Книга: Характер и судьба
Назад: Социальный контекст
Дальше: Неагрессивные черты характера

Черты характера

Агрессивные черты характера

Тщеславие и честолюбие

Как только стремление к самоутверждению берет верх, оно провоцирует увеличение психического напряжения. Соответственно, когда все более значимой целью для индивидуума становится власть и превосходство над другими, он добивается этой цели со все возрастающим напряжением сил и ожесточенностью и живет ожиданием великих триумфов. Такой индивидуум теряет чувство реальности и упускает из виду реальную жизнь, поскольку он вечно поглощен решением вопроса о том, что думают о нем другие люди и какое впечатление он производит на мир. Его свобода действий чрезвычайно ограничена из-за его стиля жизни, а наиболее явная черта его характера – это тщеславие.

Вероятно, каждое человеческое существо до некоторой степени тщеславно; однако выставлять свое тщеславие напоказ не принято. Поэтому тщеславие скрывают или маскируют. Например, имеется разновидность скромности, которая, в сущности, есть не что иное, как замаскированное тщеславие. Один человек может быть настолько тщеславен, что он никогда не прислушивается к мнению других; другой жадно стремится получить общественное одобрение и использует его в своих интересах.

Зайдя слишком далеко, тщеславие становится чрезвычайно опасным. Кроме того факта, что тщеславие заставляет индивидуума заниматься всевозможными видами бесполезной деятельности, которые затрагивают больше внешность, нежели суть, и заставляет его постоянно думать либо о себе, либо о мнении других людей о себе, самой большой опасностью тщеславия является отрыв индивидуума от реальности. Он теряет понимание межчеловеческих взаимоотношений, и его отношение к реальности становится искаженным. Он забывает свои обязанности человеческого существа и теряет представление о своей роли в обществе как едином целом. Никакой другой порок не в силах исказить свободное развитие человека так, как искажает его тщеславие, которое заставляет индивидуума подходить к любому человеку и любому событию с вопросом: «А что я за это буду иметь?»

Люди имеют обыкновение запутывать эту ситуацию, заменяя слова «тщеславие» или «гордыня» более благозвучным «честолюбие». Вспомните, сколько ваших знакомых гордятся своим честолюбием! Также к ним часто применяют эпитет «энергичный» или «деятельный». Пока их энергия действительно полезна для общества, мы можем признать ее ценность, однако чересчур часто слова «трудолюбие», «деятельность» и «энергичность» используются только для прикрытия чрезмерно развитого тщеславия.

Тщеславие быстро отучает индивидуума играть по правилам. Очень часто оно заставляет его расстраивать игру другим людям. Таким образом, можно обнаружить, что те индивидуумы, которые неспособны удовлетворить свое собственное тщеславие, зачастую стремятся не дать другим сполна наслаждаться жизнью. Дети, чье тщеславие еще только растет, демонстрируют свою храбрость в опасных ситуациях и любят показать более слабым детям свою силу. Другие дети, которые уже на чем-то обожглись, попытаются удовлетворить свое тщеславие при помощи всяческих мыслимых и немыслимых мелочей. Они будут избегать основного поля человеческой деятельности и пытаться удовлетворить свое стремление к самоутверждению, играя героическую роль на какой-нибудь провинциальной сцене жизни, которая придется им по вкусу.

Люди, все время жалующиеся на то, сколь тяжка жизнь и как плохо обошлась с ними судьба, принадлежат именно к этой категории. Именно они хотели бы заставить нас верить, будто если бы они не получили такое плохое образование или их не постигло бы какое-нибудь другое несчастье, они бы себя показали. Они все время ищут себе оправданий за то, что держатся в стороне от переднего края жизни; единственным удовлетворением их тщеславия могут быть созданные ими мечты.

Для нормального человека общение с такими индивидуумами затруднено, поскольку он не знает, как их оценивать или критиковать. Тщеславный субъект всегда сумеет переложить ответственность за любые свои ошибки на чужие плечи. Он всегда прав, остальные всегда не правы. В повседневной жизни, однако, не так уж важно, кто прав, а кто не прав, поскольку здесь единственное, что имеет значение, – это добиться результата и внести свою лепту в улучшение жизни других. Вместо того чтобы внести такую лепту, тщеславный индивидуум постоянно занят жалобами, оправданиями и поиском алиби. Тут мы имеем дело с различными психологическими хитростями, которые люди используют, пытаясь любой ценой сохранить свое чувство превосходства и защитить свое тщеславие от любых посягательств.

Часто возражают, что без больших амбиций человечество было бы не в силах достичь тех высот, которых оно достигло. Это неправильный взгляд с искаженной перспективой. Никто из нас не лишен тщеславия начисто; до некоторой степени оно присутствует в душе каждого. Однако не только благодаря тщеславию деятельность индивидуума направляется в полезном для всех направлении, и отнюдь не тщеславие дает ему силы для великих свершений. Стимулом для таких свершений может быть лишь социальное чувство. Творение гения становится ценным лишь в социальном контексте. Любое проявленное при его создании тщеславие лишь умаляет его ценность – и в реальном творчестве гения роль тщеславия незначительна.

Однако в общественной атмосфере нашего времени совершенно отрешиться от некоторого тщеславия невозможно. Признание нами этого факта само по себе имеет большую ценность. Этим признанием мы затрагиваем болевую точку нашей цивилизации, причину вечной неудовлетворенности многих людей. Это те несчастные, которые не в силах ни с кем найти общего языка и приспособиться к жизни, поскольку их главная цель – казаться более значительными, нежели они есть на самом деле. Неудивительно, что они вечно со всеми на ножах, так как их единственная забота – это их репутация.

Всякий раз, когда мы разбираем чрезвычайно запутанную ситуацию, оказывается, что главной проблемой была чья-то неудавшаяся попытка удовлетворить свое тщеславие. Когда мы пытаемся понять какую-нибудь непростую личность, важно суметь определить степень выраженности ее тщеславия, направление, которое принимает это тщеславие, и средства, при помощи которых оно достигает своих целей. Благодаря такому пониманию всегда удастся обнаружить, какой вред причиняет тщеславие социальному чувству. Тщеславие просто не может сосуществовать с заботой о себе подобных. Эти две черты характера никогда не смогут ужиться, так как тщеславие не позволит подчинить себя нуждам общества.

* * *

Тщеславие в основе своей эгоцентрично. Однако его развитию непрерывно угрожают те логические возражения, которые возникают в ходе коллективной жизни. Необходимость жизни в обществе и коллективе – абсолютный и неопровержимый принцип. Поэтому тщеславие на самых ранних стадиях своего развития вынуждено уйти в подполье. Оно надевает маску и идет к цели кружным путем. Тщеславный человек всегда будет жертвой мрачных мыслей относительно своей способности совершить те победы, которых, как ему кажется, требует его тщеславие; пока он мечтает и размышляет, время уходит. А когда время ушло, у нашего честолюбца появляется то оправдание, что ему так и не представилась возможность показать, на что он способен.

Последовательность событий обычно примерно следующая. Наш честолюбец добивается какого-нибудь привилегированного положения, отходит в сторону от главного течения жизни и, стоя в сторонке, наблюдает за возней остального человечества с некоторым недоверием; в каждом себе подобном он видит врага. Тщеславным людям всегда приходится занимать наступательные и оборонительные позиции. Часто мы видим их погруженными в сомнения, запутанными в важных соображениях, которые своей мнимой логичностью дают им сознание правоты; однако, занимаясь этими размышлениями, они упускают свои возможности, теряют контакты с жизнью и обществом и уклоняются от общеобязательных дел.

Присмотритесь к ним повнимательнее – и вы увидите, что, хотя тщеславие является общим фоном, желание всех покорить принимает тысячу разнообразных форм. Тщеславие сквозит в каждой их социальной установке, в их манере одеваться, говорить и контактировать с другими. Короче говоря, куда бы мы ни бросили взгляд, мы видим тщеславных, амбициозных индивидуумов, которым безразлично, каким оружием завоевывать превосходство над другими. Поскольку проявления таких чувств не очень приятны, тщеславные люди, если они умны и понимают, насколько противопоставляют себя обществу, всячески пытаются замаскировать внешние признаки своего тщеславия. Так мы видим индивидуумов, которые внешне скромны, неряшливо одеваются и пренебрегают своим внешним видом, чтобы показать, что они не тщеславны! Существует рассказ о том, как Сократ сказал некоему оратору, взошедшему на трибуну в старых и оборванных одеждах, следующее: «Юный афинянин, твое тщеславие смотрит из всех дыр твоей хламиды!»

