Глава 17. Траурный марш
Я сидел на броне «Тигра». Армейский внедорожник мерно покачивался на извилистой дороге, петляющей в обход изрытой трассы. Известная проблема наших дорог, где асфальт объезжают по бездорожью.
Так как укомплектовать специальную роту полностью не получилось, да и посадить за рули и рычаги необученную нечисть было очень глупой затеей, то к нам на время переброски прикомандировали водителей с других частей.
Машина съехала с выгоревшего на солнце поля в полог очередного берёзового колка, и броня сменила окрас с пыльно-жёлтого на мешанину тёмных и светлых зелёных клякс. Это работало заклинание мимикрии с неказистым названием «каракатица». А в совокупности с системой дымовых гранат 3Д6, похожих по эффекту на чернильные бомбы морских моллюсков, такое наименование считали вполне оправданным.
Я держался за пусковые дымовых гранат и глядел на свою будущую группу. Оба волота, просто не помещающихся в какую-либо технику, сидели на мотолыгах, свесив ноги и понуро рассматривая окружающий пейзаж. Мёртвые марионетки лича Кирилла, которых он, насмотревшись японских мультиков, называл зомби-кун, и девчонки-нелюди, прозванные просто тян, сидели сверху машин и таращились во все стороны, словно в первый раз видели нормальный мир и ехали на нормальной машине. Казах-самурай держал в руках ёмкость с законсервированным тельцем бессмертного младенца.
Я хоть и маг, но даже близко не представляю, как живётся Кириллу. Что он ощущает и что ему снится. Он запросто может управляться с шестью телами, делая это легко и непринуждённо.
Не представлял я и жизнь природных духов, к которым относились девочки, обменивающиеся односложными фразами. Ведь если нежить когда-то была людьми с личным житейским опытом и каким-никаким навыком общения, то природные духи никогда этого опыта не имели.
Но всё же хорошее, наверное, отделение из них получится. Однако Кирилла с девчонками нужно долго и упорно гонять по программе боевой подготовки, учить толковому использованию магии.
Рядом сидела Оксана, держась за свой крупнокалиберный пулемёт, установленный на кронштейне.
– Себе так БМП-3 заграбастали, – протянула она, показав пальцем на идущих в растянутой на пять километров колонне мотострелков. – И машины связи новенькие, и танки Т-9 °C, и самоходки тоже ну́льсовые, «Коалиции» которые, и даже ракетные установки есть, а нам старые мотолыги и советскую радийку.
Я подождал, пока над нами не пройдёт сопровождающий колонну вертолёт, заглушающий своим гулом все звуки.
– Я тоже спрашивал, – провожая взглядом винтокрылую машину, ответил я. – Шурочкин отец тут ни при чём. Он магами заведует, а техникой другие. И технари говорят, что машины на дурака рассчитаны. Мол, пусть нечисть на такой потренируется. Если эксперимент даст положительный результат, то переведут на современное оснащение. Хотя «Тигры» нам дали.
– Просто БРДМ-2 на складах поблизости не осталось, иначе бы их всучили. А «Тигры» все после капремонта. Их до нас угробили, а теперь нам спихнули, – снова завозмущалась навья.
– Это лучше, чем ничего, – улыбнулся я.
– В том-то и дело, что ничего.
Она смотрела в даль, неотрывно рассматривая что-то. Когда вынырнули на очередной участок открытого пространства, Оксана задрала голову, а потом сняла пулемёт с предохранителя.
– Ты чего? – спросил я, стараясь угадать, куда она смотрит.
– Не нравится мне кое-что.
– Что тебе может не нравиться? Нас сопровождают четыре боевых вертолёта, нас ведут со спутников, кругом беспилотники. В колонне помимо нас есть боевые маги. Тот же Михалыч – матёрый щитови́к. Я с ним пересекался ещё при первых стычках с ордой.
– Всё равно не нравится. Там одна птичка уже час за нами следом летит.
– Это паранойя. Мало ли птиц в поле.
