Он был жив. Остальное утратило значение. Вой волков, на стаю которых можно было нечаянно нарваться в любой момент. Дикие голоса, которые он слышал в своей голове из-за того, что еще полчаса назад его мозг был размозжен пулей сорок пятого калибра. Вколотый шприц-тюбик лишь усугубил положение, но снял боль в гудящих висках и ране под ребрами. Лишилось своей важности и все то, что он оставил позади себя, уйдя в заснеженную накануне пустошь. Он захватил все что нужно: теплые вещи, палатку, винтовку, несколько пачек патронов в рюкзаке и далекие – нет, грандиозные! – планы на будущее. А еще у него была она: девчонка, чья кожа побелела настолько, что, опусти он ее на снег, она бы слилась с сугробом.

Джейми сильно замерзла. Ее дыхание почти сошло на нет. Приходилось то и дело прикладывать палец к тонкому запястью, чтобы нащупать пульс. Не будь Роуз опытным военным, он бы давно стал присматривать Джем красивое деревце для погребения.

Вот опять. Эти бредовые мысли в его голове… Боже, он точно вколол себе именно обезболивающее?

Обычно от него воскрешение переносилось легче, но на сей раз что-то пошло не так. Крис вздрогнул и инстинктивно напрягся сильнее, когда Джейми беспокойно заерзала в его руках и покрылась новой волной мурашек, заметных даже под теплой лыжной курткой, в которую он завернул ее перед выходом.

Они не могли продолжать идти. Небо уже окропляли звезды, а волчий вой где-то вдалеке сменился на вой еще более жуткий и чудовищный… Банши?

– Вот так, – вздохнул Крис, опустив Джем на подстилку из сосновых иголок и хвороста. – Осторожно…

Он не замечал, что бормочет вслух. Побочные действия не стимулятора, но пережитой смерти. Он уже достаточно раз сталкивался с ней, чтобы выучить все ее последствия наизусть: спутанные мысли, тремор в руках и привкус птичьего помета на языке. Смеяться и плакать одновременно – сопутствующее желание. Еще более грустным казалось то, что со стороны он в такие моменты походит на чокнутого. Особенно сейчас: похититель, затаскивающий бедную девушку все глубже в лес. Дальше от убийц, от пожара и от угрозы.

Крис стянул с себя куртку и, накинув ее на Джем вторым слоем, принялся разводить огонь. Какой толк в одежде, когда у тебя онемела половина тела от анальгетика? Так Джем хотя бы не подхватит воспаление легких…

Джем. Почему он так зациклен на ней? Это становится гребаной одержимостью! Все, что он делает, сводится к ней. Даже сейчас, раздувая ничтожно маленькое пламя меж своими ладонями, он утешал себя мыслью, что это поможет ей согреться. Он не помнил, с какого момента стал таким – психически нестабильным и падким на красивое личико. Черт, но ведь не одно только личико у нее столь красиво! Он знал это, потому что однажды застал ее переодевающейся за деревом, но смог незаметно уйти. Зря, наверно.

Крис одернул себя и оглянулся через плечо, словно желая убедиться, что он не ошибся и Джем действительно крайне красива. Не только внешне, но и внутренне. Разве нынче истинная прелесть не в том, чтобы продержаться так долго в столь беспощадном мире?

Обернувшись, Крис увидел лишь ту самую возвышенность из хвои и хвороста, но без Джейми.

– Не двигайся, сукин ты сын!

Крис послушно замер. Вовсе не потому, что действительно испугался дула его же снайперской винтовки, в которую уперся затылком. Он просто не хотел, чтобы Джейми марала об него руки, ведь все равно не сможет убить. Хотя… Почему бы ей не попытаться? В чем-то она должна быть особенной. Почему бы не в том, чтобы лишать вечной жизни бессмертных? Будь так, он, преклонив колени, осыплет ее поцелуями…

– Иначе что? – все равно спросил Крис.

С ответом Джейми помедлила. Переступив с ноги на ногу, она угрожающе щелкнула предохранителем.

– Иначе я снесу тебе башку. Еще раз.

– И даже не станешь спрашивать, что произошло? – нахмурился Крис и, выпрямившись, повернулся. Джем шарахнулась назад и, не убирая винтовки, прицелилась снова.

