Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Тема китайского коронавируса и его влияния на мировую экономику стала топовой в СМИ. Я не специалист в области вирусных эпидемий и биологических войн, поэтому не буду комментировать версии происхождения коронавируса. Экономистов и финансистов в этой истории волнуют такие вопросы:
Захватит ли вирус другие страны или эпидемию удастся блокировать в рамках Китая? Если даже эпидемия останется в пределах Китая, сколько она может продолжаться? Насколько масштабными будут действия Пекина по пресечению распространения вируса? И т. п.
Трудно отрицать то обстоятельство, что уже в настоящее время эпидемия оказывает серьезное влияние на китайскую экономику. Прежде всего, на вирус прореагировали чуткие фондовые биржи в Гонконге, Шанхае и Шэньчжэне. В январе были зафиксированы снижения продаж многих ценных бумаг и падения их курсов. Во избежание паники упомянутые фондовые биржи были закрыты на время китайского Нового года. Аналитики британского банка Barclays полагают, что карантин для 60 миллионов китайцев, закрытие крупных автомобильных хабов в Ухане и продление каникул по случаю лунного Нового года до 3 февраля, «усилят давления на рост в КНР, особенно в секторе услуг». По оценке аналитиков ING, в 2020 году прирост ВВП может опуститься до 5,6 %. Китайская академия наук не исключает падения ниже 5 %.
Конечно, негативное влияние эпидемии на китайскую экономику отразится и на мировой экономике в результате ослабления торгово-экономических связей Поднебесной с остальным миром. Мировая экономика, по оценкам рейтингового агентства Fitch, может потерять от 0,5 % до 0,8 % ВВП, что эквивалентно 4–6 трлн долларов. Но это оценки, базирующиеся на предположении, что вирусная эпидемия не выйдет за границы Китая. В случае же поражения вирусом других стран может начаться полномасштабный экономический и финансовый кризис. Подобные прогнозы не могли не отразиться на фондовых рынках за пределами Китая. Паники нет, но биржевые игроки пристально следят за событиями, связанными с коронавирусом. Эти события напоминают историю с так называемым «птичьим гриппом» – мировой эпидемией, которая началась в 2003 году и чуть было не спровоцировала глобальный экономический кризис.
Примечательно, что в то время, когда мировая шумиха вокруг эпидемии коронавируса была в самом разгаре, произошло еще одно очень резонансное событие мирового масштаба. В США 14 января прилетел вице-премьер Госсовета КНР Лю Хэ. На следующий день в торжественной обстановке указанным высокопоставленным китайским чиновником и президентом США Дональдом Трампом был подписан первый пакет документов в рамках торгового соглашения между двумя странами.
Напомню, что в рамках достигнутых договоренностей Китай в течение двух лет должен купить у США сельскохозяйственную продукцию и другие товары на 200 млрд долл. А Вашингтон отменил запланированное на декабрь прошлого года повышение пошлин на китайские товары, включая телефоны, игрушки и ноутбуки. Соглашение промежуточное. Переговоры продлятся. На втором этапе предполагается, что будут отменены пока еще действующие пошлины в размере 25 % на товары из Китая общей стоимостью 250 млрд долларов. Обе стороны представили сделку от 15 января как большой успех.
Но этой сделке предшествовала очень напряженная подготовительная работа. Одним из камней преткновения стало обвинение Вашингтона в том, что Пекин, мол, на протяжении многих лет занимается валютным демпингом, или «валютными манипуляциями». Мол, Китай целенаправленно и постоянно занижал валютный курс юаня по отношению к доллару, искусственно повышая конкурентоспособность китайских товаров по сравнению с американскими.
Уже ряд лет Минфин США готовит полугодовые специальные доклады, в которых проводится оценка валютной политики главных торговых партнеров Америки. Целью таких оценок является выявление тех торговых партнеров США, которые занимаются «валютными манипуляциями», т. е. сознательным занижением курсов своих валют. Эти доклады приобрели особую актуальность при Трампе. До него предыдущие президенты достаточно толерантно относились к «валютным манипуляциям» торговых партнеров, понимая, что нельзя одновременно гнаться за двумя зайцами. Если добиваться ликвидации «валютных манипуляций», то придется пожертвовать долларом. А «заяц» под названием «американский доллар как мировая валюта» намного важнее «зайца», называемого «повышение конкурентоспособности американской экономики за счет ослабления доллара». Трамп решил пожертвовать первым «зайцем» и принялся фанатично преследовать второго «зайца».
Трамп в 2017–2019 гг. неоднократно заявлял, что если Пекин не прекратит практику занижения юаня, то Вашингтон примет ответные меры. Один раз Трамп договорился даже до того, что сказал: Америка сама начнет валютную войну против конкурентов. Конечно, это было безумное заявление, ибо для этого надо было заставить Федеральную резервную систему США заставить играть против американского доллара. Т. е. «хозяева денег» (главные акционеры ФРС) должны были сделать себе «харакири». Но были и более умеренные угрозы со стороны Трампа. Например, угроза введения специальных антидемпинговых пошлин против товаров Китая (а также других стран, злоупотребляющих «валютными манипуляциями»).
Пекин вынужден был учитывать эти угрозы Вашингтона. Произошло некоторое повышение курса юаня по отношению к доллару. За счет того, в частности, что Народный банк Китая (НБК) перестал наращивать долларовую составляющую международных резервов (а его портфель американских казначейских бумаг даже сократился). Были приняты меры по ограничению вывоза капитала, ослабляющего юань. Например, в мае 2019 года НБК перестал выдавать лицензии китайским банкам на импортные закупки золота, которые создавали существенный дополнительный спрос на доллары США. Опуская многие детали, отмечу, что в конце концов Вашингтон стал признавать, что Пекин действительно воздерживается от целенаправленного снижения валютного курса юаня. Без такого признания вряд ли стороны подписали 15 января пакет документов по торговому соглашению.
Буквально за сутки до церемонии подписания торгового соглашения между США и Китаем американский Минфин обнародовал очередной полугодовой доклад по валютной политике торговых партнеров. И вот, впервые Китая не оказалось в списке «валютных манипуляторов» (где он всегда занимал почетное первое место). Казалось бы, началась новая, светлая эра американо-китайских торгово-экономических отношений.
Но тут на беду на арену выходит этот самый пресловутый коронавирус. Он, как отмечают многие эксперты, стал оказывать ярко выраженное понизительное влияние на китайский юань. На протяжении пяти месяцев наблюдалось плавное повышение курса юаня по отношению к доллару. И знаменательно, что в третьей декаде января произошел разворот тренда. Китайская валюта резко ослабела, пробив ключевой уровень в 7 юаней за доллар. С отметки 6,86 юаней за доллар 20 января курс спикировал до 7,003 юаня за доллар 30 января. Прогнозируется дальнейшее ослабление юаня, причем китайские эксперты называют его единственной причиной коронавирус. Мол, причина «объективная», денежные власти Китая тут ни при чем.
В Америке уже напряглись. Минфин США пытается понять, что стоит за ослаблением юаня – вирус или китайское лукавство. Кстати, вторую версию исключать нельзя. Ведь острая фаза эпидемии в Китае началась еще в декабре, и она не мешала юаню укрепляться. А вот не успели еще просохнуть чернила на документах американо-китайского торгового соглашения, как вирус неожиданно стал поражать китайскую валюту. Если такое поражающее действие коронавируса будет продолжаться и далее, то не исключаю, что он может добраться и до самого соглашения. Коронавирус создает летальную угрозу для американо-китайских договоренностей.
Войти с помощью соц. сетей: