Глава 1. Выживший

Эдван смотрел в пустоту и бесконечная скорбь затапливала всё его естество. Мир, который он знал, разбился на тысячи мелких осколков и исчез, словно дым на ветру. Вид опустевшей деревни на опушке Таинственной чащи застыл перед его глазами. Одинокие дома, пустые окна, разбросанные то тут то там вещи, в спешке оставленные кем-то лежать в мёртвом селении. Он вспоминал, как на секунду остановился, чтобы в последний раз посмотреть на родной дом прежде, чем шагнуть в лесную чащу вместе с односельчанами. Это был знаменательный день. Последнее поселение, которое ещё не присоединилось к великому Городу, наконец-то уходило под защиту его стен. Демонических зверей в лесу становилось всё больше с каждым годом, а их жажда до людской крови всё сильнее. Они больше не могли оставаться в деревне.

Солдаты из гарнизона пообещали встретить беженцев у старого моста через реку Белую, довести их до Города. Жителям нужно было всего лишь миновать крупный участок леса. Этого треклятого леса…

Воспоминания унесли образ деревни, развеяли злобу на городских солдат и деревенских старейшин. Перед глазами встала новая картина: длинная колонна из людей с пожитками, что двигалась вперёд по старому тракту. Женщины и дети шли в центре, а мужчины охраняли их, вооруженные копьями и луками. Эдван тоже был там, шёл рядом с отцом и искренне надеялся, что им не придётся сражаться. Среди всей толпы деревенских было всего двое одарённых, чья сила была главной надеждой всех жителей на случай нападения одарённых зверей. Эдван и сам страстно желал стать таким же, пробудить дар, чтобы защищать родных от всех напастей, но… уже не сильно верил, что это возможно. Не так сильно, как в глубоком детстве.

Громом среди чистого неба прозвучал пронзительный крик обезьяны. Твари вылетели из леса и набросились на колонну с невероятной яростью, едва ли не мгновенно расправившись с одарёнными. Боль пронзила сердце Эдвана с небывалой силой, как будто бы туда вонзилась тысяча острейших клинков. Он закрыл глаза и до крови закусил губу, не в силах простить себе совершённый поступок.

Он убежал. Видя, как твари безжалостно расправляются с его односельчанами, он бросил копьё и помчался прочь, обезумев от ужаса, когда все остальные бились до последнего вздоха. Стыд и скорбь снедали его, казалось, что было бы лучше, если бы он умер вместе с ними, но нет. Он выжил. Каким-то чудом ему удалось спасти свою шкуру, но все, ради кого он жил раньше… погибли.

Душевная боль постепенно утихла и глубокая горечь сменилась холодной пустотой. Слёзы высохли, а парень всё так же смотрел в потолок, не зная, как дальше жить. Рана в его груди была более, чем реальной. Она чесалась и ныла, постоянно напоминая ему о пережитом. Эдван помнил серый, мёртвый мир. Помнил странное видение, где он сражался с медведем, помнил момент, когда вдруг почувствовал разлитую вокруг энергию, которую никак не мог почувствовать сейчас.

“Должно быть, мне просто показалось. Привиделось в предсмертном бреду…”, - подумал он с горечью.

Он пролежал несколько часов, просто смотря в потолок, не зная ни где он, ни кто спас его от той страшной раны. Ему было всё равно. Эдван настолько глубоко ушел в себя, что даже не заметил, как в его крохотную комнатку заглянул седой старик и тут же сорвался куда-то, увидев, что он проснулся.

Тяжелые шаги за дверью заставили Эдвана вынырнуть из глубин разума, однако в сердце его до сих пор царила безжизненная пустота. Моргнув, он попытался глубоко вдохнуть, но рана в груди заныла и парню пришлось остановиться. Шаги в коридоре звучали громче, под тяжестью чьих-то ног слегка подрагивала кровать. Через несколько мгновений входная дверь широко распахнулась, впуская гостя внутрь. Им оказался огромный мужчина с густыми пышными усами. Войдя, он занял почти всё пространство в комнатушке, практически касаясь головой деревянного потолка. Из-за его широкой спины выплыл щуплый сгорбленный старичок в белом халате и аккуратно захлопнул дверь.

— Ну здравствуй, герой! — широко улыбнувшись, мужчина уселся на табуретку подле кровати. Старик остался стоять.

“Герой?” — это слово укололо Эдвана в самое сердце. Над ним пришли поиздеваться?