Есть люди, которые глубоко убеждены в том, что они начисто лишены тщеславия. Они принимают во внимание только внешнюю сторону, между тем как тщеславие лежит гораздо глубже. Тщеславие может выражаться в стремлении всегда пробиваться в центр внимания своего социального окружения, играть на публику, судить о ценности того или иного коллектива в зависимости от своей способности всегда быть на авансцене. Также тщеславный человек может отказаться от жизни в обществе и стараться его всячески избегать. Это стремление уйти от общества может выражаться разнообразными способами. Отказ от приглашений, опоздания или привычка заставлять хозяина долго уговаривать или улещивать себя, чтобы прийти, – это типичные симптомы тщеславия. Другие индивидуумы выходят в свет только на строго определенных условиях и тешат свое тщеславие своей необыкновенной «недоступностью». Они гордо объявляют это похвальной чертой характера. Между тем есть и такие, тщеславие которых проявляется в желании присутствовать на всех светских приемах.

Мы не должны считать эти детали несущественными; они очень глубоко укоренены в психике. На самом деле в душе человека, грешащего ими, не осталось места для социального чувства; он скорее враг, чем друг общества. Чтобы запечатлеть типы таких людей во всем разнообразии их вариаций, нужны поэтические способности великого писателя. Здесь мы лишь даем их беглые наброски.

Для всех форм тщеславия общим является один мотив. Тщеславный индивидуум ставит перед собой такую цель, которой в этой жизни достичь невозможно. Ему хочется быть важнее и удачливее всех на свете, и эта цель не более чем прямое следствие его чувства неполноценности. Есть основания предполагать, что всякий человек, чье тщеславие сильно выражено, имеет заниженную самооценку. Могут встречаться индивидуумы, которые осознают, что причиной их тщеславия является чувство неполноценности, однако это знание для них бесполезно, если они не сумеют его с пользой применить.

* * *

Тщеславие развивается в раннем возрасте. Обычно в нем есть нечто очень инфантильное, и в результате тщеславные индивидуумы всегда поражают нас своей ребячливостью. Имеются различные ситуации, благоприятные для развития тщеславия. Из-за неправильного воспитания ребенок может почувствовать себя отверженным и угнетенным собственной малостью и слабостью. Другие дети приобретают некое высокомерие, поскольку в их семье оно по традиции считается фамильной чертой. Мы можем не сомневаться в том, что их родители также приобрели эти «аристократические» манеры, чтобы отличаться от других и гордиться этим.

Надменное поведение создает новую элиту из людей, рожденных в семьях, которые «лучше» всех остальных, они «более способны» и «более восприимчивы», а потому считают, что им по праву рождения положены некие привилегии. Требование таких привилегий также дает направление их жизни и определяет тип их поведения. Поскольку жизнь, как правило, без всякой жалости разбивает подобные иллюзии, а людей, которые требуют для себя особого положения, встречают либо враждебностью, либо насмешками, многие из них тихо удаляются от общества и превращаются либо в затворников, либо в шутов. Пока они сидят дома, где ни за что ни перед кем не отвечают, они могут сохранять свою претензию на величие и подкреплять свою социальную установку верой, что смогли бы достигнуть своей цели, если бы обстоятельства сложились по-другому.

Иногда в этой группе можно обнаружить людей с выдающимися способностями, которые сумели достичь в своем развитии огромных высот. Если бы они поделились своими талантами с миром, эти таланты могли бы иметь какую-то ценность, однако они употребляют свои способности только на то, чтобы и дальше заниматься самообманом. Они требуют от общества непомерной цены за свое сотрудничество с ним. Например, они могут устанавливать неприемлемые временные рамки, заявляя, что, если бы они что-то сделали, чему-то научились или что-то узнали ранее, они смогли бы достигнуть большего. Также они могут искать отговорки в природе вещей, заявляя, что мужчины или женщины должны по-другому действовать или думать. Их условия, даже с наилучшими намерениями, невозможно выполнить. Поэтому нам следует сделать вывод, что на самом деле такие условия суть не более чем отговорки, такие же бесполезные, как и гипнотические или токсические наркотики, которые освобождают нас от необходимости думать о зря потерянном времени.

Такие люди очень враждебно настроены по отношению к другим и склонны относиться с безразличием к их боли и страданиям. Таким путем им удается полнее ощутить свое величие. Ларошфуко, великий знаток человеческой природы, сказал, что большинство людей «легко переносят чужую боль». Враждебность к обществу зачастую выражается в том, что манера поведения становится резкой и критичной. Эти враги общества все время порицают, критикуют, высмеивают, судят и осуждают мир. Ничто их не удовлетворяет. Однако мало только признать существование зла и осудить его. Мы должны спросить себя: «Что я сделал, чтобы это стало лучше?»

Некоторые индивидуумы используют свой бойкий ум для того, чтобы возвысить себя над остальным человечеством, и протравливают характеры других концентрированной кислотой своей критики. Неудивительно, что у подобных индивидуумов порой вырабатывается отличная техника критики, так как у них накапливается обширный опыт в этой области. Среди них можно встретить величайших острословов, чья быстрота реакции и находчивость достойны удивления. Острый язык не менее опасен, чем любое другое оружие, и сатирики ставят издевательство над другими людьми на профессиональную основу.

Резкая, неконструктивная, гиперкритическая манера поведения таких индивидуумов является выражением достаточно распространенной черты характера. Мы назвали ее комплексом порицания. Этот комплекс ясно демонстрирует то, что основной мишенью тщеславного человека является значимость и достоинство других людей. Необходимость признать ценность другого человека честолюбец воспринимает как личное оскорбление. Из этого факта мы можем сделать далеко идущие выводы и понять, насколько глубоко укоренено в личности этого человека чувство собственной слабости и неполноценности.

Поскольку никто из нас не может считать себя полностью лишенным тщеславия, мы можем подойти с той же меркой и к самим себе, даже если нам не удастся за короткое время искоренить те склонности, которые укрепились и за тысячелетия вошли в традицию. Тем не менее признание того, что наши предрассудки таят в себе ловушку и потому опасны, – это уже шаг в верном направлении.

У нас нет искреннего желания чем-то отличаться от других человеческих существ, и мы не выискиваем вокруг тех, кто чем-то отличен от других. Мы считаем, что закон природы требует от нас протянуть руку помощи и сотрудничать с себе подобными. В нашу эпоху, когда непроходимая глупость тщеславного отношения к жизни особенно очевидна, поскольку мы ежедневно наблюдаем, что гордыня до добра не доводит, так как она заставляет честолюбца вступить в конфликт с обществом или вынуждает его искать у этого общества сочувствия. Никогда еще тщеславие не было таким предосудительным, как сегодня. Самое меньшее, что мы можем предпринять, – это поискать лучшие формы выражения тщеславия и его применения, с тем чтобы, если уж нам не под силу от него избавиться, мы могли бы по крайней мере использовать его на общее благо!

* * *

Описанная ниже история болезни отлично демонстрирует динамику тщеславия. Молодая женщина, самая младшая из нескольких сестер, была очень избалована с первых дней жизни. Ее мать готова была прибежать к ней по первому зову и днем, и ночью и исполняла любое ее желание. В результате такой заботы требования этой младшей дочери, которая также была очень болезненной, выросли непомерно. Вскоре она сообразила: когда она болеет, ее малейшее желание становится непреложным законом. Юной леди не потребовалось много времени, чтобы понять: болезнь может быть весьма ценным качеством.

Нормальные люди не любят болеть, но ей быстро удалось преодолеть эту неприязнь, и она стала просто наслаждаться любой выпавшей на ее долю болезнью. Вскоре она научилась заболевать в любой момент, когда ей этого хотелось, а особенно когда страстно желала чего-то добиться. К несчастью, такие желания обуревали ее постоянно, и в результате для окружающих она стала хронической больной. Симптомы такого «комплекса болезни» весьма распространены среди детей и взрослых, которые чувствуют, что их власть растет, и пользуются своими болезнями, чтобы привлечь к себе внимание своей семьи. Возможности, которые предоставляет подобный путь к власти нежным, слабым индивидуумам, огромны, и неудивительно, что именно такие индивидуумы начинают им пользоваться, почувствовав однажды, как обеспокоены родные их здоровьем.

В такой ситуации индивидуум, чтобы добиться своего, может также прибегать к различным другим трюкам. Прежде всего, он может отказываться от еды; в результате он начинает хуже выглядеть, и семья лезет из кожи вон, чтобы приготовить такие деликатесы, перед которыми он не устоит. При этом у больного развивается желание, чтобы кто-нибудь все время ходил перед ним на задних лапках. Такие люди не выносят одиночества. Всего лишь сказавшись больными или заявив, что находятся в опасности, они получают то внимание, которого хотят.

