5. Что такое невротический симптом?

Тот факт, что некоторое количество энергии находит свое выражение невротическим способом, сам по себе не означает невроза. Люди, страдающие функциональными расстройствами, такими, как головные боли, боли в желудке или запоры, не обязательно невротики, если, за исключением подлинных болей и неприятностей, причиняемых им данным симптомом во время его проявления, они чувствуют себя хорошо и способны продуктивно исполнять свои повседневные дела. Это особенно видно на примере некоторых типов мигрени и сенной лихорадки. Болезни эти могут происходить от накопившихся напряжений Ид, и во время приступа индивид чувствует себя неприятно; однако между приступами он может чувствовать себя превосходно и даже во время приступа способен иногда заниматься своим делом, хотя и не столь продуктивно, как обычно.

Истинный невроз бывает лишь тогда, когда борьба между инстинктами Ид и другими силами психики отнимает столько времени и энергии, что индивид скверно себя чувствует в течение длительных промежутков времени или не способен эффективно работать, открыто встречаться с людьми и по-настоящему любить. В этом различие между невротическим поведением и подлинным неврозом. Как мы уже отметили, по нашим критериям курение есть невротическое поведение, но это не значит, что каждый курильщик страдает неврозом. Курение может быть даже полезно с точки зрения производительности умственного труда, поскольку оно удовлетворяет напряжения, которые в противном случае могли бы индивиду препятствовать. Истинный невроз сопровождается ощущением несчастности, разочарования и фрустрации.

Невротические симптомы трудно распутать, потому что они происходят не от одного, а от четырех видов напряжений, стремящихся к облегчению, и симптом пытается удовлетворить их все сразу; это либидо и мортидо, направленные внутрь и наружу. Каждый симптом должен отвечать следующим требованиям: он должен как-то ублажать самолюбие индивида, например, привлекая к нему внимание других; он должен доставлять какое-то удовлетворение внешнему либидо (в замаскированной или символической форме), например, давая ему предлог звать на помощь; он должен наказывать субъекта, например, причиняя ему физическую боль; и, наконец, он должен причинять вред другим, хотя бы в замаскированной и символической форме, например, заставляя их ходить вокруг на цыпочках.

Подсознание, которое представляет собой естественную систему сил, управляется со всеми этими напряжениями автоматически, без всяких выкладок; точно так же туча плывет по небу, не размышляя; направление же ее определяется рядом факторов – скоростью и направлением ветра, вращением Земли, высотой, температурой, плотностью самой тучи и т. д. Если попытаться учесть все эти факторы и вычислить, куда направляется туча и откуда она пришла, то задача выглядит сложной; для тучи, однако, она вовсе не сложна: туча просто движется, куда влечет ее равнодействующая приложенных сил. Подобным же образом силы человеческой психики действуют совместно, производя некоторый симптом, который является автоматическим итогом всех обстоятельств, наличных в данный момент; если эти обстоятельства меняются, то меняется и симптом. Пытаясь определить силы, стоящие за симптомом, мы встречаемся с теми же трудностями, что и в случае с тучей; но если какое-нибудь явление трудно объяснить, это вовсе не значит, что ему трудно произойти. Оно просто должно произойти.

Симптом должен отвечать еще одному требованию: он должен настолько замаскировать желания Ид, чтобы Эго и Суперэго не узнали их подлинной природы. Если такое узнавание происходит, то симптом может исчезнуть, поскольку он больше не отвечает только что указанному условию; это один из способов, которыми анализ симптома может его излечить. Если, однако, индивид не находит иного способа справиться с напряжениями, стоящими за симптомом, то они могут попросту найти другую, лучшую маскировку, и возникает новый симптом.

