Глава 6
— Валера, я не думаю, что тебе стоит принимать в этом участие, — меняя магазин, будто между делом произнес я.
— Ну и не думай. У нас свободная страна, кто о чем хочет не думать, тот о том и не думает, — фыркнул Валера, длинной очередью превращая в лоскуты мою мишень.
— Ты специально? — сдержав раздражение, поинтересовался я.
— Нет, я с малых лет такой сообразительный. Мне чтобы что-то умное сказать долго думать не надо, — закинул за спину винтовку Валера.
— Тебе когда последний раз по ногам стреляли?
— Что?
— Не-не, ничего.
— Слушай, я также отхватил от Власова, как и ты. Почему я не должен в этом участвовать?
— Потому что за тобой по пятам ходит семеро нянек и вся королевская рать…
— Шахская гвардия.
— …а я особо никому не нужен.
— Ага, пятый в очереди… — Валера вдруг осекся на полуслове.
— «Пятый в очереди» прости куда?
— Это я о своем, не обращай внимания. Анекдот вспомнил про Белоснежку и…
— Валера, не делай мне голову.
— Не будь таким занудой.
— Валера.
— Артур.
— Двести двадцать.
— Что двести двадцать?
— А что Артур?
— Не будь таким занудой, Артур.
— Не будь таким душным, Валера.
— Артур, а тебе когда последний раз по ногам стреляли?
Медленно вздохнув и также медленно выдохнув, я посмотрел на Валеру.
— В отличие от тебя я нормально общаюсь с окружающим миром, а не вот это вот все.
— Вот это вот все это что?
— Ну как девочка себя не веду. Типа я мол такую штуку знаю, что если все узнают, что я ее знаю, то очень удивятся, и именно поэтому я никому ничего не скажу, о том что я об этом знаю, — мне едва хватило воздуха чтобы произнести фразу быстро и без запинки.
Валера замолчал, деловито уничтожая мишени на дистанции. Настаивать я не стал — уговаривать глупо, если не хочет говорить, то и не скажет. Так что я тоже включился в стрельбу, а после мы уже разошлись по разным площадкам, выполняя упражнения практической стрельбы.
Нахождение Андре в госпитале на наших тренировках никак не отобразилось. Если честно, я вообще не был уверен, что инструктор выбыл в ходе недавнего боя. Потому что в ближайшее время его присутствие для нас было необязательным, а эвакуации его воочию я не видел.
Сейчас мы, вся команда, следовали двухнедельной программе, которая должна была научить нас думать с оружием в руках. Первый уровень базовой триады, озвученной Андре. Сама подготовительная базовая триада звучала достаточно сложно, и в тоже время просто. Первое — это сосредоточенность и расслабленность. Второе — навыки и тактика. Третье — оружие и снаряжение. И вся программа первых двух недель тренировок была направлена сейчас на сосредоточенность, навыки и оружие. Цель — научиться думать с оружием в руках.
После первого двухнедельного цикла в плане стоял выходной, а после нам предстояли индивидуальные тренировки уже вместе с Андре. С его помощью мы должны были научиться добавлять к сосредоточенности расслабление, к навыкам тактику, а возможности оружия дополнять возможностями снаряжения. При этом мы должны были шагнуть на следующую подготовительную ступень, научившись действовать с оружием уже «не думая». И только после месяца индивидуальных занятий нам предстояли командные тренировки боевого слаживания.
Мне происходящее было, не скрою, интересно. А вот для Олега, останься он в своем прежнем теле, подобные тренировки были бы не утомительны, а скорее скучны. В небольшой момент свободного времени я проанализировал его воспоминания и понял, что Войцех Ковальский готовил парня по похожей программе — имею ввиду озвученную базовую триаду. И готовил Войцех парня не две недели, а всю сознательную жизнь. Полученные навыки же Олег в постоянном режиме оттачивал на виртуальной Арене.
Думаю, что и остальные мои товарищи по команде подготовлены не хуже Олега (а некоторые если и не лучше). Потому и столь короткий срок первых двух циклов — по две недели. Скорее это даже время для того, чтобы инструктору зафиксировать умения и способности всех подопечных, а после на основе полученных знаний работать над командной тактикой и стратегией. И кстати, именно на это он намекал однажды.
— If clear, hammer down and holsten, — наставительно прозвучал в ушах механический голос командного меню тренировки, сообщивший о необходимости разрядить и убрать оружие.
Прозвучавшая команда была некорректной — предназначена для стрельбы из пистолета, а не винтовки. Но голосовой интерфейс в бронекостюме французского производства был только французский, и мне пару дней назад пришлось потратить некоторое время, чтобы найти хотя бы английскую озвучку, которую я смог установить. Да, в России этого мира знание английского языка при незнании французского удивительно примерно также, как в моем мире обратное. За помощью к Андре (тогда еще доступному) обращаться не хотелось, а к кому-то другому казалось глупостью — доверять свою личную броню в чужие руки совершенно не хотелось.
— Range is clear, — вновь сообщил механический голос, оповещая об окончании последней стадии упражнений на сегодня.
— Что? — поинтересовался я, потому что одновременно Валера что-то сказал.
— Формально ты пятый в очереди наследования трона, — произнес Валера после недолгой паузы.
— Какого?
— Российской Империи.
Услышанное оказалось весьма и весьма неожиданным.
— Забавно, — после долгой паузы произнес я.