Способность отождествлять себя с каким-либо предметом или ситуацией называется эмпатией. Примером образной эмпатии являются наши сны, во время которых нам кажется, что какая-то конкретная ситуация происходит на самом деле. Стоит жертвам «комплекса болезни» обнаружить подобный путь к власти, как им начинает легко удаваться вызвать у себя настолько реальное чувство недомогания, что говорить о лжи, искажении реальности или работе воображения невозможно. Нам известно: самоотождествление с ситуацией может производить тот же эффект, как если бы эта ситуация имела место в реальности. Нам известно, что подобных индивидуумов может рвать или у них могут появляться тревожные симптомы, словно бы их на самом деле тошнило или им угрожала какая-нибудь опасность. Как правило, их выдает способ, которым им удается вызвать подобные симптомы. Например, та молодая женщина, о которой мы говорим, заявляла, что у нее временами возникает страх, «будто со мной в любой момент может случиться удар». Есть люди, обладающие настолько живым воображением, что они действительно теряют душевное равновесие, и говорить о самообмане или симуляции уже нельзя. Все, что необходимо для такого профессионального инвалида, – однажды суметь уверить других, будто у него имеются симптомы какой-либо болезни или по крайней мере так называемые «нервные» симптомы. После этого всем, кого удалось в этом уверить, придется оставаться рядом с «больным», заботиться о нем и печься о его благе. Болезнь себе подобного взывает к социальному чувству каждого нормального человека. Индивидуумы только что описанного нами типа злоупотребляют этим чувством и манипулируют им для того, чтобы тешить свое властолюбие.

Их неприятие законов общества и жизни в коллективе, которые требуют в значительной степени учитывать интересы окружающих, при таких обстоятельствах становится самоочевидным. Обычно оказывается, что эти индивидуумы неспособны разделять боль или счастье себе подобных. Им трудно не нарушать права своих ближних; помогать другим не в их интересах. Иногда путем невероятных усилий и мобилизации всего своего умственного и культурного багажа они могут добиться в жизни успеха, однако чаще их усилия будут направлены лишь на создание видимости своей заинтересованности в благополучии других. В конечном счете основой их поведения является самовлюбленность и тщеславие.

Это, безусловно, относится к той молодой женщине, которую мы только что описали. Заботливость ее родных по отношению к ней не знала границ. Она начинала нервничать, если мать на полчаса опаздывала принести завтрак к ней в комнату. В таких случаях она успокаивалась, только разбудив своего мужа и послав узнать, не случилось ли что-нибудь с матерью. Спустя некоторое время мать этой женщины стала очень пунктуально приносить ей завтрак.

Примерно то же случилось и с ее мужем. Будучи коммерсантом, он обязан был до некоторой степени подчиняться интересам своих клиентов и компаньонов, однако всякий раз, когда он приезжал домой с опозданием на несколько минут, он обнаруживал жену едва ли не на грани нервного срыва, дрожащей от беспокойства, обливающейся потом и выслушивал ее горькие жалобы на то, как она нервничает и беспокоится о его безопасности. Бедному мужу ничего не осталось, как последовать примеру ее матери и быть пунктуальным любой ценой.

Некоторые могут сказать, что поступки этой женщины не приносили ей никакой пользы и ее победы были очень незначительными. Однако мы должны иметь в виду, что видели только малую часть общей картины; ее болезнь – это сигнал бедствия, предупреждающий окружающих: «Осторожно!» Это ключ ко всем остальным сторонам ее жизни. При помощи этого простого приема она держала окружающих в ежовых рукавицах. Основную роль в ее неуемном желании доминировать над другими играло удовлетворение собственного тщеславия. Представьте себе, через что приходится пройти подобному индивидууму, чтобы достигнуть своей цели! Если мы вспомним, какой дорогой ценой она платила за свое поведение и социальную установку, мы должны заключить, что они были для нее абсолютной необходимостью. Она не могла успокоиться, если ее прихоти не удовлетворялись беспрекословно и точно в срок. Однако брак – это далеко не только наличие пунктуального мужа. Деспотизм этой женщины, научившейся подкреплять свои приказы угрозами, что у нее начнется приступ страха, вредит множеству других граней ее взаимоотношений с людьми. На первый взгляд кажется, что ее необычайно заботит благополучие других, однако все вокруг должны беспрекословно повиноваться ее воле. Мы можем сделать однозначный вывод: ее заботливость не более чем орудие удовлетворения ее тщеславия.

* * *

Зачастую подобный психологический импульс становится настолько мощным, что настоять на своем оказывается важнее, чем получить предмет своих желаний. Это видно на примере шестилетней девочки, эгоизм которой был настолько безграничен, что единственной ее заботой стало удовлетворение любой своей минутной прихоти. Все ее поведение было проникнуто желанием показать свою способность главенствовать над всеми, и, как правило, она добивалась успеха. Ее мать, которую очень заботило сохранение добрых отношений с дочерью, однажды попыталась преподнести ей в качестве сюрприза ее любимый десерт со словами: «Я принесла тебе это, потому что знаю – это твое любимое». Девочка бросила тарелку на пол, растоптала пирожное и закричала: «Но я его хочу не тогда, когда ты мне его даешь, а когда его хочу я!» В другой раз она случайно услышала, как ее мать размышляет вслух, что лучше предложить дочери – кофе или молоко. Встав на пороге, девочка вполголоса, но очень отчетливо произнесла: «Если она скажет – кофе, я захочу молока, а если скажет – молока, я захочу кофе!»

Эта девочка высказывала все открыто, однако есть множество не менее эгоистичных детей, которые стараются держать свои мысли при себе. Вероятно, такая черта характера в той или иной степени свойственна каждому ребенку, и каждый ребенок старается настоять на своем даже в том случае, если это не сулит ему никаких выгод, а возможно, даже принесет горе и несчастье. В наибольшей степени это характерно для детей, которые привыкли к тому, что любая их прихоть удовлетворяется. Примеры такого поведения встречаются в наше время на каждом шагу. Соответственно, и среди взрослых появляется больше людей, жаждущих добиться своего, нежели людей, желающих помочь другим. У некоторых себялюбие доходит до того, что они неспособны поступить так, как предлагает кто-либо другой, даже если это наиболее очевидный образ действий и поступить так всецело в их интересах. Есть люди, которые всегда возражают собеседнику, не дождавшись, пока он умолкнет. А некоторых людей тщеславие даже может довести до того, что они говорят: «Нет!», когда желают сказать: «Да!»

Все время добиваться своего возможно только в семейном кругу, да и там не всегда. Бывают такие дружелюбные и беззаботные индивидуумы, которые устанавливают контакты с незнакомыми людьми легко, но ненадолго. Вскоре они охладевают к новым знакомым. Поскольку в жизни люди, как правило, постоянно сталкиваются между собой, индивидуум, который сначала всех покоряет, а потом бросает в беде, весьма распространенное явление.

Многие стремятся ограничить всю свою деятельность кругом семьи. Именно так произошло с нашей пациенткой, описанной выше. Благодаря ее шарму и личному обаянию вне дома ее все любили, считая чудесным человеком. Однако она старалась не выходить из дома надолго. Ее желание вернуться в круг семьи обставлялось разнообразными хитростями. Если она выезжала на вечеринку, у нее начинала болеть голова и ей приходилось ехать домой, поскольку на светской вечеринке ей было невозможно сохранить ту абсолютную власть над другими, какую она установила дома.

Поскольку эта женщина могла достигнуть главной цели своей жизни – удовлетворения своего тщеславия – только в семейном кругу, ей пришлось изобрести способ возвращаться в этот круг всякий раз, когда ей было необходимо. Дошло до того, что как только она оказывалась среди незнакомых людей, ее охватывали тревога и возбуждение. Вскоре она уже не могла ходить в театр, а в конце концов ей стало нельзя выходить на улицу, потому что в этих ситуациях она чувствовала, что ее власть над миром ослабевает. Ситуации, к которой она стремилась, нельзя было найти вне семьи, а особенно на улице. В конце концов она заявила, что не может выходить из дома иначе как в сопровождении кого-нибудь из своих «придворных». Только такая ситуация доставляла ей удовольствие: быть окруженной заботливыми людьми, пекущимися о ее благополучии. Как показало наше исследование, такой стиль поведения у нее сформировался еще в раннем детстве.