– Мне и не нужно спрашивать, – прошептала она лиловыми губами, а Крис снова словил себя на мысли, что хочет согреть их, только уже не разведенным костром или курткой. Накрыть бы их своими, как одеялом… Укусить! – Я знаю, что ты ничем не лучше тех чудовищ, что вопят в ночи. Я знаю, что ты не лучше моей сестры, которая…

Голос ее сорвался. Крис снисходительно склонил голову набок, выжидая.

– Что ты помнишь?

– Все! Кровь, – ее блеклый шепот утонул в шуме ветра и падающего снега, а взгляд обвел собственные рукава. На них сохли бутоны из крови. – Не моя. Франки. Джесс… заперла меня. Я задыхалась, – и, будто в доказательство, она закашлялась. Винтовка дрогнула, и Крис едва совладал с желанием воспользоваться моментом и выбить ее у Джем из рук. Но как тогда он сможет рассчитывать на ее доверие?

Крис дернулся, и его затошнило. Не те мысли. Не его мысли. Последствия… За это он и ненавидит умирать.

– Я спас тебя тогда, – ответил Крис медленно.

– Спасение и похищение – разные вещи. А даже если и так… Ты один из них!

– Один из кого?

– Один из ублюдков, которым стала и моя сестра! Уж точно не человек, – эти слова Джейми выплюнула с большей желчью, чем он рассчитывал. – Я помню… Джесс сказала, что это ты убил Франки. Ты убийца! Ты…

– Бабочка среди гусениц? – нервно ухмыльнулся Крис. Язык его не слушался, как и мозг, превратившись в жижу из потекшего лимонного шербета.

Лимонный шербет… Ах как он обожал его в детстве!

«Бабочка среди гусениц».

Он совладал с бредом и сосредоточился. Джейми вздрогнула, и только тогда Крис осознал, что ляпнул. Перестав ухмыляться, он опустил глаза на винтовку, что придвинулась к его груди еще на несколько дюймов. Упс.

– Ты подслушивал разговор с Франки? – прошептала Джем. – Он ведь никому больше не рассказывал про теорию гусениц, кроме меня. Наш последний разговор, а затем… Тот осколок… Не от выбитого окна. Его воткнули.

Что-то в ее взгляде переменилось. Вера – хрупкая, уязвимая надежда на то, что она ошибается, – погрязла в пустоте и хладнокровной решительности. Он разочаровал ее. Больше она не сомневалась.

– Ты все не так поняла. Я никого не убивал, – медленно произнес Крис, хотя уже знал: она не поверит.

Ждать больше было нечего, оправдываться и объясняться – тоже. Он прыгнул вперед, рассчитывая лишь на одно: Джем не хватит духу выстрелить. И не хватило. Вместо этого она вскинула руки и, развернув винтовку, со всей силы двинула прикладом ему по лицу. Затем она выдернула револьвер из его кармана и бросилась бежать прочь.

Крис поперхнулся кровью, что хлынула из разбитого носа и потекла в горло. Он прижал к нему руку и, отшатнувшись, привалился спиной к стволу дерева.

Он не должен был чувствовать боли. Стимулятор должен был заглушить ее, как уже заглушил все на свете, включая воспаленный рассудок и здравый смысл. Он не должен был чувствовать, но почувствовал: действие тюбика ослабло.

Но опасно было другое: рассудок ослабел еще больше. Его шатало как маятник. Мозг не соображал, выдавая обрывки фраз – полуистерику-полубред. Так всегда было, когда ему приходилось умирать. Крис должен был догнать Джем быстрее, чем «отходняк» догонит его.

Ну, кто наперегонки?

Крис наотмашь вытер лицо и, подобрав брошенную в костер винтовку, со всех ног кинулся за ней.

В темноте он с трудом не потерял ее след. Но запах… Не нужно быть поисковым псом, чтобы учуять. Лавандовое мыло и специи. Никто не пах в его жизни приятнее, чем Джейми. Он найдет ее, ведь от этого зависела ее жизнь. Жизни их обоих.

