Апофеоз войны. Сражение за Бендеры

Никакой популярности кампания против Приднестровья в Молдове не снискала. Люди совершенно не понимали, для чего им нужно идти на войну с собственными соседями. Массовое уклонение от призыва, вялые и нерешительные действия полиции – никто не умел воевать и никто не хотел умирать. Радикалы стремительно теряли популярность, и летом молдавский парламент принял решение о мирном урегулировании конфликта. Однако по неясным причинам правительство попыталось в последний раз разрубить все узлы силой.

Местом самого кровавого противостояния этой войны стал городок Бендеры, расположенный в южной части непризнанной республики. Именно там состоялось крупнейшее и наиболее кровопролитное сражение всей войны. Бендеры находятся на правом берегу Днестра, то есть для атаки на них не требовалось форсировать реку. Городок расположен всего в 10 километрах западнее Тирасполя, и его захват открывал прямую дорогу на столицу непризнанной республики. Бендеры уже самой природой были поставлены в полуокружение: позиции молдавских войск находились со всех сторон, кроме восточной, где течет Днестр. Бендеры – довольно крупный по местным меркам город (более 146 тысяч человек), так что для молдавских войск это был соблазнительный приз. Наконец, штурм Бендер облегчали холмы вокруг города, находившиеся под контролем «румын». Однако поводом для начала боев за Бендеры послужили не только военные соображения. Вокруг городка завязался настоящий клубок интриг.

Весной 1992 года в Бендерах царило двоевластие. Одновременно с молдавской полицией функционировала и местная милиция. Полицию тайно накачивали вооружением, в самосвалах под видом щебенки для строительных нужд полицейским привозились автоматы и тяжелое оружие. Казаков, приехавших в Бендеры, местные отцы города восприняли как ряженых клоунов, хотя в действительности во время боев те показали себя с отличной стороны. В это же время Юрий Костенко, командир местного батальона гвардии, пытаясь найти выход своей кипучей энергии, забрасывал начальство проектами разоружения полиции. К тому же из-за его конфликта с главой гвардии Стефаном Кицаком в Тирасполе пытались придумать способ вообще разоружить бендерский батальон. Костенко между тем занимался вещами, которые в Бендерах до сих пор оценивают неоднозначно. Атаман гвардейского батальона то ли вел борьбу с местными уголовниками, как утверждали его сторонники, то ли прозаическим образом грабил, как уверяли его ненавистники, то ли совмещал эти увлекательные процессы. Однако, вне сомнения, отряд Костенко оставался самой мощной военной силой в городе. Именно его люди устроили акцию возмездия после того, как 1 апреля на окраине Бендер опоновцы обстреляли гвардейцев и гражданских. Молдавские бронетранспортеры тогда вели хаотичную стрельбу, и по иронии судьбы среди погибших оказалась женщина, поддерживавшая в конфликте Молдову. БТРы случайно или намеренно обстреляли автобус, развозивший рабочих со смены. Впоследствии выдвигались разные версии по поводу смысла этой акции. В частности, один из бендерских полицейских утверждал, что таким образом бестолково пытались захватить мост через Днестр:

«Я знал, что еще до этого разрабатывали операцию по захвату моста через реку Днестр. Это была часть плана захвата города. Были приготовлены белые повязки и форма, отличающая нас от гвардейцев и ТСО. Отрядом должен был командовать майор полиции Райляну. В то время главной ударной силой считался батальон патрульно-постовой службы. Им командовал один из замов комиссара – Вакарь. У них в составе было много молодых ребят, приехавших из близлежащих сел, поэтому они проявляли рвение в отличие от тех, кто жил в городе и представлял всю двусмысленность ситуации, в которой мы оказались. Первого апреля нас подняли по тревоге и лишь потом, когда узнали о провале операции, расстрелянных людях, ехавших на работу, постарались об этом плане забыть».

