Глава 9

— Я просто путник, как и вы. Спускаюсь вниз и хочу попасть к распорядителю на испытание.

— Путник, значит, на испытание. Допустим. Будь так любезен, назови свое истинное имя, — вновь попросил эльф, делая шаг вперед и не убирая руки с рукояти меча. До меня оставалось два с половиной метра. Меч длинный, но достать вроде не должен, в крайнем случае отскочу. А вот товарищи эльфа меня напрягали куда больше. Все же уворачиваться от стрел я не умел.

«Выпусти», — прошипела от злости запертая в сердце Веста.

— Невежливо спрашивать, не представившись первым, вы так не считаете? — спросил я, отступая еще на полшага. — К тому же какая разница? Лучше скажите, собираетесь вы совершить обмен или нет? Вещи вашего соратника мне придутся как раз в пору, да и серебряный — достаточная плата за один холщовый плащ.

— Очень интересно, — ухмыльнулся эльф, приближаясь еще немного. — Может, ты не убийца, а просто падальщик, не знающий цен на имперский шелк? Раз уж даже узоры тебе ничего не говорят. И все же я настаиваю. Будь так любезен, назови свое истинное имя!

«Выпусти меня!» — заорала фея, заглушая мои собственные мысли.

— Осторожно! Господин, на нем остались нашивки дома Малфегат. Это один из беглых рабов! — гаркнул мужчина с копьем, почти мгновенно оказываясь рядом с эльфом. Секунда — и оружие посмотрело мне в лицо, перекрывая фланги. Расстояние слишком мало, не обойти и, несмотря на то,что они стоят ниже, победить с кинжалом против копья не выйдет.

«Выпусти меня немедля!» — ярость Весты вырывалась через мои внутренние заслоны, вены вспыхнули всего на секунду, но и этого хватило, чтобы в глазах эльфа отразился страх, вслед за которым тут же вскипела злость.

— Убить его! — приказал он, вытаскивая меч, но копейщик начал двигаться раньше, чем услышал команду. Наконечник нацелился мне прямо в грудь. Но стоило попробовать сменить форму, как Веста вырвалась наружу.

Вспыхнувшее пламя ослепило и меня, и врагов. Эльф отшатнулся, а вот копейщик не успел. Волна жара опалила его лицо и руки, не защищенные броней. Но даже вскрикнув от боли, ничего не видя, он бросился вперед, прикрывая бегство господина. Я попытался оттолкнуть копейщика, забыв, что руки стали лавой, и вместо спасения окончательно зажарил беднягу.

— Уходит! — взревела фея, не скрывая своего образа. — Взрыв, сейчас!

— Черт, — выругавшись, я поднял руку, совместив ладонь с магическим прицелом, и весь охватывающий меня жар собрался в одной точке, вырвавшись лавовым шаром. Попал плохо, в нижнюю часть корпуса, но расплавленный камень сделал свое дело, развернув противника на бегу. Тот по инерции сделал два шага и рухнул в пропасть. Остался только лучник. — Сдавайся — и я сохраню тебе жизнь!

— А я нет! — с гулом вскричала Веста, но сил на еще один взрыв у нее не было, да и тело мое погасло. Вместо ответа лучник сорвал плащ и прыгнул за господином. Свесившись, я едва успел заметить, как в полете они схватились друг за друга, а затем исчезли. — Ушли в портал! Демоны бездны тебя задери, Ник! Я могла их прикончить!

— Ты их только напугала! Может, я не мастер убеждения, но мы могли и договориться. Какого черта ты творишь?

— Это ты что творишь?! Они враги! Захватчики! И мы должны убить их всех! — кричала, но уже куда тише фея. — Ты пообещал, моя месть должна свершиться!

— Ты что, собираешься мстить вообще всем? Устроить гребаный геноцид только потому, что часть твоих врагов руководит остальными? Что за бред? Даже солдат, убивающий врага, не хочет этого, он выполняет приказ! А женщины и дети за передовой, они, по-твоему, тоже заслуживают смерти из-за мести? Даже если они никогда не слышали о давно проигранной войне?

— Все! Каждый эльф, дварф, гном и хоббит должны умереть! — в ярости проговорила фея.