Она была самой младшей, самой слабой, самой болезненной и больше других нуждалась в том, чтобы ее баловали и нежили. Она ухватилась за роль избалованного ребенка и играла бы ее до конца жизни, если бы не зашла слишком далеко и не нарушила железные законы жизни, согласно которым подобное поведение крайне предосудительно. Ее приступы возбуждения и тревоги, которые были настолько заметны, что никто не осмелился бы отрицать их подлинности, выдали тот факт, что найденное ею решение проблемы тщеславия оказалось ловушкой для нее самой. Это решение было неадекватным; она не обладала достаточной волей для того, чтобы жить как нормальный член общества, которому приходится не только брать, но и давать, и в итоге последствия неспособности решить свою проблему стали для нее настолько болезненными, что она обратилась за медицинской помощью.

После этого пришлось демонтировать всю структуру ее жизни, которую пациентка старательно возводила многие годы. Пришлось преодолевать огромное сопротивление, поскольку, в сущности, она не была готова меняться, хотя внешне и умоляла доктора о помощи. На самом деле ей требовалось лишь одно – царствовать в своей семье, как и прежде, но не расплачиваться за это мучительной тревогой, которая охватывала ее, стоило ей выйти на улицу. Однако эти два условия были неразделимы! Пациентке продемонстрировали, как она оказалась узником в клетке своего бессознательного поведения, выгодами которого она желала пользоваться и дальше, однако неприятностей которого хотела избежать.

Этот пример показывает, как, развившись до значительной степени, тщеславие превращается в тяжелое бремя, которое приходится нести всю жизнь, как оно мешает развитию человека и в конечном счете приводит его к краху. Пациент не может понять этого ущерба, поскольку его внимание приковано исключительно к выгодам. По этой причине многие люди убеждены, что их честолюбие, которое скорее следовало бы назвать тщеславием, является ценной чертой характера. Они не понимают, что эта черта характера вызывает вечную неудовлетворенность и лишает их сна и отдыха.

* * *

В доказательство нашего тезиса приведем еще один пример. Молодому человеку двадцати пяти лет нужно было сдавать выпускные экзамены. Однако на экзамены он не явился, поскольку внезапно потерял всякий интерес к предмету. Его обуревали неприятные чувства; он сомневался в своих способностях и достоинствах до тех пор, пока неверие в собственные силы не одолело его настолько, что он оказался не способным сдать экзамены. Его воспоминания о детстве были пересыпаны упреками в адрес родителей, которые никогда его не понимали, что затормозило его развитие. Пребывая в таком настроении, он также считал, что все люди – существа бесполезные, а посему они не представляют для него никакого интереса. Таким образом ему удалось изолировать себя от мира.

Движущей силой, которая каждый раз, когда ему предстояло испытать свои силы, находила отговорку, позволявшую этого избежать, было тщеславие. Теперь, перед самыми выпускными экзаменами, его терзали сомнения, мучили недостаток мотивации и мандраж, благодаря чему он оказался совершенно не способен их сдать. Все это представляло для него чрезвычайную важность, поскольку, если бы он сдался сейчас, его чувство собственного достоинства осталось бы непоколебленным. Его спасательный круг всегда был с ним! Он чувствовал себя спокойнее, когда утешался мыслью, что причинами его неудачи были болезнь и невезение.

Мы считаем такое поведение всего лишь еще одной формой тщеславия, при котором индивидуум неохотно подвергает себя испытанию. Именно тщеславие заставляет его пасовать в момент, когда должно быть принято решение относительно его способностей. Он вспоминает о славе, которую утратит, если потерпит неудачу, и начинает сомневаться в своих способностях; он постиг наконец сокровенную тайну всех, кто не может заставить себя принять решение! Рассказ нашего пациента о себе подтверждает, что он фактически всю жизнь был одним из этих нерешительных людей. Всякий раз, когда возникала необходимость принять решение, он колебался и терялся. Если сосредоточиться только на изучении поведения и образа действий, то такое поведение для нас обозначает, что пациент желает остановиться, затормозить свое продвижение вперед.

Он был самым старшим ребенком в семье и единственным мальчиком среди четырех сестер. Кроме того, он оказался единственным, кому было решено дать высшее образование, надеждой всей семьи, от которого ожидали великих свершений. Отец не упускал возможности подстегнуть его честолюбие и не уставал повторять ему, что он должен совершить великие дела. Постоянной целью этого мальчика было стать первым и лучшим. И теперь, во власти нерешительности и тревоги, он размышляет, сумеет ли он на самом деле осуществить то, что от него ожидают. Тщеславие приходит ему на выручку и указывает путь к отступлению.

Этот пример показывает нам, как разросшееся честолюбие и тщеславие делает невозможным перейти Рубикон и двигаться дальше. Тщеславие вступает в конфликт с социальным чувством, и от этой смертельной схватки никуда не деться. Более того, зачастую мы видим, как честолюбцы уходят от общества, чтобы жить в одиночку. Они похожи на людей, которые выдумывают фантастический город, отправляются на прогулку по нему с воображаемым планом, ищут воображаемые здания в тех местах, где, как они уверили сами себя, эти здания должны стоять. Разумеется, им так и не удается найти искомого! И винят они в этом жестокую реальность! Такова приблизительно судьба эгоиста, который пытается получить желаемое силой, хитростью или коварством, пронизывающими все его взаимоотношения с себе подобными. Он ищет возможности показать, что остальные люди, во-первых, не правы по отношению к нему и, во-вторых, хуже его. Он счастлив, когда ему удается доказать (хотя бы самому себе), что он умнее или лучше других людей. Однако те не обращают на него внимания и только оказывают сопротивление его усилиям. Эта борьба может закончиться победой или поражением, но в любом случае наш тщеславный друг остается уверенным в своей правоте и превосходстве над другими.

Таковы дешевые трюки, позволяющие любому увериться во всем, в чем он только захочет. Может оказаться, как в нашем случае, что индивидуум, который должен учиться, которому приходится подчинять себя книжной мудрости или подвергать экзамену, выявляющему его истинные способности, обостренно осознает свои недостатки, поскольку видит все вокруг в ложном свете. Вследствие этого он переоценивает ситуацию и начинает полагать, будто на карту поставлено счастье всей его жизни, все его дальнейшие успехи. В результате он настолько себя взвинчивает, что такое напряжение никто не в силах вынести.

Любой контакт с окружающими превращается в событие огромного значения. Любой поступок, любое слово оцениваются под тем углом, принесут ли они ему победу или поражение. Это вечный бой, который создает такому индивидууму, сделавшему своими поведенческими установками тщеславие, честолюбие и неоправданные надежды, все новые трудности и окончательно лишает его истинного счастья. Счастье возможно лишь тогда, когда правила жизненной игры принимаются; однако когда эти реальные и необходимые условия отброшены в сторону, индивидуум сам отрезает себе все пути к счастью и радости и терпит неудачу там, где другие получают удовлетворение. Лучшее, что ему остается, – это мечтать о своем превосходстве и главенстве над другими, несмотря на то что осуществить свои мечты ему не под силу.

Если же он действительно обладает таким превосходством, ему не составит труда найти людей, которые с радостью вступят с ним в состязание. Избежать этого нельзя, так как никого нельзя заставить признать превосходство другого. Остается лишь такая таинственная и зыбкая вещь, как самооценка индивидуума. Когда наш стиль жизни таков, как описано выше, нам затруднительно установить контакт с себе подобными или достичь реального успеха. Игроки постоянно живут под угрозой нападения и гибели. На них лежит ужасная обязанность – выглядеть умными и выдающимися людьми все время!

Совершенно по-иному обстоит дело, когда репутацию человека подтверждают его услуги, оказанные другим. Тогда слава сама находит его, а если кто-то и противится этому, на них мало обращают внимание. Такой человек может спокойно почивать на лаврах, поскольку не поставил все на карту тщеславия. Решающее различие между ним и честолюбцем заключается в эгоистической социальной установке последнего, в его постоянном стремлении возвыситься. Все внимание тщеславного человека сфокусировано на предвкушении и приобретении. Сопоставим этого человека с таким, который, имея хорошо развитое социальное чувство, спрашивает: «Что я могу дать другим?» – и вы сразу увидите огромную разницу и в характере, и в его ценности.

* * *

Мы приходим к тому, что люди поняли тысячелетие назад. Эта точка зрения выражена в знаменитом стихе Библии: «Давать – большее благо, нежели получать». Если мы поразмыслим о значении этих слов, вобравших в себя тысячелетний опыт человечества, мы поймем, что в них имеются в виду социальные установка и чувство. Готовность давать, оказывать услуги или помогать вознаграждается душевной гармонией, подобно золоту богов, которое возвращается к тому, кто его отдает.

