Заключение

Выше я попыталась классифицировать различные защитные механизмы в соответствии с конкретными провоцирующими тревожность ситуациями, вызывающими их к действию, и проиллюстрировала это рядом клинических случаев. С ростом нашего знания о бессознательной активности Я, по-видимому, станет возможной более точная классификация. Еще остается много неясного относительно исторической связи между типичными переживаниями в индивидуальном развитии и выработкой конкретных типов защиты. Мои примеры указывают на то, что типичные ситуации, в которых Я прибегает к механизму отрицания, связаны с мыслями о кастрации и с утратой объекта любви. Однако альтруистический отказ от инстинктивных импульсов, по-видимому, при определенных условиях является специфическим способом преодоления нарциссического унижения.

При нынешнем состоянии нашего знания мы уже можем с уверенностью говорить о параллелях между защитными мерами Я против внешней и против внутренней опасности. Вытеснение избавляет от производных инстинктов, так же как отрицание разрушает внешние стимулы. Формирование реакции предохраняет Я от возвращения изнутри вытесненных импульсов, тогда как при помощи фантазий, в которые обращена реальная ситуация, поддерживается отказ от поражения извне. Торможение инстинктивных импульсов соответствует ограничению, накладываемому на Я, чтобы избежать неудовольствия, исходящего от внешних источников. Интеллектуализация инстинктивных процессов как мера против опасности, угрожающей изнутри, аналогична постоянной бдительности Я по отношению к опасности, грозящей извне. Все остальные защитные меры, которые, подобно обращению и обороту против человека, производят изменения в самих инстинктивных процессах, имеют свой аналог в попытках Я воздействовать на внешнюю опасность посредством активного изменения условий во внешнем мире. На этой последней стороне активности Я не будем здесь останавливаться подробнее.

Это сравнение параллельных процессов заставляет задать вопрос: каким образом Я разворачивает формы своих защитных механизмов? Строится ли борьба против внешних сил по образцу борьбы с инстинктами? Или же дело обстоит наоборот – меры, используемые во внешней борьбе, являются прототипом различных защитных механизмов? Выбор между этими двумя альтернативами нелегок. Детское Я переживает натиск инстинктивных и внешних стимулов в одно и то же время; если оно хочет сохранить свое существование, то должно защищаться одновременно с двух сторон. В борьбе с различными видами стимулов, которыми Я должно овладеть, оно приспосабливает свои орудия к конкретным нуждам, вооружаясь то против опасности, грозящей изнутри, то против опасности, грозящей снаружи.

В какой мере в своей защите от инстинктов Я следует собственным законам, а в какой – подвержено влиянию характера самих инстинктов? Некоторый свет на эту проблему может быть пролит сравнением с аналогичным процессом – процессом искажения сна. Перевод латентных намерений сна в явное его содержание осуществляется под присмотром цензора, т. е. представителя Я во сне. Но сама работа сна не осуществляется Я. Конденсация, замещение и многие странные способы представления, происходящие в снах, – это процессы, характерные для Оно, и используются они в основном в целях искажения.

Таким же образом различные защитные меры не являются исключительно делом Я. В той мере, в какой модифицируются сами инстинктивные процессы, используются характерные особенности инстинкта. Например, готовность, с которой эти процессы могут быть замещены, способствует механизму сублимации. При помощи этого механизма Я достигает своей цели – отклонения инстинктивных импульсов от их чисто сексуальной цели на те, которые общество считает более высокими. Кроме того, обеспечивая вытеснение при помощи реактивного образования, Я извлекает выгоду из способности инстинкта к обращению. Мы можем заключить, что защита выдерживает атаку лишь в том случае, если она построена на этой двойной основе, – с одной стороны, на Я, а с другой – на сущностной природе инстинктивных процессов.

Но даже когда мы допускаем, что Я не полностью свободно в создании защитных механизмов, которые оно использует, при исследовании этих механизмов впечатляет величина достижений Я. Само существование невротических симптомов указывает на то, что Я потерпело поражение, а каждый возврат вытесненных импульсов, приводящий к формированию компромисса, показывает, что какой-то план защиты не удался и Я было побеждено.

Но Я одерживает победу, когда его защитные меры достигают своей цели, т. е. позволяют ему ограничить развитие тревоги и неудовольствия и так преобразовать инстинкты, что даже в трудных обстоятельствах обеспечивается какая-то степень удовлетворения. А это, в свою очередь, позволяет поддерживать гармоничные отношения между Оно, Сверх-Я и силами внешнего мира.