– Ох, как же я плохо спал сегодня! Всю ночь снились кролики, прыгающие на кровати, а я никак не мог их прогнать. Не знаешь, к чему это? – пожаловался Себастьян. – А еще кто-то истратил всю горячую воду в баке и сломал полку… Чуть не загнал себе в пятку здоровенный осколок спросонья!

Крис ничуть бы не удивился, скажи ему кто-нибудь, что в момент своего появления на свет Себастьян не разразился пронзительным плачем, а рассказал смешную историю из прошлой жизни. Он болтал без продыху, но Крис был и не против: погруженный глубоко в свои мысли и сосредоточенный, он слушал его вполуха, как радио. А еще предполагал, что болтовня у Себастьяна – что-то вроде нейролептиков Криса, – без нее он просто сойдет с ума.

– Ты меня совсем не слушаешь, – буркнул он оскорбленно. – В общем-то ты меня никогда особо не слушал, но сейчас не слушаешь абсолютно. Короче, что-то с тобой не так.

Снегопад кончился, и, стянув с носа шарф, Крис остановился на склоне, высматривая пригодные места для капканов. Горная река еще не замерзла (слишком сильным было течение), поэтому сюда могли забрести гризли, измученные жаждой. Решив, что это не совсем та дичь, которую им стоит раздобыть к ужину, Крис пошел глубже в лес.

– Роуз! Мы же договаривались идти на юг.

Он действительно не обращал на Себа никакого внимания. Сконцентрироваться на охоте и без того было невероятно сложно, уж не говоря о поддержании светской беседы. Ведь в голове вместо этого…

Алые полосы на его спине. Узкие бедра, разведенные в стороны, чтобы пропустить его внутрь. Уходя утром, Крис наклонился, чтобы поцеловать на прощание плечо Джем, торчащее из-под одеяла, и вдруг уловил на ней свой собственный запах. Она пропиталась им до самых волос – мускус и кожа. Она пахнет им, а он пахнет ей – тимьяном и нежностью. Клеймо, привязавшее их друг к другу.

– Так, значит, вы переспали?

Крис замер на полушаге и уставился на Себастьяна, вытряхивающего снег из курчавых волос. Белый, на иссиня-черных локонах он походил на жемчуг и так же ослепительно сверкал.

– Ну наконец-то! – радостно воскликнул он, увидев в выражении лица Криса негласное «да». – Может, теперь ты перестанешь быть таким нервным.

– Как ты узнал?

– О, а где же отрицание и твои попытки списать все на мою больную фантазию?

Крис затряс головой, и, пользуясь его замешательством, Себастьян поскакал вперед, умножая расстояние между ними. Крис поспешил следом, хотя ноги едва волочились, увязшие в сугробах. За ночь снега выпало по колено.

– Постой, объяснись-ка! Мы что, так шумели?

Себастьян не сбавил шагу и (о Боже!) промолчал.

– Себастьян! – разозлился Крис, и тогда тот обернулся со злорадствующим торжеством на лице.

– Что, не нравится бежать за кем-то и кричать в пустоту?

Крис закатил глаза и дернул того за капюшон парки. Себ смилостивился и притормозил, приспустив с плеча старое гладкоствольное ружье, найденное за сервантом на ферме.

– Да просто я как раз поднимался наверх, когда ты зашел в ванну «выручать» Джейми, – пояснил он. – А когда мужчина и женщина оказываются ночью в тесной комнате, которую обычно принято посещать голыми, тут только один исход…

– А если я скажу, что ничего не было?

– Ну, если только у тебя проблемы с потенцией…

Себастьян весело хохотнул и двинулся вперед. Справившись с внутренней агонией, Крис последовал за ним и тоже спустил винтовку. Следы на снегу, явно оставленные зайцем, должны были привести к норам.

– Только при Джейми это обсуждать не вздумай, – хмыкнул он, прицеливаясь при виде белесой шкурки впереди, роющейся в кустах можжевельника.

– Для этого у нее есть Флейта, – сказал Себ, прицеливаясь тоже. – Спорим, они прямо сейчас перемывают тебе косточки?

– Джем снова легла спать, когда я ушел.

– П-ф! Ты плохо знаешь женщин. Никакая усталость не остановит девчонок от обмусоливания горячих подробностей!

Себастьян выстрелил первым. Пуля угодила в ствол над макушкой зайца, и тот стартовал прочь от неудачливых охотников.

Крис фыркнул, опуская винтовку.

– Ну ты и косой!