В качестве возмездия за эту акцию группа Костенко устроила засаду в соседнем селе, перебив 14 националистов, что для той войны – серьезные потери. Однако к июню 1992 года стало казаться, что стрельба осталась в прошлом и вскоре политики смогут договориться. Этого не произошло.

Решение об операции принималось лично Мирчей Снегуром, президентом Молдовы. Для наступления собрали мощный по меркам этой войны ударный кулак: до 25 тысяч человек при 70 боевых машинах и нескольких танках. Для ведения атаки использовались также противотанковые пушки «Рапира». Эти буксируемые орудия оказывали огневую поддержку с прямой наводки, подобно пушкам более ранних эпох. Согласно официальной (молдавской) точке зрения, попытка прорыва в Бендеры была спонтанной, и вся операция – не более чем ответная реакция на действия приднестровцев. Однако в реальности молдавские подразделения вошли в город, подчиняясь четкому плану, несколькими группами с разных сторон, прекрасно зная свои задачи. Эта операция была слишком хорошо спланированной, чтобы оказаться случайной.

Приднестровцы располагали куда более скромными силами, и за все время баталии в ней приняло участие лишь около четырех тысяч человек с тысячей стволов огнестрельного оружия. Главным образом город защищали местные ополченцы, усиленные гвардейцами из батальона Костенко, территориальными спасательными частями и казаками. Местное ополчение формировалось по предприятиям. Надо заметить, что Приднестровье совершенно не было подготовлено для обороны. Ни окопов, ни опорных пунктов не имелось, даже мост через Днестр, ключевой для обороны города, толком не охранялся.

Решающие события произошли 19 июня. Во второй половине дня приднестровский майор Игорь Ермаков заехал в бендерскую типографию за агитационными листовками и газетами. Типография находилась на улице, соседней с отделом лояльной Кишиневу полиции. Дежурный на проходной симпатизировал Молдове и позвонил в полицию. Забрав агитматериалы, Ермаков пошел к выходу. В этот момент его старый «москвич» окружили вооруженные полицейские, они арестовали Ермакова и его водителя. Один из полицейских зачем-то принялся палить в воздух из автомата. Неподалеку оказался патруль городского ополчения на «рафике». Бросившиеся на выручку ополченцы затеяли стрельбу, к ним отправился отряд гвардии, но сам попал в засаду. Так что вскоре вокруг отдела полиции полным ходом шел бой. К наступлению сумерек здание полиции было окружено. Полицейские запросили помощи. В это время бендерские «отцы города» отчаянно пытались разрешить кризис и найти какой-то компромисс. Запершихся полисменов пытались убедить отпустить арестованных гвардейцев – без толку. Председатель местного исполкома Вячеслав Когут с трудом дозвонился до министра внутренних дел Молдовы – и всего лишь услышал от него, что в город вводятся дополнительные силы.

В бою погибли полицейский и журналист, несколько человек были ранены. Однако это были лишь первые жертвы. Стефан Кицак, которого предупредили о случившемся, велел перебросить в Бендеры все наличные силы. Одним из первых прибыл казачий отряд из Тирасполя, довооруженный для такого случая гранатометами.

Поздно вечером к городу начали подходить колонны бронетехники Молдовы. Около восьми часов на окраине Бендер подорвались на минах первые бронетранспортеры. Еще одна атака последовала на казармы гвардии. Те отбили этот набег своеобразным образом: молдавские БТРы таранили блиндированным тяжелым артиллерийским тягачом. Экипажи убежали, так что бронетранспортеры достались победителям. В городе начали то тут, то там возникать перестрелки. Следует помнить, что все действие происходило на небольшой территории, Приднестровье – это узкая полоска земли, да и вдоль нее можно проехать буквально за два-три часа. Поэтому первые отряды подходили на подмогу довольно быстро. Однако «румыны» уже обстреливали мост через Днестр.

Молдаване входили в город с нескольких направлений. Крупнейшая группировка – с севера и северо-запада, отряд полиции – с запада, ОПОН и волонтеры – с юга. С северо-запада многочисленный молдавский отряд с бронетехникой также прорвался к зданию полиции. Кроме патронов, они привезли полицейским тяжелое пехотное оружие и даже минометы. Захваченных ранее Ермакова и его водителя, сильно избитых, отправили в Кишинев. А полицейские пошли в бой. На следующий день Мирча Снегур выступил по телевидению и объявил, что правительственные войска вошли в город по просьбе полиции и будут наводить в нем конституционный порядок. Начался полноценный штурм города.

Молдаване обрушились на Бендеры всеми силами, подавляя сопротивление лавиной стали и огня. Поначалу правительственные войска пользовались тотальным превосходством. Сопротивление же им долгое время оказывали только отдельные разрозненные группы. Однако молдавские отряды состояли из очень плохо подготовленных, лишь недавно мобилизованных людей, поэтому перепуганные солдаты палили куда попало. Сады содрогались от залпов. Жители оказались совершенно не готовы к такому чудовищному обстрелу, началась паника, многие погибли в течение первых же часов. «Мы не чувствовали войны, и из-за этого много людей гибло бессмысленно», – вспоминал житель Бендер. В школах в это время шли выпускные балы, и многие позднее с бешенством припоминали молдаванам расстрел праздника…

Части российской армии не вмешивались, поэтому молдаване действовали уверенно. В самом начале боя они добились очень удачного попадания в снаряженный минный заградитель, убив сразу 26 человек. Защитники города из-за тяжелых потерь и без того невысокой численности сражающихся не могли по-настоящему удерживать территорию, но вели маневренный бой.

Гвардейцы засели в горисполкоме, зданиях милиции, рабочего комитета, на почтамте и в казармах. Город не был зачищен, и уличные бои продолжались. Однако 20 июня молдавские части заняли большую часть Бендер, в частности заблокировали мост через Днестр. Но молдаване оказались не в состоянии полностью занять город и начали нести высокие потери. По словам одного из полицейских, только от почтамта в тот день привезли полтора десятка погибших.

«Ребята Дриглова (казачий атаман Дриглов, убит во время сражения. – Примеч. авт.) сражались у площади, – рассказывал казак, оборонявший город. – Мы заняли позицию за исполкомом в здании узла связи. Ночью рядом остановилась колонна машин и техники. Судя по всему, в машинах были боеприпасы для группировки, которая защищала мост, а среди техники вырисовывались силуэты зенитных установок. Мы заняли позиции возле окон, выходивших на перекресток ул. Суворова и ул. Сергея Лазо, и открыли огонь. Снаряды с шипением воткнулись в одну из машин. Другие бойцы начали стрелять из автоматов по бензобакам. Вспыхнула вся колонна, боеприпасы в кузовах взрывались и летели во все стороны. Это был настоящий ад».

За мост шел наиболее жестокий бой. Контроль над переправой для гарнизона Бендер был вопросом жизни и смерти: других коммуникаций, связывавших город с остальным Приднестровьем, просто не существовало. «Румыны» тоже прекрасно понимали значение моста, поэтому к переправе отправилась группа из двух батальонов с бронетехникой и «Рапирами» из состава северной группировки. Кстати, командовал этим отрядом полковник Леонид Карасев, советский военный, перешедший в подчинение Молдовы после краха СССР. Возглавляемые полковником, «румыны» быстро взяли под контроль западный въезд на переправу. Мост забаррикадировали бетонными блоками. Правда, солдаты, как оказалось, не взяли с собой лопаты, поэтому окопы рыли касками.

Между тем приднестровцы сумели перейти в контратаку, получив подкрепление привычным для себя способом. Ополченцы блокировали российскую часть и, пользуясь молчаливой поддержкой офицеров и солдат, вывели оттуда несколько танков и легких бронированных машин – от бронетягачей с легкими пулеметами до танков и самоходных зениток типа «Шилка» с их автоматическими пушками, вполне пригодными для стрельбы по наземным целям.

Правда, танки, взятые ополченцами, были не полностью укомплектованы: на них не имелось пулеметов. На танки Т-64 попали экипажи, проходившие срочную службу на других типах машин. Как выяснилось, на технике не работали многие узлы и агрегаты, включая, например, механизм заряжания у части танков.

Атака импровизированной бронегруппы на захваченных в российских воинских частях машинах провалилась: «Рапиры» с берега Днестра сожгли два танка. Боевые машины прошли мост, но пехота втянулась в бой, отстала и оставила танки без поддержки, что позволило молдавским противотанкистам их спалить. Вторая атака также захлебнулась. Поразительно, но наибольшее мужество на молдавской стороне проявил русский полковник Карасев: он лично стрелял из «Рапиры», когда часть расчета ушла в тыл.

Перед мостом скапливалась техника и солдаты ПМР. Продвижения вперед не было, три атаки провалились. Однако приднестровцы все же взяли заветный мост изумительной атакой в духе наполеоновских войн. БТРы с десантом казаков на броне резко рванулись по мосту, проходя впритирку к подбитым ранее танкам. На предельной скорости БТРы смогли вплотную сблизиться с позициями «румын». Казаки спрыгнули с брони и вырвались за Днестр. Драгоценные «Рапиры» захватили в рукопашной атаке. Одна из версий этой истории и вовсе рисует апокалиптическую картину атаки: якобы казаки, принявшие на грудь, въезжают на позиции молдаван на «КамАЗах». Что можно сказать по этому поводу точно? Казаки атаковали в предельном темпе, пытаясь проскочить простреливаемую зону. Вероятно, подбитые ранее машины прикрыли атакующих, так что этот лихой маневр, который в другой ситуации мог бы привести к гибели приднестровцев, принес полный успех. Боевые расчеты молдаван разбежались от орудий или погибли, молдавские части в беспорядке начали отступать, и приднестровцы смогли вырваться на мост и прийти на помощь своим товарищам, блокированным внутри Бендер. Успеху атаки способствовало и то, что отряд Карасева оказался в центре города без поддержки. С фронта его атаковали казаки, в тыл зашел батальон Костенко. К тому же молодые солдаты, не желавшие воевать и не имевшие навыков уличных боев, разбегались, благо вооруженных приднестровцев было мало и эти несчастные легко могли спрятаться.

Вслед за казаками по мосту в город вошли Территориальный спасательный отряд, ополченцы, милиция и приднестровский спецназ.

Прямо во время боев на базы гвардии приходили люди и просили оружие. Гвардеец по имени Александр рассказывал:

«Все время по казарме молотили мины. Хорошо, что мы успели в укрытие спрятать бензовоз. Но обстрел не мешал притоку ополченцев. От мужиков отбоя не было. Ополченцы сидели, ждали, кого ранят или убьют из гвардейцев, чтобы взять оружие и встать на их место.

Как-то пришла бабушка. Говорит, что у нее есть большая кукла. Предлагала завернуть куклу, как ребенка, в покрывало, заминировать, после чего она прошла бы на консервный завод, в полицию и взорвала себя. Она говорила: «Я пожила при румынах и знаю, что это такое. Мне осталось мало жить, так хоть нескольких за собой потащу». Мы не могли пойти на такое и кое-как ее упросили уйти.

Затем пришел раненый семидесятилетний старик. Его ранило по дороге к нам. Он все просил оружие, хотел защищать город. Куда там, пришлось отправить его в больницу».

