Находка окончательно подтвердила предположение Гурова о связи Точилина с бандитами. Сейчас заниматься этим вопросом сыщику было некогда. Он оставил следователя с экспертом заниматься оформлением изъятого и тут же потребовал, чтобы после этого Щипцову доставили в участок для составления фоторобота. Сам же, забрав ноутбук подполковника, отправился с ним в главк. Прежде чем встречаться с женой Точилина, он хотел попытаться выудить максимум информации из его ноутбука.

Крячко уже закончил ту работу по подполковнику, которую планировал, и с удовольствием взялся шерстить ноутбук Точилина, не переставая при этом говорить. Информация, добытая Станиславом, хоть и не была сверхважной и способной резко изменить ситуацию с поисками подполковника, но пересекалась с тем, что сегодня узнал Гуров.

Точилин регулярно созванивался с тремя женщинами: Анной Свиридовой, Эльмирой Хабибулиной и Евгенией Кольцовой. Все они жили в разных районах Москвы и никак друг с другом связаны не были. Причем если Точилин в день своего исчезновения ездил встречаться с кем-то из этих дам, то свидание могло быть с любой из них – домой к Свиридовой и Кольцовой можно было из главка проехать по шоссе Энтузиастов, а Хабибулина в этом направлении работала. Гуров предположил, что именно эти три девушки и приходили в гости к любвеобильному подполковнику. Общаться придется со всеми, но хотелось бы сначала узнать, кого из них прочат в жены Точилину.

– Стас, а у кого-то из этих троих есть связи в министерстве? Родственники, одноклассники или однокурсники? – поинтересовался он.

– Пока еще такой информации не имею, – хмыкнул Крячко. – Пытаюсь пробить, но это немного труднее и дольше, чем паспортные данные на этих дамочек получить… О! У нашего ловеласа их фотографии в ноутбуке есть. Он со всеми тремя даже переписку хранит.

Гуров встал со своего места и, подойдя к Стасу, заглянул на экран ноутбука через его плечо. Все три женщины были примерно одного возраста – 25–30 лет, но разного типажа. Свиридова оказалась полноватой блондинкой, Кольцова – худощавой брюнеткой, а Хабибулина – огненно-рыжей бестией. А вообще, список знакомых Точилина женского пола был чрезвычайно обширен. Даже по предварительным оценкам подполковник поддерживал контакты не менее чем с пятьюдесятью женщинами.

– Офигеть! Да он прямо Казанова какой-то, – рассмеялся Крячко. – Мне их всех тоже проверять?

– Придется, – ответил Гуров. – Но этим позже займешься, а пока посмотри, не нанимал ли Точилин домработницу? К нему кто-то регулярно ходит в рабочее время, и эта дама на днях убиралась у подполковника в квартире.

– Сделаю, – кивнул Крячко. – Я тут еще одну интересную информацию нашел. С одного телефона Точилину регулярно поступали звонки, и он на него звонил неоднократно. Схема такая же, как в случае с Петром – этот телефон на одну старушку зарегистрирован. Сейчас, естественно, номер отключен. Может быть, съездить и пообщаться с бабулькой? Вдруг что-нибудь интересное о покупке сим-карты вспомнит?

– Вряд ли это что-то даст, но съездить не помешает, – согласился Лев. – Только после того, как с ноутбуком Точилина и сбором информации на его девиц закончишь.

Больше Гурову в главке делать было нечего. Он лишь зашел в техотдел к Суркову, узнать, не появилось ли какой-то новой информации по поиску машины Точилина, но молодой специалист тоже ничем не смог его порадовать. Учитывая, что и в ноутбуке пропавшего подполковника никаких полезных зацепок не оказалось, не оставалось ничего другого, кроме как отправляться в гости к бывшей жене Точилина.

Вопреки опасениям Гурова, женщина отреагировала на его просьбу встретиться достаточно спокойно, и вскоре они уже сидели в одном из небольших кафе в торговом центре недалеко от ее места работы. Лев не сказал бы, что Марина Точилина внешне чем-то уступала новым пассиям своего бывшего мужа. Пусть она была немного постарше их, но выглядела вполне презентабельно.

– Значит, Федор пропал и не выходит на связь? – внешне спокойно поинтересовалась она. – И вы предполагаете, что я могу что-то знать, где он может находиться и что с ним случилось?

– Нет, Марина Сергеевна, на это я не рассчитывал, – улыбнулся краешками губ Гуров. – Впрочем, если у вас есть какая-то информация об его исчезновении, буду рад ее узнать.

– Федор никогда особо со мной не делился ни своими планами, ни своими проблемами, ни своими связями. Тем более после развода. Мы с ним и виделись-то после этого пару раз, – пожала плечами Марина. – А если вы не рассчитывали узнать от меня что-то новое об его исчезновении, о чем тогда хотели поговорить?

– Есть несколько вопросов, на которые мы никак не можем найти ответов. Некоторые из них могут быть вам неприятны, но мне придется их задать, – расплывчато ответил Гуров.