— Здравствуйте, — прохрипел он. Глаза мальчишки скользнули по телу гостя, задержавшись на его руках. Предплечья казались размером со ствол молодого дерева. Запястья украшали два широких наруча с выгравированными буквами и, если сложить слога вместе, получалось: “Палач зверей”. Мысленно, Эдван хмыкнул. Смелое прозвище…

— Помнишь хоть что-нибудь? — пробасил мужчина.

— Да, — ответил парень, — помню.

— Хм. Значит, судьба поиздевалась над тобой ещё раз, — заключил он, — Как тебя зовут?

— Эдван. Эдван Лаут.

— Моё имя Марк Боу. Это мой отряд вытащил тебя с того света, — сказал мужчина и внимательно посмотрел парню в глаза. Он ждал от него какой-то реакции, но лицо мальчишки оставалось невозмутимым. Воин вздохнул, — ты получил смертельную рану. Честно, я до сих пор удивлён, что ты сумел выкарабкаться.

— И всё благодаря этому, — встрял старик и вынул из-за пазухи небольшой свиток. Когда он развернул его, Эдван увидел странный знак, очень похожий на символичное изображение древесного листа, смотрящего вправо. Этот знак казался ему смутно знакомым, настолько, что вызывал лёгкий зуд в голове. Его название как будто бы висело на языке, но он никак не мог его поймать.

— Этому? — удивлённо переспросил Эдван.

— Да, — кивнул воин, — когда твоё сердце окончательно замерло, ты вдруг пробудился на краткий миг, чтобы начертить этот магический символ на своей груди, а затем снова потерял сознание. Благодаря нему ты продержался до города. Не помнишь?

— Нет, — Эдван покачал головой и вдруг замер в ошеломлении, словно его окатили ледяной водой, — постойте. Магический знак?

Он посмотрел на свои руки. Их била мелкая дрожь. Магические знаки были прерогативой одарённых, простые смертные не могли их использовать. Неужели… это было взаправду?

Марк со стариком переглянулись. Кивнув каким-то, ведомым только им одним вещам, они вдруг заулыбались и очень внимательно посмотрели на Эдвана, отчего он почувствовал себя неуютно.

— Ты пробудил свой дар тогда, верно? На пороге смерти, — предельно серьёзно спросил воин.

Парень осторожно кивнул.

— Невероятная удача! Значит, ты всё-таки был там, — Марк гордо вздёрнул подбородок и бросил на старика победоносный взгляд, — видишь, старый пень, я был прав. Иначе и быть не могло!

— Да, ты был прав, — сухо подтвердил его спутник, — удача поистине невероятная.

— Я не понимаю, о чём вы говорите… — прохрипел Эдван. Загадочные переглядывания, улыбки и разговоры этой парочки не просто смутили его, но и посеяли беспокойство. Что им от него надо? Если присутствие капитана отряда он ещё мог как-то понять, но о том, почему к нему пришёл какой-то старик он не имел ни малейшего представления. И где это “там” он мог быть? В загробном мире, что ли?

— Позволь мне слегка пролить свет на происходящее. Ты, должно быть, немного напуган и ещё не совсем пришёл в себя. Извини нас за это, — старик растянул губы в улыбке, которая была далека от искренней, — всё дело в том, что ты не просто побывал на пороге смерти, нет. Ты действительно умер. На какой-то короткий миг твоя душа покинула тело, ты зашёл за грань мира живых и тут же вернулся обратно. Проснувшийся дар дал тебе несколько лишних мгновений, чтобы ты успел написать знак. Конечно, если бы не множество пилюль и снадобий, которые залили в тебя солдаты ты бы всё равно погиб, но, к счастью, всё сложилось как нельзя лучше.

Старик широко улыбался, а его глаза блестели так, словно Эдван был каким-то диковинным сокровищем, на которое тот страстно желал наложить руки. Похожий блеск наблюдался и в глазах воина. Объяснение старика, хоть и пролило немного света на ситуацию, на самом деле посеяло в сердце юноши ещё больше вопросов и сомнений. Увидев выражение лица Эдвана, Марк окинул старика недобрым взглядом и, тяжело вздохнув, поспешил дополнить его слова.

