На небе, вечерком, светилася звезда.

    Был постный день тогда:

Быть может, пятница, быть может, середа.

В то время по́ саду гуляло чье-то брюхо

    И рассуждало так с собой,

    Бурча и жалобно и глухо:

        «Какой

        Хозяин мой

    Противный и несносный!

        Затем, что день сегодня постный,

    Не станет есть, мошенник, до звезды;

        Не только есть – куды!

    Не выпьет и ковша воды!..

    Нет, право, с ним наш брат не сладит:

    Знай бродит по саду, ханжа,

    На мне ладони положа;

    Совсем не кормит, только гладит».

Меж тем ночная тень мрачней кругом легла.

Звезда, прищурившись, глядит на край окольный;

    То спрячется за колокольней,

    То выглянет из-за угла,

    То вспыхнет ярче, то сожмется,

    Над животом исподтишка смеется…

Вдруг брюху ту звезду случилось увидать.

        Ан хвать!

    Она уж кубарем несется

        С небес долой,

        Вниз головой,

    И падает, не удержав полета;

        Куда ж? – в болото! Как брюху быть?

    Кричит: «ахти!» да «ах!»

        И ну ругать звезду в сердцах.

Но делать нечего: другой не оказалось,

    И брюхо, сколько ни ругалось,

        Осталось,

    Хоть вечером, а натощак.

    Читатель! басня эта

Нас учит не давать, без крайности, обета

    Поститься до звезды,

    Чтоб не нажить себе беды.

Но если уж пришло тебе хотенье

    Поститься для душеспасенья,

        То мой совет

    (Я говорю из дружбы):

    Спасайся, слова нет,

Но главное: не отставай от службы!

Начальство, день и ночь пекущеесь о нас,

Коли сумеешь ты прийтись ему по нраву,

    Тебя, конечно, в добрый час

Представит к ордену святого Станислава.

Из смертных не один уж в жизни испытал,

Как награждают нрав почтительный и скромный.

    Тогда, – в день постный, в день скоромный, —

Сам будучи степенный генерал,

    Ты можешь быть и с бодрым духом,

        И с сытым брюхом?

Ибо кто ж запретит тебе всегда, везде

        Быть при звезде?