– Вряд ли меня какие-то вопросы о Федоре могут расстроить, – хмыкнула женщина. – Спрашивайте.

– Во-первых, по некоторым данным, ваш бывший супруг снова собирался жениться, и именно эта женщина стала причиной вашего развода. Мне бы хотелось знать, кто она такая.

– Ну, если бы только какая-то одна женщина была причиной нашего развода, может быть, мы так до сих пор и не развелись бы, – грустно рассмеялась Точилина. – Тут все немного глубже…

Под внимательным взглядом Гурова она вкратце рассказала историю их семейной жизни и последующего развода. Федор Точилин изначально был карьеристом, мало обращающим внимание на какие-то морально-этические нормы. Он начал ухаживать за Мариной, а позже и женился на ней исключительно ради карьеры. Но это она, конечно, поняла далеко не сразу.

Марина была внучкой ректора одного из вузов МВД, куда Точилин собирался поступать. Дед в ней души не чаял и не только помог Точилину пройти конкурсный отбор и с отличием окончить вуз, но и пристроил его потом на «теплое» местечко. Вскоре Федору этого оказалось мало. Он понял, что возможности Марининого деда не безграничны, серьезную карьеру он не сможет помочь сделать, поэтому стал все меньше обращать внимания на жену и все больше обзаводиться какими-то странными и подозрительными связями.

Вскоре у Федора появились лишние деньги. Он начал покупать себе дорогие костюмы и аксессуары, полностью игнорируя нужды жены. А когда стал чаще и чаще ночевать вне дома, Марина не выдержала и устроила мужу семейную сцену. Вот тогда Точилин и признался, что собирается разводиться и уезжать в Москву к другой женщине, которая поможет ему добиться настоящих карьерных высот. Но самое неприятное, он сказал, что всегда лишь использовал ее.

– Вот тогда все и закончилось, – подытожила свой рассказ Марина. – Он через несколько дней уехал и нанял адвоката, чтобы оформить развод. Я не возражала. А через месяц подруга позвала меня сюда, помогла с работой и жильем. В общем, жизнь потихоньку налаживается.

– А вы не помните, как звали ту женщину, к которой он от вас ушел? – поинтересовался Гуров.

– Кажется, Женей, – ответила Точилина. – Но кто она и где ее искать, я не знаю.

О московской жизни своего бывшего мужа Марина не знала, а вспомнить его «сомнительных» приятелей не могла. Единственно, чем она помогла сыщику, это определиться с более вероятной кандидатурой на роль предполагаемой невесты подполковника. Если Точилину помогла получить назначение в главк женщина, наверняка она имела серьезные связи в руководстве МВД. И маловероятно, что Точилин к настоящему моменту рискнул бы расстаться с ней, не боясь вылететь со своей новой должности.

Гурову катастрофически не хватало информации. Вводных было слишком много, и ни одна из них не приводила к созданию хоть какой-то схемы. Если с личностными характеристиками Точилина все было более-менее ясно, то вот его связи с преступной группировкой, шантажирующей Орлова, найти пока никак не удавалось. Собранная информация не сводилась воедино, и никаких закономерностей отследить не удавалось. Тот факт, что Точилин сотрудничал с бандитами, и довольно давно, сомнению не подлежал. Скорее всего, он оказывал им самые разнообразные услуги, хотя Гуров был уверен, что большая часть его работы на преступников заключалась в передаче секретной информации, разнообразных сведений из баз данных и прочих похожих действиях. Вот только непонятно, зачем Точилина нужно было устранять и приниматься за обработку Орлова? Может, подполковник стал требовать больше? Или собирался слезть с крючка? Или просто не имел доступа к той информации, которая требовалась бандитам? Если бы удалось понять причину его убийства, это могло бы многие вещи расставить на свои места.

Для встречи с Евгенией Кольцовой, предполагаемой невестой Точилина, у Гурова тоже имелось слишком мало информации. Ему необходимо было узнать, как она связана с переводом подполковника в Москву и откуда у нее связи в МВД. Пока этой информации не будет, разговор с Кольцовой мог закончиться, так и не начавшись.

Пока Крячко разыскивал информацию по трем «возлюбленным» Точилина, Лев решил свести воедино информацию, полученную от Ямпольского, и данные по последней облаве подпольных игровых точек. Для этого нужно было посмотреть материалы по задержанным во время рейда, а также допросить тех, кто сейчас еще находился в «обезьяннике» главка. Заодно и у Орлова нужно было узнать, что ему удалось наработать по тому списку, который Гуров передавал генералу утром.

Орлов Льва ничем не порадовал, заявив, что он не метеор и не всемогущий, чтобы выполнять просьбы с невероятной скоростью и получать ответы на вопросы в ту же секунду. Крячко тоже был по самые уши погружен в свои задачи и недовольно проворчал на друга, когда тот поинтересовался, долго ли еще возиться с поиском информации о девушках Точилина. Пожав плечами, Лев, чтобы не мешать Крячко работать, отправился допрашивать задержанных в комнату для допроса.