— Ты не первый, кто сумел побывать за гранью, — мягко сказал он, — не пугайся этого. Вскоре к тебе придут воспоминания, которые могут показаться чужими. Это нормально. Каждый, кто побывал там, — мужчина поднял указательный палец вверх, — принёс нам великие знания. Это может быть всё, что угодно: утерянные рецепты снадобий, магические знаки, даже знания древних наречий. Каждая крупица мудрости будет ценным вкладом в сохранность нашего Города.

— И эти знания станут твоей платой за спасение жизни, — широко улыбаясь, заключил старик, — как только ты всё вспомнишь и передашь нам, все потраченные снадобья и пилюли окупятся сторицей.

Эдван сглотнул, Марк нахмурился, смерил старика тяжелым взглядом, в котором сосредоточил всё своё неодобрение. Самодовольная улыбка на морщинистом лице как-то сама собой увяла и дедуля медленно отступил в дальний угол помещения.

— Извини за это, — виновато улыбнулся воин, — Господин Фан не должен был вываливать всё на тебя сразу после пробуждения, но и ты постарайся его понять. Последний человек, что побывал за гранью, умер восемьдесят лет назад. С тех пор ты первый. Не переживай по поводу воспоминаний и долгов, сосредоточься на выздоровлении.

Эдван ничего не ответил, лишь рассеяно кивнул. В его голове до сих пор звенели слова старика о долге, который ещё предстоит выплатить. Как только он задумывался над тем, сколько лечебных снадобий истратили на его спасение, ему становилось дурно. Даже слова Марка не могли отвлечь его от грустных мыслей. И хоть платой должны были стать знания, которые только предстоит выудить из глубин памяти, Эдван подозревал, что долг он выплатит очень не скоро.

— Не замыкайся на этом, — повторил ещё раз мужчина, — лучше подумай о будущем. Ты теперь в Городе! В самом безопасном месте долины. К тому же, ты пробудил дар!

— Да, дар… — горько усмехнувшись, ответил юноша. Его взгляд вновь упал на наручи Марка и его очень смело прозвище. Такое прозвище не может носить обычный воин, пусть даже и капитан отряда…

Пока Эдван думал над этим, Марк соловьём разливался о том, как чудесна жизнь одарённого в Городе. О том, что не нужно беспокоиться о еде, жилье и одежде. О поддержке Городского Совета, о более долгом сроке жизни, о великой силе и возможности защищать городских жителей от нападений зверей. Всё это юноша слушал вполуха, не придавая словам мужчины практически никакого значения. Вместо этого он не отрываясь смотрел на наручи. Надпись казалась ему немного странной, какой-то неправильной, но, как бы он не пытался, никак не мог понять, что не так.

— Скажите… — внезапно Эдван прервал монолог Марка, — а вы… охотник?

— Я? — удивлённо переспросил тот, — да. Помимо службы в гарнизоне я стою во главе одной из охотничьих групп. Время от времени мы выбираемся в лес, выслеживаем и убиваем одарённых зверей. Но как ты узнал?

— Надпись, — пояснил Эдван, указав пальцем на наручи воина, — “Палач зверей”.

— Не успел узнать о долге, а уже его отдаёшь! — рассмеялся мужчина. Господин Фан загадочно улыбнулся и хотел было что-то сказать, но не успел: Марк поднялся на ноги и заслонил его своей широкой спиной.

— Выздоравливай и набирайся сил, Эдван, — сказал мужчина, — через месяц начнётся учеба в военной академии. Надеюсь, ты успеешь встать на ноги в срок.

— Что за академия? — не понял юноша.

— Каждый одарённый вне зависимости от пола и происхождения обязан пройти обучение и стать защитником города. Поскольку ты теперь с нами, это распространяется и на тебя, — улыбнулся Марк, — выздоравливай! Ещё увидимся!

Попрощавшись, мужчина вытолкнул старика из комнаты и вышел следом, оставляя Эдвана в одиночестве. Стоило им оказаться на достаточном расстоянии от закрытой двери, как маски дружелюбия моментально исчезли с их лиц.

— Уже начал отдавать, — скривился старик Фан, — как же. Да ему не расплатиться до конца жизни! Твоё счастье, что он действительно оказался шагнувшим за грань, иначе бы клану Морето пришлось отдать немало ценностей, чтобы погасить твой долг.

— Интуиция меня никогда не подводит, — процедил Марк, гордо задрав подбородок, — но тебе следовало бы поумерить пыл, господин Фан. Вместо того, чтобы давить долгом, нам следует проявить немного терпения и дать ему каплю доброты. Тогда юный Эдван будет считать Город своим домом и сам выдаст все воспоминания и секреты без утайки.

