Глава 18

Деревня Чешуйка освободилась от оков опасности. Как потом рассказали стражники-патрульные, шел второй час ночи, когда крылуны перестали рваться и неподвижно повисли на цепях. Именно в это время облако едкого коричневого дыма покинуло тело Матиса.

Утро выдалось солнечным, но холодным. Жестокий ветер разорвал темное одеяло туч и теперь гнал обрывки в сторону Баумары.

«Лучше бы продолжался дождь», – подумал Страд, укладывая вещи в черный с серебром фургон, в котором вчера приехали мракоборцы.

Кучер – долговязый дядька с большим носом и выдающимся подбородком – сидел на козлах, ежился и бормотал ругательства всякий раз, когда усиливался ветер. Два каурых тяжеловоза со стрижеными гривами стояли, опустив головы.

Неподалеку готовился к отъезду экипаж из лаборатории Риалдуса. Мастер Ладор решил не вызывать «фургон скорби», а самостоятельно доставить тело Матиса некромантам. Сейчас оно уже лежало внутри, в специальном черном мешке, похожем на блестящую пиявку чудовищных размеров. Вспомнив, как хигнаур силой мысли отправил мешок с мальчиком в фургон, Страд помрачнел.

Прощание со старостой Тагром вышло коротким и безрадостным. Великан обнял Дролла, вымученно улыбнувшись, хлопнул Страда по плечу, велел слушаться наставника.

Потом на площади, шатаясь, показался пьяный Трамбр. Остановившись футах в тридцати, толстяк начал орать. Он поносил мракоборца и «всех его дружков» последними словами, сыпал проклятьями и угрозами. Попробовал запустить в Дролла комком грязи, но не успел – двое стражников скрутили его и поволокли прочь.

Дролл проводил пьяницу мрачным взглядом и стиснул челюсти, отчего вспухли желваки.

Староста Тагр принялся было успокаивать его, заверять, что никто не виноват в случившемся ночью, но мракоборец жестом остановил полумага.

«Все правильно, – Страд кинул взгляд на столб-сигнальщик с четырьмя неподвижными тушами на цепях и забрался в фургон. Четверо мракоборцев уже были внутри и спали, расположившись на лавках вдоль стен. – Слова лишь хуже сделают…»

Ему самому было плохо, почти как семь лет назад, – только к горечи еще примешивалось чувство вины. Страд надеялся, что оно ослабнет, когда деревня Чешуйка останется в нескольких милях за спиной. Но этого не произошло…

Наоборот: уверенность в том, что Матис умер из-за него, крепла с каждой минутой.

Так сглупить… И от чего? От страха? Растерянности? Для ученика мракоборца это не оправдание.

«Мы могли выиграть почти сутки, – размышлял Страд. – И тогда, вполне возможно, искра жизни Матиса благополучно вернулась бы в тело. Но я все испортил», – он покачал головой, чувствуя, как душевная горечь словно разъедает внутренности.

Почему он забыл про слабые ноги светящегося существа, когда рассказывал о случившемся в первую ночь? Если бы Страд не упустил этой детали, староста Тагр тотчас опознал бы в призраке Матиса. Ритуал изгнания состоялся бы раньше. И искра жизни мальчика не провела бы вне тела лишние два десятка часов.

Которые, скорее всего, и погубили Матиса…

«Нет, – Страд покачал головой, слушая храп толстого длинноусого мракоборца, сидевшего напротив. – Матиса погубило не время. Матиса погубил я».

Мрачные мысли, будто мелкие, но хищные и жадные твари, вгрызались в душу. И эта пытка длилась всю дорогу до Баумары.

Экипаж из лаборатории Риалдуса следовал сразу за фургоном Корпуса Мракоборцев. Тягл работал ручищами в бешеном темпе, не зная усталости. Полумаг-погонщик сидел на козлах и наблюдал за движениями гиганта.

В любое другое время Страд тоже не отрывал бы от «рукача» глаз. Но не теперь: он лишь дважды посмотрел в окно – когда казалось, что топочущий тягл слишком приблизился к черному с серебром экипажу.

Голова после трех суток без сна была тяжелой – череп словно наполнили острыми камнями. Но Страд даже не пытался поспать. Знал, что не сможет.

Он хотел понять, как быть дальше. Что ему делать? Оставаться у Дролла в учениках? Но достоин ли он?

Страд не думал оправдывать себя. Это казалось жалким.

И мерзким, когда он вспоминал, что теперь на его совести жизнь ребенка.

А каково сейчас Дроллу? Мракоборец не мог не понимать, кто виноват в том, что искра жизни Матиса провела вне тела слишком долгое время. Мальчика погубила глупость низкорослого деревенского сопляка, которого Дролл взял, чтобы учить.

За всю дорогу мракоборец не проронил ни слова. Сидел, подавшись вперед, уперев локти в колени и сцепив пальцы. Взгляд янтарных глаз вбуравливался в железный пол фургона. Время от времени Дролл сводил брови и двигал подбородком.

Страд и хотел, и не хотел знать, о чем думает мракоборец. Что мог Дролл чувствовать по отношению к нему? Досаду? Злость? Разочарование? Презрение?

Или все вместе – что, наверное, было ближе к действительности.

Мракоборец поверил в него. Пустил в свой дом, стал обучать. И чем Страд отблагодарил его?

Ничем. Лишь доказал, что даже один из самых опытных мракоборцев Баумэртоса может ошибаться в людях.

Дорога расширилась, повела вверх. Фургон мракоборцев обогнал несколько повозок и телег, направлявшихся в столицу.

– Восточные ворота до сих пор закрыты, – сообщил один из мракоборцев – молодой, бритоголовый и мускулистый прирожденный. – Придется въезжать через северные.

Дролл кивнул.

Вскоре остановились. Значит, добрались до ворот, возле которых стражники проводили досмотр. Так и оказалось: спустя минут десять дверца фургона открылась. В проеме Страд увидел широколицего стражника с повязкой, скрывающей отсутствие левого глаза.

– Возвращаемся с задания, из деревни Чешуйка, – сообщил бритоголовый мракоборец.

Ответив кивком, стражник закрыл дверь, и спустя пару мгновений фургон вновь тронулся.

По улицам столицы поехали намного медленнее. Страд по-прежнему сидел, глядя в пол, но ясно представлял высокие каменные дома в несколько этажей, с красивыми, украшенными лепниной фасадами, изящными балконами, большими окнами, с двух сторон обступавшие фургон. Слышал стук копыт и колес по мощеной камнем улице, шорох шагов, людское многоголосье, хлопанье дверей. Кто-то говорил, кричал, смеялся, спорил…

Он понял, как за две недели прикипел сердцем к этому вечно беспокойному месту, в котором удивительным образом переплетались блеск и грязь, роскошь и убожество. Страд очень хотел остаться. Но не был уверен, что достоин.

Боль усиливалась, когда Страд напоминал себе: это первое задание. Он совсем не успел проявить себя, показать, что годен хоть для чего-нибудь…

Поворот. Остановка.

Мракоборцы зашевелились, молодой маг встал, потянулся.

– Приехали, – объявил длинноусый толстяк, тоже оказавшийся прирожденным. – Если хотите, распорядимся, чтобы вас довезли до дома, – обратился он к Дроллу.

– Благодарю, не надо, – хрипло после долгого молчания ответил мракоборец. – Мы пройдемся.

Один за другим маги в черных с серебром одеждах выбрались из фургона. Страд последовал за ними и поднял голову, оглядывая Корпус Мракоборцев.

Трехэтажное здание казалось вытесанным из серой скалы. За высоким крыльцом стремились вверх четыре колонны, над двустворчатой дверью, способной потягаться размером с воротами любого деревенского дома, развевался флаг мракоборцев – серебряная молния рассекала черноту полотнища из грубой ткани. В огромных затемненных окнах отражалось небо и неподвижные обрывки туч.

Попрощавшись с Дроллом, мракоборцы скрылись в Корпусе.

– Идем, – сказал тот и, подобрав оба заплечных мешка, первым двинулся вниз по улице.

Следовать за мракоборцем в плотном людском потоке оказалось непросто, Страд прикладывал немало усилий, чтобы не отстать.

Минут через десять показалась площадь Корпуса Судебных Разбирательств. Она была запружена людьми, гул многоголосья поднимался к холодному осеннему небу.

«Странно», – подумал Страд, останавливаясь рядом с Дроллом.

Он не раз проходил мимо этой площади, выполняя поручения мракоборца, но никогда раньше не видел здесь столько народа. Само здание суда – темная двухэтажка с полукруглыми окнами и треугольной бордовой крышей – возвышалось над толпой, подобно каменному острову. Люди переговаривались, оглядывались, тут и там мелькали доспехи стражников. Напряжение, царившее над площадью, вызывало тревогу.