— Интересная реакция, — хмыкнул Валера. — Что забавного?
— Ну хотя бы то, что все еще жив, — задумчиво протянул я, вспомнив вдруг присланный Императором перстень с гербом Ольденбургской династии.
— Кому ты сейчас нужен? — не сдержался, и еще раз показательно громко хмыкнул Валера.
— Да есть самые разные… люди, — пожал я плечами, первым делом вспомнив почему-то Астерота. — Ты вот непросто так в друзья набиваешься.
— Пфф, не льсти себе.
— Пфф, не строй из себя дурака. Как будто ты мог решиться сообщить мне подобное самостоятельно.
— Ты меня плохо знаешь.
— Зато я хорошо знаю людей.
— Так что, когда у нас совещание по Власову?
— Валера, ты такой душный.
— Артур, ты такой нудный.
— Переоденешься как, в кабинет мой рабочий подходи.
Последнюю фразу я сказал уже без участия мозга. И потом, когда мы с Валерой возвращались в главное здание поместья, перебрасываясь ничего не значащими фразами и подколками, я говорил и действовал словно на автомате. Потому что разумом пытался осмыслить новое знание. Оказавшимся вдруг непомерно тяжелым. Как бы и не неподъемным даже.
Что было хуже всего, размышляя о происходящем я банально не находил логики в событиях. Зачем было растить меня (Олега) в протекторате, воспитывая вундеркинда-терминатора во враждебной среде, а потом доставать и привозить в Елисаветград? И ладно бы еще продолжали вести как-то, а то и живой вроде, свободный, и в то же брошен никому не нужный.
Причем все это происходит с ведома царя, который сам прислал династический перстень, подтверждающий мое высокое происхождение. Косвенно подтверждающий, конечно же. Так же косвенно, как и слова Валеры, который сегодня принц, а завтра Валера-дурачок. Ах да, извините-извините, не дурачок, а тот самый Валера Медведев, известный своим эпатажным поведением. «Что-что он вам сообщил? Аха-ха, какой забавный каламбур, господа, вы только послушайте! Неужто вы могли поверить в эту чушь?»
Единственную осмысленную линию поведения в происходящем я пока видел только со стороны герцогини Мекленбургской, которая не только сообщила мне в краткой беседе невероятно много информации, но и уже почти вывела в свет, вместе со своей младшей. Доживу я до этого или нет другой вопрос. Но по крайней мере как у остальных моих «кураторов», у герцогини корму на поворотах не кидает по сторонам. Тот же фон Колер — то непробиваемая крыша, с имперской кавалерией из-за холмов во время визита жандарма Феликса Изотова, то извините, я пока в другом месте поживу.
При этом я никак не верил в то, что Валера случайно оговорился. Да, пусть он целенаправленно косит под эпатажную персону, но идиотом точно не является. Значит переданная мне через него информация это… это что? Это переданная мне информация, после которой будут смотреть на мою реакцию. И есть еще одно, самое главное; судя по присланному перстню, царь о моем происхождении знает. А значит, возникает вопрос — информация, которую сообщил мне Валера, озвучена с его санкции, или по указке иной властной группировки?
Насколько я смог изучить доступные мне данные, предполагаю, что Валера относится к роду персидских принцев из принявших православие детей Гусейн Хана Нахичеванского, командующего гвардейской кавалерией и первого генерала-мусульманина на службе русской короны. Сам Валера точно православный, в отличие от правящих сейчас в Персии Каджаров. А вот седой ахтырец с орлиным носом, думаю тот самый шеф полка и есть, персидский принц из Каджаров. А еще он, практически наверняка, родственник Валеры. Не отец, точно, может быть дядя. Или дед. Последнее даже более вероятно — учитывая то, как Валера при виде седого генерала принимал нормальный человеческий вид.
Гусейн Хан был доверенным лицом Николая II. Но нынешнего императора зовут Александр Михайлович, и насколько понимаю он сын Михаила, младшего сына Александра III. Да, того самого, который Миротворец, «всю казну — на войну» и «…когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать».
Информации о смуте в России в 1926 году, когда погибли Николай II и цесаревич Алексей, в Сети не было от слова вообще. Нормальной информации, имею ввиду; сведения в общем доступе по лубочности напоминали запомнившиеся мне рассказы для детей дошкольного возраста о том, как дедушка Ленин жил в шалаше в Разливе.
Отсутствие внятной информации о гибели монарших особ намекало, что это вообще могло быть последствиями очередной «разборки питерской», которыми так известны Романовы. И может после гибели Николая, в процессе очередного дележа власти, Нахичеванские, уже принцы персидские, теперь не так лояльны трону? И сейчас устами своей, порченой Тьмой крови, сообщают мне столь важную информацию? Или же все в точности наоборот, Нахичеванские полностью лояльны государю и по негласному поручению устами Валеры младенец сейчас узнает истину?
Честно скажу, после услышанного я все никак не мог восстановить равновесие, находясь во внутреннем раздрае. Ощущение, словно неожиданно получил пыльным мешком по голове, и безуспешно пытаюсь прийти в себя. Но это внутри, в мыслях — внешне же я по-прежнему выполнял набор действий и повторял дежурные фразы. Потому что мы уже вновь собрались в рабочем кабинете, только в этот раз к нам присоединился Валера. Одетый — неожиданно, в строгую красно-черную униформу охраны усадьбы. Еще один падший рыцарь-джедай на темной стороне.