С другой стороны, стяжатели, как правило, не знают покоя, поскольку их постоянно грызут мысли о том, чего им предстоит еще достигнуть, что приобрести, чтобы быть счастливыми. Во внутреннем мире стяжателя, который никогда не задумывается о нуждах и потребностях других, для которого чужое несчастье – радость, нет места приятию жизни и примирению с ней. Он требует безусловного подчинения других законам, диктуемым его эгоизмом. Он требует для себя особого положения в мире и претендует на то, что ему дано мыслить и чувствовать по-особому. Его неудовлетворенность жизнью и самоуверенность подлежат такому же осуждению, как и другие черты его характера.

Есть и другие, более примитивные формы тщеславия; его проявляют те люди, которые стремятся выделиться необычной или щегольской одеждой, кто навешивает на себя вызывающе много украшений точно так же, как первобытные люди старались привлечь к себе всеобщее внимание, воткнув в волосы особо длинное перо, полученное за какие-то заслуги. Есть немало людей, для которых самое большое удовольствие – всегда быть одетым красиво и по последней моде. Различные украшения, которые носят эти индивидуумы, суть не что иное, как боевые знамена их тщеславия. Иногда это тщеславие выражается эротическими эмблемами или татуировкой.

В таких случаях у нас создается впечатление, что данный индивидуум стремится привлечь к себе внимание, однако единственный способ, каким он способен это сделать, – бесстыдство. Некоторым бесстыдное поведение дает чувство собственного величия и превосходства над окружающими; другие, для того чтобы приобрести такое чувство, становятся черствыми, жестокими, упрямыми или нелюдимыми. На самом деле эти индивидуумы могут быть не грубыми, а мягкими, и их внешняя резкость – только поза. Такая внешняя бесчувственность, а на деле – отрицательное отношение к социальному чувству, особенно характерна для мальчиков. Индивидуумы, чьим движущим жизненным мотивом является подобное тщеславие, которые желают играть такую роль, при которой они торжествуют, а все остальные страдают, были бы оскорблены, если бы мы попытались воззвать к их высшим идеалам. Такой призыв только подкрепил бы их социальную установку. Всем нам известны случаи, когда родители заявляют ребенку, что своим плохим поведением он заставляет их страдать, а ребенку эти чужие страдания только внушают чувство собственного превосходства над ними.

Как мы уже говорили, тщеславие любит скрываться под маской. Тщеславные люди, которым хотелось бы управлять другими, сначала должны поймать их, чтобы привязать к себе. Поэтому нам не следует позволять обмануть себя наружному доброжелательству, дружелюбию или демократичности. Нам нельзя также позволить себя одурачить и заставить поверить, будто такой человек на самом деле не агрессивный завоеватель, желающий очередными победами подкрепить свое чувство собственного превосходства. Первая фаза его тактического маневра – убедить жертву в своей доброжелательности и усыпить таким образом ее бдительность. В первой фазе – фазе дружеского сближения – мы легко можем поверить, что агрессор преисполнен социального чувства. На второй стадии маска спадает, и мы осознаем наше заблуждение. Такие люди всегда нас разочаровывают. Мы могли бы сказать, что они двуличны, но на самом деле лицо у них только одно – выражающее показное дружелюбие, которое в конечном счете оказывается ложным.

Такой стиль жизни может даже стать чем-то вроде спорта – ловлей друзей. Нам могут выказывать величайшую преданность. Эти люди с теплым чувством говорят о человечестве и, кажется, делом доказывают свою любовь к себе подобным. Однако их благодеяния, как правило, настолько показные, что они настораживают любого, кто обладает реальными знаниями о природе человека. Итальянский криминалист-психолог однажды сказал: «Когда человек кажется даже слишком хорошим для нашего мира, когда его филантропия и гуманизм достигают значительных масштабов, нам следует быть бдительными». Разумеется, этот принцип следует применять с осторожностью, однако в его разумности нет причин сомневаться.

Как правило, подобный тип личности легко распознать. Угодничество никому не доставляет удовольствия; вскоре оно начинает причинять неудобство, и мы настороженно относимся к тем, кто пытается к нам подольститься. Мы чувствуем необходимость посоветовать честолюбцам избегать такого подхода – лучше поискать другой метод и более надежные приемы!

* * *

В заключение мы представим еще один случай, демонстрирующий все уже описанные нами проявления тщеславия и в то же время дающий нам возможность понять еще одно явление, в котором тщеславие играет заметную роль, а именно преступность. В данном случае речь идет о брате и сестре. Брат, который был младшим из двоих детей, считался бесталанным, в то время как его старшая сестра слыла чрезвычайно одаренной. Когда брату оказалось больше не под силу быть с нею наравне, он сошел с дистанции. Хотя все старались убрать с его пути всяческие препятствия, он отошел на задний план. Он нес на себе тяжелое бремя – необходимость признать, что он ни на что не пригоден. С самого раннего детства ему внушали, что его сестра всегда с легкостью сумеет преодолеть любые трудности, а он способен только на пустяки. Таким образом, из-за преимуществ, которые имела его сестра, люди неправомерно считали мальчика неполноценным.

Сгибаясь под бременем этого непосильного груза, он пришел в школу. Здесь он проявил себя типично для ребенка с пессимистическими наклонностями, который стремится любой ценой скрыть свою бездарность. По мере того как он взрослел, у него появилось желание перейти на положение взрослого и тем самым покончить с необходимостью и дальше играть роль глупого мальчишки. В четырнадцать лет он много времени проводил в обществе взрослых, однако глубоко укоренившееся чувство неполноценности не давало ему покоя и заставляло размышлять о том, как подостовернее исполнить роль взрослого мужчины.

Он попал в компанию проституток. Тратил на них все свои деньги, однако его желание играть роль взрослого не давало ему просить деньги у отца. Поэтому мальчик стал красть их у него. Эти кражи его нисколько не тревожили, он считал, что имеет полное право распоряжаться отцовскими деньгами. Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день перед ним не возникла перспектива полного провала в школе. Провалиться – значило показать недостаток умственных способностей, а выставить это на всеобщее обозрение он не смел.

В этот момент его вдруг стали терзать угрызения совести и раскаяние, которые создавали непреодолимую помеху его учению. Теперь положение мальчика улучшилось: в случае провала у него была бы отговорка – его мучило раскаяние, а в таком положении учеба не пойдет на ум никому. Мощный отвлекающий фактор мешал ему в работе и заставлял думать о посторонних вещах. Так проходил целый день; наступала ночь, и он отправлялся спать, считая, что старался учиться, хотя на самом деле он уделял работе крайне незначительное внимание. То, что происходило после этого, также помогало ему играть свою роль.

Ему приходилось рано вставать. В результате он весь день чувствовал себя усталым и разбитым и не мог обращать на работу никакого внимания. Разве могла теперь идти речь о том, чтобы сравниться с сестрой! Для постороннего взгляда виной тому была не его неспособность, а его глубокое раскаяние, угрызения совести, которые не давали ему покоя. Наконец-то он был защищен со всех сторон и совершенно неуязвим: если бы он провалился, это можно было объяснить смягчающими обстоятельствами и никто не мог бы сказать, что у него не хватило способностей. Если бы он выдержал экзамен, это бы доказало, что он мог сделать это с самого начала, и те, кто считал его бездарным, были бы не правы.

Когда мы видим такие хитрости, то можем быть уверены, что в их основе лежит тщеславие. В рассмотренном случае мы видим, что человек может заняться даже таким опасным делом, как мелкие кражи, чтобы не быть уличенным в мнимом, а не действительном отсутствии способностей. Честолюбие и тщеславие провоцируют в жизни такие трудности и уловки. Они убивают всю откровенность, все истинные удовольствия, всю истинную радость и счастье жизни. И все ради того, что при ближайшем рассмотрении оказывается чистейшей воды софизмом.

Игра в Бога

Сказки, из которых все мы почерпнули столько сведений о природе человека, изобилуют примерами опасности чрезмерного тщеславия. Рассмотрим одну сказку, особенно наглядно показывающую, что необузданное тщеславие автоматически приводит к распаду личности. Это сказка Ганса Христиана Андерсена «Кувшин с уксусом». Бедный рыбак живет в крошечной хижине. Он поймал рыбку и выпустил ее на свободу, а она в благодарность исполняет его желание. Рыбак хочет получить новый дом, и его желание исполняется. Но его честолюбивой жене этого мало; она настаивает на том, чтобы рыбак изменил свою скромную просьбу и попросил замок. Однако это желание ведет к новым; она посылает своего мужа к рыбке снова и снова и требует, чтобы ее сделали герцогиней, затем – королевой и, наконец, богиней! Рассерженная ее последним требованием, рыбка уплывает и покидает ее и рыбака навсегда.