– Таких? Думаю, других таких нет на всей планете.
– Покажи.
Оксана вместо ответа прильнула к прикладу пулемёта, и я проследил линию прицеливания, пытаясь найти ту диковинку, которую выглядывала навья.
– Пропала, – пробубнила она.
Я вздохнул и снова поглядел на идущий справа от колонны вертолёт. Он шёл низко, очень низко. В какой-то момент он вдруг начал крутиться вокруг оси, а потом рухнул в лес. Над кронами деревьев вспыхнуло яркое жёлтое пламя, и оставляя жирный чёрный дымный гриб, поднялся огненный столб. Несколько секунд спустя донёсся взрыв, срикошетивший эхом от других островков леса.
Я схватился за рацию.
– Первый, первый, я Сказка, приём! Приём!
Рация дико шипела, не выдавая ни звука, словно заработала система радиоподавления.
– Чёрт! К бою! – заорал я.
Впереди по ходу движения снова раздалась серия взрывов. Машины встали, а бойцы на них повскакивали с мест, ожидая атаки врага. Вдали застрекотали пулемёты и автоматы.
Я поставил щит и приготовился, но врага всё так же не было видно. Кроме того, я ощутил щиты других магов. «Тигры» и мотолыги сошли с дороги и образовали коридор, в который заехал обоз. Это стандартная тактика при нападении на колонну, в которой действовал войсковой чародей. По боевому расчёту нужно теснее прижаться к магу, а в случае его гибли так же быстро рассыпаться, поэтому водители высматривали запасные позиции.
Броня машин снова сменила цвет, маскируясь под местность, но на месте делала это более качественно, чем в движении. До шапок-невидимок спецназа войсковой колдовской камуфляж недотягивал, но это и не нужно было – задачи не те. Со временем морок подстроится под окружающий пейзаж, превращая технику в поросшие степной травой холмики. Те, что были в лесу, становились зарослями кустарника.
Я вслушивался в далёкие выстрелы, приглушённые листвой, и непрерывно оглядывался по сторонам. Из-за колка доносилась не только пальба, но и дикий вой, смешанный с человеческими криками.
– Я в первый раз слышу, чтоб орда скулила на все лады, – произнесла Оксана, водя указательным пальцем по спусковому крючку, словно по краю хрустального фужера.
Глаза её замерли и стали похожи на две льдинки.
– Я тоже. Этот эмиссар вообще чудит.
Я держал щит и ждал. Это изматывало, но пропустить внезапную атаку не было никакого желания.
Над нами прошёлся ещё один вертолёт, рявкнув залпом НУРСов. И на этот раз я смог различить тонкую, едва видимую сеть, прошедшуюся по винтам. И даже не глазами, а экстрасенсорным восприятием. Нити-струнки, похожие на рисунок магнитного поля, изображённого в учебнике физики, на этот раз просто обрубили композитные лопасти, и винтокрылая машина рухнула камнем на заросшее степными травами и одичавшей гречкой поле, чтоб превратиться в груду металла.
Из ближайшего леса сразу показались псы и кабаны. Их вой сливался в одну жуткую какофонию. Спасти экипаж вертолёта, если он ещё жив, уже не получится, и я закусил нижнюю губу, разглядывая останки, в которых начали рыться чёрные твари.
Из раскрытого люка вынырнула голова Александры.
– Конюшкин мёртв, – сухо произнесла она.
– Михалыч? – переспросил я, не до конца веря в эти слова.
Такой опытный маг не мог сдаться так легко. Твари в ритме бешеных зверей налетели на мой барьер, а потом стали медленно просачиваться сквозь него. Некоторые из созданий орды даже вставали на задние лапы, стараясь давить всей массой. Несколько бронированных кабанов, имеющих собственное защитное поле, со всего маха ударили в щит, отчего по нему пошли волны. Если бы он был стеклянным или пластиковым, покрылся трещинами, а так только выгибался упругой дугой. Но выматывал очень сильно, таким темпом меня хватит минут на десять, не больше, правда, за это время можно заметно уменьшить количество врагов.