К концу допросов он начал понимать, что бесполезно тратит время. Некоторые из задержанных пытались качать свои права, но быстро успокаивались перед его спокойными аргументами. Другие выражали полное непонимание причины их задержания, а затем начинали говорить. Но ни те ни другие ничего нового к имеющейся уже информации по системе функционирования сети подпольных игорных заведений не сообщали.

Гуров никого из них не отпускал. Всех их после допроса и составления протоколов он перенаправлял к парням из следственного управления для возбуждения уголовных дел. Его радовало только одно – из-за проведенной облавы руководство «покерной мафии» осталось без существенной части доходов и теперь было обязано предпринять какие-то шаги. Для восполнения финансовых потерь из-за срыва «большой игры» и закрытия сети игровых точек «покерная мафия» может постараться в ближайшее время организовать новую акцию для своих ВИП-клиентов. Но одновременно огорчало, что бандиты, наоборот, залягут на дно, и это обрежет одну из ниточек для выхода на шантажистов.

Впрочем, повлиять на ситуацию Лев никак не мог, и ему оставалось лишь ждать ответной реакции «покерной мафии», продолжая поиски в других направлениях. И когда он уже решил, что бездейственное ожидание неизбежно, с ним связался начальник технического отдела, куда он отдавал изъятый из игровой точки на шоссе Энтузиастов ноутбук.

– Лев Иванович, тут мои парни отчет по вашему ноутбуку принесли, – доложил подполковник. – Особо интересного мало, но есть одна занятная таблица. Судя по всему, связанная с финансами. В ней даты, суммы и, видимо, имена, правда, они зашифрованы. Без новых вводных данных разобраться в этой таблице вряд ли получится.

– Отправьте ее мне, Виталий Константинович, – попросил Гуров и тут же велел охране доставить к нему на повторный допрос тех самых типов, которые пытались сбежать из точки на шоссе Энтузиастов.

Первым он решил допрашивать именно того парня, который постарался убежать, несмотря на предупреждение спецназа. Кирилл Низовцев мог быстро сломаться. Что он, впрочем, уже и сделал на первом допросе, хотя поначалу пытался бузить.

– Гражданин начальник, я же вам уже все рассказал, – чуть ли не взмолился Низовцев, когда его снова привели в допросную. – Я, чес слово, больше ничего не знаю.

– А я думаю, что ты меня обманываешь, – произнес Гуров и положил перед парнем распечатку со странной таблицей. – Мне рассказали, что в вашей конторе именно ты этими вещами занимался.

– А что это такое? – удивленно уставился на бумажный лист Низовцев. – Первый раз эту фигню вижу!

– Кирилл, я предупреждал тебя, чтобы ты мне не врал! – чуть повысил голос Лев. – Эта таблица найдена в ноутбуке, который изъяли с вашей точки. Мне сказали, что за это ты отвечаешь.

– Это Сашка, что ли, сказал, козел?! – возмутился задержанный. – Врет, сволочь! Я только кассу перевозил, а точкой он заведовал…

Парень осекся, испуганно посмотрев на Гурова. Ранее он утверждал, что руководил охраной подпольного игорного заведения, а теперь сознался, что был курьером. А это значит, что именно Низовцев поддерживал связь между этой точкой «покерной мафии» и кем-то, кто стоит близко к руководству. А может быть, и не только этой!

– Похоже, у нас с тобой, Кирюша, разговор долгий будет, – предупредил задержанного Лев и вызвал охрану: – Пока этого уведите, давайте сюда второго.

Александр Серов долго отпираться не стал. После того как Гуров объяснил ему, что следствию известно о том, кто именно руководил делами в подпольной игровой точке, он рассказал все, что знал об интересующих Гурова записях и о работе самого Низовцева. После его показаний картина немного прояснилась.

Примерно раз в три дня Серову через Низовцева передавались указания, от каких именно людей можно принимать ставки по «безналичному расчету». Так у работников подпольного клуба называлась операция, когда принималась любая ставка абсолютно без ее оплаты. На точку приходил человек, называл фамилию, имя, отчество, передавал особую покерную фишку и делал ставку. Причем сумма ставки была неограничена.

Серов заносил шифрованные данные в таблицу, а фишку убирал к наличным деньгам. Если ставка сыграла, управляющий подпольной игровой точкой делал одну пометку в таблице, если нет – другую. Сам человек за выигрышем никогда не приходил, как, впрочем, и за долги с ним не расплачивался. Где, как и когда происходили эти расчеты, Серов не знал и знать не хотел. Его задачей было лишь передать флешку со свежими данными по таблице Низовцеву вместе с деньгами и фишками. Почти без давления со стороны Гурова Серов расшифровал все данные по таблице, и там оказалось кое-что интересное: среди тех игроков, кто делал самые большие ставки чаще остальных, была пара человек из того списка, который дал сыщику Ямпольский.

– Гражданин начальник, что вам этот козел еще наплел? – взмолился Низовцев, когда его вновь привели к Гурову.

