Сказка 11
Домино
Большую часть времени мертвые ходили без толку. Крестовый хутор располагался рядом с болотом. Воздух казался сырым и густым, как будто в нем жили маленькие комары, кусающие каждого, кто осмелился сделать вдох. Мертвым, правда, дышать было не нужно, поэтому они курили.
Сигареты привозил грузовичок, выкрашенный в белый цвет. Заезжая в центральные ржавые ворота, машина яростно бибикала. Реже приезжала почта, и почти никогда – родственники.
Среди мертвых ходили слухи, что Царь запретил свидания, и столь суровое правило связали с привозом мертвой оппозиции. Оппозицию давно сожгли, но правило осталось. Мертвым же выходить с территории Крестового хутора также запрещалось, ибо палата здравоохранения после длительных исследований ближайшего болота постановила опасность контакта с мертвыми более чем на один час. По странному стечению обстоятельств дорога до ближайшего населенного пункта занимала чуть больше 60 минут.
Так и жили: ни в гости сходить, ни к себе позвать, зато спокойно и стабильно. Чаще всего мертвые видели людей в случае привоза нового постояльца, сожжения старого, доставки сигарет, редких писем и еще более редких строительных материалов и газет.
Управленческий орган возглавлял Костя Смертный, старый изнеможенный труп, давно уставший от должности и проводящий время в первую очередь за разгребанием пепла от ушедших жителей хутора.
Основной реликвией для мертвых оставалось домино, основным развлечением – курение и редкое кидание камней в деревянных солдат, кои денно и нощно сторожили хутор как от входящих, так и от выходящих.
– Это же концлагерь какой-то! Концлагерь с удобствами, – возмущенно начал Федор Иванович, ставя на стол костяшку с двумя единицами. – Зачем нас тут держать? Что мы, звери какие-то? На зверей хоть в зоопарк посмотреть ходят.
За большим деревянным столом собрались самые активные жители хутора. Костя Смертный, Вмятыш, Ваня Малой (мальчик, умерший в возрасте четырех лет и оттого странно смотревшийся с сигаретой во рту), пара мужиков и женщин.
– Да, жизнь тут не сахар, но зато думать ни о чем не надо, – медленно и тягуче проговорил Вмятыш, делая свой ход.
– Разве это жизнь, когда думать не надо? Это какое-то культурное разложение, а не жизнь. Мы же с вами еще ходим, думаем, можем пользу государству и себе принести, – не унимался Федор Иванович.
– Да кому нужна эта польза? Вот мамка меня убила, чтобы польза братьям и сестрам была. Тринадцатый ребенок в семье – это та еще обуза. Ну и какой мне от этой пользы прок? Сижу теперь с вами, мертвыми, в домино играю. – Ваня Малой важно затянулся сигаретой и со всей силы ударил по столу костяшкой два и четыре.
– Прям убила? – спросила сонно женщина, наблюдавшая за игрой. Челюсть ее была примотана грязной бечевкой, так как давно прогнила и постоянно выпадала.
– Да, заморозила в огороде. Сходи, говорит, Ванюша, принеси водицы из колодца. Я и вышел в чем дома сидел. Возвращаюсь с водой, а изба закрыта. Простоял тогда на морозе час, и легкие приказали долго жить. Так и подох. – Ваня Малой попытался сплюнуть на землю, но ничего не получилось.
– Вот же стерва, – вслух выразился Федор Иванович, – сына родного сгубила. А отец где был? Что он твою пропажу не заметил?
– Отцу все по х*йцу! Знаете такую фразу? Вы давайте ходите, а не лясы точите. – Ваня Малой злобно посмотрел на Федора Ивановича.
– Рыба! – заорал Костя Смертный и задрыгал худыми ножками от радости.
Ваня Малой упомянул мать не самым добрым словом, и игра началась заново.
– Слышь, пенсионер! – Вмятыш, разглядывая костяшки, обратился к Федору Ивановичу. – А что это Царь так тобой заинтересован? Ты кто ему?
– Никто. Помеха. Головная боль!
– Нет, я вот думаю, что ты ему надежда. Надежда еще пожить, а то захирело все вокруг. Нет, так скажем, смысла жить даже Царю. Все уже было, все сказано, все побеждены. И тут на тебе! Вражина, живая! Есть ради чего мозгами крутить начать. – Вмятыш почесал грязный подбородок. – Так что ты давай его надежды оправдай, а то умрет еще. Нам без Царя нельзя, Царь всему голова. А что хуже правителя в тоске? Правильно, только мертвым в бане женской оказаться! Столько баб, а взять не можешь.
Вмятыш рассмеялся хриплым смехом, каким обладают только мертвые.
