Глава 7
Откровение от сэнсэя

Заместитель посла Японии в России, первый секретарь Сатору Тоёда стоял у окна своего кабинета, любуясь цветущей вишней во дворе. Весна в этом году выдалась теплой, и сакура, которая тоже была во дворе, уже отцвела. Теперь вот пришло время вишни, смотреть на цветки которой было не меньшим эстетическим удовольствием для дипломата. Завтра-послезавтра лепестки начнут отрываться, и, если повезет и будет ветер, их будет носить по всему двору. При особо удачной розе ветров могли появиться и вихревые потоки из лепестков, так было два года назад, и лепестки тогда взлетали в танце выше крыши посольства, проносясь прямо мимо окна кабинета Сатору.

Не сказать, чтобы ситуация в посольстве складывалась так, чтобы первый советник посольства чувствовал себя совсем уж безмятежно. В поведении посла в последние дни чувствовалась какая-то нервозность, а в японской иерархии у босса принято делиться своей озабоченностью по любым вопросам с нижестоящими сотрудниками. Проблема была в том, что никаких претензий, по которым подчинённые послу дипломаты могли бы понять, какую именно им нужно решить проблему, сейчас послом не предъявлялось, он просто всех напрягал своим плохим настроением и придирками. Но Сатору привык любоваться природой независимо от того, был ли счастлив сегодня его начальник. Жизнь коротка, а некоторые начальники никогда не будут довольны твоей работой, как бы добросовестно ты ей не занимался.

Еще большую радость Сатору приносила его дочь, Юрико. Она училась в десятом классе Англо-американской школы, патронируемой западными посольствами. Обучение было на английском, а вторым языком она по собственному желанию взяла русский. Заместитель посла гордился своей дочкой. Во всем, чем она занималась, Юрико стремилась добиться лучшего результата. Было ли это кендо или иайдо, русский язык или английский, математика или физика, Юрико, как будущий член элиты Японии преуспевала, закладывая фундамент своего успеха во взрослой жизни. Сатору тем более гордился ей, что знал, что далеко не все дети его коллег по дипкорпусу также самоотверженно занимаются собой. Двадцать первый век сильно изменил японцев, и молодежь часто не отдавала должное прежним ценностям упорного труда и сплоченности нации. Многие, но не его Юрико.

Постоянные упражнения в кендо и иайдо положительно сказались и на физическом состоянии дочери. К очень милому лицу с большими глазами прилагалась точеная фигура, способная молниеносно реагировать на любые движения соперников на соревнованиях.

В дверь постучали три раза.

– Войдите! – пригласил Сатору.

Дверь отворилась, на пороге показался Кейтиро Такахаши, который тут же склонился в кэйрэй:

– Сатору-сама, извините, что потревожил Вас, но дело не терпит отлагательств!

По должности Кейтиро был намного ниже его, первого советника и заместителя посла, всего лишь третий секретарь по вопросам культуры, но его отношения с ним далеко не исчерпывались служебным этикетом. Кейтиро был старым другом его семьи, а также учителем самого Сатору и Юрико в иайдо и кендо, что автоматически выводило отношения с ним в другую плоскость. Именно Сатору пролоббировал назначение своего учителя третьим секретарем в посольство, когда сам получил назначение в Москву, чтобы ни он, ни Юрико не остались без тренировок и дружеских наставлений в этот период.

К тому же мудрость Кейтиро была важна и для правильного воспитания Юрико, а мало для Сатору было дел более важных, чем воспитание его дочери. Кейтиро, который имел славу очень придирчивого и вечно недовольного учителя, Юрико благоволил, что для Сатору означало очень многое. Он ни на йоту не сомневался в том, что такое отношение сэнсэя к его дочери никак не связано с его устройством в посольство в России посредством хлопот Сатору в центральном аппарате МИДа в Токио, Кейтиро был выше подобных пустяков. Сэнсэй такого уровня не имел проблемы в том, чтобы жить в любой части света, и его преданные ученики на многое были готовы, чтобы иметь возможность посещать его уроки. Так что Юрико действительно делала очень большие успехи, никакие другие обстоятельства на мнение Кейтиро повлиять никак не могли.

Поэтому заместитель посла тоже склонился в кэйрэй перед своим гостем:

– Кейтиро-сэнсэй, проходите, присаживайтесь!

И тут же нажал кнопку вызова секретаря. Г-жа Канае в кабинете не появилась, она прекрасно знала свои обязанности в случае прихода к шефу его сэнсэя. Ее задачей было приготовить все, что нужно для чайной церемонии, и принести в кабинет, не более того.

– Внимательно слушаю Вас, Кейтиро-сэнсэй! – почтительно сказал Сатору, тоже присаживаясь.

– Вы знаете, что я время от времени езжу на рыбалку с Дмитрием из российской Службы по охране дипломатических представительств и консульств иностранных государств, – начал свой рассказ Кейтиро.

Сатору улыбнулся и кивнул. Он знал эту историю. На одном из мероприятий в Московском клубе кендо и нагината, которое посещал его сэнсэй, он познакомился с местным фанатом кендо по имени Дмитрий, который своим мастерством сумел произвести на него впечатление. Неподдельный интерес русского к кендо подтверждал и тот факт, что он сумел выучить японский язык, и неплохо на нем разговаривал, хотя до совершенства в изучении иероглифов ему было еще далеко. Вес за сто десять килограмм и двухметровый рост отнюдь не делали Дмитрия медлительным или не способным отреагировать на движения противника, в чем успели убедиться многие партнеры по спаррингам, вначале его недооценивающие из-за внешнего вида.

Каково же было удивление Кейтиро, когда он однажды, выходя вечером из посольства, обнаружил у ворот Дмитрия! Оказалось, что он возглавляет роту этой российской службы по охране посольств, и прибыл с проверкой к своим подчиненным, охранявшим посольство Японии. Слово за слово, и Кейтиро с Дмитрием провели полчаса за беседой о тонкостях кендо. Заодно выяснилось, что Дмитрий увлечен рыбалкой в Подмосковье, и скоро они с Кейтиро стали регулярно выезжать на совместные мероприятия под Москвой. В церемониал входили ловля рыбы, уха, и немного водки, сугубо, чтобы отдать дань местному национальному обычаю.

– Вчера мы тоже выезжали, и во время этой рыбалки произошло кое-что чрезвычайно важное, – продолжил свой рассказ Кейтиро, – но дело в том, что я не могу рассказать об этом, это можно только увидеть.

Теперь уже вся эта история не на шутку заинтересовала Сатору. Ему и в голову не пришло поднимать собеседника на смех, или настаивать на том, чтобы тот все же хоть что-то рассказал. В Японии чрезвычайно развито искусство тонких намеков и интерпретаций, а также велика роль мистики в обучении. Если твой сэнсэй готов показать тебе что-либо, а не рассказать, это уже очень и очень хорошо. Достаточно часто все намного сложнее, и такому подходу радуешься, потому что бывает и так, что ученику приходится самому годами гадать, на что же сэнсэй намекает, какой шаг необходимо сделать, до какой истины самостоятельно дойти? Для сэнсэя такой успех в самопознании будет означать твой выход на очередную ступень в познании его дисциплины, рост твоей духовной зрелости. И ты сам должен пройти каждую ступень, ловя каждый жест учителя, пытаясь правильно интерпретировать любой его намек, если хочешь заслужить уважение сэнсэя, и преуспеть в познании пути кендо или иайдо.

– Я также хочу, чтобы с нами поехала Юрико, – продолжил Кейтиро, увидев по реакции Сатору, что тот относится к его словам с должным уважением.

Теперь уже лицо Сатору выразило определенную степень недоумения. Брать на рыбалку пятнадцатилетнюю девочку? В чем важность для нее такой поездки? Тень сомнения была бы незаметна ни для кого, кто знает его мало, но сэнсэй знал Сатору с детства, и заметил ее.

– Поверь, это вопрос жизни и смерти, и для тебя, и для Юрико! – сказал Кейтиро просто.

Вот это уже Сатору просто потрясло. Никогда сэнсэй не был склонен ни к патетике, ни к метафорам. Мысли в голове заместителя посла заметались в разные стороны, как стая уток, вспугнутых охотничьими собаками в камышах. Вопрос жизни и смерти! Если Кейтиро говорит в таком тоне, то происходит что-то совершенно невероятное! Может, принадлежащий к силовым структурам России Дмитрий узнал что-то о готовящейся ядерной войне между Россией и США, и собирается рассказать это ему, как заместителю посла, за вознаграждение? Или ядерная война будет между Китаем и США? А, может, русские ученые узнали, что вулканы Камчатки взорвутся, и похоронят под пеплом Японию, и хранят эту тайну в секрете, а Дмитрий хочет продать эту информацию японскому правительству, обеспечив свое будущее? Но причем тут Юрико??? Зачем на такие деликатные переговоры брать школьницу? Этот момент сбивал Сатору с толку напрочь.

– Когда мы должны ехать? – спросил он учителя.

– Прямо сейчас! – ответил Кейтиро, – Дмитрий подъехал пять минут назад, и ждет в машине у ворот посольства. Юрико сегодня не пошла в школу, готовится к очередной олимпиаде, так что и с этим проблем нет.

В кабинет вошла секретарь с подносом с чайником с горячей водой и традиционными чашками из бело-синего фарфора, на дно которых уже был насыпан матя. Оба дипломата молчали, пока она не расставила приборы перед ними и не вышла.

