8.3. Риск-пулинг

Идея того, что риски можно распределять, довольно интуитивна. Она постоянно доходила до мозга разных людей на протяжении всей истории. Пусть мы, например, дикие ковбои, пионеры-герои, покорители Запада. Живем на краю мира в лесах и строим себе деревянные хижины. Никакого государства поблизости нет. Никто нас не защитит от гризли и свирепых команчей. Что подсказывает инстинкт? Надо сбиться в кучу, и если у кого-то, например, домик сгорит, надо прийти всем миром и ему помочь. Это похоже на общую какую-то альтруистическую щедрость, но ведь это в интересах каждого!

У ЛЮБОГО МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ НЕСЧАСТЬЕ, НЕ ТОЛЬКО У СОСЕДА, НО И У ТЕБЯ. ДОМ СГОРЕЛ – ЧЕЛОВЕК ЗИМОЙ ЗАМЕРЗНЕТ.

Получается, что люди как бы сами собой имеют склонность к распределению рисков; это все спонтанно происходит, по доброте душевной. Глобальный эффект от таких мероприятий очень незаметен.

Эта книга написана в том числе и для того, чтобы обозначить, насколько широки финансовые концепции. И почему они так важны, и как финансы пронизывают всю нашу жизнь, хотя мы об этом не задумываемся.

Самое время внезапно вспомнить про социализм. Придумал его чел по имени Роберт Оуэн, очередной британский ученый старой закалки. Жил он в конце 18-го века. Роберт хотел разделить всю экономику на всех. Возникает вопрос: за каким хером?

Он бы сказал: «Чтобы снизить бедность и неравенство, а повысить – богатство и равенство». Но в некотором роде он говорил и о распределении рисков, хотел он того или нет. Идея-то была собрать все общественные риски и распределить на всех членов социалистического общества, вот он четкую мульку придумал, да?

8.4. Новогармонино

В этом случае все потребление будет расти или снижаться вместе: как раз о чем писал нобелевский лауреат Кюдланд двести лет спустя. И вот Оуэн задумал тему, что надо создать такое восхитительное общество, где все равны и все общее, и поехал – куда бы вы думали? В жизни не догадаетесь. Поехал он в Америку. И основал городок под названием Нью Хармони, то есть – Новогармонино. Оуэн думал, что человека определяет его среда, и если среда будет правильная, то и люди станут ниибаца духовными и славными. Там они построили бесплатный театр, бесплатную школу для всех (кроме негров, конечно) и бесплатную библиотеку. Это он хотел демо-версию социализма построить – на 800 человек – и весь мир дико заразить этой дебильной идеей. Самое уссачное в этой истории то, что он у себя в Англии разбогател на мануфактурах, где нещадно эксплуатировал бедных британских рабочих, и городок этот тупо купил с потрохами (за сумму в 135 тысяч долларов, это сейчас примерно 3 миллиона). Вот такой был упоротый чувак. Вы уже поняли, к чему я клоню: не срослось.

Во-вторых (про во-первых – дальше), такая славная история про все бесплатное, естественно, привлекла кучу укурков, великих комбинаторов и прочей гопоты, которая понаехала и сожрала все печеньки.

А во-первых, люди в этом Новогармонино жили совсем не гармонично. Угроза морального разложения реализовалась там в полной мере. Всех собрать в одном месте и сказать – ну, ребята, у вас теперь все общее, работа общая, город общий. Что сразу приходит нормальному человеку в голову? «Если мне и так дают столько же, сколько остальным, то я, пожалуй, лучше полежу на диване». Хотя в реальности было еще интересней: там были у них общие трудодни, и у тех, кто работал, их было больше. Но те, кто не работал, они дико возмущались и говорили, что ваша гармония – это какая-то хуйня и наебалово, потому что тут, оказывается, надо работать. Домов у них на всех не хватало – понаехали же всякие оклахомские маргиналы; сами они, естественно, делать ничего не хотели. Короче говоря, Оуэн этот обосрался по полной, все свое английское состояние спустил на эту гармонную чушь, и всего за три года поселок осиротел и загнулся.

Социалистическая идея на этом, конечно, не закончилась. В других странах тоже возникали разные потрясающие воображение эксперименты, где общий риск делился на всех. В Израиле – кибуцим – это как раз коммуны, у которых таки все общее. В Израиле, Карл! Они там поначалу вообще упоролись – делили абсолютно все, и производство, и потребление. Насчет жен мне неизвестно, но идея интересная.

