Глава 14. Экстремальная консультация
Приняли решение стартовать сразу после обеда.
Максим объявил, что полетит к чёрному лесу вместе с Костей, и смутил остальных поселенцев. Редошкин даже попытался было изменить расклад сил, предложив полететь на разведку вместо Максима, но майор на это не поддался. Ему важно было самому уточнить масштабы вторжения инвазивной флоры (выражение Кости) и прикинуть способы борьбы с ней. А так как аэробайк, хотя и мог нести на себе сразу четверых седоков (было проверено во время схватки с боевиками СОА), катастрофически терял скорость и манёвренность, Максим скрепя сердце взял с собой Костю.
– Запусти дрон, – приказал он сержанту. – Следи за подходами к лагерю и за берегом, где мы выложили указатель для наших спасителей.
– Само собой, – кивнул Редошкин.
– И укрепи шалаши, чтобы никакая летучая тварь не смогла проникнуть внутрь.
– Сделаю.
– Макс, – проговорила Вероника с заговорщическим видом, – можно тебя на минуту?
Редошкин шевельнул уголком рта.
Максим ответил ему ледяным взглядом, и сержант промолчал.
Зато отреагировал Костя, ухмыльнувшись:
– Вечные девчоночьи секреты.
Редошкин показал ему кулак, и ботаник притих.
Пара отошла от воздушного мотоцикла на несколько шагов.
– Слушаю тебя.
– Ты обещал мне сделать гребень…
– Вернёмся – сделаю.
– Я беспокоюсь… – девушка запнулась, смущённо отвела глаза, – за Костю. Он такой безалаберный.
– Знаю, – усмехнулся Максим.
Она подняла взгляд, и он понял, о ком на самом деле беспокоится Вероника. Взял её за руку, сжал.
– Всё будет хорошо, я ни на грамм не собираюсь рисковать. Просто осмотрим чёрный лес и вернёмся.
Вероника смутилась ещё больше, но преодолела себя, быстро чмокнула его в щёку, не обращая внимания на взгляды товарищей, толкнула майора в грудь рукой.
– Возвращайтесь быстрее.
Перед стартом загрузили байк всем необходимым.
Из оружия Максим взял свой «шёпот смерти» – лобаевскую снайперку, один «фаустпатрон» и два «теннисных мяча». От солярки в качестве топлива для факелов отказался, так как канистр или закрытых ёмкостей у них не было, а везти открытый котелок с горючим было небезопасно.
– Возьмите противотанковый комплекс, – предложил Костя. – Как он там называется? Косяк?
– Не дури, советчик, – укоризненно качнул головой Редошкин. – Вы не в диверсионную вылазку собираетесь. Да и негде его пристроить, и так байк обвешан оружием со всех сторон. А ПТРК называется «Крюк», запомни.
– Да я просто для верности, – не смутился молодой человек.
– А вот аккумулятор запасной я бы взял, – глянул Редошкин на Максима.
Тот подумал и осторожно запрятал в багажник аппарата один стержень с тройкой блестящих цилиндриков – топливом для аэробайка. Каким образом машина использует эту «аккумуляторную батарею» для энергопитания двигателя, было неизвестно до сих пор, но это никого не смущало. Главное, аэробайк с помощью этих коробочек летал.
– И ещё я бы надел костюмчик, – деликатно отвёл глаза Редошкин.
Максим понял: сержант имеет в виду боевой «хамелеон».
– Но у костюмчиков сели батареи.
– Всё равно это лучшая защита, чем наши инопланетные наряды. Во всяком случае, шмелям они не по зубам.
Максим критически глянул на оживившегося пассажира.
– Если надевать костюмчики, то обоим, но в твой влезут двое таких, как он.
– Вы же не соревноваться по бегу по пересечённой местности летите.
– Ладно, уговорил, неси.
Редошкин сбегал на склад и приволок спецназовские костюмы, в которых бойцы Максима месяц назад начинали операцию по вызволению экспедиции ЮНЕСКО.
Максим натянул свой «хамелеон» за минуту.