— Нет. Я на такое не пойду, и так мы не договаривались, — сказал я, прерывая обессилившую Весту. — В моем мире это называется военное преступление, и всех командиров, от которых исходят такие приказы, отдают под военный трибунал. С последующей казнью. Хочешь отомстить, выбери тех, кто действительно виновен в смерти твоего народа!

— Все, — упрямо повторила огненный дух, прячась у меня в сердце. Но уже не так уверенно, и это радовало. В отличие от умершего от ожогов орка, лежащего посреди дороги.

— Прости приятель, я этого не желал, — сказал я, наклоняясь, чтобы закрыть обожженные веки. Кинжал блеснул, но движения противника оказались замедлены из-за шока, и мне удалось перехватить и вывернуть кисть, заставляя его выпустить оружие. — Еще раз дернешься и я тебя прикончу. Поделишься информацией останешься жив.

— Иди в бездну, чудовище, — прохрипел копейщик. — Мой господин спасся, а значит, он придет за тобой и твоей маленькой огненной шлюхой. Он тебя выпотрошит, а чучело повесит в замке над камином.

— Ого, какое красноречие. Если ты не заметил, мы и так в бездне. Не сопротивляйся, ты слишком слаб, — сказал я, стягивая с неудавшегося убийцы увесистый рюкзак. — Так уж вышло, что из-за вас я опять остался без одежды. Так что тебе придется поделиться барахлом. Тебя же я сейчас забинтую и свяжу. Твои соратники, как ты верно заметил, все равно живы, значит, нет смысла тебя убивать, они так и так расскажут о произошедшем.

— И ты будешь тратить на меня исцеляющие бинты? На врага? — недоверчиво прохрипел орк. Вместо ответа я снял с него капюшон, обрезав сгоревшую кожу в нескольких местах, и, промазав рану жиром, начал накладывать повязку.

— Врагами мы были, когда дрались. А сейчас ты раненый военнопленный, не представляющий особой угрозы. Прости уж, оружие я заберу. Кинжал оставлю метрах в ста-ста пятидесяти у стены. Сейчас ты быстро туда не доползешь, а даже если и сможешь — без копья ты мне не противник, — объяснял я, заканчивая перевязку. — Да и с копьем, видишь, как все обернулось. А могли просто поменяться снаряжением, получить деньги и разойтись.

— Ты странный, — уже в полудреме заявил орк, на котором болтался уже знакомый ошейник.

— Эй, не спать! В начале информация! — крикнул я, но раненый уже отрубился. — Мы можем его освободить? Ну, или оборвать связь с хозяином? — мысленно спросил я у феи.

— Нет, на перестройку твоего ошейника я потратила почти все силы, а мои духи-последователи отдали жизни, взяв на себя откат заклинания. Хочешь освобождать рабов — договорись с эльфом. А еще лучше заставь силой, — кровожадно улыбнулась Веста. — Мне нужен отдых, так что я просплю минимум сутки. А ты иди дальше. К мосту. Бездна и камень придадут тебе достаточно сил, чтобы не испытывать усталости и не засыпать.

Найдя все необходимое снаряжение и сняв с орка ботинки, я подложил свернутый рюкзак ему под голову, а рядом поставил еду и воду. Мне она, судя по всему, больше не понадобится. Перевязав ноги копейщика, я ушел, кутаясь в его плащ. Его кинжал, оказавшийся короче добытого у дварфа, оставил, где и обещал, копье взял себе. И вместо посоха, и для тренировок.

Ни для кого не секрет, что одним из первых орудий древнего человека было именно копье. Сразу после палки-копалки или дубины и камня, которые можно просто поднять с земли. А потому за тысячи лет его использования у человека сложилось простое правило — нечем драться? Бери длинную жердь и тычь во врага острым концом. По крайней мере, я очень надеялся, что обучение рукопашному бою с автоматом и примкнутым штыком мне хоть немного поможет.

Закутавшись в добытый плащ, я проходил мимо редких путников на тропе, не пытаясь вступать с ними в диалог, но внимательно наблюдая за каждым. Одиночек было мало. За все время спуска я встретил лишь пятерых. И двое из них оказались абсолютно безоружны, даже ножей не было видно. Я, правда, до недавнего времени тоже не вооружался, так что об опасности их это нисколько не говорило.