В Японии – ямагиши: каждый вступающий отдает в секту все свое состояние, а в 6 лет детей забирают у родителей в общий детский сад. Есть еще итто-эн – колхозные демократы по следам Толстого. В США – хуттериты (пацифисты, которые не используют денег и за все хором голосуют) и амиши (которые не используют электричества), да множество примеров различной степени упоротости. У нас вон сейчас есть Стерлигов, например. В ЮАР молодой Махатма Ганди тоже организовывал индийскую коммуну (так он и поднялся, кстати) по заветам Толстого и ходил там проверял, чтоб их хаты из картона не развалились, а в сортирах говно было ровно присыпано песочком – это он сам писал в своей биографии. Без песочка какой коммунизм – провоняет все. Хотя, будем честны, коммунизм, он что с песочком, что без – разница невелика. Все равно провоняет.

8.5. Беды соцреализма

Сразу видно общую черту этих коммун: они все живут и работают на природе, в ходу натуральное хозяйство, и каждое поселение старается обеспечить себя максимально полностью. От этого и все ништяки, и все беды. Хотя надо сказать, что в Израиле есть дико преуспевающие кибуцы, которые зарабатывают на экологическом туризме и суперэффективном фермерстве, и работать их членам приходится, видимо, не очень много. Кто умеет продавать – едет на базар, кто не умеет – поливает. И десять правильных кибуцов обеспечивают овощами и фруктами не только Израиль, но еще и на Россию с Украиной редиски с клубникой хватает. Реально дохера производят на каких-то клочках земли. Правда, обетованной. Иисус им в плюс.

Конечно, при минус двадцати такая коммуна собирается вместе, обмазывается навозом и дружно околевает, поэтому у нас эта тема приживается плохо. Хотя есть люди с таким складом ума и характера, которым это нравится. Им проще делить все вместе, чем бороться с оскалом капитализма поодиночке. Общая идея – полная страховка за счет остальных членов, полное распределение рисков: все помогают друг другу. Но даже и в преуспевающих кибуцах, где тепло и яблоня вырастает в том месте, где ты бросил огрызок, бывают яростные ссоры насчет того, кто кому сколько должен. Подарят кому-нибудь айпэд, а остальные члены кибуца придут и скажут: «А айпэд-то общий! Делись, сука!» Кто-то скажет, мол, мне нужен свой телевизор, вы сами смотрите свое вонючее «Поле Чудес» в общей столовке, но от меня отъебитесь, я буду Малахова смотреть и еще передачу «Давай поженимся». Понятно, что правила меняются, система со временем совершенствуется.

Кибуцы – еще и охуенный расклад для вновь прибывших репатриантов. Вот ты приехал на родину, языка не знаешь, никуда устроиться не можешь. А в кибуце всем рады (почти). Все тебе помогают и ты в общем, трудишься в меру сил. В 2010 году в Израиле было 270 кибуцов размером от 80 до 2000 человек. Это много, почти три процента всего населения.

Есть и еще одна проблема распределения рисков на этом уровне – и она, видимо, оказалась неподвластна умам Оуэна, Толстого и Ямагиши. Речь о том, что даже в большой коммуне людей мало. И риск можно поделить только друг с другом, а риски самого сообщества не распределены. Ведь в идеале опасности надо делить не с соседом, а с кем-то, кто живет абсолютно по-другому, в другом месте. В кибуце не надо специально разделять риски с другим евреем-агрономом, ведь множество рисков у вас и так общие. Надо делиться с тем, у кого другая погода, другое государство, другие соседи, другая работа. Если к тебе в деревню прилетает палестинская ракета, не имеет значения, поддерживает ли тебя сосед, – ведь его тоже разорвет к хуям и ничем вы друг другу не поможете. Если в регионе засуха, деревня за оврагом тебя не прокормит – у них ведь тоже засуха! Понятно, что реально поделить риски не так-то легко. В этих коммунах, может быть, все друг друга любят во все места, делятся хурмой и выслушивают душевные излияния, но вот с защитой от экономической нестабильности дело плохо. Проще говоря, риск-менеджмент там херовый.

Тем не менее, какое-то развитие у этих идей имеется. Технологии эволюционируют, и Швеция у себя уже какое-то подобие удачного социализма построила.

БОЛЬШОЙ ВОПРОС, РАЗВИТИЕ ЛИ ЭТО КАПИТАЛИЗМА, ИЛИ НАОБОРОТ, – ХРЕН ЕГО ЗНАЕТ. В СРЕДНЕМ, НАВЕРНОЕ, ЛЮДИ НЕ ОЧЕНЬ ЗЛЫЕ, И НИКТО НЕ ХОЧЕТ СТРАДАТЬ В ОДИНОЧЕСТВЕ.

Поэтому надо придумывать механизмы хеджирования с людьми, с которыми мы никогда не встречались и, самое главное, – на которых мы клали огромный член. И пусть это будут очень, очень сильно отличающиеся от нас люди. По логике, сделки по распределению рисков надо заключать именно с ними. Вот для этого и нужны финансовые рынки.