Костя возился минут пятнадцать, да ещё столько же выслушивал инструктаж Редошкина, объяснявшего, как пользоваться костюмом, потерявшим компьютерное обеспечение, и привыкал к новой одежде.
Шлемы, пусть и лишённые гаджетов и связи, решили взять с собой, откинув их на спины наподобие воротников. При необходимости прозрачные забрала можно было опустить, увеличивая степень неуязвимости владельца костюма.
Наконец оба «киборга» взгромоздились на воздушный мотоцикл.
– С богом! – сказал Редошкин, почему-то отказавшись от привычного «ни пуха ни пера».
– Вика, остаёшься за главного, – хихикнул Костя.
Редошкин посмотрел на него с хмурым недоумением.
Вероника рассмеялась.
– Не подведу.
Максим послал ей взглядом отнюдь не воздушный поцелуй и «дал газу».
Аэробайк сиганул в небо как застоявшийся заяц, отчего вцепившийся в талию пилота Костя ойкнул и захохотал.
– Ура! Летим!
В очередной раз у Максима захватило дух от картины бескрайнего гигантского леса, границ которого они до сих пор не разведали. Лес казался бесконечным, исключительно светлым, наполненным сонным покоем и дружелюбием, но майор отчётливо уловил в этом внушённом людям покое нотку напряжённого ожидания и постарался мысленно передать ментальному собеседнику (воображение рисовало гигантский дуб с очертаниями человеческого лица) свои уверения в поддержке.
Путь до чёрного леса занял у «спецназовцев» почти два часа.
Один раз Максим поднимался на высоту в десять километров (до тех пор, пока разреженность воздуха не начинала сказываться на дыхании), чтобы сориентироваться. Ещё раз они опустились практически на кроны «секвой», так как глазастый ботаник увидел ранее не встречающийся вид растительности и попросил пилота снизиться.
Зависли над озерцом с бирюзовой водой, окружённым густыми зарослями какого-то кустарника (ни одного высокого дерева в этих зарослях не было видно), и Костя воскликнул с удивлением:
– Батюшки-светы! Да это же чистой воды эхиноцистис шиповатый!
– Да ну? – равнодушно отозвался Максим, не понимая, что взволновало ботаника.
– Ну да, форма кустов, листья, ветвление… В Америке эхоноцистиса полно, но, оказывается, он и здесь прекрасно себя чувствует.
– Чем же он знаменит?
– Это злостный сорняк! По инвазивности он занимает третье место после клёна ясенелистного, кстати, тоже американского происхождения, пыльца которого является сильнейшим аллергеном, и мелколепестника канадского. Забивает насмерть сады и берега рек.
– Странно…
– Что странного?
– Зачем нашему райскому лесу такая агрессивная растительность?
– Если это действительно Заповедник, то в нём могут произрастать любые формы растительности. Тем более что лес, защищая основное население, каждое такое семейство окружает своими роботами-охранниками.
– Ты имеешь в виду «мангры» и «баньяны»?
– По сути это плантоиды, призванные блокировать инвазивные очаги флоры.
– Но они окружают и, так сказать, мирные ареалы, такие как наш березняк вокруг болотца.
– Все эти болотца когда-то были воронками от бомб, я уже говорил об этом. Абсолютно убеждён, что здесь тысячи лет назад шла война и лес вырастил вокруг воронок, впоследствии ставших болотцами, цепи защитных растений – баньянов, баобабов и мангров. Он и сейчас продолжает контролировать лесное население, выращивая цепи плантоидов вокруг новообразований. И ракету-яйцо он заблокировал, и ваш чёрный лес пытается остановить плантоидами, если верить вашим рассказам.
– Увидишь сам.
– В общем, я полагаю, что наш лес – мощная экосистема, обладающая зачатками интеллекта. Вы даже общаетесь с ним, так что могли бы спросить напрямую, прав я или не прав.
Максим промолчал. Его общение с лесом нельзя было сравнить с общением двух людей, так как прямого диалога пока не получалось. Но ботаник был прав: стоило достучаться до сознания леса и выяснить, что предшествовало созданию экосистемы Заповедника и что в конце концов представляет собой этот мир.