Это требование, которому должен отвечать симптом, можно сформулировать иначе: симптом есть защита от сознания некоторых стремлений, сопровождаемая одновременным получением некоторого удовлетворения с помощью этого же симптома. Таким образом, симптом есть (а) защита и (б) символическое или косвенное выражение желания Ид. Символом такого удовлетворения может служить что угодно, как-либо связанное с психическим образом удовлетворения. Например, представление младенца о благополучии состоит, как уже говорилось, по крайней мере из трех элементов: любви, тепла и молока. Если симптом возникает из желания, связанного с ранним периодом жизни, то он может принять вид неутолимой жажды молока. Этим символизируется недовольство индивида его нынешней жизнью и его желание получить некоторые блага сосущего младенца.

Лавиния Эрис была секретарем Людвига Фрабанти, когда тот был собственником Олимпийской консервной фабрики. Когда Лавинии исполнилось тридцать лет, все три ее сестры были уже замужем; она же осталась дома и заботилась о матери. Каждый раз, когда Лавиния всерьез увлекалась кем-нибудь из знакомых мужчин, у матери ее случался «сердечный приступ», и Лавинии приходилось отказываться от мысли о браке, чтобы остаться дома и заботиться о своей немощной родительнице. Когда Лавинии было сорок лет, фабрику купил Мидас Кинг. Она осталась на прежнем месте, но вначале ей было трудно. Мистер Фрабанти был человек спокойный, никогда не обнаруживавший волнения; мистер Кинг был, напротив, раздражителен и всегда кричал на Лавинию, а она была весьма чувствительна.

Примерно в то же время с матерью Лавинии произошел еще один сердечный приступ, и она совсем слегла, так что Лавинии пришлось перестать встречаться с мистером Мактевишем, владельцем мануфактурного магазина, за которого она надеялась выйти замуж. У Лавинии возникло нервное напряжение, и внезапно она стала испытывать сильное влечение к молоку. Она выпивала ежедневно несколько кварт молока и начала прибавлять в весе. Доктора не могли найти у нее никаких физических болезней, и ей не помогали инъекции кальция и витаминов. Через несколько месяцев влечение к молоку постепенно уменьшилось. И лишь после нервного срыва, семь лет спустя, когда она обратилась к доктору Трису, обнаружился смысл этого симптома.

Невротическая жажда молока удовлетворяла ее напряжения следующими символическими и косвенными путями:

1. Либидо, направленное внутрь: до того времени все внимание доставалось матери с ее сердечными приступами. Теперь же, когда Лавиния была «больна», некоторое внимание приходилось и на ее долю.

2. Либидо, направленное наружу: символическим образом влечение к молоку приближало ее к благополучию младенчества и к ранним близким отношениям с матерью.

3. Мортидо, направленное внутрь: она наказывала себя тем, что толстела и теряла привлекательность.

4. Мортидо, направленное наружу: поскольку она была больна, она некоторое время пренебрегала матерью; сверх того, она говорила ей своим поведением: «Посмотри, ведь это ты своими требованиями сделала меня больной и непривлекательной для мужчин!» (И это было вполне справедливо, потому что ее мать буквально изо всех сил старалась удержать Лавинию от брака, чтобы не потерять ее заработка и услуг.)

В то же время симптом ее был столь загадочен и так далек от прямого удовлетворения ее подлинных стремлений, что ей незачем было признаваться в этих основных напряжениях. Если бы она с ними прямо столкнулась, почти все они привели бы ее в ужас. Симптом облегчал эти стремления и одновременно служил защитой или способом скрыть их подлинную силу. И в то время защита была успешной. Когда напряжения были отчасти ослаблены описанными выше механизмами, ее влечение к молоку постепенно уменьшилось. Позже, когда прибавился стресс от приближающегося пятидесятилетия, она не сумела уже защититься невротическими симптомами и совсем уже сорвалась до психоза, когда Ид вырывает у Эго управление личностью. (В следующей главе мы увидим, что такое психоз.)

Болезнь эта называлась неврозом, а не просто невротическим поведением, поскольку в то время, когда Лавиния жаловалась на свой симптом, ее производительность была снижена, общественная жизнь нарушена, она чувствовала себя несчастной, разочарованной и подавленной.