– Не те разговоры вы ведете! Лучше давайте завтра забор покрасим или склеп отремонтируем, – Костя Смертный проговорил слова скорее для проформы, чем в порыве добрых дел.
– Тебе надо, ты и делай! А мы за жизнь наработались, – ответила баба с привязанной челюстью, и игра продолжилась.
Когда света от дымящихся сигарет перестало хватать на освещение костяшек, мертвые начали расходиться по склепам.
– Костя! Костя! – позвал Федор Иванович, нагоняя представителя власти.
– Что тебе? – ответил Смертный, остановившись у невысокого куста дикой бузины.
– Кость, я готов завтра заборы красить, если нужно.
– Это хорошо, да красить нечем.
– Как нечем? Ты же за игрой предлагал. Давай тогда склеп отремонтируем?
– Это хорошо, но давай не завтра, а через неделю. Завтра дел много.
– Костя, ну каких дел? Каких? Я тут уже две недели, и мы ничего не делаем, ничего.
Костя Смертный задумался. Внезапно его лицо озарила улыбка.
– Федор Иванович, не переживайте! Скоро обязательно кого-нибудь сожжем, вот вам и повеселее станет!
Сказка 12
Жаба
«Делу время, потехе час», – проговорил в бороду Федор Иванович.
Пенсионер таскал камни. Работа спорилась, и старик не заметил, как холодное утро сменилось теплым днем. Сначала потребовалась метла, на которую пошел куст бузины, бечевка и плохо обструганная деревянная палка. Расчистив старый заброшенный склеп, пенсионер начал подбирать подходящие камни для восстановления стен. Обойти пришлось полхутора, но материала хватило. С цементом дела обстояли хуже, однако пепел мертвых, который давно перестал убирать Костя Смертный, подошел по консистенции, особенно смешанный с болотной водицей.
Решение начать работать пришло к Федору Ивановичу само. Просто постучало в двери жгущего безделья. «Никто не хочет – бог им судья. А я хочу», – подумал пенсионер и начал облагораживать хутор. Медленно, но верно расчищать прилегающую территорию. Медленно, но верно отстраивать из хлама и мусора заброшенные склепы. Сегодняшний был третьим.
Вчера Федор Иванович написал на развернутой пачке сигарет список строительных материалов и необходимой канцелярии. Писал углем, так как ручек не было. Список был передан доставщику сигарет, который, сильно удивившись, согласился принять заказ.
«Будем ждать, будем ждать», – подумал Федор Иванович, поднимая тяжеленный камень.
Мусора в Крестовом хуторе хватало. Старые, изъеденные временем плиты, деревянные обломки и разбросанные пачки сигарет – практически залежи полезных ископаемых. Рук тоже было в избытке, вернее, постоянное число, потому что раз в месяц привозили новые и раз в месяц сжигали старые.
«Недурно получается». – Федор Иванович осмотрел незаконченную постройку.
Когда-то давно, когда самолеты летали над головой, а руки сжимали грязную винтовку, пенсионер видел сотни разрушенных домов. Иногда из-под камней раздавались слабые стоны, и солдаты откапывали полумертвых людей с раздробленными костями, сдавленными ребрами и страшными, обезумевшими глазами. Почти никто из спасенных не выживал, но эти глаза продолжали преследовать солдат до конца их дней. Злые на смерть, обиженные на жизнь и проклинающие войну.
Сейчас Федор Иванович как будто закрывал их. Закрывал глаза, полные боли и страдания, полные надежды и ужаса, полные несбывшихся мечтаний, полные благодарности и бессилия. Каждый построенный склеп, каждый притащенный камень отводил пристальный взор давно умерших безымянных людей.
– Федор Иванович, а что это вы делаете? – отвлек старика от мыслей Ваня Малой.
– Да вот склеп восстанавливаю. Подмел немного. Думаю еще, что из пачек сигарет делать.
– А для кого восстанавливаете? – Малой с любопытством смотрел на старика.
– Как для кого? Да для себя в первую очередь, чтобы в грязи не жить.
– Так у вас же есть склеп? Зачем вам еще один?
– Эх, Ванька, малой ты еще. Иногда строишь для других, а на самом деле для себя. Не могу я без работы, не могу бездельничать. Знаешь, заползает жаба гадкая в шею и начинает душить. Вот пока работать не начну – задыхаюсь.
Ваня долго стоял молча. Федор Иванович снова приступил к работе и начал достраивать последнюю стену. Внезапно к нему подошел Ваня и стал помогать расчищать мусор.
– Ванечка, ты что это?
– Федор Иванович, вы не обращайте внимания. Я просто жаб с детства ненавижу.
