Есть ли Бог? (Второй вариант)

Март 1932 года

Ответ на вопрос зависит от того, что мы будем подразумевать под этим словом.

Почитали за бога Солнце. Оно есть источник всей органической жизни Земли и человечества. Без Солнца все бы погибло. При таком определении слова «бог» ясно, что он существует. Можем только сказать, что этот бог не имеет разума и древние ошибались, приписывая ему сознание.

Платон и христиане определяют слово «бог» иначе. Они говорят, что бог есть любовь, точнее – те идеи, которые ведут людей и даже все живое к благу. Если эти идеи сейчас и неизвестны, то теоретически они существуют. Значит, существует и бог.

С этой точки зрения, когда среди людей нет любви, то нет между ними и бога, если есть, то бог у них царствует. Значит, на одних планетах есть бог, на других – нет его.

Можно сделать другое определение слова «бог». Бог есть то, что распоряжается всеми нами, от чего зависит и судьба людей, жизнь и счастье всего существующего, судьба солнц и планет, судьба всего живого и мертвого.

И такой бог есть, потому что это Вселенная. Она всем распоряжается и определяет судьбу всего, что в ней находится.

Во власти и могуществе космоса сомневаться нельзя. Солнце родилось от газообразной разреженной простейшей материи. Земля произошла от одного из этих солнц. От земли произошли растения. От растений – животные, от них – человек. В конце концов, все имеет начало в бесконечном прошлом: от расположения и свойств атомов до управляющих ими законов. Но ведь все это зависит не от нас, напротив, мы зависим от них. У человека есть разум, воля. Но ведь они получены от животных, животные получили все от растений и т. д. Все это не наше, а дано нам Вселенной и ее законами.

Нами распоряжается, над нами господствует космос. Абсолютной воли нет, мы – марионетки, механические куклы, автоматы, герои кино.

Если считать богом некое разумное существо, подобное человеку, но несравненно более могущественное и совершенное, то тогда уже речь пойдет о богах, ибо этих необыкновенных, высоких животных во Вселенной много, притом самых разнообразных рангов.

Например, на Земле есть необыкновенные люди, так называемые мудрецы, гении, ученые. Они были и в прошедшие времена. История указывает нам на них. Сравнить со средними людьми их невозможно, так как их дела были необычайно велики. Дела их были бессмертны и приносили неумирающие, вечные, нескончаемые плоды. Возьмем, к примеру, Ньютона, открывшего всемирное тяготение, Лапласа, объяснившего систему мира, изобретателей паровых машин, дизелей, турбин и т. д. Разве они не оставили неугасимый след, не живут среди нас, и не пользуемся мы их не иссякающим никогда гением?

Но человечество идет вперед. Из мертвой материи получились одноклеточные существа, из них – растения, из растений – животные все более и более сложные, все более и более хитрые. Так дошло до человека. На нем, однако, природа не остановится, как не остановилась, например, на рыбах. От рыб произошел путем постепенного развития человек. От него же произойдут более совершенные существа. Где конец их развитию и есть ли он, никто не знает.

Высший человек может получить более крепкое здоровье, долголетие, совершенный ум, техническое могущество и прочее, всего ни предвидеть, ни вообразить нам нельзя.

Вот вам бог с этой точки зрения.

Множество планет старше Земли. Они успели уже выработать эти высшие существа, о которых мы только мечтаем. Таким образом, Вселенная полна ими. Они в космосе не представляют диковинки, а, напротив, явление заурядное. Малый возраст Земли и подобных планет с незрелым населением – исключение. Мир битком набит такими богами.

Можно идти дальше. Каждая зрелая планета объединяется, то есть ее разумное население. Оно управляется единым избранным, самым лучшим, самым совершенным на планете существом.

«Президенты» планет – это уже боги высшего порядка.

Объединяются и все планеты каждого солнца. Вот уже основание для существования правителей солнечных систем – богов третьего ранга.

Объединение может идти далее: для групп солнц, звездной кучи, млечного пути, эфирного острова и так бесконечно, пока не дойдет до объединения всего космоса. Этот высший бог порожден Вселенной и, может быть, и есть сам космос.

Итак, мы должны признать существование множества богов самых разных рангов. Чем они выше, тем дальше от человека, тем непостижимее для него.

Если мы не можем себе представить будущего высшего человека, первичного бога, то как же мы можем понять устройство и качество богов высших рангов, тем более последнего, самого высочайшего правителя.

Есть ли он сам космос или некое выделение из него, так сказать, личный бог (некое отдаленное подобие высшего воображаемого человека), сказать трудно.

Формы его, размеры, органы, свойства и т. д. – все это совершенно для нашего сведения недоступно.

Однако если принять Вселенную бесконечной, что весьма вероятно, не будет конца рангам божеств.

Но можно так это понимать. Возьмем хоть, к примеру, объединенную планету какой-либо солнечной системы. Ее ближайший бог, имеющий наибольшее для нее значение, – президент планеты. Реже она имеет дело с правителем солнечной системы, еще реже – с президентом солнечной группы и т. д. без конца.

Демократия и иерархия

Январь 1934 года

Спросим себя, как в человеческом обществе устанавливается организация, без которой немыслимо могущество и счастье человечества? Как простое и раздельное превращается в единый общественный организм: в деспотию, монархию, олигархию, республику, демократию и прочее?