— Кто он такой, ребёнок из главной ветви, чтобы я сдувал с него пылинки? Никакого особого отношения этот грязный оборванец не получит, — презрительно фыркнул господин Фан и, взмахнув полами халата, пошёл прочь, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Марк усмехнулся, глядя на удаляющуюся фигуру в белом халате. Настроить старика против мальчишки оказалось даже проще, чем он думал. Теперь старый хрыч даже не станет пытаться наладить с сопляком какие-то хорошие отношения, а значит, добрый капитан будет выглядеть на его фоне куда привлекательней.

“Если я заставлю его присягнуть на верность клану, то, может быть, сумею даже получить контракт…”, - мечтательно зажмурился Марк и, насвистывая весёлый мотив, пошёл в противоположную от уходящего старика сторону, — “Кто бы мог подумать, что решение спасти сопляка станет такой удачей! Теперь, когда его нахождение за гранью подтвердил старый пердун Фан, городской совет обязательно наградит меня. Жизнь налаживается!”

Чего Марк не знал, так это того, что старик видел его маленький план насквозь и втайне посмеивался над надеждами капитана. Впрочем, как-то препятствовать его неумелым попыткам затянуть щенка в слуги одного из великих кланов он не собирался. До этого момента.

Каждый выживает как может — такова суровая правда. Нет ничего удивительного в попытке вчерашнего простолюдина, коим и был Марк, вытянуть максимум из сложившейся ситуации. Однако, чего он не должен был делать, так это пытаться своими неумелыми речами манипулировать им, Шан Фаном! На такое старик попросту не мог закрыть глаза. Конечно, из-за этого маленького инцидента он не станет относиться к сопляку как-то иначе — много чести, однако, вполне может устроить господину Боу небольшие трудности…

Сам Эдван, пребывая в счастливом неведении относительно планов этой парочки, в этот момент изо всех сил пытался разобраться в себе и своих чувствах. Его скорбь по погибшим родным и близким никуда не пропала, а продолжала давить на него невидимым грузом, стоило ему вновь остаться одному. От холодной пустоты не осталось и следа, в сердце парнишки поселился страх. Страх за собственную шкуру. Он как нельзя лучше осознал, что остался совсем один в городе, где всем нужны лишь знания, сокрытые где-то в глубинах его памяти. Эдван боялся, что как только он выдаст их, его жизнь перестанет представлять для города хоть какую-нибудь ценность и он вновь окажется где-то за стенами, один на один с диким зверьём. Ведь во всей долине больше не было поселений, где бы он мог спрятаться. Город остался последним оплотом человечества. По-крайней мере, других он не знал. Ни отец, ни даже одарённые не могли пробиться за пределы Туманной чащи или сквозь древнее ущелье Ша-Суул, которое бы вывело их из долины. Никто не знал, что находится за их пределами, но, если судить по количеству тварей, обитающих в глубине леса, становится очевидно, что ничего хорошего.

При мысли о тварях рана в груди заныла с новой силой. Воспоминания о побеге из леса ярко вспыхнули в разуме Эдвана. Он застонал от фантомной боли, вжался в подушку и стиснул зубы, проклиная свою слабость и трусость. Ненависть поднялась из глубин его души и полностью захлестнула разум. Он вспомнил клятву, данную на бегу и повторил её вновь.

— Вырежу всю их стаю до последней макаки, — злобно прошипел Эдван, сжимая рукой одеяло, — перебью всех до единого, даже, если умру сам. Клянусь.

Глубоко вздохнув, Эдван упал на кровать и уставился в потолок. Скрипнув зубами, он заставил себя успокоиться, изо всех сил постарался отбросить скорбь, не позволяя себе вновь упасть в пучину горечи и печали. Отец бы не одобрил такого поведения. Судьба дала второй шанс и было бы глупо потратить его на литьё слёз по умершим. Он должен… нет, обязан выжать из Города максимум. Развить дар в этой их академии, научиться сражаться и стать настолько сильным, чтобы проклятые твари боялись подойти к нему. Да. И тогда ему больше не будет страшен внешний мир, и никто не посмеет даже задуматься о том, чтобы выгнать его из Города… только так, и никак иначе.

“Надеюсь, знания из-за грани мне в этом помогут”, - подумал Эдван и, наморщив лоб, прошептал: “Вот только, как же их достать?”