Оставив «инвазивную поросль» в окружении толстопузых плантоидов за кормой, аэробайк устремился «на север», где располагался ещё один агрессивный пришелец – чёрный лес, наступавший на лес Заповедника, и через час достиг цели.
Зависли перед гигантской растительной опухолью на высоте полукилометра.
Максим уже дважды любовался «армией вторжения» чужого леса и то невольно поёжился, ощутив дыхание жуткого растительного монстра.
Костя же был просто потрясён увиденным.
– Отпад! – пробормотал он прерывающимся голосом. – Феноменально! Я думал, вы преувеличиваете…
– У нас мало времени, – потянулся к прикладу винтовки Максим. – Можешь определить наиболее опасные виды растительности?
– Да их тут до фига!
– Ну хотя бы самые выделяющиеся.
– Во-первых, лианы, смотрите, как они душат завитками нормальные деревья на краю зарослей. А лианы, как известно, почти все являются самыми настоящими паразитами. Прицепляясь к деревьям, они высасывают из них соки. Вон ещё петли, похожи на корни дикого муската, – мы такие уже видели. А это, по-моему, родич буджума. – Костя ткнул кулаком вниз. – Видите, деревья в форме перевёрнутой морковки с двумя-тремя отростками наподобие щупалец на макушке? Листьев у него нет, вместо них ствол и ветки усеяны колючками, как у фагары.
– Как у кого?
– Фагара – дерево в Южной Африке, его ещё называют «лихорадочным». Весь его ствол усеивают шишки с острыми шипами.
– Ты видишь эти шипы с полукилометрового расстояния?
– Вижу, – радостно признался Костя. – А там вон скопление кустов – точь-в-точь юкка, только помассивнее. У нас она растёт в калифорнийской пустыне. А это пальма астрокариум. Видите высокие жерди с канделябрами? И у этой пальмы весь ствол покрыт щетиной шипов. А там дальше, по-моему, родственница бумажной шелковицы. Видите заворот кишок?
Максим снизился на добрых сто метров и увидел самое настоящее гигантское кружево, сотканное из переплетающихся, как багровые кишки, древесных стволов, своеобразным хоботом вонзившееся в пояс из многоходульных «панданусов».
– Копьё… такое впечатление, что эту поросль натравили на деревья нашего леса.
– Направленное ветвление, – важно сказал Костя, чувствуя себя в своей стихии. – Земная флора тоже демонстрирует подобные эффекты, только в меньшей степени.
– Интересно, ведь кто-то же управляет этим процессом?
– Не обязательно, – передёрнул плечами Костя.
Максим заметил под аппаратом сгущавшуюся дымку из чёрных точек, поднял машину повыше.
– Шмели проснулись. Сделаем облёт, потом спустимся к найденному трупу инопланетянина.
– Хорошо.
Аэробайк поднялся на километровую высоту, потом ещё выше, так как Максиму захотелось увидеть сразу всю территорию «лагеря агрессора». Однако рассмотреть «опухоль» не удалось ни в деталях, ни как единое образование. Со времени последнего визита к нему хотя и прошли всего сутки, чёрный лес успел продвинуть свои «полки-щупальца-копья» на несколько километров вглубь заповедного леса, и его площадь выросла. Судя по скруглению «опухоли» – ну чисто морская звезда с полусотней (а то и больше) щупалец, – она составила уже больше пяти тысяч квадратных километров и продолжала расти.
– Мне кажется или на самом деле там в центре стоит какой-то пуп земли? – спросил Костя.
– Пуп?
– Ну фонтан… полупрозрачный.
– Это столб дыма… или пара.
– Давайте слетаем, посмотрим.
– Не вижу надобности.
– Мы же должны всё оценить как разведчики?
– Успеем. Нашёл хотя бы одну нормальную поросль, разведчик? – поинтересовался Максим, останавливая аэробайк над границей чёрного леса.
– Смотря с какой точки зрения смотреть, – развеселился Константин. – Лес как лес, только неухоженный.