Во время уличных боев под обстрел попали и военные объекты российской армии: несколько военнослужащих погибли при взрыве склада горючего от шального снаряда. Каждый час в городе погибали гражданские: никто из них не имел нормальной боевой подготовки, снаряды и пули они слали куда попало. Молдаване случайно или намеренно штурмовали позиции 14-й армии РФ – правда, неудачно. При этом командование армии по-прежнему слало подчиненным приказы ни во что не вмешиваться. Были случаи, когда из расположения армии выгоняли ополченцев. Прапорщик гвардии ПМР даже не с гневом, а с удивлением рассказывал:

«Они уже до того обнаглели, что стали обстреливать казарму российской 14-й армии с пешеходного моста над железной дорогой… Потом поступил приказ прибыть к крепости. Здесь уже был комбат. Нас было двенадцать человек – гвардейцы, три милиционера и трое из “Дельты”. Нас спасло то, что у ребят из “Дельты” была рация. Потому что была полная неразбериха. Те, кто нес охрану моста, тоже растерялись. Темнело, и уже было не разобрать, кто есть кто… Техника (молдавская. – Примеч. авт.) шла с Варницы. Впереди МТЛБ с ЗУшкой. Это страшное оружие. Она встала на мосту, стала “обрабатывать” его, а остальные уже беспрепятственно шли. Мы оказались отрезанными… Куда с шашками на танк! У нас не было никаких противотанковых средств. Мы думали, поможет 14-я армия. Приехали бойцы из батальона “Днестр” на БТРе, у них было два колеса пробито. Командир машины обратился к прапорщику на КПП, говорит: “Там у тебя пять БТРов стоят разукомплектованных, сними два колеса”. А тот отвечает: “Не могу, приказа не было!” Не понимаю таких людей: тут уже бойня идет, а ему приказа не было!»

У многих офицеров и солдат армии в Бендерах жили семьи. С их точки зрения, такая политика была полным безумием. Они просто шли на войну с оружием и техникой, благо для этого было достаточно выйти за ворота военного городка. Люди, умеющие обращаться с оружием, пополняли местное ополчение. Солдаты по обе стороны в массе своей были полными дилетантами. В лучшем случае, как молдавские волонтеры, так и приднестровцы, имели за плечами срочную службу в рядах Советской армии. Поэтому в этих сражениях пролилось много лишней крови: далеко не все бойцы представляли себе основы военного дела. Отмечались просто чудовищные случаи вроде попыток стрелять из гранатомета, уперев его себе задним концом трубы в живот. При выстреле реактивная струя, разумеется, убивала такого гранатометчика на месте. Один из гвардейцев рассказывал, как учился пользоваться бронетранспортером:

«Затем машины кое-как в казарму перегнали – у нас никто не умел с ними управляться. Пока ночь была, изучали вождение, как она стреляет, – короче, за ночь освоили».

Интересно, что в ночь на 23 июня часть сил ПМР попыталась отступить по мосту на другой берег Днестра. По ним, судя по всему, по ошибке, нанесли удар российские артиллеристы из бендерской крепости. Жуткий момент: «дружественный огонь» убил или ранил сразу до полусотни человек, однако минус на минус неожиданно дал плюс: отход прекратился.

В это время из Бендер бежали жители. В течение нескольких дней более половины населения ушло из города, органы ПМР зарегистрировали по крайней мере 80 тысяч беглецов. В самом городе шли беспорядочные бои. Линия фронта проходила прямо по кварталам и промзоне.

Бендеры оставались под артобстрелом. Не было даже возможности убрать трупы, лежавшие на улицах на тридцатиградусной жаре. Машины скорой помощи обстреливались – по словам врачей, молдавскими частями. Некоторые кварталы были полностью уничтожены артиллерийским огнем.

Мост стал аортой, по которой в Бендеры потоком шла помощь – техника и люди. Баланс сил непрерывно менялся, и молдавская сторона начала проигрывать сражение. В качестве последнего довода ею было решено использовать авиацию. На уничтожение моста 23 июня вылетели три МиГ-29, снаряженные фугасными авиабомбами. Однако первый налет оказался неудачным, бомбы упали на жилые дома в селе Парканы.

Под Бендерами установилось шаткое равновесие. В городе выставили трофейные «Рапиры», написав на одной из пушек: «Я стреляла по ПМР, больше не буду». Однако «равновесие» не означало «затишье». Бои шли постоянно, некоторые кварталы по многу раз переходили из рук в руки. Мрачная ирония судьбы: ареной самых жестоких боев стал кинотеатр «Дружба». «Дружба» вместе с окружающими зданиями была полностью разрушена. На улицах свирепствовали снайперы, бившие с крыш высоток.

По обеим сторонам линии фронта начались массовые грабежи. И молдаване, и приднестровцы пытались бороться с мародерами, но, говоря вежливо, с переменным успехом. Казаки расстреляли как минимум четверых своих сослуживцев за мародерство и насилие над женщинами. В сущности, ни та ни другая сторона не желала брать на душу грех и творить целенаправленный массовый террор. Однако война всегда сопровождается высвобождением самых зверских инстинктов. Как минимум один из пленных, вернувшийся в Тирасполь милиционер Владимир Сердюков, был изувечен полицейскими, которые вырезали ему на теле звезды.

Поразительно, но в Бендерах функционировала пожарная охрана. Огнеборцы не разбежались и стоически выезжали на все вызовы, на какие успевали. В день в среднем возникало по полтора десятка крупных пожаров, причем один из крупнейших произошел на элеваторе, где вспыхнул… огромный склад с семечками. Щадить пожарных никто не собирался. Беспорядочный артиллерийский огонь выводил из строя пожарные машины, при этом часто погибали или получали ранения пожарные. Машины возвращались на базу просто изрешеченными. Только сумасшедшая отвага пожарных позволила избежать грандиозной катастрофы: в какой-то момент начали гореть поезда на железнодорожной станции, в том числе груженные горючим и лесом.

Пожарный Вячеслав Чечельницкий рассказывал:

«Выезжали каждый день по несколько раз. Тушили квартиры, предприятия. Один из самых крупных пожаров произошел на элеваторе. От прямого попадания гранаты загорелись семечки подсолнечника. Мы тушили его всю ночь и целый день. Сначала поливали водой соседние банки. Когда их охладили, уже тушили горящий отсек, подавая воду в отверстие, через которое залетела граната. Элеватор тушили в несколько смен. Из-за угрозы взрыва ситуация была предельно опасной. Могла произойти большая техногенная катастрофа. Приехали даже пожарные из Кишинева».

Тем не менее, несмотря на накал противостояния, лишь немногие солдаты действительно были фанатиками или озверевшими от крови маньяками. Серьезной проблемой молдавских вооруженных сил было отсутствие особого энтузиазма. Солдаты слабо понимали, зачем им умирать ради интересов политиканов, а о защите родных домов и речи не шло. Так что желающих лечь с гранатой под танк не находилось, а в тылу нарастало глухое недовольство бессмысленной бойней. Повстанцы и военные в абсолютном большинстве не питали друг к другу ненависти. Более того, зачастую это были даже не соседи, а родственники. Ситуации, когда на разных сторонах конфликта воевали братья или отец и сын, встречались сплошь и рядом.

Между тем битва за Бендеры наконец поставила вопрос о статусе российских военных. Ни для кого не было секретом, откуда берут технику приднестровцы, Мирча Снегур объявил даже, что Приднестровье – это зона, оккупированная Российской армией, а Россия ведет необъявленную войну против Молдовы. Впрочем, фронтовики никаких регулярных войск перед собой не видели. Комиссар молдавской полиции Бендер подполковник Гусляков только плечами пожимал:

«О какой агрессии 14-й армии речь? Я лично докладывал по телефону президенту Снегуру, что воинские части СНГ, расположенные в Бендерах, участия в боевых действиях не принимали, а у меня сведения, поверьте, достоверные».

Тем временем и в Москве возобладали новые взгляды на предмет отношений с Молдовой и Приднестровьем.