Не отходя от привычного имиджа, Валера сразу развалился на стуле и начал качаться, опасно балансируя на двух ножках. При этом он внимательно разглядывал озаренную целительницу. Белая дама как пришла в кабинет, так и не уходила, удобно устроившись в уголке на кресле и глядя в пространство белесым взглядом, с играющей на устах легкой улыбкой.
Валера смотрел на белую даму без особого пиетета. На озаренную целительницу, иную могущественную сущность. Из этого я сделал вывод, что седой генерал ахтырец точно или его дед, или дядя-воспитатель. Иного объяснения, почему Валера сохраняет спокойствие перед озаренной, а перед ним принимает нормальный вид, у меня не было.
Между тем, осматриваясь и размышляя, я выслушивал предложенные варианты действий. Несколько раз при этом усилием сдерживал зевоту — заряд бодрости после вчерашнего целительного поцелуя белой дамы иссякал. Состояние, словно батарейка кончилась.
«Вариантов нет. Совсем нет? Совсем нет»
— Это самоубийство, — подытожил я наконец то, что и так давно было известно. — Мы в тупике.
Никто возражать не стал. Поставив локти на стол и массируя виски, я наконец полностью сконцентрировался на задаче и напряженно размышлял, глядя на изображение резиденции Власова. Очертания проекции отсвечивали голубым, как и во время разработки плана по устранению Мюллера в «Яме». Вот только в этот раз никаких чертежей и подробных планов не было — лишь внешний вид дворцовой усадьбы.
Прошедшее совещание, на котором я присутствовал только внешне, витая в мыслях, происходило все по одной схеме. Кто-то предлагал план действий, который коллективно обсуждался, после чего уже Элимелех возвращался из иного измерения, где он находился в ритме вечного танца и проводил расчеты, выдавая планируемые результаты. Ни разу не порадовавшие. Сам танцор не предлагал вообще ничего — как я уже заметил, он был идеальным исполнителем, действуя лишь в рамках заданных условий, и никогда не проявлял ни малейшей инициативы.
Вариантов озвучено было достаточное количество — от попытки штурма своими силами, до найма сторонних исполнителей, вплоть до отряда неасапиантов. Но здесь и сейчас все упиралось в стандартную невозможность совместить схему «быстро — качественно — недорого». Недорого в относительном, конечно же плане: имеемых у меня денег, даже без казны рода, хватило бы для безвозвратного найма десятка неасапиантов. Но если делать это быстро, все упиралось в то, что нанимателя по итогам все же отследят.
Нападение большим количеством грозило перерасти в полномасштабную бойню, что категорически противопоказано условиями. Становиться триггером для начала региональной компании против императорской власти мне не хотелось — это политическое и репутационное самоубийство.
Варианты с попыткой устранить Власова малой диверсионной группой, значительно снижали шансы на успех. А это также огласка, и все по предыдущей схеме, с раскруткой в медиа-пространстве темы о потерявших берега имперских родах, мешающих мирно жить городу Елисаветграду.
Но и бездействие — тоже репутационное самоубийство. Уверен, уже к следующей неделе в городе пойдут тяжелые разговоры. Обо мне. Потому что владеющий аристократ, который не может ответить на звонкую оплеуху, это дефективная особь. Над ним уже можно смеяться и презирать; да, с оглядкой, потому что страх никто не отменял. Но никто и никогда больше не будет его уважать.
Как, кстати, все удачно получается — пришла мне вдруг в голову мысль. Княгиня в темнице, княжна в больнице, а ответственность действий целиком и полностью на мне. Когда я внимательно посмотрел на целительницу, она только плечами пожала и улыбнулась. «Мол, ничего личного, так получилось»
У меня внутри шевельнулось раздражение, но я успокоился как-то вдруг. Никто не мешал мне сидеть ровно. И не пытаться вытащить Шиманскую и прокинуть Уэлча, подготавливая этим себе запасной аэродром, делая первые шаги к тому, чтобы забрать влияние в криминальном мире протектората. Так что происходящее сейчас это лишь мой выбор, своей волей ввязался. Озаренная целительница, почувствовав мои мысли, еще раз улыбнулась и еще раз кивнула. В этот момент я вдруг понял, что в кабинете давно царит тишина — озвучиваемые варианты кончились и сейчас все ждали от меня какого-либо решения.
Я пристально посмотрел на озаренную целительницу. С того момента, как она пришла в кабинет, белая дама не проронила ни слова. Просто сидела, глядя своими белесыми глазами в пространство. Все присутствующие, кроме Валеры, внимания на нее не обращали, старательно не замечая.
— Поможете советом? — поинтересовался я.
— Ты и так знаешь все, что нужно сделать, — необычайно глубоким, пробирающим до глубины души голосом произнесла целительница. Это ошеломило всех: и так присутствие рядом подобной сущности удивляло присутствующих (а Васю и вовсе подавляло), а то что она заговорила… Я по эмоциям почувствовал, что сейчас происходит нечто из ряда вон выходящее.
— Но я не знаю, как это сделать, — покачал я головой.
— Так задавай вопросы, — чуть наклонила голову белая дама.
— Подскажите, как это сделать? — поинтересовался я, глядя в белесые глаза. Вместо ответа меня вдруг потянуло куда-то прочь, вытаскивая из тела словно удаляемый под наркозом зуб. Мигом позже закрутило уже привычным водоворотом и на несколько секунд я оказался вне времени, увидев перед взором сразу несколько предельно четких мыслеобразов. Чуть погодя сверкнула вспышка, и я вновь осознал себя сидящим в кресле — с ощущениями, что только что приземлился сюда, прилетев с километровой высоты.
Целительница, кстати, ответила на все вопросы более чем полно. Практически не оставив недосказанности: мыслеобразами она показала мне мой же план, только если у меня намечался лишь скелет конструкции, то озаренная просто добавила все недостающие детали, создавая цельную картину.
— Василий, — повернулся я к демону, переведя дыхание. — Вася! — добавил чуть погодя, потому что демон был немного не в себе от присутствия целительницы. Вернее, уже от ее исчезновения — после белой вспышки кресло осталось пустым.
— Да, господин, — обернулся ко мне демон, с трудом справившись с голосом.
— Тебе нужно поглотить душу, чтобы полностью слиться с телом, правильно?
— Да, господин.
— Если я сейчас убью Ндабанингу, душа которого жива и тобой не поглощена, ты отправишься в нижний мир?
— Я стану свободным в материальном плане, господин. Но для того, чтобы уйти, мне нужны врата. И без вашего разрешения я не могу покинуть это мир, господин, так как связан клятвой.
После услышанного я на минуту задумался. Все же очень не хватает рядом знатока темных искусств. Такого, как фон Колер, которому я сейчас не могу доверять после его бегства.
— Ты сохранил труп Аверьянова. Ты можешь вселиться в его тело, так чтобы он выглядел как живой?
— Да, господин.
— Ты можешь проникнуть в резиденцию Власова, так чтобы тебя опознали как Аверьянова?
— Да, господин, — кивнул демон.
— Но… — почувствовал я по его тону недоговоренность.
— Если в резиденции будет сильный темный маг, маскировки не получится, господин. Кроме этого, любой одаренный способен определить демона вблизи. Максимум что я смогу, это оказаться внутри периметра, господин.
— Но внутри ты окажешься.
— С большой долей вероятности да, господин.
— От этого и отталкиваемся. Если за ворота не пустят, развернешься и уйдешь, а мы начнем обдумывать следующий план.
— Также с большой долей вероятности я погибну, если пересеку порог, господин.
— Если оболочка будет уничтожена, ты сможешь обрести свободу.
— Господин…
— Я верну тебе твою клятву взамен на услугу. Как только оболочка будет уничтожена, ты можешь быть свободен.
— Это честь для меня, господин. Но…
— Но что?
— В этом мире я не смогу долго находиться на свободе, господин.
«Долго» в понятии демона, кстати, понятие весьма относительное. Даже несколько десятилетий для него — это небольшой срок. Но пару десятков лет он сможет прожить на свободе, только если не будет высовываться и привлекать внимание, обосновавшись где-нибудь в глуши. Вот так и рождаются потом истории о зловещих деревнях или гиблых местах — подумал я. А ведь тот чернокнижник, который его призвал, отправкой демона обратно в нижний мир не озаботился. И если бы он сожрал мою душу, мог бы потом натворить немало проблем для обычных людей.
— Если я окажусь свободным, но не найду врат, на меня будет объявлена охота. Свободный демон — желанный трофей, господин, — продолжил между тем Василий.
Да, с предложенной демону свободой не очень удачно получается — если он сам вернуться домой не может.
— То есть мне надо помочь еще и ворота тебе открыть?
— Я этого не прошу, господин. Но если меня пленят и подчинят, я не смогу сохранять молчание, господин.
Только я собрался было задать очередной уточняющий вопрос, но перевел взгляд на Фридмана, который с трудом сохранял молчание.
— Моисей Яковлевич?
— Аг-аг-гтуг Сег-геевич, — юрист был явно взволнован. — Пге-ге-гедыдущие обсуждения пганигуемой акции пгоходили в гамках газделов втогого и четвегтого пятнадцатого тома свода законов Госсийской Импегии. Сейчас мы обсуждаем действия, котогые никто не сможет тгатковать иначе, как относящиеся к тгетьему газделу, а именно — нагушению положений Стихийного пакта, что пгигавненно к госудаг-гственной измене.
— Так, — ровным голосом произнес я, лихорадочно пытаясь сообразить, что сказать. За проведенное в этом мире настолько возомнил себя вне закона, что уже как-то свыкся с этим. Но вот заявленная государственная измена — судя по эмоциям Фридмана, это серьезно.
— Вы непгавильно поняли, — упреждающе вскинул руки Моисей Яковлевич, — я имел ввиду лишь то, что если мы попадем в поле згения конголигующих ог-ганов, никто не сможет нам помочь смягчить наказание.
Помочь нам? — мысленно удивился было я, но почти сразу осознал всю глубину происходящего. Подъем неупокоенного одаренного, еще и демоном, еще и для совершения акта агрессии в сторону княжеского рода имперской аристократии… Под статью уже попадают вообще все здесь присутствующие — если, конечно, не направятся с докладом куда следует, едва покинув этот кабинет.
— Ой ладно, — хмыкнул между тем со своего места Валера, прерывая мои размышления. — Всего-то голову отрубят.
— Лицам двогянского сословия, — поправил его Фридман. — Пгеставители иных сословий подлежат повешению.