Большинство шло тройками. Господин и двое рабов. Однако встречались и большие процессии. По десятку голов. Хотел бы сказать «человек», но нет. Людей среди них как раз не было. Понятно, что это временно, если товарищи не освободились, вскоре из ям достанут выживших, и те пополнят ряды слуг-гладиаторов, попав на короткий поводок к новому господину. Может, нам даже придется сразиться, но я постараюсь этого избежать.

Почти день занял у меня спуск до моста. При том, что я не ел, не спал и не делал перерывов. Тело просто восполняло всю растраченную на движение энергию, получая ее из камня и бездны. Очень полезно, нужно сказать. На ночных марш-бросках мне такая способность пригодилась. С другой стороны, это было неестественно для человека, а так хотелось верить, что я им остался.

У серебристого моста, ведущего через пропасть к далекому, но сияющему в лучах полуденного солнца замку распорядителя, расположился небольшой пещерный городок. Десятки, а может, и сотни путников что-то кричали, торговались, вызывали друг друга на дуэли и тренировались, отжимаясь и приседая на камнях. В пещерах явно не природного происхождения расположились лавки и мастерские, до меня доносился звон кузнечного молота, а зеленый дым подсказывал, что здесь нашел свое пристанище какой-то маг или алхимик.

У самого моста собралась, сидя на рюкзаках или прямо на земле, группа авантюристов. Я насчитал тридцать ожидавших путников, все вооруженные, злобно оглядывающиеся по сторонам. На этом сходство заканчивалось. Сказать, что они были разными — значит ничего не сказать. Ладно сбитые ватаги дварфов в одинаковых доспехах. Которые, как я помнил, не пробить даже из ружья. И топорами, легко проламывающими кости.

Низкорослые, весело болтающие коротышки с мохнатыми ногами, собравшиеся небольшой группой. Судя по всему, хоббиты. Но у всех на поясах нашлись кинжалы, пращи или другое оружие. Так что в их немирных намерениях я не сомневался. К тому же у многих на открытых частях тела виднелись шрамы, говорящие о воинском прошлом. И не только воинском, судя по тому, как рабы эльфа с наслаждением пинали одного из хоббитов, обвиняя того в воровстве.

Остроухих оказалось немного. Эти в основном держались отдельно, всем своим видом показывая, что общение с чернью их не интересует. Но даже у них, судя по всему, была своя знать. Одному, в богатых одеждах, чуть ли не в рот заглядывали. Что ж, если они и в самом деле живут тысячи лет, вполне возможно, что чем богаче — тем древнее, опытнее и опасней. Но тогда что ты делаешь в этом месте? Почему не приземлился сразу в замке?

Остальных тоже хватало. Дриады, прикрывающиеся пожухшей одеждой из листьев. Кентавры, увешанные сумками с грузами. Орки, занимающие себя изнурительными тренировками. Фавны, вычесывающие что-то из своих длинных бород. Даже двухголовые огры и расы, которым я и названия не знал до этого момента. Ведь магическая система с готовностью обозначала каждого, стоило сосредоточить на нем взгляд. Общее же у них всех было одно — ошейники.

Рабы. Десятки рабов. Тех, кто прошел через бойцовские ямы или иным способом попал на глаза своим новым владельцам. Взгляды у всех злые, отчаянные, обреченные. Беспомощные звери на коротких поводках. Мне стоило больших усилий пройти мимо. Позже я освобожу их. Когда найду способ. Пока же нужно найти сестру и вернуть ее домой. Остальное может подождать.

Другой причиной, по которой я торопился миновать путников, была занимающаяся своими делами чуть в стороне стража. Они проверяли какие-то бумаги у очередного путешественника, внимательно вчитываясь в верительные грамоты, о которых я даже не подумал. У орка в вещах никаких бумаг не нашлось, что логично. А до эльфа с его поклажей я не добрался. Значит, у меня только один путь — пройти на мост, пока стража отвлеклась.

Иллюзий относительно того, что меня не заметят на многокилометровой, прямой, как натянутая струна, нитке моста, не было. Но, судя по скучающим выражениям лиц, ленивым движениям и объемистым животам, они уже давненько ни за кем не бегали, а у меня вполне достаточно сил, чтобы совершить этот полумарафон, не сбивая дыхания.

— Эй, дубина, куда ты прешь? — окрикнул меня один из артели дварфов, когда, обойдя ожидающих, я направился прямо к мосту. — Вход после полудня, когда солнце с моста уйдет.