– Его не упорядочишь и ничем не вычистишь. – Максим подумал и добавил: – Кроме разве что напалма. Повторить вопрос, шутник?
– Если рассматривать лес под вашим углом…
– Короче.
– Все эти виды растений – родственники наших сорняков, только в гипертрофированном масштабе.
– Это я и хотел услышать. Как ты думаешь, профессор, кто его обслуживает кроме шмелей?
– Ещё надо доказать, что шмели служат ему.
– Тут и доказывать нечего, видно невооружённым взглядом. Но достаточно ли ему шмелей? Они могут использоваться всего лишь в качестве разведчиков, в то время как такие образования должны иметь более серьёзных помощников и слуг.
– Чёрт его знает, – почесал в затылке Костя. – Пока что нам никто больше не встречался. А было бы интересно познакомиться.
– Исключительно интересно, – согласился Максим, – особенно если встретится какой-нибудь голодный динозавр.
– Динозавры все вымерли.
– У нас, на Земле, если кто-то забыл, что мы сейчас не на родной планете. Кстати, не понимаю, как лес может управлять представителями фауны. Ведь шмели подчиняются ему.
– На Земле полно примеров симбиоза флоры и фауны. По большей части это соседство животных и человека с бактериями, но есть примеры и крупного сосуществования.
– Поконкретнее.
– Грибы, к примеру, управляют насекомыми с помощью спор, выделяющих химические вещества. Стреляют спорами и некоторые виды цветов и лиан. Так что вполне вероятно, что этот лес тоже внедрил в шмелей своих нанороботов и спокойно управляет ими.
– Ладно, пора возвращаться. – Максим хотел добавить: у меня нехорошее предчувствие, но пугать спутника не стал.
– Вы же хотели посмотреть на останки пилота яйца, – напомнил Костя.
– В другой раз.
– Да кто его знает, когда этот другой раз предоставится! – возмутился молодой человек. – Может, мы больше сюда не попадём.
– Не переживай, мы вернёмся сюда не раз.
– Всё равно можно глянуть на труп одним глазком ради научного интереса.
Максим усмехнулся в душе, представляя, каким трусом в глазах спутника он выглядит. Подумал: почему бы и не посмотреть на инопланетянина, в конце концов? По крайней мере узнаем, как он погиб.
– Хорошо, завернём на пару минут. Но там полно шмелей, поэтому команды выполнять мгновенно!
– Слушаюсь, товарищ майор! – хрюкнул Костя.
Аэробайк развернулся, следуя воле пилота.
Место упокоения инопланетянина нашли через полчаса. Память у Максима была профессиональная, ориентировался он в незнакомой местности отлично.
Аппарат нырнул к окну среди зарослей ненормальной флоры, где в ложбинке стоял разбитый вдребезги аэробайк, точная копия воздушного мотоцикла, на котором летали земляне, и где поодаль лежал на спине, согнув коленчатые ноги и руки, мёртвый инопланетянин.
Соскочив с аппарата, Костя вытащил свой лэптоп, до сих пор находившийся в рабочем состоянии, бурча что-то себе под нос.
– Рептилоид! – донеслось до Максима. – Как пить дать! Ноги как у козла, руки почти человеческие, но с двумя локтями… блеск!
– Заканчивай, – сказал Максим, обойдя высохший за много лет нахождения на воздухе труп и кося глазами на ближайшие заросли; стал слышен тихий звон – это неподалёку зашевелились шмели.
– Сейчас, сейчас, я только сниму с него медальончик, если позволите.
– Какой медальончик?
– Да вот этот. – Костя сковырнул с грудного панциря «рептилоида» некий предмет шестиугольной формы, напоминающий почерневший от времени орден. – Тут ещё на поясе под ним какая-то штуковина торчит.
– Не трогай.
Но Костя уже вцепился в сизую пупырчатую рукоять, выглядывавшую из-под трупа, дёрнул и вытащил самый настоящий револьвер с толстым гранёным дулом.
– Отпад! Пушка! «Смит-и-Вессон», блин!