Несколько секунд Лев молчал, рассматривая его личное дело, которое принесли за пару минут до того, как он приказал привести Низовцева в кабинет. Как он и предполагал, ничего особенного там не было, хотя и шел парень по нарастающей. Пару раз его наказывали за мелкое хулиганство, одно из которых закончилось пятью сутками ареста, а чуть позже Низовцев получил условный срок за воровство. Гуров по-доброму, почти по-отечески посмотрел на парня:

– Послушай, Кирилл, я все понимаю. Ты – человек маленький и многого не знаешь…

– Вот и я про то же! – обрадованно перебил его Низовцев. – Я всего лишь точку охранял… Ну, и выручку отвозил…

– Кирилл, я тебя последний раз предупреждаю, – резко оборвал его Лев. – Еще раз соврешь мне, разговор у нас совсем другой пойдет.

– Да не вру я, – прогнусавил парень. – Преувеличил чуть-чуть. Ну, не совсем я охраной занимался. Но пока был на точке, присматривал, чтобы там порядок был и с «наликом» ничего не случилось.

– Допустим. Тогда ответь мне, кому ты деньги передавал?

– Никому, – не раздумывая, ответил Низовцев. – Я их на Павелецкий вокзал отвозил, клал в камеру хранения. Затем звонил по телефону, называл номер ячейки и код. Номера каждый раз разные были. Мне их эсэмэской в день изъятия денег присылали.

– И все? – вопросительно вскинул брови Лев.

– И все! – кивнул парень. – Ни с кем не встречался, ни с кем не общался. Деньги за свою работу сразу с выручки забирал.

– И других распоряжений тебе не давали?

– Нет, гражданин начальник, – интенсивно затряс шевелюрой Низовцев. – А какие у меня могут быть распоряжения? Я же не начальник. Я – человек маленький. Приехал, забрал, что дали. Привез, положил, позвонил. Все!

– Прекрасно! – Гуров встал из-за стола и подошел к двери. – Тогда мы сейчас тебя отпускаем и обвинений никаких предъявлять не будем.

– Правда? – вскочил со стула Низовцев. – Спасибо вам, гражданин начальник!

– Ты подожди благодарить-то. Как думаешь, почему твои работодатели тебя «стукачом» посчитают?

– С чего это им меня «стукачом» считать? – возмутился парень, еще не понимая, куда клонит Гуров. – Ни разу никого не сдавал!

– А ты сам посуди. Вот ты сейчас уйдешь, а у твоих работодателей вопрос возникнет: почему всех по статье закрывают, а Кирюшу нашего отпустили? За какие такие заслуги?.. А мы им постараемся объяснить. По камерам «маляву» пустим, что Кирюша сдал всех с потрохами. А выпустили его потому, что он обещал оперов на пахана вывести. Ты хоть и «пряник», но должен понимать, что тебе будет, если такой слушок до твоего работодателя дойдет. Как думаешь, сколько протянешь, пока тебе в подворотне «перо» в печень не присунут?

– Вы этого не сделаете! – Низовцев побледнел и начал пятиться от Гурова.

– Сделаю, Кирюша. Еще как сделаю! – жестко, с кривой усмешкой, заверил его Лев. – Во-первых, раз ты нам не нужен, нам до твоей безопасности дела нет. А во-вторых, я тебя предупреждал – будешь врать, у нас с тобой другой разговор пойдет.

– Да что вы от меня хотите?! – завопил парень.

– Правду, – сухо и лаконично произнес Гуров.

Низовцев сломался. Инструкции, которые ему выдали на случай задержания полицией, у парня закончились. К тому же при необходимости Гуров мог быть чрезвычайно убедительным, и сейчас он сумел запугать Низовцева историями о возможной расправе над ним, так что парень рассказал все, что знал.

В «покерную мафию» его пристроил двоюродный брат, который в настоящее время отбывал срок на зоне. Однажды он позвонил Низовцеву и предложил поработать на «хорошего человека». Дескать, дело не совсем законное, поэтому о работе нужно никому не рассказывать. За лишнюю болтовню родственник пообещал жестокое наказание, зато хорошую плату за труд курьера – пришел, забрал, отнес, отдал.

Работа действительно оказалась непыльной и даже неопасной. Низовцеву объяснили, что делать и говорить в случае задержания полицией. Обеспечили оружием, машиной, и парень стал ежедневно перевозить деньги из игровой точки в одну из московских квартир. Встречался он всегда с одним и тем же человеком. Тот забирал наличность, не пересчитывая, выдавал Низовцеву гонорар и распоряжение на следующий день, после чего работа Кирилла заканчивалась.

Конечно, многого Низовцев не знал, но теперь у Гурова в руках оказался адрес человека, занимавшего значительно более высокую ступеньку в мафиозной группе, чем обычный курьер. К тому же Низовцев составил достаточно подробный фоторобот того, кому привозил деньги, и это тоже было плюсом. Впрочем, знакомая курьеру квартира вряд ли была постоянным местом жительства мафиозного кассира. Скорее просто перевалочным пунктом для встреч с такими же «шестерками». А может быть, даже неким «маячком», который подаст сигнал опасности для высшего руководства «покерной мафии», если на нее выйдет полиция. К тому же сейчас после масштабной облавы по точкам «покерной мафии» в этой квартире не будет никакого движения – выручки элементарно нет, чтобы ее кто-то мог приносить. А вот поставить ее под наблюдение и постараться получить не просто фоторобот, а реальные фотографии всех тех, кто в нее входит и выходит, было бы очень полезно.