— Могу поработать над путями отхода, — вдруг на английском произнес Элимелех, коротко вынырнув из своего личного космоса и коротко глянув на меня.
— Что он сказал? — почти сразу поинтересовался Валера.
— Говорит, что есть места на планете, где нас не достанут.
— На какой планете? — усмехнулся Валера, покачав головой. — Пусть ерунду не говорит, у нас сейчас три варианта и выбора нет.
— Это как?
— Первый вариант — у нас все получается эталонно и идеально, второй вариант — у нас все получается превосходно и безупречно.
— Ты сказал три варианта.
— Третий мы не рассматриваем, чтобы не портить аппетит. Что с ужином кстати?
— С ужином все отлично. Без ужина вот не очень, — покачал я головой отстраненно. Об ужине сейчас если честно и не думал вовсе.
— Я еще час назад гаспогядился насчет ужина, Агтуг Се-геевич, — подал голос Фридман.
— Спасибо, Моисей Яковлевич, — кивнул я и в раздумьях уставился на юриста.
— Валера, — вдруг перескочил мой взгляд на принца.
— Ась? — отвлекся он от созерцания проекции резиденции Власова.
— Мне нужен одаренный, владеющий огненной стихией.
— Мы вообще-то об ужине говорили.
— Валера, мне нужен одаренный повелевающий огненной стихией, с рангом не меньше четвертого. И это должен быть одаренный, кому ты будешь готов довериться.
— Зачем?
— Пока военная тайна.
— No mоney, no honey, — развел руками Валера.
На некоторое время повисло молчание. Валера сидел с широкой улыбкой и выражением лица как у Тома Круза в фильме Рискованный бизнес, я смотрел на него усталым тяжелым взглядом.
— Ой-ой-ой, какие мы серьезные, — протянул Валера, пробуя усесться ровно. Он несколько раз неуклюже дернулся, пытаясь вернуть кресло в прямое положение, но у него не получилось.
— Тебе нужен одаренный четвертого ранга, или возможность получить заклинание четвертого ранга? — оставил попытки сесть ровно Валера.
— Конструкт, — поправил я его.
— Не будь занудой, все свои.
— А есть разница?
— Есть одаренные, которые не достигнув четвертого ранга, могут кинуть заклинание четвертого. С третьего золотого если, к примеру.
— Можно и заклинание четвертого ранга, — после того, как обдумал полученные от целительницы знания, произнес я.
— Конструкт, — поправил меня Валера.
— Да иди ты…! — уже не выдержал я.
— Где ваше воспитание, Артур! — только и развел руками Валера, пытаясь подняться. Он еще несколько раз дернулся, пытаясь привести стул в нормальное положение, но получилось у него не сразу. — Насколько должен быть доверенным этот одаренный?
— Такой, в чьи руки ты сможешь без опаски отдать свою жизнь.
— Еще пожелания? — скептически хмыкнул Валера.
— Пока все. Моисей Яковлевич, — обернулся я к Фридману.
— Да, Агтуг Сег-геевич.
— Совсем недавно у вас получилось оперативно связаться с графом Безбородко.
— Так точно, Агтуг Сег-геевич, — сумел сохранить бесстрастное выражение лица юрист, но голос заметно дрогнул. Я его, наверное, понимаю. Морально во время памятной гонки по Высокому Граду Фридману, пытавшемуся разгрести сразу ворох проблем, думаю даже тяжелее чем мне пришлось.
— Ступайте в гостевой корпус, к специалистам из ССпН армии Конфедерации. Предварительно обговорите с капитаном Измайловым предполагаемые размеры личных контрактов и подготовьте для меня информацию. После этого прошу вас отправить графу Безбородко от моего имени письмо. В нем обтекаемо расскажите о том, что в связи с прибытием столь высококлассных специалистов я не уверен, что у меня хватит средств на оплату их услуг. Поэтому я не очень уверен и в возможности соблюдать наши с ним устные договоренности. Можете написать, что мне в будущем возможно будет стыдно за свершенные поступки, но сейчас я молод и мне нужны деньги.
Оплачивать специалистов, которые прибыли не только для слежки за мной, но и для силового сдерживания (меня же!) из собственного кармана не было никакого желания. Поэтому можно попробовать пробить на это дело бюджет государевой казны. И если намек с первого раза понят не будет, можно будет демонстративно начать готовиться грабить караваны, разрабатывая план операций. Семеро таких специалистов ведь не могут без дела сидеть. Вдруг заржавеют.
— Ступайте, Моисей Яковлевич, — после недолгой паузы подытожил я.
Фридман посидел еще несколько секунд, явно размышляя нужны ли ему наводящие вопросы, но после обработал всю информацию и поднялся. Валера наконец справился со стулом и оказался у выхода одновременно с Фридманом.
— Пойдем, Мойша, нам здесь не рады, — успел услышать я Валеру за миг до того, как дверь захлопнулась.
— Ада, — повернулся я к старшей индианке. — Мне нужен план максимально эффективных действия демона, когда его пустят за ворота.
— Это будет делать Эль, — подал голос Элимелех, на миг вынырнувший из ритма танца.
— Эль, мне нужны расчеты действия демона, когда он в личине Аверьянова проникнет за ворота.
— Будут, — просто ответил танцор.
— Даже без тактического анализа ясно, что если там не совсем идиоты, вероятность успеха демона близка к нулю, — посмотрела на меня старшая индианка.
— Никто не спорит, — покладисто согласился я. — Василий будет отвлекать.