Тщеславие и честолюбие не знают границ. Интересно видеть, как в сказках, а также в разгоряченном воображении честолюбцев стремление к власти переходит в желание стать Богом. Мы на каждом шагу видим тщеславных людей, которые либо действуют так, будто они боги или по крайней мере полномочные представители Бога на земле, либо выражают мечты и желания, исполнить которые под силу одному Богу. Эти проявления, стремления к тому, чтобы быть подобным Богу, являются крайним выражением склонности, наличествующей во всех поступках данного индивидуума, и в основе ее – желание спроецировать себя за пределы своей личности.

Примеров такой склонности в наше время можно найти множество. Большая группа людей, занимающихся спиритизмом, парапсихологическими исследованиями, телепатией и тому подобными славными делами, состоит из тех, кто желает стать чем-то большим, нежели обычным человеком, кто желает обладать сверхчеловеческими способностями, кто желает выйти за пределы пространства и времени и беседовать с призраками и душами мертвых.

В ходе дальнейших исследований мы обнаруживаем, что немалая часть человечества склонна требовать для себя места по правую руку от Бога. Еще и сейчас существует немало школ, чей педагогический идеал – уподобиться Богу. В прежние времена это был даже сознательный идеал всего религиозного воспитания. Нам остается лишь с содроганием наблюдать его результаты, и сегодня мы, безусловно, можем найти более разумную цель. Однако легко понять, что подобная склонность глубоко укоренилась в человечестве. Помимо психологических причин, известно, что значительная часть человечества получает первое представление о природе человека из догматов Библии, ставших расхожими фразами, в частности о том, что человек создан по образу и подобию Божьему. Легко представить, какое глубокое и опасное влияние на душу ребенка может оказать такое представление. Библия – это, безусловно, замечательная книга, которую нам следует постоянно читать и перечитывать, восхищаясь ее прозорливостью, после того как наш разум созрел. Однако не следует преподавать ее детям – во всяком случае, без комментария. Пусть ребенок научится быть довольным жизнью и не претендовать на всякого рода магическую силу и требовать, чтобы все вокруг были его рабами, – и все якобы потому, что он создан по образу Божьему!

В близком родстве с этой жаждой уподобиться Богу находится идеал сказочной Утопии, где любая мечта становится явью. Дети редко всерьез верят в реальность подобных фантастических миров. Однако, если вспомнить, какой интерес проявляют дети к магии, нельзя сомневаться, что она может их соблазнять и им очень легко погрузиться в фантазии. Вера в силу чар, магического воздействия на других сильна у многих людей и может сохраняться до глубокой старости.

Есть один вопрос, в котором никто не свободен от суеверных мыслей: это вера в то, что женщины способны опутывать своих любовников колдовскими чарами. Можно найти немало мужчин, которые живут так, будто они считают, что околдованы своими сексуальными партнершами. Это суеверие напоминает нам о тех временах, когда подобные воззрения были куда более распространены и в них верили гораздо более буквально, чем теперь. Это была эпоха, когда любая женщина рисковала быть заклейменной как ведьма под самым неосновательным предлогом, этот предрассудок висел, подобно кошмару, над всей Европой и оказывал влияние на ее историю в течение многих десятилетий. Если мы вспомним, что жертвами этого заблуждения стал миллион женщин, мы не можем назвать его безобидной ошибкой, но должны сравнить воздействие этого суеверия с ужасами инквизиции и мировых войн.

Еще одна веха на дороге нашего стремления уподобиться Богу – это удовлетворение нашего тщеславия путем злоупотребления желанием достичь религиозного просветления. Достаточно вспомнить, насколько важно бывает для индивидуума, перенесшего душевный надлом, удалиться от себе подобных и вступить в разговор по душам с Богом! Подобные индивидуумы считают себя особами, приближенными к Богу, которого их благочестивые молитвы и истовое исполнение обрядов обязывают лично заботиться об их благополучии. Подобные религиозные фокусы обычно настолько далеки от истинной религиозности, что их психопатологическая природа бросается в глаза. Один из наших пациентов говорил, что не может заснуть, не прочитав некую молитву, так как если он не вознесет эту молитву к небу, где-нибудь с каким-нибудь человеком может случиться несчастье.

Чтобы понять всю несостоятельность этой идеи, достаточно всего лишь проверить логические следствия утверждения пациента. В данном случае основное положение следующее: «Если я произнесу свою молитву, ни с кем не случится никакого несчастья». Вот каким образом можно легко почувствовать себя великим магом. Таким дешевым трюком человеку удается уверить себя в том, что он спас другого от несчастья. В грезах таких религиозных индивидуумов мы обнаруживаем аналогичные склонности, выходящие за пределы человеческих возможностей. В этих грезах мы видим пустые жесты, доблестные подвиги, которые совершенно не способны изменить ход вещей, зато благодаря им мечтателю отлично удается уйти от реальности.

* * *

В нашей цивилизации есть одна вещь, которая, как кажется, действительно обладает магической силой, – это деньги. Многие люди считают, что с помощью денег можно сделать все. Поэтому неудивительно, что честолюбие и тщеславие приводит их к одержимости приобретением денег и собственности. В этом свете их неутолимое стремление к приобретению мирских благ становится понятным, хотя с нашей точки зрения оно кажется почти патологическим. Это опять-таки форма тщеславия, когда путем наращивания собственности пытаются приобрести власть, подобную власти чародея. Один очень богатый человек, который, уже обладая состоянием, способным удовлетворить любого, продолжал погоню за деньгами и заболел психическим расстройством, даже признался: «Да, деньги обладают властью, которая влечет меня снова и снова!» То, что понял этот человек, не смеют осознать многие другие. Сегодня обладание властью тесно связано с обладанием деньгами и собственностью, и стремление к приобретению денег и собственности для нашей цивилизации кажется настолько естественным, что никто не обращает внимания на тот факт, что многих индивидуумов, тратящих свою жизнь на погоню за золотом, подстегивает просто-напросто честолюбивое желание обрести власть, подобную божественной.

Ревность

Ревность – интересная черта характера, так как она очень распространена. Под ревностью мы подразумеваем ревность не только в любовных, но и во всех остальных межчеловеческих взаимоотношениях. Так, уже в детстве мы видим, как некоторые дети, пытаясь добиться превосходства над другими, становятся ревнивыми. У тех же самых детей может также развиться непомерное честолюбие. Обе эти черты характера раскрывают их враждебное отношение к миру. Ревность, сестра честолюбия, – это черта характера, которая может сохраняться всю жизнь, она возникает из чувства отверженности, а также из чувства постоянной униженности.

Ревность почти всегда возникает у детей с появлением младшей сестры или брата, тот требует от своих родителей больше внимания, и старший ребенок чувствует себя низложенным монархом. Особенно ревнивыми становятся дети, которые до появления младшего ребенка купались в теплых солнечных лучах родительской любви. История маленькой девочки, которая к восьми годам совершила три убийства, показывает, до каких крайностей может довести это чувство.

Эта девочка несколько отставала в умственном и физическом развитии, и из-за болезненности ей не давали заниматься какой-либо серьезной деятельностью. Вследствие этого ее положение было не лишено приятности. Такое положение внезапно изменилось, когда ей исполнилось шесть лет и в семье появилась младшая сестра. После этого характер девочки совершенно изменился, и она стала безжалостно и жестоко преследовать свою маленькую сестренку.

Родители, которые не могли понять ее поведения, стали с ней строже и пытались доказать ей неправильность ее поступков.

Однажды случилось так, что в ручье, протекающем около деревни, где жила эта семья, нашли мертвой маленькую девочку. Через некоторое время обнаружили еще одну утонувшую девочку, и, наконец, нашу пациентку застали в тот момент, когда она столкнула в воду третьего ребенка. Она призналась в совершенных ею убийствах, после чего ее поместили в больницу для душевнобольных для наблюдения, а затем – в исправительную школу.

В данном случае ревность девочки к собственной сестре переносилась на других маленьких детей. Было замечено, что она не испытывала враждебных чувств к мальчикам; по всей видимости, в своих жертвах она видела свою младшую сестру и, убивая их, пыталась отомстить за перенесенное ею чувство отверженности.

Проявления ревности встречаются еще чаще, когда в семье, кроме сестер, появляются братья. Хорошо известно, что в условиях нашей цивилизации судьба девочки незавидна; нетрудно себе представить ее обескураженность, когда она видит, с каким восторгом встречают рождение брата, видит, что ему уделяют больше заботы и уважения и он получает всевозможные привилегии, которых девочка лишена.