– Мастер Дролл! Здравствуй, дружище! – к мракоборцу подошел невысокий человек в темно-синей мантии и широкополой шляпе черного цвета. Это был еще не старый прирожденный с гладко выбритым незапоминающимся лицом. – Как поживаешь?

– Все по-старому, – ответил Дролл, обмениваясь с ним рукопожатием.

– Вот и у меня так же, – усмехнулся тот.

– Что случилось? – спросил Дролл, обводя толпу взглядом.

Прирожденный помрачнел.

– Видимо, ты не слышал… Сегодня суд над четырьмя ублюдками драульской крови. Надругались над шестнадцатилетней девушкой. Дочкой Вимара, хозяина «Ларгузы». Трактир такой есть, неподалеку от южных ворот. Об этом во всех газетах писали. Нажрались, как свиньи, начали все громить. А потом… В погребе винном и…

– Мрази, – еле слышно произнес Дролл.

– Мрази, – согласился прирожденный. – Причем трусливые. Едва прибыли стражники, сразу лапы свои грязные кверху и начали: «мы ни в чем не виноваты, она сама предложила…» А бедняжка не тряслась даже, дышала еле-еле. В крови вся, синяк на пол-лица. Я был там. И видел…

– Надеюсь, для них уже приготовили места в Зале Кошмаров, – пробормотал мракоборец.

Страд окаменел: он читал о месте, упомянутом Дроллом.

– Да, было бы справедливо, – согласился маг в черной шляпе. – Но не все так просто. Они – родственнички Бурлазээра. А ты знаешь, кто он.

– Глава драульской диаспоры, – Дролл потемнел лицом.

– Вот именно.

Толпа зашумела громче. Страд вытянул шею и увидел, что на площадь выехал черный железный фургон с решетками на окнах, запряженный двумя серыми лошадьми. Засуетились стражники – стали оттеснять людей, чтобы образовалась дорожка к крыльцу Корпуса.

– Привезли, – объявил прирожденный – его почти не было слышно из-за доносившихся со всех сторон гневных выкриков. – Ну, мне пора. Я представляю обвинение в этом деле.

– Удачи тебе, мастер Брайм, – ответил мракоборец. – Добейся для них самого сурового наказания. Твари должны гнить в Зале Кошмаров.

Маг в ответ кивнул и исчез в толпе. Заполнившие площадь люди расходились все больше, над головами словно прокатывались волны ненависти.

Фургон остановился у самого здания. Открылась дверь, изнутри выпрыгнули пятеро стражников. Двое последних держали толстую цепь, к которой были прикованы драули. Едва зобастые толстяки в серых, явно маленьких робах вылезли из фургона, горожане словно обезумели. Стражникам приходилось прикладывать все усилия, чтобы сдерживать их. Страд вдруг ясно представил, как рассеченная надвое толпа вновь становится единым целым, а под ее напором исчезают и драули, и стражники.

Но этого не произошло: четверка преступников благополучно добралась до дверей, подгоняемая проклятьями. Кто-то кидал в них объедками, и под конец один драуль не выдержал: развернулся к людям на площади и яростно заревел, отчего из пор в зобе брызнула цементоза. Трое стражников направили на него арбалеты, и тотчас съежившийся толстяк вслед за сородичами скрылся внутри Корпуса.

– Трусливые твари, – пробормотал Дролл и, посмотрев на Страда, бросил: – Пошли.

Площадь Корпуса Судебных Разбирательств осталась позади, но Страд еще долго слышал гул голосов. Видно, жители Баумары не собирались расходиться, пока не станет известен приговор.

Воображение нарисовало избитую, сжавшуюся в погребе девушку, и внутри заклокотала ярость. Дролл и тот прирожденный правы: такое могли сотворить только трусливые твари. И они должны быть наказаны.

Заключение в Зале Кошмаров – справедливая кара…

Через два с лишним часа добрались, наконец, до восточной окраины. Страд глядел на один полузаброшенный дом, на другой, на грязь под ногами, на крыс, снующих между стенами. Жалкое зрелище… Но почему тогда все внутри сжималось, когда он думал, что вскоре придется попрощаться с этим местом?

Страд провалил задание. Подвел Дролла. И понимал, что не имеет права просить прощения.