– Эй! Это охотничье ружье еще моего деда повидало. У него отдача как у гранатомета, – оправдался Себ, продевая руку через ремень. – Пошли догоним.

– Нет уж, – воспротивился Крис и демонстративно сбросил в сугроб полупустой рюкзак. – Это ты его упустил, сам и догоняй. А я пока расставлю ловушки.

– Лентяй, – Себ закатил глаза и, навострив дуло, поплелся по крошечным следам вдоль лесного утеса.

Крис принялся раскладывать сети перед кустами брусники. Наконец-то все вокруг стихло. Закончив, он опустился спиной на снег, вглядываясь в высокие сосны, пронзающие небо, как когтистая лапа. Он бы хотел однажды вытащить из дома Джейми, чтобы доказать ей, что Аляска – это не только обморожение и волчьи пасти, готовые вонзиться тебе прямо в глотку. Иногда Аляска – это синоним свободы, раздолья и первозданности. Ей можно не бояться открыть свой истинный лик. Кем бы ты ни был, Аляска примет тебя – это и убежище, и приют для заблудших душ.

Но порой это и сущее наказание.

Крис поднялся на корточки, зарылся подбородком в обмотанный шарф и оглянулся на голос, рефлекторно вскинув винтовку. Палец спустил курок ровно в тот момент, когда зубастый рот банши принял форму овала, чтобы издать оглушительный визг. Выстрел прошиб сутулой старушке берцовую кость, и та подкосилась.

Не выдыхая, Крис передернул затвор.

– Стой!

Из-за спины банши показалась темная голова ребенка. Одетый лишь в одну длинную рубаху и подпоясанные штаны, он вышел вперед и продел свою ручонку в ее серую ладонь.

– Ее зовут Салли.

Крис почувствовал, как задрожал, и опустил винтовку. Мальчик был арабской наружности, с коричневой бронзовой кожей и престранными болотными глазами, подернутыми пеленой. Он подрос за эти месяцы, но все еще был Крису по пояс. Когда они прощались, только минул его десятый день рождения.

– Оливий, – прошептал Крис. – Ливви! Ты не должен уходить так далеко от Прайда.

Ливви выпятил нижнюю губу от обиды, и Крис быстро осознал свой промах: мальчик надеялся, что он обрадуется его появлению. Перешагнув через собственную ловушку, Роуз упал на колени и обнял его, с опаской поглядывая на Салли, покорно зависшую рядом. Оливий попытался стиснуть его изо всех своих щенячьих сил, обняв в ответ.

– Я знаю, – буркнул он, ужавшись в Криса. – Но Салли присматривает за мной. Я нашел ее у пристани. Ей было очень одиноко.

– Саре не понравится, если ты приведешь с собой еще одну банши, – заметил Крис, и Салли, будто не согласившись с этим, предостерегающе оскалилась. Оливий тут же стиснул ее руку крепче, и та успокоилась.

– Салли очень милая. Уверен, Саре она понравится.

– Ты так и не завел себе друзей? Ну, кого-то более… живого.

– Нет, я хочу дружить только с ними. И с тобой.

– Поэтому ты пришел? – Роуз нахмурился. – За мной?

Мальчик потупился, опустив слепые глаза.

– Да, я соскучился. Ты обещал взять меня с собой, но не взял.

– Ты же знаешь, Лив, – вздохнул Крис обреченно. – У меня не было времени, да и тебе – не верю, что говорю это! – безопаснее в Прайде. Я не смогу позаботиться о тебе должным образом.

Оливий поднял взгляд на уровень его лица и ощупал гладкими теплыми пальцами щеки Роуза. Рожденный с атрофией зрительного нерва, он видел разве что очертания, Крис великодушно наклонился поближе. Банши были не только его «друзьями» и «няньками», но и заменяли преимущества зрения: они вели его, куда требуется, по одному только зову мысли. Способ их общения до сих пор был непонятен никому, кроме самого Ливви. Может, именно поэтому Вселенная наградила его столькими талантами сразу? Компенсация того обыденного, чего он был лишен, брошенный матерью-алкоголичкой и непутевым отцом-летчиком.

– Тогда давай вернемся вместе.

