту сцену, что сейчас вы тут устроили, у вас могут быть большие неприятности. Попытка нанести вред тому, кто защищает простой люд от зловредного магического племени, карается крайне сурово. Если же учесть ситуацию, что сейчас сложилась в городе, то вы себе смертный приговор подписали. Вас свои же сожрут с потрохами. Им накануне грядущего мероприятия проблемы не нужны. Да тот же Туллий лично хворостом вас завалит и факел к нему поднесет, чтобы костер запалить. Что вы глазами хлопаете? Вы те, кто посягнул на жизнь верного слуги Ордена. При свидетелях посягнул. Эй, хозяйка, ты же все видела?
И Виктор все-таки сбросил капюшон с головы, после чего Адель схватилась за сердце и осела на ступеньки лестницы.
Это да, то, что имелось у нашего бывшего собрата по Вороньей горе вместо лица, на свежего человека не могло не произвести сильное впечатление.
Крепко Форсеза потрепал Многоликий Червь, что уж там. Губ нет, вместо носа какая-то косточка торчит, глаза без век. Бррр… Я вроде это все уже видел в Силистрии, и то опять проняло. Что уж про хозяйку говорить!
— Как скажете, милсдарь — пробормотала Адель, явно испытывающая огромное желание сбежать из собственного дома куда подальше. — Присягну в чем угодно!
— Во-о-от, — веско протянул Виктор. — И вас обоих, и учителя вашего, и… Кто еще сюда прибыл? Весь выводок Шварц точно не потащил с собой, думаю, человек семь-восемь взял.
— Да врешь ты все! Кабы мог — уже нагадил бы. — Монброн перестал рваться из моих рук, успокаиваясь. — А если пугаешь — то не можешь.
— Или не хочу, — просипел Форсез и снова закхекал. — Я же вам еще тогда сказал — мне мало вас просто убить. Мне надо, чтобы вы мучились, чтобы осознавали, что жизнь проиграна. А так — вас просто сожгут, и все. Что здесь хорошего?
— Ой! — раздалось у нас за спинами. — Это что за жуть?
— Де ла Мале! — обрадовался Форсез. — Ты здесь? Вот хорошо-то! А что, ты меня не узнала? Маленькая Лу, как же так?
— Виктор? — неуверенно предположила Луиза, спускаясь по лестнице пониже. — Это ты? Боги мои! Ужас какой!
— Первостатейный, — растянул безгубый рот до ушей Форсез, да так, что нашему взору мышцы, поддерживающие его челюсть, открылись. — Так и живу на свете теперь. Весело, да?
— Бедный, — вздохнула девушка. — Как жалко тебя!
— Меня? — Форсез издал горловой звук, который, как видно, означал крайнюю степень его веселья. — Не надо меня жалеть. Я хоть и таким, но жизнь проживу долгую. А вы все умрете молодыми и красивыми. И кого из нас жалеть надо? Подумай над этим, де ла Мале. Хорошенько подумай! И поблагодари своих друзей за то, что у меня поводов ненавидеть вас стало на еще один больше!
Виктор нахлобучил на голову капюшон и покинул гостиницу, аккуратно притворив за собой дверь.
— Лучше бы я вас вообще не пускала, — вздохнула хозяйка. — Подвела меня доброта. А теперь жить и дрожать придется. А ну как этот урод еще раз сюда притащится, да не один, а с братьями-экзекуторами? И спалят они мою гостиницу дотла. Это Орден Истины, для них запретов нет.
— Не спалят — уверенно сказал я — Вы ничего противозаконного не сделали. Пустили магов на постой? Так мы тоже люди. Нам надо что-то есть, где-то спать. И платим мы не волшебным, а настоящим золотом. Комнату отдали другому постояльцу? Там все честь по чести сделано, Форсез же её не занял в положенный срок. Так что все нормально, даже не переживайте.
— Не переживайте, — ворчала хозяйка, глядя на нас с очень сильной неприязнью. — Выгнать бы вас сейчас всех отсюда по-хорошему надо, да пойти к Мадлен, в «Драного Кота», где все главари Ордена на постой устроились. И сказать им, что не виновата я ни в чем, не виновата!
Гарольд брезгливо поморщился, достал из напоясного кошеля несколько золотых и бросил их на стойку. Хозяйка живо их прибрала, сунула в карман фартука и замолчала. А после и вовсе скрылась в комнатушке, находящейся за ее спиной.
— Монброн, скажи мне — ты накой его убить задумал? — смог наконец задать другу вопрос, который вертелся у меня на языке. — Имеется в виду — в этом месте и в этот час? Ты не понимал, чем это кончится?
— Я давно этого хочу, — непонимающе посмотрел на меня Монброн. — Еще с Силистрии. Я знаешь, как жалел, что его тогда в Палатах Раздумий не придушил? Очень сильно.