– Огонь! Огонь! – разнеслось по цепочке солдат, что шла вместе с нами.
Рации шипели, а крики заглушались рёвом тварей и двигателей боевых машин. Но командиры экипажей сидели сверху башен БМП-3, свесив ноги в открытые люки и сняв с голов шлемофоны. По кабанам почти в упор начали долбить длинными очередями 2А72. Тридцатимиллиметровые снаряды с окольцовкой из сплава серебра и мельхиора впивались в чёрные тела, разбрасывая ошмётки и загораясь зелёным призрачным пламенем в ранах. Треск автоматов сливался в единый шум.
Прогремели выстрелы РПГ-7. Затем в массовку ударили сотки тех же боевых машин пехоты. Осколочно-фугасные снаряды поднимали тучи пыли, комья земли и разбрасывали в качестве поражающих элементов сантиметровые пластинки с выбитыми на них символами глаголицы. Отечественный аналог рун слегка светился, и если бы стояла ночь, то глазам предстал бы красивый смертоносный фейерверк. Радужные брызги несли разную смерть. Огненные, электрические, разрывные и прочие символы в конце своего пути вспыхивали цветной пылью. Всё это оставляло волны искажения на моём щите и порождало откат, больно бьющий по мозгу.
Не отставал от бойцов и наш отряд. Оксана поливала тварей из «Корда», уже успев сменить нагревшийся ствол на холодный.
Стажёр не столько бился, сколько удерживал от бесполезного геройства Кирилла. Первая же молния которого нанесла вред не врагу, а моему биополю, давшись самым сильным откатом в череде остальных. Волоты стояли рядом с мотолыгами и ждали. Они не обучены и пока не вооружены, толку от них ноль. Я и сам не атаковал пока, сосредоточившись на защите.
Снова вынырнула Александра и, вцепившись пальцами в плечо Оксаны, стала указывать пальцем в массу наступающих. Я пригляделся. Псы резко расступились, образуя коридор, по которому со скоростью гоночного болида неслись не то борзые собаки, не то гепарды. Твари были худыми, тонконогими и при беге выгибали мускулистые спины так, словно позвоночник достался им от змеи, а не от млекопитающего.
Троица новых тварей на бегу налетела на щит. А потом, слившись в единую очередь, громыхнули взрывы. Яркие белые вспышки заставили щит прогнуться и помутнеть. Откат был такой, словно на меня рухнули тяжёлые авиабомбы. В глазах поплыло, а в ушах встал тонкий противный свист.
Я почувствовал, как меня оттолкнуло в сторону, но это была не взрывная волна. Это заскочившая на бегу Ангелина по своему обыкновению толкнула руками в момент опасности. Сама же девушка, хрипя, обняла, а потом через силу выставила ладонь в сторону врага.
Я тряхнул головой, отгоняя тяжесть в сознании, и увидел, что у девушки вся спина раскурочена. На броне внедорожника абстрактной картинкой легли капли крови.
Нечто ещё раз прошило мой щит, как иголка мешковину. В воздухе остался едва заметный фиолетовый след, совсем как выстрелы из оружия, которым мясник убил Лунику. След растекался и таял на глазах.
Потом ещё один прокол, и это нечто вспыхнуло ярким снопом золотистых искр прямо перед ладонью моей хранительницы. Так, наверное, и погиб Михалыч, не сумев сдержать новое оружие врага из-за просевшего щита.
Третий удар вошёл в плечо Ангелины и оторвал руку. Это всё было так быстро, что я только успел протереть ладонью окровавленное лицо. Я напряг все силы, и четвёртый удар по широкой дуге ушёл мимо, говоря о том, что от этого оружия всё же можно хоть как-то защититься. Ангелина тихонько сползла в открытый люк «Тигра», откуда сразу раздался отборный мат Светланы.
В километре от нас я ощутил вспышки тех же бегающих бомб, а потом погас щит мага, охраняющего батарею сводного артиллерийского дивизиона.