— Да брось. Зажарится, нам меньше топорами махать, — осадил его другой. Вот, значит, в чем дело. Солнце. А ведь верно, над идеально гладкой, почти зеркальной поверхностью моста колебался от жары воздух. Еще вчера я бы, пожалуй, последовал совету дварфа и начал путешествие, только когда солнце скроется за гранью бездны, и прямые лучи уйдут прочь. Сейчас же это была лишняя возможность проверить догадку.

— Сколько за вязанку хвороста? — спросил я, подойдя к хоббиту-торговцу, стоящему рядом с приличных размеров возом, доверху набитым сухими ветками.

— А, понимаю, решили вернуться на поверхность? Нисколько не осуждаю, — тут же быстро заговорил пухляк, потирая розовые ладошки. — Не многие выдерживают испытания богов. Да что там, только четверо великих героев императоров дошли до конца…

— Сколько? — повторил я вопрос, прерывая его словоизлияние.

— Как вы видите, дерево тут не растет, приходится использовать магию дриады, о которой я забочусь, — продолжил лепетать торговец, набивая своему товару цену. — А это ох как трудно в бездне, куда попадает мало солнца и еще меньше дождей. Поэтому, господин, я хочу десять медных монет за одну вязанку.

— Дай две и не заставляй ее выращивать новые ростки неделю, — сказал я, бросая на прилавок серебряную монету. — Иначе она умрет, а ты перестанешь получать доход.

— Вы так щедры, господин, — голос хоббита тут же изменился, будто в него залили бочку меда. — Но не беспокойтесь, мое дело не придет в упадок. За эти деньги я смогу купить еще несколько детишек, пойдут у меня бойкие побеги. Не желаете купить на дорогу припасы? Сладкий батат, может быть, или пару острых луковичек? Давайте я положу вам на пробу.

Прибить на месте. Сучьи торговцы детьми. До этого момента я даже не думал о такой низости. Наверное, потому что среди наших людей детей и стариков не было, как и среди рабов других рас на руднике, очевидно, молодые матери просто не доживали до рождения малышей. Но ведь имелся не только рудник. Сволочи.

— Товар. Быстро, — прохрипел я, и хоббит, поняв, что мое терпение кончилось и всучить мне больше ничего не удастся, передал две охапки хвороста, мгновенно потеряв всякий интерес к моей персоне. Я буквально перестал для него существовать, стоило деньгам скрыться в кармане. Черт, хотел же хорошее дело совершить, облегчить жизнь рабе, а вместо этого выходит, обрек на такую же жизнь еще нескольких ее сородичей.

Вначале найти сестру. Получить достаточно сил. А потом перевернуть весь этот гадюшник с головы обратно на ноги. Нельзя так жить. Не должны так жить разумные. Чертова магия, разделяющая тех, кто ей владеет, и тех, кто обделен. Разделяющая куда сильнее, чем в средневековье дружинника, владеющего топором и кольчугой, и обычного крестьянина.

А ведь у нас при тех же предпосылках побороть крепостничество удалось лишь через полтысячи лет. И не потому, что мы стали культурнее, цивилизованнее или духовней. Нет. Единственная причина, по которой было отменено рабство, прогресс. Технологический, делающий содержание рабов невыгодным предприятием. Теперь понятно, почему надсмотрщик так рьяно одернул инженера-геолога. Они понимают, что прогресс может побороть магию, видели это в других мирах и они не хотят слезать с насиженных мест правителей.

Ну ничего. Я им обязательно помогу. Я им устрою «маленькую и бескровную» революцию. Но прежде — найти сестру. Вначале семья. Все остальное может подождать.

Выйдя на мост, я окунулся в жар и, пройдя достаточно далеко, чтобы не видно было из городка, распушил сухую хворостину и, дождавшись, когда она загорится от сходящихся в радугу солнечных лучей, раздул пламя. Когда заполыхали уже несколько веток, я распахнул плащ и прижал огненный пучок прямо к сердцу.

— М-м-м… как хорошо, — прошептала во сне Веста, вздрогнув начавшими светиться крылышками.

Ничего. Мы найдем способ перевернуть этот мир.

В твердой уверенности я зашагал по стометровой толщины нитке моста, сменяя одну полностью выгоревшую ветку другой.