— Не без того, — признал я. — И у меня такие мысли были. Но сейчас-то!!! Хочешь, чтобы на самом деле нас завтра на костер всех поволокли? Ладно, мы с тобой люди пропащие. А Луиза причем? Или Эль Гракх? А сожгли бы всех, без исключения. Забыл один из девизов Ордена? «Крапивное семя полоть до конца!». Это мы — крапивное семя. Это нас — полоть до конца. И если жечь — так всех.
— Я не хочу на костер, — подала голос Луиза. — Знаете, я раньше вообще всего боялась, а сейчас куда смелее стала. Особенно после того путешествия. Ну вы поняли какого? А костра все равно боюсь. Это ведь, наверное, очень больно — гореть заживо.
— Не знаю, не пробовал, — сострил Монброн, убирая шпагу в ножны, которые он подобрал с пола.
— Так себе шуточка, — хмуро сообщил ему я. — Костер — не костер, но проблем этот гаденыш мог создать много. Причем не нам, а наставнику.
— Считай, нам, — фыркнула Луиза. — Когда это наставник свои проблемы нашими не делал?
— Очень тебя прошу, дружище — держи себя в руках, — попросил я Гарольда. — Поверь, если судьба хоть сколько-то нас любит, то мы все равно этого паршивца прищучим. Раньше или позже, там или тут — это случится. Надо просто подождать.
— Знаешь, Эраст, все-таки Рози на тебя благотворно влияет, — заметила де ла Мале. — Ты стал рассудительным и сдержанным.
Монброн издал резкий звук, нечто среднее между возгласом недовольства и рычанием, а после отправился обратно в комнату, громко топая ногами по лестнице.
Следом за ним отправились и мы с Луизой.
Скажу честно — на душе у меня и до того было пакостно, а теперь и вовсе мерзко стало.
И самое главное — мысли. Они вертелись в голосе, наслаиваясь друг на друга, причем некоторые из них были откровенно безумными.
Например, я даже всерьез начал размышлять о том, что не одной ли цепи все эти звенья? Ну — Виталия, Гай, Виктор?
Ладно, Гай и Виталия — возможно. Но Форсез? Ясно же, что это все не более чем совпадение.
И тем не менее — а вдруг? А — если?
Хотя — какой в этом может быть смысл? Уничтожить Ворона и нас за компанию с ним? Как по мне — это можно сделать куда проще, чем нагромождать подобные многоходовые операции. Я же помню, как тот же мастер Гай убил того мага в Шлейцере. Как там его? Ностера. Просто подгадал момент и прикончил этого бедолагу.
Правда, Виталия говорила про то, что моему нанимателю мало просто убить наставника, ему моральное удовлетворение получить надо.
Стоп. А может, первоначальные домыслы все же не бред? Форсезу ведь того же самого надо. Так почему бы этим двоим не объединиться? Каждый получает свое. А мастер Гай даже два урожая с одной грядки снимает — и давнего противника уничтожит, и лояльность к Ордену Истины проявит.
Но тогда из этого логического ряда практически выпадает Виталия. С какого бока она там может оказаться? Причем как с этим ее наивным «хочу», так и без него? Гай ее в свои планы точно не станет посвящать, потому что с ней тогда хорошим отношением Ордена делиться придется.
А уж чего-чего, а делиться мой наниматель ничем и ни с кем не любит, это я давно усвоил.
В общем — понятно, что ничего не понятно.
Вывод — надо все же идти к наставнику. Да, страшновато, да, это может выйти боком, но надо. Потому как на кону теперь не только его репутация, но, возможно, и наши жизни. Скорее всего, я дую на воду, но если даже на секунду допустить тот факт, что это на самом деле так, то выходит, что риск оправдан.
Я вернулся назад, узнал у хозяйки, которая, судя по припухшим глазам, успела уже от страха немного всплакнуть, в какой именно комнате обосновался Ворон, и направился туда.
Сначала я немного постоял у двери, приложив к ней ухо. Никаких охов-вздохов или страстных стонов вроде не наблюдалось. Только неразборчивая речь да изредка смех — вот и все, что мне удалось разобрать.
Собравшись с духом, я тихонько поскреб дверь, в надежде, что меня услышат.
Никакого результата.
Я еще раз поскребся, испытывая дикое желание мяукнуть. Именно кошака я себе сейчас и напоминал, того, который не может попасть в собственный дом.
Без толку.
Тогда я выдохнул и несколько раз стукнул костяшками пальцев по двери.
И вот тогда воспоследовало.
Дверь скрипнула, открываясь, и в проеме появился Ворон, обнаженный по пояс и пьяный до изумления.
Надо заметить, что до того я никогда своего наставника в таком виде не наблюдал. Не в смысле хмельного, с этим-то мы все свыклись. Любит он у нас это дело.