Крис ожидал такой просьбы, и от этого его чувство вины только усилилось. Он знал, что Оливий никогда не сдастся, поэтому не удивился, услышав и это:

– Можем забрать Себастьяна тоже… Сара часто говорит о нем. Он ведь здесь с тобой, да? Салли сказала, он пошел охотиться на зайцев. И те девушки на ферме за рекой… – Крис похолодел, и, словно почувствовав это, Оливий суетливо добавил: – Дом, в котором вы живете, раньше принадлежал Салли. Они с сыном держали там свинок и коз…

– Ты рассказывал об этом кому-нибудь? О том, где мы прячемся?

– Нет, – затряс головой Лив. – И не стану. Я просто хочу, чтобы мы жили все вместе, как раньше. Неужели это так сложно?

Крис не ответил. Даже если бы он попытался объяснить Ливви, то не смог бы сделать этого без описания тех зверств, что содеяла Сара. А о таком детям знать нельзя. Поэтому Крис только потрепал его по волосам и, стянув с себя вязаную шапку, надел на голову ему. Та оказалась велика и сползла Ливви на нос. Улыбнувшись, Роуз поправил ее.

– Тебе надо возвращаться домой, пока Сара не спохватилась.

– Я не хочу!

– Надо, Лив. Это не обсуждается.

Губы у того задрожали, и Крис, опасаясь дать слабину, быстро поднялся на ноги, отряхивая штаны от снега. Мельком взглянув на неподвижную Салли, что выглядела, как из воска, он хмыкнул:

– Позаботься о нем, гадина, поняла меня?

Никто из банши не мог причинить Оливию вред, но он все равно беспокоился, когда видел их поблизости от безоружного ребенка. Это тоже было тем человеческим, что еще оставалось в нем, помимо любви к Джем. Нечто из прошлой жизни, что давно смылась кровью.

Лив шмыгнул носом и, не произнося больше слов, попятился. Воздух за его спиной пошел мерцающей рябью, напоминая полупрозрачный дым от праздничных фейерверков. Рябь усиливалась до тех пор, пока не изогнулась по амплитуде, обступая Оливия и банши, которую тот держал за руку. Оба ступили в портал и исчезли за долю секунды.

– Себастьян! – позвал друга Крис, решив, что хватит с него и ловушек, и встреч на сегодня. Подобрав рюкзак, он устремился по пятам убежавшего зайца. Выстрел, проделавший в банши несмертельную брешь, будто все еще висел в воздухе. Почему же Себастьян не примчался?

У Криса засосало под ложечкой в предчувствии беды. Он замедлил шаг, осматриваясь. Следы зайца обрывались у кромки леса. Пройдя чуть дальше, Крис увидел углубление в снегу – норы. Но никаких признаков пребывания Себастьяна.

Роуз спустил винтовку и сжал ее покрепче.

– Прости!

Он вздрогнул, почувствовав колкое электричество, охватившее его. Крис выронил винтовку и вдруг увидел, как та полетела вниз с высоты птичьего полета, пока не вонзилась в снег у основания дерева.

Вместе с Оливием, вцепившимся в рукав его куртки, они переместились на верхушку одной из самых высоких сосен.

– Лив, – испуганно выдавил Крис, чувствуя, как подошва ботинок соскальзывает с узкой ветки, на которой они оба едва умещались. – Верни меня на землю, слышишь? Не делай этого!

– Я хочу, чтобы ты вернулся в Прайд, – всхлипнул он, и Крис отчаянно затряс головой. Ливви по-прежнему держал его, не давая упасть, но это могло измениться в любой момент. – Пожалуйста, Крис! Сара… Она сказала, что это поможет. Прости меня!

– Оливий!

Мальчишеские пальцы разжались. Крис ахнул, и Ливви растаял в воздухе, оставив его на произвол судьбы. Ветка треснула. Не устояв, Роуз оступился и камнем полетел вниз.

Снег смягчил падение, но боль от удара растеклась по всему позвоночнику. Голову пронзило особенно остро. Крису потребовалось немало времени, чтобы совладать с головокружением и сесть. Он тут же прижал пальцы к рассеченному затылку, чтобы проверить, как сильно он кровоточит. Очевидно, что очень сильно: все пальцы покраснели и слиплись. Снег под ним окрасился вишнево-пуншевым цветом. Сдерживая приступ рвоты, Крис попытался встать.

– Роуз!

Колени у него подкосились, и Себастьян вовремя подхватил его под живот, давая опору.

– Что-нибудь сломано? – спросил он, и, не чувствуй себя Крис столь паршиво, он точно заехал бы Себастьяну по лицу за такую глупость.

– По-моему, все!