Вполне естественно, что подобные отношения дают почву для враждебности. Зачастую старшая сестра относится к младшему брату любовно, по-матерински, однако ее психологическое состояние может ненамного отличаться от описанного нами выше. Если старшая сестра начинает относиться к младшим братьям и сестрам по-матерински, она снова приобретает авторитетное положение и может вести себя как пожелает: благодаря такой военной хитрости она выходит из опасного положения, став сильнее, чем была.

Чрезмерная конкуренция между братьями и сестрами является одной из наиболее частых причин для появления ревности внутри семьи. Девочка чувствует, что ею пренебрегают, и все время старается превзойти братьев. Зачастую благодаря трудолюбию и энергии ей удается обогнать брата в учебе. В этом ей на помощь приходит природа, так как в отрочестве девочки развиваются быстрее мальчиков как интеллектуально, так и физически, хотя в течение следующих нескольких лет разрыв между ними понемногу сокращается.

Ревность, подобно мифическому Протею, способна принимать тысячу образов. Ее можно распознать в недоверчивости и стремлении рыть другим яму, в чрезмерной придирчивости к другим людям и постоянном страхе оказаться забытым и заброшенным. То, какой именно из этих симптомов будет ведущим, зависит исключительно от опыта подготовки данной личности к жизни в обществе. Одна форма ревности выражается в самоуничтожении, другая – в чрезвычайном упрямстве. Желание испортить удовольствие другим, бессмысленные возражения по любому поводу, ограничение свободы другого человека и, соответственно, его подчинение себе, – вот лишь некоторые из бесчисленных обличий этой черты характера.

Одна из любимых уловок ревнивого человека – заставить другого жить по заданным правилам. Характерным признаком такого приема являются попытки привязать супруга или супругу к себе цепями любви, построить вокруг него стену или предписать ему, что он должен смотреть, как поступать и как мыслить. Ревность может также применяться для того, чтобы унизить или пристыдить другого человека. Все это – только средства для достижения одной цели: лишить ближнего свободы воли, сковать его и запереть в клетку.

Великолепное описание такого поведения можно найти в повести Достоевского «Неточка Незванова», в которой ревнивцу удается терзать жену до самой ее смерти, тем самым властвуя над ней. Здесь мы ясно видим, что ревность – это особо ярко выраженная форма стремления к власти.

Зависть

Там, где есть стремление к власти и превосходству, всегда найдется место и зависти. Пропасть между индивидуумом и его недостижимой целью выражается в виде комплекса неполноценности. Он угнетает его и настолько влияет на общий характер его поведения и отношения к жизни, что у нас создается впечатление, будто человек далек от достижения своей цели. Это впечатление подкрепляется его собственной заниженной самооценкой и постоянной неудовлетворенностью жизнью. Он начинает тратить свое время на оценку чужих успехов, на размышления о том, что о нем думают другие, и о том, чего кто-то добился. Он всегда испытывает жгучее чувство отверженности и считает, что с ним обошлись несправедливо. В реальности же такому индивидууму может посчастливиться больше, чем многим из нас.

Разнообразными проявлениями этого чувства отверженности являются симптомы неудовлетворенного тщеславия, желания иметь больше, чем есть у соседа, или даже иметь все. Завистники такого рода не говорят, что им хочется иметь все, поскольку социальное чувство не позволяет им помыслить об этом. Однако они действуют так, как если бы им хотелось обладать всем на свете.

Чувство зависти, которое возрастает в ответ на это постоянное сопоставление своих успехов с чужими, ничуть не делает нас счастливее. Всеобщность социального чувства определяет и всеобщее отрицательное отношение к зависти. Однако очень мало кто из людей не испытывает зависти хотя бы время от времени. Никто из нас не лишен ее совершенно. Пока жизнь идет гладко, это зачастую трудно заметить. Однако когда человек болен или чувствует, что его притесняют, или ему не хватает денег, еды, одежды или тепла, когда его надежда на будущее омрачена и он не видит выхода из преследующих его неудач, тогда на сцене появляется зависть.

Наша цивилизация находится еще на ранней стадии развития. Хотя наша этика и религия запрещают зависть, мы пока не достигли той степени психологической зрелости, на которой ее можно будет полностью устранить. Нам нетрудно понять зависть, которую бедные люди испытывают к богатым. Кто может сказать, что он в подобной ситуации также не стал бы завидовать? Все, что мы хотим сказать о зависти – это что нам нужно рассматривать ее как фактор современного состояния человеческой психики. Можно с уверенностью заявить: зависть возникает у индивидуума или группы сразу же, как только нечто начинает чрезмерно ограничивать свободу их действий. А когда зависть появляется в самых своих отвратительных, непростительных формах, нам не удается искоренить ее или ненависть, зачастую ее сопровождающую. Всем членам нашего общества ясно, что нам не следует испытывать зависть или провоцировать ее, а также необходимо иметь достаточно такта, чтобы не привлекать внимания к каким-либо проявлениям зависти. Правда, подобный образ действий мало чем улучшает обстановку. Однако минимум того, что мы можем потребовать от индивидуума, состоит в следующем: ему не следует умышленно выставлять напоказ какие-либо признаки временного превосходства над себе подобными. Этой бессмысленной демонстрацией силы слишком легко кого-нибудь оскорбить.

Происхождение черты характера, именуемой завистью, отражает нерасторжимую связь между индивидуумом и обществом. Всякий, кто ставит себя выше общества и демонстрирует власть над себе подобными, должен ожидать немедленного сопротивления тех, кто хочет помешать его успехам. Именно для того, чтобы избежать возникновения зависти, мы учреждаем законы и правила, пытающиеся установить всеобщее равенство. Мы разумом пришли к заключению, которое раньше чувствовали интуитивно: существует закон природы, гласящий, что все люди равны. Этот закон нельзя нарушить, не вызвав сопротивления и раздоров. Это один из основополагающих законов человеческого общества.

Проявления зависти легко распознать: иногда они накладывают свой отпечаток даже на внешность человека. Те аллегории, которыми мы описываем зависть, имеют солидное психологическое обоснование. Так, мы говорим, что люди «зеленеют от зависти»; это предполагает влияние зависти на кровообращение. Физиологически зависть проявляется в периферическом сужении капиллярных кровеносных сосудов.

Что касается значения зависти в педагогике, здесь мы можем действовать только одним путем. Поскольку нам не под силу полностью уничтожить зависть, мы должны ее использовать, найдя зависти полезное применение, не нарушающее душевного равновесия человека. Это относится как к отдельным индивидуумам, так и к группам людей.

Если речь идет об индивидууме, можно дать ему занятие, которое будет повышать его самооценку. Если речь идет о народах, мы зачастую видим страны, которые считают, что их отодвинули на задний план, и завидуют своим более преуспевающим соседям. Нам необходимо помочь этим странам развить свои материальные и человеческие ресурсы и занять достойное место в семье народов.

Никто из тех, кто всю жизнь кому-то завидовал, не может быть полезным членом общества. Завистник заинтересован только в одном: отнимать у других, лишать их собственности и унижать. В то же время он будет пытаться найти объяснения своей неспособности добиться намеченной цели и винить в своих неудачах других. Он будет борцом-одиночкой, который не ценит хороших взаимоотношений с другими людьми, которому не хочется быть полезным для других. Поскольку он не утруждает себя сочувствием к ближним, ему трудно понять природу человека. То, что он причиняет кому-то страдания, не смутит его ни на секунду. Зависть может даже привести к тому, что человек будет получать удовольствие, причиняя своим ближним боль.

Жадность

Жадность тесно связана с завистью, и они, как правило, идут рука об руку. Мы не имеем в виду ту форму жадности, которая выражается в накапливании денег. Есть и другая, более широкая ее форма, выражающаяся главным образом в нежелании доставлять удовольствие другим. Алчность пронизывает все взаимоотношения такого человека с обществом и другими индивидуумами. Алчный человек выстраивает вокруг себя стену, чтобы сберечь свои проклятые сокровища. Помимо тесной связи жадности с завистью, она также связана с честолюбием и тщеславием. Не будет ошибкой сказать, что эти черты характера, как правило, наблюдаются одновременно. Следовательно, не нужно обладать большой психологической проницательностью, чтобы, обнаружив одну из этих черт характера, заявить, что остальные тоже наличествуют.