«Нужно уйти достойно, – твердил себе Страд, чувствуя, как давит в горле. – Никаких слез и соплей».

Вот и каменная арка. Мракоборец прошел под сводом, двинулся по выложенной камнями дорожке. Едва он оказался во дворе, подул ветер. Ветви берез и сосен шевельнулись, словно приветствуя хозяина.

Дролл подошел к верстаку, сложил мешки на столешницу. Повернулся к Страду. У того заколотилось сердце.

– Подойди, – велел мракоборец.

Страд приблизился. Дролл окинул его изучающим взглядом. Поднял подбородок, скрестил на груди руки.

– Рассказывай.

– Я… – Страд вдохнул, собрался с мыслями. Сейчас он не должен путаться в словах, мямлить и заикаться. – Я виноват в том, что произошло в деревне Чешуйка.

– Объясни.

Глядя в глаза мракоборцу, Страд заговорил. Он рассказал обо всем, что мучило – с того момента, как ночью покинул дом Трамбра, в котором остался лежать мертвый Матис. Дролл слушал молча, изредка двигая подбородком и чуть заметно кивая.

– Что ж, – прищурился он, когда Страд закончил. – Рад, что ты понял и признал свою ошибку. Но… Вряд ли в смерти мальчика виновато время. Это лишь одно из предположений. Искру жизни возвращали и трое, и даже четверо суток спустя. Мы не знаем, что вытворяла тварь с телом Матиса, пока я пытался вытащить ее. Сломанная нога и ребра могли оказаться лишь малой частью увечий. Возможно, я вернул Матиса в тело, непригодное для жизни. Не могу быть в этом полностью уверенным, но предлагаю тебе считать именно так. В противном случае – прощай. Продолжишь себя казнить – будет хуже. Мне нужен ученик, а не нытик, занимающийся самобичеванием.

– Значит, – Страд осмелился задать один из главных вопросов, – вы не выгоните меня?

– Нет. Хотя промах ты допустил наиглупейший, – Дролл строго посмотрел на него. – Мы могли сэкономить почти сутки, но твоя невнимательность…

Он не закончил, однако Страд понимал все и так. Тем не менее, давивший на плечи тяжкий груз стал немного легче.

– Досадно, что тебе приходится учиться на собственных ошибках, – продолжал мракоборец. – Но лучше так, чем вообще не учиться. Надеюсь, ты извлечешь урок из этой истории. Еще я не хочу, чтобы ты воображал, будто оказался совершенно бесполезен. Без тебя нам бы нескоро удалось найти мертвую тварь. Хотя то, как ты нашел ее, настораживает.

– Меня что-то вело к ней, – сглотнув, проговорил Страд. – Внутренний голос. Предчувствие.

– Возможно, в тебе есть дар прозревателя. Долгое время он дремал внутри, а теперь, когда ты начал учиться магии, пробудился. Хотя это только предположение. Такой дар встречается очень редко. Скорее всего, тебя привел к ручью призрак Матиса. Просто днем ему не хватило сил стать видимым.

Страд в ответ лишь кивнул и уставился под ноги.

– Еще винишь себя, – прищурился Дролл. – Напрасно. Ты неплохо держался на первом задании. Одно лишь то, что ты остался на ритуале изгнания до конца, говорит о многом. Но если и это тебя не убедило… Что ж, я придумал наказание. Весьма суровое.

В голосе мракоборца впервые слышалась усмешка. Страду стало не по себе.

Ничего больше не объясняя, Дролл подхватил мешки и направился к дому.

– Пошли, – не оборачиваясь, сказал он. – Я приготовлю обед, а ты… гм, приступишь.

Как только Страд, разувшись, прошел в комнату, мракоборец усадил его за стол. Поставил рядом перо, чернильницу, положил кипу листов.

– Сейчас ты познакомишься с особенной частью работы мракоборца, – сказал Дролл, пристально вглядываясь в лицо Страда – тот по-прежнему ничего не понимал. – А именно – напишешь отчет о задании для Корпуса. Нужно изложить все, что случилось в деревне Чешуйка. Очень подробно, не упуская ни одной детали. Но так, чтобы отчет уместился в два листа. Понял?

– Понял, – эхом отозвался растерянный Страд. – А зачем тогда столько бумаги? – он указал на кипу, лежащую возле чернильницы.

Дролл ухмыльнулся.

– Свой первый отчет я переписывал семнадцать раз. Справишься быстрее – подумаю, как тебя поощрить.