В смысле — без одежды. Например, я не знал, что на шее он носит амулет презабавнейшего вида, а именно — череп на фоне многоконечной звезды. Надо будет в книгах покопаться, узнать, что это за символика такая.
И про то, что его тело порядком изрезано шрамами, я тоже не знал. Особенно впечатлял тот, что на правом боку был — четыре длиннющих белесых полосы. Такое ощущение, что некое животное пропахало по его телу своей лапой.
Но какого же размера была эта тварюка, и какие у нее тогда были когти? Размером с кинжал?
— Фон Рут? — осоловело уставился на меня наставник. — Ты все же решил расстаться с жизнью?
— Как раз наоборот! — затараторил я. — Мастер, тут такое дело…
— Ты самоубийца, — оборвал меня Ворон. — Сказано было — не мешать мне до утра. Седьмой дорогой обходить мою комнату.
— Это важно, — выпучив глаза, чуть ли не закричал я. — Наставник, Виталия…
Слово «наставник» я сказать еще успел. А вот «Виталия» — уже нет.
На первом слове Ворон прислонил палец к моим губам, потому второе изо рта и не вылетело.
Он наложил на меня заклятие немоты. Так-то оно вроде бы очень простое, но по сути своей — сложнейшее. Для таких новичков, как мы, сложнейшее. Кажущаяся простота плетения этого заклятия гарантирует его надежность. Скажем так — иное проклятие снять проще, там понятно, что откуда берется. Любое проклятие — это как спутанная нитка. Найди ее кончик, пойми, где главный узел, и, потратив сколько-то времени, ты добьешься успеха. Если, конечно, раньше на это не плюнешь. Или не умрешь.
Но в случае с немотой и подобными заклятиями все куда сложнее. Это цельная структура, у нее нет начала и конца. И контрзаклятий тоже нет. В этих случаях все решает только личная сила и опыт мага, ставшего жертвой подобной волшбы. Кстати — слепота, что на меня навела Виталия, была из той же оперы. И сегодняшние ее опыты с моим обездвиживанием — тоже.
Потому в большинстве случаев снять такое заклятие может только тот, кто наложил. Ну или надо подождать, пока само перестанет действовать по истечении срока, который отмерил маг, его сотворивший. Если он этот срок отмерил, разумеется.
Где-то месяц назад мне довелось столкнулся с «немотой». Ворон за что-то на меня разозлился, я сдуру попробовал привести некие аргументы в свою защиту и в результате потом молчал полдня.
Всей спальней пробовали с меня эту дрянь снять.
Все впустую.
А вот сотворить такое заклятие у меня пока не получается. И у остальных моих друзей тоже, причем как раз из-за цельности формулы и ее наполнения. Надо очень хорошо изучить сразу несколько разделов практической магии, чтобы хоть что-то вышло.
— Помолчи, подумай, — отечески мягко посоветовал наставник, и закрыл перед моим носом дверь.
Вот все-таки он иногда самодур! Правильно время от времени его девчонки в спальне ругают перед сном.
А я его еще защищал иногда! Не надо было.
И самое главное — я теперь не только ему, но и остальным ничего рассказать не смогу. Про Виктора они знают, а про Виталию — нет. Точнее, они отчасти в курсе того, что было. Но только — отчасти.
Хотя, с другой стороны, может про все остальное им знать и не нужно. Понятно ведь, что Ворон сделает с любым другим, кто попробует ему помешать, то же самое. Если не чего похуже.
Ладно, будем считать, что все произошедшее сейчас — к лучшему. Он все равно был пьян невероятно, и не смог бы принять взвешенное решение.
Ну хоть сколько-то взвешенное.
А значит — пойду я спать. Получу от ребят свою порцию насмешек по поводу внезапной немоты и завалюсь на топчан.
Попробую ему завтра с утра все поведать. Если речь прорежется.
Увы и ах — я не заговорил проснувшись, молчал за завтраком и по дороге в городскую ратушу тоже.
Ворон и не подумал снять с меня это заклятие. А когда я подергал его за рукав и жалобно замычал, громко сообщил, что он не только меня немым в данный момент оставит, но и всех остальных переведет в такое же состояние, если те будут так громко кричать и вообще много говорить.
У него, Ворона, жутко болит голова, и любые посторонние звуки его невероятно раздражают.
В результате, в высокое здание ратуши, являющееся главным украшением Руасси, где, собственно, и должна была состояться церемония введения Гая Петрониуса Туллия в ранг архимага, я вошел немым, как… Как немой!
В общем, наш наставник так и не узнал ничего из того, что я хотел ему рассказать. А о том, что можно было, например, записку написать, которая, возможно, как-то исправила бы ситуацию, я сообразил уже слишком поздно.
И это было очень, очень скверно…
