Предисловие

«История никогда не повторяется, но часто рифмуется», — эта фраза Марка Твена вполне могла бы послужить эпиграфом книги, которую вы держите в руках, состоящей именно из таких рифм-параллелей. Вам и самим наверняка случалось при чтении исторических романов, монографий, статей испытывать дежавю, настолько описываемые события напоминают то, что происходило в другие эпохи, на десятки, сотни лет раньше или позже, а то и свершается сегодня на ваших глазах.

Автор данной книги задался целью превратить это дежавю в серию статей, объединенных общей темой — исторических параллелей. Он находит эти параллели как в российской истории прошлых веков, так и между давними событиями в разных странах и недавними в России (вы сами увидите, насколько эпопея с присоединением Шлезвига к Пруссии напоминает крымские события 2014 года).

История России напрашивается на такое запараллеливание, часто повторяясь и в мелочах, и в глобальном масштабе: были в ней и две Отечественные войны — 1812 года и 1941–1945 гг., и два очень похожих модернизационных рывка — петровский и сталинский, и две катастрофы, связанные с падением империй — романовской и советской.

Разумеется, абсолютных аналогий, стопроцентного совпадения в истории не бывает. И тем не менее такие исторические параллели позволяют лучше понять внутреннюю логику российских перипетий, вскрыть упущенные возможности, порадоваться очевидным достижениям, четче увидеть существовавшие когда-то альтернативные пути развития тех или иных поворотных узлов истории.

Возьмем российскую Гражданскую войну. Общим местом является утверждение, что белые потерпели поражение в результате несопоставимости их ресурсов с ресурсами врага и вследствие неумения эффективно использовать даже имеющиеся, — в одной из статей автор отдал дань и такому толкованию. Но можно посмотреть и под иным углом. В школе историю СССР и России проходят по одному учебнику, а всемирную — по другому. В итоге многие события российской истории — и Гражданская война лишь одно из них — рассматриваются как бы в замкнутом пространстве, в отрыве от мировых. Между тем исход этой войны зависел не только и, рискну даже сказать, не столько от внутреннего противостояния белых и красных, сколько от общего хода Первой мировой войны.

Слишком смелое утверждение? Но давайте посмотрим на похожие события, происходившие во Франции: противостояние де Голля и Петена в 1940–1944 гг., которое временами отчетливо принимало характер гражданской войны. И как наша Гражданская, тоже оказалось плотно вписанным в контекст мировой войны, только уже Второй. У Петена были все преимущества: французский флот и армия в массе своей остались ему верны, он располагал несравненно большими ресурсами и легитимностью. Но победил в итоге де Голль, точнее, сам ход Второй мировой, приведший к радикальному решению «германского вопроса», сделал практически неизбежной его победу. Что было бы, продлись Первая мировая на Западном фронте еще год — до осени 1919-го? Тогда и Колчак имел бы все шансы стать российским де Голлем (а скорее, де Голля называли бы «французским Колчаком»).

Впрочем, выдвигая свои альтернативные трактовки событий, автор ни в коей мере не считает их истиной не то что в последней, но даже в предпоследней инстанции. Родиться такая истина может только в спорах. И если эта книга вызовет у читателя желание спорить и искать контраргументы в серьезной исторической литературе, автор будет считать свою задачу выполненной.

Отправить