Почти любой человек, живущий в условиях нынешней цивилизации, проявляет по крайней мере следы жадности. Единственное, что удается среднему человеку, – это скрыть их или спрятать под преувеличенной щедростью, которая сводится в конечном счете всего-навсего к раздаче милостыни, к попыткам с помощью показной щедрости повысить свою самооценку за счет других.

В некоторых обстоятельствах оказывается, что скупость даже может быть полезным качеством. Например, мы можем скупо, а значит, экономно расходовать свое время или труд и благодаря этому даже сумеем сделать что-нибудь полезное. Тенденции развития науки и морали нашего времени выдвигают на первый план систему «научной организации труда», которая требует, чтобы мы относились к своему времени и труду экономно. В теории все это звучит очень красиво, однако всякий раз, когда подобные идеи применяются на практике, мы неизменно обнаруживаем, что они служат чьим-то целям, суть которых – добиться превосходства и власти над другими. Теорией зачастую злоупотребляют, и «научная организация труда» используется для того, чтобы перевалить бремя настоящего труда на плечи других. Эту деятельность, как и всякую другую, можно оценивать, пользуясь лишь одним критерием – ее полезностью для общества. Для нашего века техники характерно обращаться с человеческими существами, как с машинами, ожидая, что они будут следовать жизненным законам так же, как машины следуют законам физики. В последнем случае такие законы действительно являются всеобщими; однако в случае с людьми они ведут к их обособлению, одиночеству и разрушению межчеловеческих отношений. Поэтому для всех будет лучше устроить нашу жизнь таким образом, чтобы не столько сберегать, сколько отдавать. Если мы все попытаемся жить согласно этому правилу и иметь в виду общее благо, нам это пойдет на пользу.

В этой связи нам следует внимательнее посмотреть на деловую жизнь. Коммерсантов мало заботит благополучие их конкурентов, их мало интересует социальное чувство, которое мы считаем столь жизненно важным. Некоторые деловые приемы и предприятия даже основаны на том принципе, что выигрыш одного коммерсанта может иметь место только благодаря проигрышу другого. Как правило, такое поведение ненаказуемо, хотя в нем обнаруживается сознательный злой умысел. Ежедневная деловая практика, в которой находит выход жадность, а социальное чувство подавляется, отравляет общественный организм в целом. Даже те, кто имеет наилучшие намерения, должны под давлением общепринятых правил делового мира прибегать к наиболее эффективным приемам самозащиты. Часто при этом упускается из виду, что, защищая себя, приходится наносить ущерб другим. Мы должны особо указать на это, поскольку таким образом можно объяснить трудность проявления социального чувства в условиях деловой конкуренции. Нужно найти какой-то выход, с тем чтобы каждому индивидууму было легче, а не труднее вносить свой вклад в создание общего блага. Фактически человеческая душа давно трудится, пытаясь создать более благоприятные условия для самосохранения. Психология должна прийти на помощь и исследовать возможность подобных перемен, с тем чтобы лучше понять природу не только самих деловых взаимоотношений, но и лежащих в их основе психологических процессов. Только так мы можем понять, что лучше всего предпринять и индивидууму, и обществу.

Ненависть

Зачастую ненависть оказывается чертой характера агрессивных людей. Склонность ненавидеть (часто проявляющаяся в раннем детстве) может достичь большой степени выраженности, как, например, при вспышках гнева, или проявляться в более мягкой форме, например придирках и злобе. То, насколько способен каждый из нас к ненависти и придиркам, является хорошим показателем для оценки всей личности. Это говорит о нас очень много, поскольку ненависть и злоба накладывают на личность неизгладимый отпечаток.

Ненависть может находить разнообразные направления. Она может быть обращена против различных дел, которые нам приходится выполнять, против отдельных индивидуумов, против какой-либо нации, против какого-либо класса, против определенной расы или против другого пола. Ненависть не выказывает себя открыто. Подобно тщеславию, она мастерски владеет искусством маскировки и умеет появляться, например, в обличье критического отношения ко всему вокруг. Ненависть можно также усмотреть в том, как некоторые отбрасывают любую возможность вступить в контакты с другими людьми. Порой способность индивидуума ненавидеть проявляется внезапно, как вспышка молнии. Так случилось с пациентом, который, будучи сам освобожден от военной службы, рассказывал нам, какое удовольствие ему доставляет чтение репортажей о чудовищной бойне и истреблении других людей.

Аналогичным симптомом являются преступные наклонности. В более мягких формах склонность ненавидеть играет значительную роль в нашей общественной жизни, и формы ее проявления далеко не всегда оскорбляют наши чувства или ужасают нас. Одной из таких завуалированных форм является мизантропия, разновидность ненависти, для которой характерна ярко выраженная враждебность к людям. Имеются целые философские школы, настолько преисполненные враждебности и мизантропии, что их воззрения следует считать практически эквивалентными более грубым, прямым актам жестокости и зверства. Иногда, исследуя малоизвестные подробности биографий знаменитых людей, мы обнаруживаем в них ненависть. Раздумывать о неопровержимой истинности этого утверждения мало, необходимо помнить, что ненависть и жестокость могут порой существовать в душе художника, который, если хочет, чтобы его искусство стало значительным явлением, должен находиться в гуще человечества.

Повсюду можно обнаружить множество проявлений ненависти. Анализ их всех занял бы слишком много времени. Например, некоторыми ремеслами и профессиями невозможно заниматься без несколько мизантропической социальной установки. Это, разумеется, не означает, что ненависть является предварительным условием занятия подобными профессиями. Наоборот, в тот момент, когда враждебно настроенный к человечеству индивидуум решает избрать, например, карьеру военного, вся его склонность к вражде приобретает такое направление, что она укладывается, по крайней мере внешне, в социальные рамки. Это происходит потому, что ему приходится приспосабливаться к своей организации и сотрудничать с теми, кто выбрал ту же профессию.

Областью, в которой враждебные чувства особенно искусно замаскированы, следует считать «преступную халатность». Преступная халатность по отношению к людям или имуществу характеризуется тем, что допускающий ее индивидуум пренебрегает внимательностью, которой от него требует социальное чувство. О юридических аспектах этой проблемы велись бесконечные дискуссии, однако удовлетворительно прояснить их так и не удалось. Самоочевидно, что деяние, которое можно назвать «преступной халатностью», нельзя однозначно считать преступлением. Если мы поставили горшок с цветами настолько близко к краю подоконника, что от малейшего сотрясения он может упасть на голову какому-нибудь прохожему, это явно не то же самое, что взять этот цветочный горшок и действительно бросить его в кого-нибудь. Однако преступная халатность некоторых индивидуумов имеет явное сходство с преступлением, и это еще один ключ к пониманию людей.

По закону тот факт, что преступная халатность допущена без умысла, считается смягчающим обстоятельством. Но не подлежит сомнению, что неумышленное враждебное действие имеет в своей основе ту же степень враждебности, что и умышленное. Наблюдая за игрой детей, мы всегда можем заметить, что некоторые дети обращают мало внимания на благополучие других. Мы можем быть уверены в том, что они относятся к себе подобным недружелюбно. Нам следует дождаться дальнейших подтверждающих это предположение фактов, однако, если мы замечаем, что всякий раз, когда данный ребенок играет с другими детьми, что-нибудь обязательно не идет на лад, мы будем вынуждены признать, что этот ребенок не принимает близко к сердцу благополучие своих товарищей по игре.

Халатность широко распространена в семьях, в школе и вообще в жизни. Мы можем обнаружить ее в большинстве наших учреждений. Время от времени газеты сообщают нам об очередном примере преступной халатности. Разумеется, допустивший ее человек не остается безнаказанным; поведение невнимательного человека, как правило, влечет для него неприятные последствия. Порой эта кара настигает лишь много лет спустя: «Бог долго терпит, да крепко бьет». Иногда временной промежуток между проступком и наказанием настолько велик, что причинная связь между ними не улавливается. Отсюда жалобы на незаслуженные несчастья! На самом деле, возможно, виной здесь не злой рок, а то, что другие люди, будучи не в силах долее выносить его невнимательность, махнули на него рукой и стали его избегать.

Несмотря на все внешние оправдания случаев преступной халатности, при ближайшем рассмотрении выясняется, что они по сути являются выражением неприязни к людям. Например, автомобилист, который превысил разрешенную скорость и сбил пешехода, может оправдываться тем, что спешил на важное свидание. Мы видим в нем человека, который ценит свои мелкие личные делишки настолько выше жизни других, что сбрасывает со счетов опасность, которой он их подвергает. Противоречие между собственными интересами личности и благополучием общества дает возможность проверить степень ее враждебности к роду человеческому.

Назад: Социальный контекст
Дальше: Неагрессивные черты характера