Себ мягко усадил Криса обратно на снег. Ему в поясницу словно впилась титановая игла. Роуз неприлично бранился и шипел, пока Себастьян судорожно искал в своем рюкзаке бинты и захваченную фляжку с портвейном.

– Удивительно, как ты не сломал себе спину, – поделился он мыслями, разматывая моток ткани. – Я видел, с какой высоты ты рухнул. Тебе бы каскадером работать, aminche!

– Раз ты все видел, то чего же не помог?!

– А что мне надо было делать?! В полете тебя подхватить, как Супермен?

Крис фыркнул, но больше так делать не стал: от малейшего движения его будто разрывало на части. Себастьян смочил бинт алкоголем, но вдруг замешкался.

– Больно дышать?

– Еще бы!

– Наверно, ребра сломаны. И не факт, что только они, – Себ смерил его оценивающим взглядом, и Крис с ужасом осознал, к чему тот ведет. – Может, проще было бы…

– Даже не вздумай! Клянусь, если ты скажешь это, я сам сброшу тебя с дерева!

– Крис, я не знаю, как мы доберемся до фермы, когда ты в таком состоянии! Будет куда легче, если ты…

– Если я что? Умру, а затем проснусь здоровеньким? Не забывай, что даже тогда на мне исчезнут только травмы, не совместимые с жизнью. И еще кое-что: очень вероятно, что в этот раз я очнусь конченым психопатом и порешу тебя на месте!

– Ты ведь не знаешь этого наверняка, – робко возразил Себастьян.

– Я умирал слишком часто, Себ! Любой следующий раз может обернуться для меня последним. Другой Крис просто не вернет мне контроль. Этого ты хочешь? Нет? Так дай мне сюда этот чертов бинт и останови кровь, пока у меня мозг не вытек!

Себастьян подчинился: обойдя Криса, он замотал ему затылок, а сам Роуз быстро откопал обезболивающее и проглотил полпачки разом, запив портвейном. Спустя полчаса сделалось легче, и ощущение, будто ему перемололи все органы в блендере, почти утихло. Крис даже сумел подняться без посторонней помощи и подобрать из снега воткнутую винтовку.

– Это все Ливви, – неуверенно рассказал он, устало прикрыв глаза. Его штормило, будто он катался на французской карусели по кругу. – Хотел, чтобы я вернулся в Прайд.

– Ливви?! – Себастьян оступился на ровном месте. – Он был здесь? Вот же маленький паршивец!

– Он просто ребенок. Сара здорово запугала его.

– Que dalle!Ливви чуть тебя не убил! Наплюй уже на свой офицерский устав. Дети тоже бывают злом.

– Ладно, давай возвращаться. Ты хоть поймал кого-нибудь?

– Мм, – Себастьян закинул за плечи их рюкзаки и притворно задумался. – Ну, разве что пару синяков, когда поскользнулся на льду.

– Прекрасно поохотились.

Шатаясь из стороны в сторону, они в обнимку двинулись к ферме. Криса не оставляли в покое вопросы: где же был Себастьян все это время? Неужели он не слышал выстрела? Что-то не вязалось, но мысли разбегались, как тараканы. Похоже, половина из них высыпалась, когда он ударился головой.

Когда они ввалились в двери дома, роняя на ходу сумки и оружие, Джейми и Флейта уже ждали их в гостиной.

– Чья это кровь? – нахмурилась Джем, разлепив пальцем короткие пряди на виске Криса. – Твоя? Или вы завалили медведя по дороге? Где же тогда наши шубы?

– Мы продали их каравану варваров в лесу и купили вам это, – сморозил Себастьян, и Крис истерично засмеялся, когда тот вывалил из кармана набранные по пути шишки. – Из них можно приготовить кашу. Ну или хотя бы чай. Можно же, правда?..

– Вы либо идиоты, – хмыкнула Флейта, скептично взвешивая в руках шишки, – либо самые ужасные охотники, каких видел свет. А наш свет, надо сказать, много дерьма повидал.

– Ого! – Себастьян широко улыбнулся, а затем так же широко растянулся на диване прямо в одежде и грязных сапогах. – Ты умеешь ругаться. Ну все, Крис, я влюблен! Тащи кольцо и священника.

У Флейты порозовели щеки. Обойдя ее, Джейми наклонилась к Крису, распластавшемуся на пороге дома, и обняла его. От одного лишь ее запаха, теплого и уютного, боль, что он испытывал, стала еще незначительнее.

– Тебе здорово досталось. Пойдем наверх. Расскажешь, что за приключения вы нашли себе на задницу в этот раз.