– Они уходят! – раздался крик кого-то из бойцов.
Но я не стал бы радоваться. Вся волна наступающих по неведомой команде направилась к беззащитным артиллеристам. Казалось бы, чем собаки могут навредить тяжёлым САУ? Только колдовские твари запросто вскакивали на броню и рвали решётки радиаторов, превращая боевые машины в неподвижный хлам с перегретыми двигателями. Про систему «Град», с их автомобильным шасси вообще можно было не говорить. Радиаторы, шины, топливные баки, блоки управления. Всё это превращалось в погрызенную кость, а двери «Уралов» и ветровые стёкла не задерживали бешеных тварей, обрекая экипажи на верную гибель.
Солдаты роты БТГр, начали стрелять вдогонку.
Вверх, вспыхнув искрой сиреневого цвета, ушла ракетница и там прерывисто засвистела эдаким звуковым штрих-пунктиром. Колдовские символы могли создавать сигналы любой сложности.
Боевые машины начали разворачивать боевой порядок, готовясь к контрнаступлению.
Я глянул на оставшуюся на полевой дороге колонну взвода обеспечения. Грузовики и топливозаправщики останутся без прикрытия щита, и в случае повторной атаки станут лёгкой добычей для тварей.
– Чёрт, чёрт, – выругался я. – Они совсем ополоумели? Я же не смогу разорваться.
Конечно, они действуют по своему боевому расчёту, а я не в теме.
– Володя, прикрой обоз! Я буду в хвосте этих вояк, чтоб если что метнуться обратно! Света, гони.
Вампирша поняла слово «гони» в буквальном смысле и выжала педаль газа до упора, сорвавшись с пробуксовкой. Мне с Оксаной пришлось хвататься за машину, чтоб не упасть с неё.
Рота шла в наступление, огибая берёзовый колок. Если враг хотел сделать там засаду, то это было бы идеальным местом. Видимо, среди командиров дураков не значилось, потому как две крайние машины шли, направив орудия на лесок.
Засада имелась, но совсем не там, где её ожидали.
– Воздух! – заорала Александра, зажимающая пальцами раны Ангелины.
От кровопотери моя хранительница не умрёт. Она и не после такого возвращалась в строй, но всё равно больно смотреть на её мучения. Я поднял глаза. Над кромкой леса возник тёмный силуэт с огромными кожистыми крыльями и длинным хвостом. Дракон. Я впервые видел у врага летающую тварь, раньше они атаковали только пешими.
Оксана застрочила по этой новой цели. Трасса огненных точек ушла к дракону, но вокруг него бледно-сиреневым маревом возникло собственное защитное поле. Это позволило твари сложить крылья и резко нырнуть между колка́ми.
Я ждал, что он выскочит, но дракон, видимо, развернулся и появился совсем не там, где следовало.
Чего от него ждать? Сброшенных на голову бомб и камней? Огненного дыхания? Когтистых лап?
Монстр сделал боевую горку, совсем как МИ-24, и вошёл в плавный вираж. А потом над полем раздался новый звук. Он был похож на работающую на максимальных оборотах бензопилу, только куда громче. От дракона по обозу полоснул сплошной поток трассеров. Сколько это выстрелов в минуту? Пять, шесть тысяч? Я такое только в кино видел, как незабвенный Шварц поливал вокруг себя из шестиствольного пулемёта.
Несколько машин встало. Заполыхал бензовоз.
А потом…
А потом всё поле накрыл щит. Такой же, как вокруг города, только немного меньше. Кажется, это наш персональный бог вмешался, решившись встретить гостей. Лучше поздно, чем никогда, подумал я, разглядывая отступающих тварей и улетающего дракона, на спине которого была едва заметна фигурка седока.
Думать обо всём этом не хотелось. После напряжения этого скоротечного боя тело само собой размякло, утягивая рассудок в ленную пустоту. Барьер, привычный всякому обитателю осаждённого мегаполиса, давал чувство покоя и защищённости.