— Кто будет работать по Власову?
— Я.
— Это самоубийство, — просто произнесла Ада.
— Вот именно, — кивнул я, и повторил для убедительности на английском: — Exactly.
Поднявшись, я чуть изменил положение проекции резиденции Власова, присматриваясь к очертаниям дворцовой усадьбы.
— Просто посмотрите, что и как он сможет сделать, обладая телом одаренного. Полная информация нужна мне к завтрашнему утру.
Кивнув сразу всем присутствующим, я развернулся и направился в покои, где еще со вчерашней ночи меня дожидалась подготовленная кровать. Надо бы поспать немного.
Разбудил меня настойчивый звук ассистанта. Открыв глаза, я щурясь посмотрел на часы. «03:21». Оповещение пришло о том, что в гостиной меня ожидает Валера Медведев по делу безотлагательной важности. Да как так-то? Он вообще нормальный человек?
Поднявшись, я быстро оделся и вышел в малую гостиную. И очень удивился, увидев там Валеру и огненно-рыжих братьев Дорошкевичей, Бориса и Бо́риса. При виде меня оба брата чуть суетливо вскочили на ноги, Валера же остался сидеть в кресле, позевывая.
Я только мысленно чертыхнулся. Буквально пару часов назад я находился на своей волне, и просто не сказал Валере очевидного — одаренный, способный создать заклинание четвертого ранга мне нужен был не раньше завтрашнего дня. И что сейчас с ними делать?
К тому же мне нужен был один одаренный, а тут сразу два — поэтому я с немым вопросом посмотрел на Валеру. Тот не ответил, потому что зевал, широко открыв рот.
Я подождал. И еще подождал. Когда начал уже закипать, Валера наконец справился с зевотой и посмотрел на меня слезящимся взглядом.
— Что? — поинтересовался он.
В ответ я только развел руки в стороны, жестом намекая что просил одного одаренного, а не двух.
— А, да, — сходу понял суть претензии Валера. — Я тебе говорил, что третий золотой можно натянуть на четвертый. Но третий золотой ранг не нашел, извини.
Дальше объяснять мне не требовалось. Ни один из близнецов не достиг нужного ранга, чтоб создать заклинание четвертого. Но зато их двое.
— Борис, — подойдя, пожал я руку старшему брату. — Бо́рис, — посмотрел в глаза младшему. Он, кстати, глядел с нескрываемым вызовом. Еще с момента дуэли Анастасии с Разумовской, когда брат ему рот заткнул, явно обиду затаил.
Пожимая руки, заметил перстни на пальцах. Так и есть — серебряная римская тройка. Оба третьего серебряного ранга и соединив силы, смогут создать заклинание. Тем более они близнецы, умеющие в ментальную связь, и у них слияние силы наверняка отлично получается.
— Господа. Чай, кофе? — поинтересовался я. — С чем пожаловали? — обернулся почти сразу к Валере. Так, чтобы никто не думал соглашаться ни на чай, ни на кофе.
— Мохито безалкогольный было бы неплохо, — сделал заказ Валера, но я на его слова внимания даже не обратил. Отведя от принца взгляд, я посмотрел на Дорошкевичей. Борис и Бо́рис переглянулись и в свою очередь одновременно посмотрели на Валеру.
— Ну так что с мохито? — требовательно поинтересовался он.
— Валера.
— Что Валера? — вздохнул он, выпрямляясь, и дернул подбородком в сторону близнецов, — вот, заклинание четвертого ранга, как и заказывал.
— Конструкт.
— Здесь все свои, не будь занудой.
— Соблюдай этику. Я же не называю, допустим, черного ягуара пантерой, хотя так было бы удобнее…
Валера не нашелся сразу что ответить, я же снова бросил короткий взгляд на близнецов, а потом снова с немым вопросом посмотрел на принца. Все видом показав, что пора уже переходить к серьезному разговору.
— Борис и Бо́рис знают, что нам всем предстоит смертельно опасное дело, нарушающее положения Стихийного пакта, — понял тот очередной невысказанный вопрос. — И знают, что в случае неудачи всем отрубят головы. Поэтому согласились без раздумий, мне даже уговаривать не пришлось. Я, если честно, даже полностью договорить не успел…
Посмотрев на чуть побледневших близнецов, на лицах которых отчетливо выделились яркие веснушки, я увидел сдержанные кивки. И спокойные взгляды.
Ну-да, ну-да. «А рядом случаи летают, словно пули — Одни под них подставиться рискнули, и сразу кто в могиле, кто в почете». Огненно-рыжие парни без раздумий решили под свои слепые случаи подставиться.
— Прошу за мной, раз готовы, — только и пожал я плечами, направившись прочь из зала. — Валер, мы скоро вернемся, никуда не уходи.
— А…
— Бэ.
— Но…
— В этот раз свободных мест на плаху нет. Ты себе билет уже купил, так что ничего не теряешь, — подмигнул я Валере.
С того момента как он рассказал о моем происхождении, общаться с ним стало как-то проще. До этого, пусть и пикируясь, я держал в уме возможность того, что если буду слишком жесток в определениях, он может затаить обиду. А обидевшийся представитель высшей аристократии — это фактор, который определенно мешает жить. Сейчас же начал вести себя с Валерой абсолютно спокойно. При этом еще вспомнил, что наше формальное соперничество было инициировано как раз им, и имеет откровенно выраженный соревновательный интерес. Не олимпизм, но с хорошей спортивной злостью, сходной по накалу с борьбой за первое место в том случае, когда за второе очков не дают.