Это очень важно – образование общественного организма, так как таковой приобретает особую высшую силу, которой человеческое стадо иметь не может. Как клеточки животного, отдельно живущие, не имеют силы и незаметны по своей слабости, так и члены общества в отдельности ничтожны в борьбе с природой и разными враждебными элементами. Как клеточки, соединившись в одном животном, приобретают могущество по сравнению с отдельной клеточкой, так и общество, соединившись в одно государство под управлением одного человека или совета, становится могущественным в сравнении с отдельною личностью. Как же происходит это объединение? Происходит это разными способами. Укажем на некоторые.

Среди общества находятся более сильные в отношении мускулов, хитрости и ума. Это не высший ум, основанный на познании природы, а ум ограниченный, животный, который, в сущности, есть заблуждение и только первый опыт природы, первые ее попытки образования разума. Такие субъекты находят выгодным отнимать у более слабых соседей пищу и разные вещи. Это избавляет их от работы, делает всегда сытыми и бодрыми. Их боятся, им уступают, они делаются царьками окружающих. Им – почет и самое лучшее.

Однако появляются протесты. Слабые тайно собираются, объединяются и сообща преследуют воров и разбойников. Сильные тоже не дремлют. Они также организуются, выбирая предводителя. Если нравственные качества этого общества деспотов не очень низки, если члены этого общества не убивают друг друга, если сумеют повиноваться избранному, то побеждают толпу и образуют даже иерархию. Избранный распоряжается, как в деспотии. Своих детей назначает правителями еще при жизни. Они остаются и после его смерти, если не очень плохи и могут удержаться на высокой позиции.

Но возможно иное начало иерархии. Какой-нибудь человек выделяется не только физической силой и искусством, но и другими полезными для общества качествами. К нему все лезут за помощью, судом, советом. Он приобретает большое значение, окружает себя единомышленниками и поневоле становится во главе общественной группы. Он утверждает совет из избранных им людей или по указанию общества. Оно по привычке и уважению желает, чтобы после смерти любимого правителя власть приняли его дети. Но дети не повторяют родителей. Брак ухудшает свойства детей сравнительно с отцом: правитель выбирает супругу красивую, здоровую и плодовитую, но без высших свойств, какие есть у него. Поэтому дети не повторяют отца. Избалованные, испорченные лестью и всякого рода избытками, они скоро отталкивают от себя население. Но все же по инерции, по доверию, по богатству и силе сотрудников, по наследованию – некоторое время держатся. Иногда несколько поколений первого правителя сохраняют власть.

Разрушению организации способствуют и враждующие между собою дети, которые считают себя равными и раздробляют власть.

Выдающиеся люди, соединившись, грабят народ, используя его как стадо. Но когда на это стадо покушаются другие группы насильников, то они защищают общество как свое достояние, которым они живут. С одной стороны, насильники угрожают обществу, хотя и объединяют его сколько-нибудь, с другой – избранные, с высшими качествами, организуют общество. Между теми и другими множество промежуточных стадий. Первые образуют деспотию, вторые – демократию. И то и другое до некоторой степени нужно, потому что объединяет общество: то насилием и жестокостью, то любовью и добром. Понятно, последнее нужнее и желательнее для общества. Это – демократия, власть народа, избирающего простым или сложным способом своих правителей и учителей. Разумеется, последнее лучше, крепче, плодотворнее и более живуче.

Идет вечная борьба между насильниками (богато одаренными людьми) и народом, между деспотией и демократией. То одолевают даровитые и могущественные представители насильников, то избранные народом. В сущности, и те и другие избраны людьми. Даже насильник, не имея товарищей и сочувствия хоть некоторых, не может завладеть властью.

Вопрос в том, чтобы как можно больше людей участвовало в избрании и чтобы все знали, кого они избирают. А для этого нужно соблюдение особых законов и понимание своих выгод. И то и другое, к сожалению, в зачатке.

Пока же нет совершенного социального строя, индивидуализм и его гений будут играть значительную роль в устройстве общества (Солон). Но чем совершеннее будет социальный строй, чем глубже его понимание и сила выборов, тем менее будет иметь значение самостийность и ее взрыв здесь или там.

Укажем на одну из промежуточных стадий объединения людей, играющую, может быть, и чрезвычайно важную роль в общественном прогрессе.

Допустим, что в стране возникает необыкновенный гений, который не может быть понят большинством вследствие своей необычайной высоты. Этот гений – как человек среди обезьян. Целая бездна отделяет его от толпы. Он невидим для народа и потому не может быть им избран. Но его понимают немногие. Они убеждены в его спасительности для людей. Эта кучка завладевает небольшою страной, затем несколькими. Она жестокая, проявляет себя всякого рода насилием; но, будучи убеждена в своей правоте и благости, не стесняется нарушать обычные законы и шаблонную нравственность. 90 % населения ее не понимает и потому терпит насилие, идет вперед не добровольно, а путем страха, угроз и страданий. Возможно ли подобное в жизни? Возможно, хотя и может окончиться крахом, если меньшинство не сумеет возвысить большинство и перевести его на свою сторону. Возможно и продолжительное существование такой организации. Бьет же пастух кнутом стадо и спасает его от голода, холода и хищных зверей. Стадо не может свергнуть пастуха.

Все же это не может длиться вечно: принуждение есть зло и страдание, и, по естественной этике, его не должно быть, так как оно угрожает бедствиями материи и обрушится на будущие поколения. Лучше медленный прогресс, с возможным ограничением страданий и насилия, чем бешеный, но с большими муками. Все бывает и даже иногда необходимо, но возможное ослабление насилия – надежнее. Всему мера, на все расчет. Отношения между количеством насилия и свободы также подвержены математическому учету, но делать его мы не умеем.