– Мы будем у выхода через десять минут, надо переодеться в походную одежду! – тут же сказал Сатору.

Кейтиро встал, и направился к двери. Выходя, он склонился в кэйрэй, и сказал то, что снова шокировало заместителя посла, хотя тот и был уверен, что его сегодня уже нельзя потрясти еще раз:

– Захватите с собой катаны и вакидзаси! Не ритуальные, а те, что можно использовать в настоящем бою!

Юрико повиновалась приказу отца немедленно переодеться и выезжать за город с радостью. Погруженная в многочасовые занятия каждый день, она не имела так уж много возможностей выехать с отцом и сэнсэем на природу. Указание взять с собой оружие еще больше увеличило ее энтузиазм. Девушка предвкушала уроки от сэнсэя на свежем воздухе.

Когда спустя десять минут Сатору и Юрико садились в джип приветливо улыбнувшегося Дмитрия, Сатору все еще был в полном смятении, пытаясь понять, что же происходит. Но никаких дурных мыслей, наподобие того, что Дмитрий и Кейтиро собираются похитить их по приказу Москвы, ему и в голову не пришло, настолько велика была его степень доверия к учителю. В машине Кейтиро улыбнулся Юрико и стал расспрашивать ее об итогах учебы в школе за последнюю неделю. Сатору настолько погрузился в себя, пытаясь разгадать секрет происходящего, что пропустил мимо ушей половину неспешной беседы.

Выехав за кольцевую, Дмитрий тут же рванул на максимально разрешённой скорости по шоссе.

– Мы на речку Городенка едем! – пояснил он Сатору, заметив его взгляд.

Японский дипломат не настолько разбирался в географии Подмосковья, чтобы понять, куда именно они едут, но благодарно улыбнулся в ответ на попытку ротного быть любезным.

Через несколько минут беседа сэнсэя и Юрико прекратилась, и школьница прилипла к окну машины, с любопытством разглядывая окрестности. Так в тишине и доехали до места – полянки на берегу небольшой речки в лесном массиве. Юрико пискнула от восторга, увидев зеленую лужайку и живописный лес из сосен и берез по обе стороны реки.

Кейтиро вылез первым, вынул из багажника сверток, развернул, и достал катану с вакидзаси. А затем заткнул их слева за пояс. Сатору и Юрико тут же последовали его примеру. Дмитрий достал из машины огромный мясничий топор, на вид килограмма четыре весом, заточенный до остроты бритвы, уж в этом Сатору разбирался.

– Недалеко от этого места мы вчера, наловив рыбу, стали готовить из нее уху. Поступим также и сегодня, – сказал Кейтиро, и снова замолчал. При этом так замолчал, что было понятно – дальнейших пояснений пока можно не ждать.

Дмитрий, вопреки ожиданиям Сатору, достал из багажника не удочки, чтобы ловить рыбу, а целлофановый пакет с замороженной, и уже слегка оттаявшей за дорогу большой рыбиной. А затем извлек оттуда же пакет с углями, котелок, овощи, и стал сооружать подставку для котелка из валявшихся на берегу речки веток. Кейтиро ему не помогал, а стоял и смотрел на окружающий полянку лес, вроде бы и спокойно, но Сатору чувствовал за этим спокойствием готовность к молниеносным действиям. А когда радующаяся выезду на природу, словно молодой игривый щенок, Юрико, отошла от мужчин на несколько метров, сэнсэй тут же приказал:

– Юрико, от костра не отходи!

Школьница, хоть и видно было, что немного обиделась, команде тут же повиновалась. В пятнадцать лет японец, который собирается достичь чего-то в жизни, уже беспрекословно умеет подчиняться вышестоящим, даже и не пытаясь понять их мотивы. И, естественно, не осмеливаясь спрашивать, что лежит в основе того или иного приказа.

Следующие полчаса снова прошли в молчании. Юрико помогла Дмитрию разжечь костер, установить котелок над ним, и смотрела внимательно, что и как он нарезает в налитую воду. Когда вода в котелке закипела, от него пошел приятный запах. Сатору, хоть и недавно позавтракал, почувствовал, что был бы не прочь снова перекусить. От заместителя посла не укрылось также, что, чем бы ни занимается Дмитрий, а топор постоянно лежит в пределах его досягаемости.

Кейтиро и Дмитрий переглянулись, и сэнсэй сказал русскому, к огромному удивлению Сатору:

– А вруби-ка ты музыку!

Степень удивления Сатору еще возросла, когда он услышал, какую именно музыку включил на своем автомобильном приемнике русский – из динамика понеслись какие-то местные попсовые мелодии. Кейтиро на дух такую музыку обычно не переносил, но сейчас стоял благостный и, казалось бы, всем довольный. Если не ощущать его внутреннего напряжения, которое для Сатору, знавшего его столько лет, было очевидным.