Когда вышли из малой гостиной, у лестницы я попросил Дорошкевичей подождать минуту. Быстро вернулся в свою комнату и достал из ящика стола шкатулку с трофейными перстнями. Вынул только один — «свой», еще раз его разглядывая. Массивный серебряный перстень, без изысков и с пустым гербом на печатке. Вновь ощутил тянущее жжение — перстень не то, чтобы просил, даже требовал, чтобы я его надел. Когда кольцо оказалось на пальце, щит полыхнул языками пламени, окрашиваясь в красно-оранжевые полосы, но мгновением позже вернулся к обычному виду. Несколько раз я сжал кулак, привыкая к массивному кольцу на пальце — которое еще значительно велико.
Вернувшись, сбежал по лестнице едва касаясь ступеней и жестом поманил ожидающих Дорошкевичей. Не оглядываясь, быстрым шагом прошел через несколько залов и пришел к кабинету, который некогда использовал для работы мой папа́. Именно через этот кабинет можно было попасть в подвал. Туда, где находился алтарь рода. Или, если по-научному, Место Силы, в котором можно было оставлять свою или черпать силу рода. Именно с помощью алтаря Анастасия смогла воспользоваться накопленной ранее силой и защитить себя татуировкой ледяного дракона. Который, если признаться самому себе, всех нас спас.
Надо будет потом поговорить с княжной — сама ли она приняла такое решение, или ей подсказала озаренная целительница. Потому что стихийный источник рода наполняется силой поколений и является в какой-то мере последним защитным бастионом, неприкосновенным резервом. А учитывая количество поколений рода Юсуповых-Штейнберг, думаю создание защитной татуировки подобной силы значительно истощило ресурсы алтаря.
Открыв скрипнувшую дверь, я зашел в рабочий кабинет Петра Алексеевича и осмотрелся. Будь это мой настоящий отец, я бы, наверное, испытал интерес. Но это был отец Олега, так что бросив беглый взгляд на накрытую тканью мебель и стены с трофеями, я прошел к закрытой арке в стене. Здесь положил ладонь на круглую выемку в виде круга с четырехлучевой звездой и с интересом наблюдал, как магическая пентаграмма начинает светиться, наполняясь скрытой силой.
Глухо заскрежетало, а чуть погодя часть стены медленно поползла в сторону, открывая проход на широкую лестницу. Которая оказалась ярко освещена чередой факелов, загоревшихся холодным голубым светом. Вода, ледяное пламя — след того, что совсем недавно у алтаря хозяйничала Анастасия.
Подумав немного, я было сделал первый шаг, но резко приостановился, так что неотлучно двигающиеся следом Дорошкевичи едва не врезались мне в спину. Не обращая на них внимания, я спиной вперед сделал несколько шагов, возвращаясь в центр кабинета и разглядывая стену с развешанным оружием. Осматривая сабли, ятаганы, мачете, палаши и мечи я зацепился взглядом за несколько непальских кукри. При виде тяжелых изогнутых ножей сразу вспомнил низкорослого спутника Саманты Дуглас на школьном ивенте. Наик Ракеш Рана — даже помню, как зовут горца, который похожим ножом отрубил себе руку, давая свободу действий «моей леди». Но воспоминания прошло мельком, потому что в первую очередь я сейчас думал немного о другом.
Подойдя ближе, внимательно присмотрелся к нескольким ножам. Не сувенирные поделки, а настоящее оружие, даже на мой непрофессиональный взгляд. Среди кукри было несколько явно подарочных, с богатой отделкой ножен, а вот три ножа выглядели убийственно просто. Присмотревшись к одному из них, протянул руку и аккуратно снял его со стены, доставая из ножен.
Клинок вороненый, стандартной армейской формы — широкое и недлинное лезвие, рукоять без изысков, с традиционными кольцами. Лезвие у обуха утолщенное, с характерной выемкой с шипом.
У меня дома в оружейном сейфе висел похожий нож, купленный по случаю. Непальцем и непалкой сделанный, как говорится, так что о подобных ножах я кое-что знал. Кукри считается оружием с характером. Злым и любящим кровь. Но объяснение до банальности простое — банальная физика. Это не мачете, ножом кукри надо уметь пользоваться из-за его своеобразной формы. Так что если руки кривые, можно серьезно пораниться. А если ума нет, так и вовсе лишиться некоторых деталей организма, пытаясь покрасоваться с этим ножом.
Еще бытует миф, что кукри настоящий воин-горец может достать из ножен только в целях окропить кровью. Заблуждение ошибочное — потому что нож-кукри предназначен не столько для того, чтобы людей резать. Им можно еще рубить дрова и строгать колбасу, да и вообще при дефиците инструмента для хозяйственных работ клинок незаменимый. Есть даже специальные кукри чтобы коноплю рубить, и называются они соответственно. Но все же в мифе о кукри и крови есть часть правды: бывают случаи, когда гуркхи действительно могут доставать клинок из ножен только для того, чтобы обагрить кровью. Но это бывает лишь при проведении так называемой церемонии смерти.
А вот боевой клич гуркхов, кстати, звучит как «Jai Mahakali, Ayo Gorkhali». Слава великой Кали, гуркхи идут — если на русский переводить.