Этим Гуров решил заняться завтра утром. Сначала съездить на место и самому присмотреться к объекту, а уж потом решить, кого и куда поставить для наблюдения за перевалочным пунктом наличного оборота точек «покерной мафии». Закончив с допросами, он отправился за информацией к Крячко.

Из всех трех девушек, регулярно встречавшихся с Точилиным, только на Евгению Кольцову Станиславу удалось найти более-менее интересную информацию, да и то большой ясности в дело она не внесла. Мать Евгении несколько лет назад работала секретарем в Министерстве внутренних дел, но как это помогло Точилину сделать скачок по карьерной лестнице, было совершенно непонятно.

– Что-нибудь еще интересного нашел? – спросил Лев, повертев в руках распечатку с данными Кольцовой.

– Да ничего практически, – пожал плечами Крячко. – В ноутбуке Точилина есть информация о нескольких клининговых компаниях. Думаю, та дамочка, что приходила к нему в будни и прибиралась в доме, была сотрудницей одной из них.

– Логично, – согласился с ним Лев. – Вот и проверь.

– И без тебя сообразил, товарищ начальник, – фыркнул Стас. – Только, думаю, это не к спеху. Мне куда интересней сейчас ту бабульку-одуванчика проверить, с номера которой Точилину звонили. Уборщица нам вряд ли чем помочь сможет, а вот старушка, глядишь, вспомнит, как именно ее «симка» у чужого человека оказалась.

– Тоже правильное решение, – одобрил Гуров. – Смотрю, ты думать еще не успел разучиться…

– Ой, да куда мне до вашего превосходительства, – скорчил такую комичную мину Крячко, что Лев не выдержал и расхохотался.

– Ладно, двигай к старушке, а я поеду к Кольцовой, попробую у нее что-нибудь узнать, – махнул он рукой.

Но уйти Гуров не успел. Едва он направился к выходу из кабинета, как на его столе прозвучал звонок внутреннего телефона. Звонил Пустынцев, начальник экспертного отдела, куда сегодня привезли деньги, найденные в квартире Точилина.

– Лев Иванович, зайди-ка ко мне, – попросил он. – Тут для тебя кое-что интересное есть…

«Интересным» оказались не сами купюры, а их происхождение. Значительная часть банкнот в нетронутых упаковках Сбербанка была украдена около года назад во время бандитского налета на инкассаторскую машину в Зеленограде. Другая часть загадочным образом исчезла из кассы одного из московских предприятий в день выдачи зарплаты месяца три назад. А небольшая доля из «наследства» Точилина год назад пропала из взломанного банкомата в Коломне.

– Как ты это узнал? – удивился Гуров, вопросительно посмотрев на эксперта. – Разве Сбербанк учет всех купюр ведет?

– Теоретически, да. Номера пачек и тех банкнот, которые в них содержатся, учитываются при выдаче из хранилища, – ответил Пустынцев. – Правда, обычно дальше их след теряется. Если при поступлении в филиалы или загрузке в банкоматы номера пачек еще фиксируются, то дальнейшая судьба банкнот уже неизвестна. Исключение составляют лишь те, которые были украдены. Данные на них хранятся около десяти лет, до истечения максимального срока давности по делу. Да и то, даже если кому-то и удастся отследить отдельные купюры (хотя таким обычно никто не занимается), доказать, что именно этот человек участвовал в ограблении, практически нереально. Тебе повезло. Тут целые пачки. Можешь смело вешать на этого «гаврика» все три дела.

– Ну, спасибо тебе, Иван Петрович, – усмехнулся Лев. – Кое-что я на него повешу, будь спокоен! А пока не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся…

– Рад был помочь, – улыбнулся в ответ пожилой эксперт. – Если хочешь, могу своим парням дать задачу обработать отпечатки пальчиков, которые на купюрах и чемодане нашли.

– А вот это будет совсем хорошо! – согласился Гуров. – Дашь знать, когда результаты по отпечаткам будут готовы.

Вернувшись в свой кабинет, Гуров запросил все те три дела, в которых фигурировали найденные у Точилина купюры. Искать их долго не пришлось, поскольку Пустынцев дал ему распечатку с номерами самих дел, с краткой справкой по их содержанию, а также указания, в каком из хранилищ Сбербанка и когда именно эти купюры были взяты. Однако после их тщательного изучения Гуров понял, что снова ничего не связывается вместе.

Ограбление инкассаторов произошло на самом въезде в Зеленоград со стороны Москвы. Провели его бандиты со скрупулезной точностью и весьма оригинальным способом. После того как машина инкассаторов свернула с Ленинградского шоссе на Московский проспект, в районе озера Черное с двух сторон перекрыли движение. Причем самим инкассаторам поначалу ехать никто не мешал. Со стороны Никольского проезда движение в глубь Зеленограда перекрыли автобусом, поставив его поперек дороги, а выезд из города блокировали в районе улицы Юности грузовиком.