Максим отобрал у ботаника «пушку», ощутив ее холодную металлическую тяжесть, отметил, что в барабане револьвера осталось три патрона – красного цвета цилиндрики, осторожно ощупал, стараясь не задеть курок – замысловатой формы скобу, расположенную не по центру конструкции, под стволом, а сбоку. По-видимому, создавалось оружие под физиологические особенности владельца, ладонь которого должна была иметь оттопыренный под девяносто градусов палец.
– Дайте пальнуть! – азартно предложил Костя.
– Я те пальну, – отвёл его руку Максим. – Дома будем экспериментировать. Спрячь пока в багажник.
Загудело со всех сторон.
Из-за волнистых пузырчатых скоплений «кишок» взметнулись вверх тучи насекомых.
– Бежим!
Прыгнули в седло мотоцикла, причём Костя промахнулся, и его пришлось подсаживать, на что ушло несколько секунд. Пара шмелей успела-таки атаковать мотоциклистов, но к счастью, не попала на открытые участки лиц и рук.
Аэробайк взлетел.
И в этот момент из стены зарослей буджума и лиан выпрыгнул вслед за аппаратом удивительный четырёхкрылый зверь, напоминающий помесь черепахи, крокодила и гигантского грифа.
Тело зверя, всё в дырах и щелях, просвечивало в разных местах, отчего казалось ажурным и рыхлым, но крокодилья пасть, набитая острыми иглами вместо зубов, впечатляла и внушала страх.
Костя вскрикнул, съёжившись за спиной пилота:
– Бафомет!
Максим утопил рукоять газа, форсируя двигатель.
Аэробайк круто вонзился в небо, закрытое тучами.
Но удивительная тварь отстала ненамного, демонстрируя хорошую реакцию и прыть.
– Стреляйте! – пискнул Костя.
– Держись!
Максим сделал пируэт, освобождая винтовку из петли. Не переставая вести машину одной рукой, вскинул другой «шёпот смерти» к плечу, выстрелил.
Но ажурный монстр словно не заметил пули. Впечатление было такое, будто пуля насквозь пронзила ажурное тело твари, не задев жизненно важных органов.
– «Фаустпатрон»! – донёсся голос Кости, изо всех сил цеплявшегося за пилота.
Максим увеличил скорость аппарата, удивлённый тем, что четырёхкрылое чудовище почти не отстаёт. Подумал о «фаустпатроне», но выбрал другое оружие.
– Мяч!
– А?!
– Достань мяч!
Костя сообразил, что от него требуется, поелозил на седле, открывая багажную сумку, передал майору тяжёлый пушистый шар.
Максим сманеврировал, прикидывая траекторию полёта преследователя, вдавил одну за другой красную и чёрную кнопки, швырнул «гранату» таким образом, чтобы монстр сам налетел на неё.
Ни глазомер, ни инопланетная граната не подвели.
Взрывом процесс её расширения назвать было нельзя, скорее объёмным электрическим разрядом, вызывающим мощную волну холода. Молнии в точке разряда сплелись в неистовый зелёный клубок огня, пробили воздух в радиусе двадцати метров, а когда растаяли, оказалось, что от четырёхкрылого монстра не осталось ничего! Только вниз редкой струйкой просыпалась сажа.
– Получил?! – ликующе вскричал Костя, оживая. – Как мы его, товарищ майор!
Максим притормозил, сделал круг, вглядываясь в угрюмое колючее плоскогорье чёрного леса под аппаратом. Показалось, заросли задымились, словно там подожгли мусор. Дымки стали плотнее, струями устремились ввысь.
– Сколько их! – пробормотал притихший Костя.
Но это были не шмели. Струи чёрных точек собрались в плотные хвосты и замахали крыльями.
Костя присвистнул, округляя глаза.
– Драконы!
Это были такие же «птицекрокодилы», какой только что потерпел поражение.
– Ни фига себе, товарищ майор! Их тут целая армия!
Не отвечая, Максим погнал аэробайк прочь от чудовищной растительной цитадели…