Постепенно, по мере того как у меня в голове всплывали разрозненные обрывки полученных ранее знаний, я чувствовал озноб щекотки по спине. Богиня Кали, которую славят гуркхи, в первую очередь известна как уничтожитель демонов. Еще эта богиня повелевает временем, а три ее глаза соответствуют прошлому, настоящему и будущему.
Для богини Кали подвластно время, и она (тут у меня уже по спине настоящий холодок пошел) находясь в определенном моменте времени может влиять на прошлое и видеть будущее. Совсем как… совсем как озаренная целительница, которая недавно остановила время, еще и вернув меня в прошлое. Пусть ненадолго, всего на секунду, может быть даже на две, но я хорошо помню, как вернулся назад во времени. Даже повернуть события вспять на целую секунду, это ли не уровень божественной сущности?
Нет, не божественной — тут же ответил я сам себе. Потому что с другой стороны, знакомый мне архидемон играет со временем с шагом точно не меньше двенадцати часов. Потому что Астерот отправлял меня в тело Олега уже заранее зная, что с парнем произойдет.
«Перед смертью у тебя будет некоторое время, чтобы познакомиться со своим новым телом и некоторыми реалиями мира» — как вживую услышал я сказанные архидемоном слова за мгновенье перед тем, как из замка в междумирье я отправился в тело Олега. В котором находился в роли безвольного и бессловесного наблюдателя не менее десяти часов.
Вот так случайно наткнувшись на коллекцию оружия… а случайно ли? Но совпадений слишком много. Повелевающая временем черная богиня Кали, она же истребительница демонов, буквально попросившийся в руки вороненый клинок…
Отрываясь от размышлений, я услышал за спиной аккуратное, но настойчивое покашливание. И практически сразу всплеск эмоций. Только то, что я обернулся, спасло младшего Бо́риса от того, чтобы не выхватить от старшего дежурную оплеуху.
— Минуту, пожалуйста, — ровным голосом произнес я, вновь оборачиваясь к стене и продолжая рассматривать вороненый клинок.
«Почему бы и не да?» — поинтересовался внутренний голос.
— Попробовать-то можно, — беззвучно проговорил я себе под нос. Размышляя, я задумчиво постучал по клинку своим перстнем. И вздрогнул, потому что перстень вдруг на миг полыхнул ярким огнем.
Все знают, что девяносто процентов несчастных случаев начинаются со слов: «Смотри как я умею». Остальные девять — с фразы «да нет, смотри как надо». Насчет фразы «а что будет, если…» подобной железной статистики нет. Зато все знают, что кто не рискует, то не пьет шампанского. Тем более что я хорошо представляю, как могу применять нож-кукри после того, как…
Отвлекаясь, я несколько раз глубоко вздохнул, осмысливая перспективы.
В одиночку я могу проникнуть в резиденцию Власова и убить его. Но на этом все хорошее заканчивается, а далее начинаются проблемы. Потому что сила для убийства мне нужна заемная, а обратиться я могу только к Тьме. С этим мне может помочь демон. Но кто мне поможет с Тьмой если она окажется в моем теле, как случилось после эвакуации из Высокого Града? Причем воздействие Тьмы будет более сильным — в прошлый раз я устроил простую демонстрацию, а сейчас мне нужно убить сильного одаренного. И я просто могу не выдержать, став безвозвратно одержимым еще до того момента как погибну.
Как лекарство от смерти на мне есть слепок души. Но для воскрешения нужно забрать физическое тело, слепок привязан к нему. Эвакуировать же тело из резиденции Власова задача откровенно невозможная, если рассчитывать только на свои силы. И ответ на все вопросы напрашивался один, причем подходящий на все случаи жизни — инициация источника в стихии огня.
Во-первых, Огонь — это дополнительная защита от Тьмы, посягающей на мою душу. Анна Николаевна выжигала Тьму во мне именно огнем — ни Вода, ни Земля, ни Воздух в этом помочь не могут и защиты не дают. Тьма комфортно чувствует себя во всех этих трех стихиях; как и Свет, кстати.
Во-вторых, огонь поможет мне стать живым факелом, уничтожив свое тело. Чтоб наверняка.
В-третьих, сама инициация привяжет меня к алтарю. Оставив здесь часть себя, часть своей жизненной силы, я смогу здесь же и возродиться, без привязки к физическому телу.
Правда, самостоятельная инициация влечет за собой немалое количество проблем… но с этим проще, потому что проблемы можно решать по мере их поступления. Самое главное, что законом самостоятельная инициация не запрещена. Правда ума мало у кого на подобное хватает. С другой стороны, мало у кого есть поддержка в виде шагнувшей за грань человеческих возможностей озаренной целительницы. Которая сейчас ждет меня внизу у алтаря, в этом я твердо уверен.
В последний раз взвесив на руке тяжелый клинок, я подкинул его, заставив крутануться в воздухе и поймав, резко вогнал в плотные ножны. Сразу почувствовал легкое саднящее жжение и опустил взгляд. На сгибе большого пальца, которым откидывал кожаный ремешок, убирая клинок в ножны, заметил набухающую багровую каплю. Попробовал крови уже, хмыкнул я, сжимая рукоять и принимая окончательное решение.
Инициация одаренного происходит один раз в жизни. И если я сейчас не решусь, то другой возможности нарушить каноны у меня уже не будет.