Как впоследствии выяснилось, и тот и другой были угнаны в Зеленограде в день нападения, а водители, перекрывшие движение, просто сбежали. Силуэты бандитов попали в видеорегистраторы нескольких автолюбителей, но распознать по этим изображениям не удалось никого.

Ничего не подозревающие инкассаторы продолжали ехать по пустынной дороге через лесопарк в Савелках, пока не увидели стоящую на обочине машину. Затем случилось то, что обычно бывает лишь в фантастических боевиках: инкассаторов разом охватила паника. У всех членов группы страшно заболела голова, появилась тошнота, ухудшилось зрение. А безотчетный страх потребовал срочно бежать из машины.

Первым не выдержал водитель. Нажав на педаль тормоза, он открыл дверку и вывалился из автомобиля. Ползти он уже не мог, а лишь судорожно корчился, стараясь сжаться в комок. Двое других членов экипажа поступили аналогичным образом. Правда, один из них временно полностью потерял зрение и тоненько скулил, раз за разом натыкаясь на стоявшую машину. Все трое смутно помнили, что к автомобилю подходили какие-то люди. Но сколько их было и как выглядели, никто из инкассаторов описать не смог. Они даже не помнили, как уехала припаркованная на обочине машина, и едва соображали, когда их нашел полицейский наряд, вызванный диспетчером по тревоге.

По мнению экспертов, подобное воздействие на инкассаторов могла оказать инфразвуковая установка типа LRAD мощностью не ниже 160 децибел и частотой не выше 7 герц. Вот только достать этот образчик западных полицейских спецсредств для усмирения толпы в нашей стране было практически нереально. Если не считать, что что-то подобное мог сделать кто-то из местных умельцев.

По предварительной оценке, учитывая тех, кто блокировал подъезды к инкассаторской машине, в налете принимали участие 4–5 человек. Свидетелей ограбления найти не удалось, а «Ниву», в которой, по всей видимости, и находилась установка LRAD, нашли чуть позже брошенной неподалеку от озера Черное.

На этом вся имеющаяся в материалах дела информация о налете на инкассаторов и заканчивалась, поскольку само дело передали в ФСБ. Но, поскольку оно было не закрыто, федералам пока тоже выйти на след налетчиков не удалось. Зато им как-то удалось пресечь распространение любой информации об этом ограблении, поскольку в СМИ о нем практически ничего не было. Даже информации о том, какую именно сумму удалось похитить бандитам.

Ограбление кассы московского предприятия ни по организации, ни по исполнению абсолютно не походило на налет в Зеленограде. Здесь не использовались какие-либо технические устройства, и грабители не оставили абсолютно никаких зацепок. Даже не было известно, совершил это один человек или группа преступников. Фактически деньги просто пропали на пути из банка до кассы. Даже пропажу обнаружили не сразу. Лишь когда кассир начал пересчитывать наличные перед выдачей зарплаты, выяснилось, что в мешках, которые привезли из банка, не хватает существенной суммы.

Видимо, ради экономии деньги из банка на предприятие доставляли не инкассаторы, а сотрудники заводской охраны. Мешки были запечатаны, и при получении они не пересчитывали содержимое, а просто расписались в журнале выдачи. По словам охранников, они нигде в пути не останавливались (если не считать пробок), из машины не выходили и мешки отнесли сразу в кассу предприятия.

Кассирша тоже клялась и божилась, что к мешкам с деньгами никто не подходил и она сама из кассы не отлучалась. Печати с упаковок срезала при начале подсчета, а как только обнаружила недостачу, тут же связалась с руководством и прекратила вскрывать остальные мешки. Да и банковские работники, которых легко отследили с момента упаковки наличных в брезентовые емкости до передачи мешков охранникам, твердили о своей непричастности к пропаже.

Кто и как оказался причастен к краже, установить не удалось. Печати на таре с наличными оказались идентичны банковским, и доказать, что их подделали, у следователей не получилось. Как и отыскать следы пропавших банкнот. Видеокамеры в банке подтвердили, что никто и никаких лишних наличных из хранилища не выносил. Ревизия показала, что в выданных предприятию мешках должна быть именно та сумма, за которую была получена расписка. Да и на самом предприятии никаких припрятанных денежных сумм не нашли.

Конечно, следователи взяли в жесткий оборот двух охранников, перевозивших деньги, но во время обысков отыскать какие-либо следы пропавших купюр или подтверждения факта изготовления фальшивых банковских печатей сыщикам не удалось. Они проследили каждый шаг подозреваемых и пришли к выводу, что после выезда из банка у них просто не было времени на то, чтобы спрятать такую крупную сумму. В общем, доказать чью-либо причастность к пропаже денег следователи не смогли, как и найти хотя бы какой-нибудь след исчезнувших купюр. Деньги словно в воздухе растворились.