Крис бежал до тех пор, пока стимулятор не перестал действовать. Стало больно и тяжело. Бег сошел на легкую трусцу, а трусца – на осторожный шаг. Снег хрустел под подошвой. Крис знал, что Джейми слышит его, и вскоре почувствовал, что она перестала бежать тоже. Все затихло.

Крис стянул с плеча ремешок винтовки и пригнулся к земле, вглядываясь в тени леса, чтобы различить в них одну-единственную – тень притаившейся юркой девочки, напуганной до чертиков.

Замолчи. Замолчи. Замолчи!

Но в этот раз Крис не справился с самим собой.

– Малышка, ты же знаешь, что я не люблю играть в прятки. Ну же, выходи. Ты что, хочешь заболеть?

Когда они были близки – у шатра в лагере или тогда в палатке, – он часто смаковал на кончике языка это слово. Малышка. Глядя на Джем, он хотел назвать ее именно так. Типичное мужланство. Она бы не поняла этого и вряд ли поймет сейчас, но та тьма, что окутала душу… С каждым разом все сильнее, с каждой смертью – все дольше. Интересно, сколько раз еще ему надо умереть, чтобы она поглотила его целиком?

От сумасбродных мыслей Криса отвлек странный звук, донесшийся из кустов.

– Я слышу клацанье твоих зубов, Джеремия.

Джеремия… Да, у нее красивое имя, пускай и дурацкое. Просто «Джем» все же как-то привычнее. И слаще. Как абрикосовое варенье. Как она. Вцепиться бы зубами в плоть – губами к шее, руками к бедрам. Он ее хочет, и от того, что это желание выползло в самый темный момент его жизни, еще противнее.

– Попалась!

Он не думал, что это сработает. Он всего лишь подпрыгнул на сухом хворосте, заставив тот затрещать. Тени перед глазами заколыхались, и Крис растерялся: уж не от головокружения ли это? Его веселье было ненормальным. Оно было искусственным – одно большое Последствие с кислотой желчи и учащенным сердцебиением. Это веселье сводило с ума, и Крис безропотно отдался ему.

Джем выбежала. Она задыхалась на бегу, охваченная паникой, и на миг ему стало ее жаль. Но сил гнаться за ней больше не осталось, и, снова пригнувшись, Крис выстрелил.

Он не хотел делать ей больно, но сделал: пуля рванула вперед и насквозь прошла через бедро. От визга Джейми он сам едва не заплакал: как он смог так точно попасть, целясь наобум?!

Крис перехватил винтовку под мышку и из последних сил бросился за ней, катящейся вниз по склону. Где-то поблизости шумела река. Крис слышал, потому что течение сливалось с пульсаций крови у него в висках. Лес увяз в тишине, когда Джейми, остановившись где-то под склоном, раскинула руки и снова попыталась подняться.

Крис физически не успел бы спуститься за ней. Она бы юркнула за деревья гораздо раньше. А там – непроходимая чаща, в которой ей будет так легко потеряться. Позади них – прошлое, от которого упрямо надо сбежать. Сбоку – река.

Что же выбрать?

«Прости, малышка, – пронеслось в голове, и, сощурившись, Крис сбросил вещи на землю и снова присел. – В этот раз промахнись! Ты же не хочешь оставить ее навсегда парализованной ниже пояса, не так ли?»

Заткнись, идиот!

Щелчок. Спуск. Выстрел.

Щелчок. Спуск. Выстрел!

И так три раза, пока Джейми не оступилась. Это должно было дать Крису фору, чтобы добежать до нее, но по закону Мерфи случилось иначе. Не зря он гласит: все, что может пойти не так, пойдет не так.

Джейми сорвалась в реку.

Бросив винтовку, Крис кувырком сорвался со склона и, свесившись со скалы, принялся рыскать взглядом по пенистой поверхности.

Пурпурно-красные брызги. Тонкое запястье с худыми пальцами в попытках ухватиться за воздух и всплыть. Знакомая копна шоколадных волос. Пузырьков воздуха становилось все меньше в мутной воде, и силуэт Джейми скрылся где-то на дне.

Забыв про раненый бок, тошнотворный ком в горле и слабость, Крис поспешно стянул с себя джемпер с ботинками и нырнул в ледяную воду.