Это и была причина, по которой Крис считал себя самым везучим парнем из тех, что еще остались, – Джейми. Ну разве он не прав?

Оставив Флейту разбираться с Себастьяном, отказывающимся просто так подниматься с чистого дивана, он по стене заполз в спальню. Джейми помогла снять ему куртку, облепленную льдом, а затем растянутый свитер и штаны, порванные на коленях. Уложив Криса на постель, она сразу принялась за его разбитый затылок. Крис был благодарен ей, лежа на подушках и получая ту заботу, которой в его жизни было так мало с самой смерти сестры. Вытерев Криса от крови, Джейми приложила к его голове холодную банку газировки, и тот вздохнул с облегчением.

– Я в норме, – заверил ее он, перехватив нежные руки и принявшись их расцеловывать. – Просто упал.

– Откуда? С Эвереста?

– Нет, но по ощущениям – да.

Он криво улыбнулся, и Джейми поцеловала его улыбку. За это утро, проведенное вдали от нее, он снова отвык от этого. Лишь пропуская меж побитых пальцев ее шелковистые волосы и смакуя знакомый вкус ежевичной пасты, Крис приходил в себя. Все было взаправду. Нет больше Прайда, Ливви и банши. Только его новая семья. Только они вчетвером, а сейчас – вдвоем.

– От тебя пахнет, – заметила Джейми, пересев к нему на колени.

Крис положил голову на подушку, стараясь не думать о том, что на его теле не осталось ни одного живого места.

– Пахнет? Неприятно?

– Скорее… специфически. Вы что, пили портвейн?

– Исключительно в лечебных целях!

Он улыбнулся и провел рукой по ее шее, когда Джейми стянула через голову водолазку, на которую заменила фланелевую пижаму. Под ней не оказалось даже майки, и она согнулась, позволяя Крису без особых усилий целовать ее ключицу и грудь. Со вчерашней ночи Джем осмелела. Чуть более прямолинейная и настойчивая; более чувственная и открытая ему – абсолютное доверие его рукам и поцелуям. Изнутри она была еще горячее. Лихорадка больше не тревожила Джейми, как и влажный кашель. Крис мог не бояться случайно причинить ей вред. Запрокинув голову, он держал ее за бедра, помогая приподниматься и опускаться обратно. Новая реальность была прелестна – отныне они есть друг у друга, и этого вполне достаточно.

После Крис бродил пальцами по ее спине, пересказывая прошедший день, но не упоминая Оливия. Он хотел думать, что не врет ей, а просто кое-что недоговаривает. Какая и впрямь разница, как именно он упал с дерева? Даже если Крис рассказал ей, что всего лишь погнался за белкой на спор.

– Очень странно, – произнесла Джем в конце, перестав смеяться от его рассказа. – Белка тебя уделала?

– Выходит, что так, – усмехнулся Крис и, свесив ноги с постели, застегнул штаны. – Пойду приведу в порядок себя и свою гордость.

– Ты точно чувствуешь себя хорошо?

– Абсолютно, утенок.

Крис успел выйти за дверь до того, как его голове досталось бы что-нибудь потяжелее падения за подхваченное от Себастьяна прозвище. Плохо нагретый воздух на втором этаже остужал покрытый испариной торс. Внизу было тихо, и Роуз быстро заперся в ванной. Избавив себя от белья, он встал под прохладную воду. Крис простоял под ней несколько минут, прежде чем почувствовал долгожданное облегчение, а затем вытерся полотенцем и посмотрелся в зеркало над раковиной.

Вид у него был откровенно взывающий к сочувствию: осунувшиеся скулы, почти недельная щетина и пролегшие ссадины. Словом, отпечаток всего бремени человеческого на лице. Похоже, Джем переспала с ним сегодня из жалости.

Он усмехнулся и сделал глоток воды, набранной из-под крана. Действие обезболивающего кончалось, и Крис незамедлительно принял бы еще дозу, если бы только не сделалось слишком больно…

Он вцепился пальцами в края раковины. Изгиб рта сделался жестче в попытке сдержать крик и стоны. Отражение Криса в зеркале потемнело. Под носом растеклось нечто вязкое, огибая возвышенность верхней губы. Кровь закапала с подбородка и мгновенно залила пол.

– Что за?..

Затылок пронзило, и Крис сбил собою груду вещей, сложенных на стиральной машине. Прежде чем замертво упасть, он почувствовал то, что не чувствовал еще никогда, умирая – он почувствовал свободу.