А вот в истории с банкоматом в Коломне ничего мистического, странного или загадочного не было. Просто трое неизвестных в масках подъехали на автоманипуляторе к одному из супермаркетов, на глазах изумленных покупателей и опешившего пожилого охранника накинули трос на банкомат и выдернули его на улицу, попутно выломав двери магазина. Брошенную машину и раскуроченный банкомат позже нашли, а вот деньги бесследно пропали, и отыскать каких-либо следов грабителей снова не удалось.

Ничего общего у этих трех преступлений не было вообще, поэтому связать их хоть как-то вместе никто и не додумался. Лишь сейчас, когда выяснилось, что деньги с трех этих ограблений оказались в одном месте, стало ясно, что все они если не осуществлялись одними и теми же лицами, по крайней мере, руководил ими один человек. Причем достаточно умный, чтобы спланировать все практически идеально и суметь не попасться.

Больше всего Гурова смущало использование установки LRAD в последнем по времени ограблении. Это означало, что человек, занимавшийся организацией преступлений, имеет большие связи и возможности, поскольку получить подобное устройство в частные руки в России практически нереально. Как и создать его в кустарных условиях.

Картина получалась очень неприглядная. Некто неизвестный, имеющий покровителя в верхних эшелонах власти, организовал в Москве банду, действующую неординарно и вопреки всем традициям преступного мира. Судя по тому, что минимум за целый год ее деятельности о существовании преступной организации даже не подозревали, ее главарь действовал очень умно и осторожно. А вот теперь им для выполнения каких-то своих задач понадобилось втянуть в свои делишки генерал-лейтенанта полиции, и это однозначно стало их ошибкой. Может быть, не первой, но Гуров был уверен, что и последней эта промашка не станет. По крайней мере, он решил, что сделает все, чтобы заставить преступников снова ошибиться. И вот тогда им от него уже не уйти!

В то, что организованной бандой руководил Точилин, Гуров верил с трудом. Согласно всей информации, которая у него имелась, блестящими умственными способностями погибший подполковник похвастаться не мог. Да и связи у него были не такие уж большие, чтобы суметь протащить в страну установку LRAD или найти ее российский аналог. Впрочем, окончательно эту версию исключать не стоило, и Лев это понимал. Вполне возможно, что в банде произошел переворот, и именно из-за этого преступники и допустили первую ошибку, попытавшись поймать на крючок Орлова.

Единственное, что настораживало, это внезапное совпадение интересов неизвестной банды и «покерной мафии». Конечно, тот факт, что генерал передал шантажистам информацию об облаве и полицейским не удалось ничего найти в месте предполагаемого сбора руководства «покерной мафии», мог говорить о том, что эти две бандитские структуры являются частью одного целого, но Гурову это казалось маловероятным. Конечно, и в том и в другом случае прослеживалась хорошая организация и недюжинный ум главаря, но зачем организаторам сети подпольных игровых клубов организовывать ограбления, в которых добыча будет не больше их выручки за несколько дней? Связь между этими бандами была в чем-то другом, и если найти ее, можно будет «накрыть» обе преступные группировки.

Гуров думал об этом всю дорогу до дома Евгении Кольцовой, с которой по телефону договорился о встрече. В любом случае, были ли шантажисты, прижавшие к стенке Орлова, участниками «покерной мафии», или нет, связь с организаторами нелегальных игровых клубов они поддерживали, а значит, найдя одних, можно выйти и на других. Беда лишь в том, что практически никаких серьезных зацепок ни к первым, ни ко вторым у Льва не было, за исключением адреса, на который относил деньги Кирилл Низовцев. Но открыто разрабатывать эту квартиру было опасно. Не исключено, что бандиты тут же применят к генералу все те меры, которыми обещали на него воздействовать.

Сейчас было крайне необходимо найти труп Точилина или любые зацепки, позволявшие выйти на его убийц. Именно поэтому, отложив все остальные дела, Гуров решил наведаться к предполагаемой невесте подполковника, хотя и не был уверен, что этот визит принесет хоть какую-то пользу.

В реальности Кольцова оказалась даже несколько привлекательней, чем выглядела на фотографии. Евгения встретила Гурова довольно сухо и пригласила в гостиную. Он не спешил начать разговор, оценивая обстановку квартиры и присматриваясь к хозяйке, поэтому согласился на предложенный Кольцовой кофе.

В комнате все говорило об аккуратности женщины и ее любви к чистоте. Похоже, за каждой вещью было закреплено свое место, на которое она возвращалась после уборки. Следов пыли не было заметно нигде, и все это подсказывало, что девушка будет тщательно следить не только за своими словами и поступками, но даже за мимикой и жестами. О том, что Евгения была не единственной у подполковника, Лев решил не говорить. По крайней мере, если в этом не будет необходимости.

– Евгения, вы знаете, Федор пропал? – начал он разговор, как только девушка вернулась из кухни с подносом, на котором была турка с кофе, две чашечки на блюдцах, сахарница и небольшой кувшинчик с молоком.