Еще полчаса прошло в этой же странной атмосфере, достойной, с точки зрения заместителя посла, для использования в очередной картине какого-нибудь известного мастера кинематографа, наподобие Тарковского, известного своим «Солярисом». Подумав об этом, Сатору понял, чем его удивляет ситуация, в которой он оказался – она действительно была ни на что не похожа, он словно стал героем какого-то фантастического фильма. Внезапно Кейтиро встрепенулся, и скомандовал негромко:

– Будьте готовы защищать свою жизнь!

Дмитрий еще ближе придвинулся к топору, Юрико удивленно посмотрела на учителя, но положила руку на катану, как и Сатору. Все трое замерли, пытаясь услышать то, что насторожило сэнсэя. Наконец, Сатору услышал какой-то хруст в лесу, едва различимый на фоне надрывающегося в крике очередного «певца». А затем – из-за деревьев выскочил, и понесся на них с агрессивным рычанием огромный мохнатый силуэт, выше ростом даже огромного русского. Ближе всего к нему оказался Дмитрий, который, к удивлению Сатору, молниеносно извлекшего катану, схватил не свой топор, а котелок с кипящим супом, и выплеснул его в морду нападающему. Кипяток остановил зверя, заставив его замереть и схватиться за глаза лапами.

– Это точно не медведь! – в смятении подумал Сатору, и тут же понял, что не подумал, а сказал эту фразу вслух. Тем не менее, он отчетливо разглядел, что у атаковавшего их зверя морда была сплющенной, больше походя на лицо человека, конечно, в том случае, если бы у человека могли бы быть такие огромные клыки и такой странной формы нос и глаза. Сатору прекрасно помнил, что у медведя морда вытянутой формы. В то же время ничего более похожего по фигуре, чем медведь, на нападавшего, в России точно водиться не могло.

Тем временем, ни Кейтиро, ни Дмитрий совершенно не выглядели смущенными появлением неожиданного агрессора, а атаковали странного зверя. Дмитрий набросился на него слева, вонзив лезвие своего огромного топора в загривок, да с такой силой, что топор в нем застрял, и рукоятка вылетела у него из рук, когда зверь дернулся, а сэнсэй полоснул зверя катаной по шее справа. Нападающий вслепую отмахнулся, словно играючи отбросив правой лапой Дмитрия на несколько метров в сторону, причем Сатору видел, что достал он его уже на излете, изумившись тому, с какой страшной силой был нанесен удар, если русского так отбросило в сторону с его немалым весом. Впрочем, думал он об этом уже на ходу, место слева освободилось, он тут же его занял, и, крест накрест взмахнув катаной, нанес два удара по шее. Загривок зверя намок от крови, но из шеи она просто брызгала струями в разные стороны, оросив и Кейтиро, и Сатору, и тут же дипломат с гордостью увидел, как Юрико, изящно перегнувшись над костром, вонзила острие своей катаны в морду ослепшей от кипятка твари.

Окровавленный зверь взревел, и начал махать лапами вокруг себя, заставив всех троих японцев отскочить. Отброшенный в сторону русский легко поднялся с земли, демонстрируя, что удар не нанес ему большого ущерба, и неожиданно побежал в сторону, очень огорчив Сатору. Такие смелые и результативные первые атаки, и с кипятком, и с топором, и вдруг – убегает с поля боя! Отскочив в сторону после очередного взмаха лап взбешенного ранами зверя, Сатору услышал скрип багажника, а потом увидел, как русский забегает в тыл зверя с новым топором. Так он не сбежал, оказывается, а просто обзавелся новым оружием!

Все четверо были в прекрасной физической форме, и подраненному зверю было тяжело нанести им какой-нибудь ущерб. Едва он атаковал в одну сторону, как его тут же жалила катана или топор с другой стороны. Чем для спортсменов хороши регулярные занятия кендо и иайдо, так это выработкой баснословно быстрой реакции на атаки противника и молниеносной готовности использовать каждую ошибку в его движениях. Очередной удар топором Дмитрия под коленную чашечку зверя обрушил его на землю. С нее он уже под градом обрушившихся на него ударов встать не смог.

Когда зверь затих, Кейтиро уверенным движением катаны прикоснулся к его туше, и она тут же растворилась в воздухе, вызвав удивленный возглас Юрико. Сатору обратил внимание на то, каким огнем горят глаза учителя, тот выглядел человеком, наконец-то получившим возможность зажить полной жизнью. А когда спустя несколько секунд прямо над костром возникла почти обнаженная красавица, и, лукаво улыбнувшись, заговорила с Сатору, тот понял, что мир уже никогда не будет прежним.