– Да, я в курсе, – суховато ответила Кольцова. – В прошлые выходные мы с ним должны были встретиться, но он не появился и на звонки не отвечал. Я позвонила отцу, он навел справки и сказал, что Федора уже ищут. Вы приехали сказать мне, как проходят поиски?

– Отцу? – вскинул брови Лев. – Странно. Согласно данным в вашем личном деле, он умер четыре года назад…

– А, вы о Кольцове? – Девушка едва заметно улыбнулась кончиками губ. – Он мне не отец. Сейчас уже скрывать нет смысла. Их брак с мамой был фиктивным. Ей просто нужна была московская прописка и штамп о браке в паспорте. Они даже одного дня вместе не прожили. Да и меня записать дочерью он согласился лишь после того, как мой отец ему заплатил. Или пригрозил чем-то. Я не уточняла.

– А позвольте узнать, кто ваш отец? – поинтересовался Гуров.

– Генерал-лейтенант Бочкарев, – спокойно ответила Евгения. – Заместитель министра внутренних дел.

После этих слов Гурову стало абсолютно понятно, как Точилин умудрялся так легко продвигаться по служебной лестнице. А Евгения, не дожидаясь уточняющих вопросов, вкратце изложила свою историю.

Ее мама служила секретарем в одном региональном управлении МВД. Однажды к ним в командировку приехал подполковник МВД из Москвы. Как это часто случается, между взрослым мужчиной и молодой женщиной закрутился роман, но в этот раз с окончанием командировки он не закончился. Красивая секретарша запала в душу офицеру, и он поспособствовал ее переводу в Москву.

Офицер оказался предельно честным и сообщил, что развестись со своей женой не может, но и жить без своей любовницы не в состоянии. Возможно, Женина мама была по-настоящему влюблена в подполковника, а может, решила остаться с ним из-за того, что уже знала о своей беременности. Как бы то ни было, роль любовницы ее устроила.

Подполковник быстренько нашел своей пассии фиктивного мужа, устроил брак, прописку и вынудил москвича признать его дочь своей собственной. После этого он помог любовнице перевестись в министерство, где сам служил, и до сих пор всячески помогал и маме, и дочери. Кстати, мама Евгении вышла на пенсию по выслуге лет еще лет пять назад, поэтому сыщикам и не удалось найти ее нынешних связей с кем-нибудь из руководства МВД.

Что ж, по крайней мере, в одном вопросе что-то прояснилось. Гуров допил свой кофе и аккуратно поставил чашку на блюдце. Девушка внимательно смотрела на него. Тревога в ее взгляде уже читалась совершенно открыто.

– В каких отношениях вы были с Точилиным? – спросил он.

– Жениться собирались, – спокойно ответила Евгения. – Папа сказал, что к осени появится возможность перевести Федора в министерство. Вот тогда мы и должны были сыграть свадьбу. А повышение – своеобразный свадебный подарок Федору.

– Когда вы с ним последний раз виделись?

– За пару дней до его исчезновения. А звонил он в тот же день, когда пропал. Сказал, что собирается завершить одно дело, которое может занять пару дней, и заедет за мной, когда все закончит.

– Что за дело?

– Я не знаю, – пожала плечами Евгения. – Федор вообще старался о делах не говорить. Он ни с сослуживцами, ни с друзьями меня не знакомил. Лишь один раз в ресторане к нам подошел мужчина. Мне показалось, что Федор не хочет нас знакомить, но гость вынудил его это сделать. Мы несколько минут пообщались, а потом Федор его куда-то увел. Вернулся уже один.

– Как звали мужчину, не помните? – поинтересовался сыщик.

– Помню. Артем. Мне он не понравился, что-то в нем было отталкивающее. Даже взгляд какой-то странный, будто рентгеном насквозь просвечивал. А еще меня удивила его странная привычка: он почти все время руки держал в карманах.

– Почему? – оживился Гуров.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Поначалу я подумала, может быть, уродство какое-то. Ну, пальцев не хватает, или кожа обожжена. Но нет, все у него с руками в порядке оказалось. Только татуировка странная на нижних фалангах пальцев: «тема».

– Может быть, «Тема»? От имени?

– Нет, именно «тема», – затрясла головой Евгения. – А между костяшками безымянного и среднего пальцев маленький крестик вытатуирован. Православный.

– А вы наблюдательная, – похвалил хозяйку Лев. – Что-нибудь еще необычное в этом человеке заметили?

– Да, пьян он был, как свинья. Я в его сторону старалась вообще не смотреть. Да и пробыл он за нашим столиком минут пять-семь.

Больше ничего полезного Евгения Гурову сообщить не смогла. Точилин и с ней вел себя чрезвычайно скрытно. Они почти нигде не бывали, ни с кем не знакомились. Она попыталась несколько раз познакомить подполковника со своими друзьями, но тот либо находил причины не идти на встречи, либо вел себя на них крайне замкнуто и сухо. В итоге девушка оставила попытки ввести Точилина в свою компанию, да и сама стала значительно реже видеться с друзьями и подругами.

Уезжая от нее, Лев понял, что брезгливость к подполковнику, появившаяся после находки денег в его квартире, только еще больше усилилась.