4.4. Антропометрическое бюро

Книга: Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

В 1890 году в Санкт-Петербургской сыскной полиции для исследований и классификаций по методу Альфонса Бертильона было организовано антропометрическое бюро (другие его названия: измерительное отделение и измерительная комната).

Дело № 11. Альфонс Бертильон и его метод

Рис. 28. Альфонс Бертильон

Бертильон родился в научной семье: его дед – Ахилл Гийар – был естествоиспытателем и математиком, отец – доктор Луи-Адольф Бертильон – статистиком, врачом и вице-президентом Парижского антропологического общества. Альфонс же считался в семье паршивой овцой. Худой молодой человек, с медлительными движениями и невыразительным голосом, он страдал диспепсией, носовыми кровотечениями и ужасными приступами мигрени, из-за которых был малообщителен и замкнут. К замкнутости присовокуплялся нудный педантизм, злобность и сарказм. Его трижды исключали из лучших школ Парижа за неуспеваемость и ужасное поведение. Только благодаря своим связям отец устроил его в 1879 году помощником письмоводителя в префектуру полиции. Альфонсу поручили заполнять карточки для картотеки преступников, заведенной ещё Видоком.

В карточки заносились: фамилия, вид совершенного преступления, сведения о прошлых судимостях и описание внешности. Таких карточек было собрано уже более пяти миллионов, и кого-либо идентифицировать по ним было практически невозможно. Как просмотреть такое количество карточек? Не помогал в обнаружении преступников и фотоархив, который к моменту поступления на службу Бертильона насчитывал более 80 тысяч портретов.

Альфонс Бертильон стал размышлять о систематизации карточек и фотопортретов. Ему вспомнились труды отца, который пытался на практике проверить гипотезу бельгийца Адольфа Кетле, что на свете не существует двух человек с одинаковым строением тела. Также он вспомнил другое утверждение Кетле: шанс обнаружить двух одинаковых по росту людей равняется 1:4. Бертильону пришла в голову мысль: а что если измерять не один показатель, а, например, 11? Тогда вероятность обнаружить двух похожих человек будет уже не 1:4, а 1:4¹¹, то есть 1:4 194 308.

Бертильон с большим трудом убедил начальство дать ему возможность провести эксперимент на арестантах. Для измерений он выбрал следующие показатели:

1) продольный диаметр черепа;

2) поперечный диаметр черепа;

3) расстояние между скулами;

4) размер правого уха;

5) длину левой ноги;

6) длину левого среднего пальца;

7) длину левого мизинца;

8) длину левого локтя;

9) объем груди;

10) наибольший размах рук;

11) окраску радужной оболочки левого глаза (определялась по специальной таблице).

Срок Бертильону дали ничтожно маленький – три месяца. Но судьба благоволила к нему. За девять дней до конца эксперимента один из вновь арестованных показался ему знакомым. Он стал перебирать карточки со своими измерениями (за три месяца их собралось чуть более двух тысяч) и вдруг обнаружил абсолютное совпадение. Назвавшегося 20 февраля 1883 года Дюпоном он измерял 15 декабря 1882 года. Тогда он был задержан за кражу пустых бутылок и назвался Мартеном. Преступник не стал запираться: «Ну и ладно! Это был я…» Бертильону разрешили продолжить эксперимент, и до конца года он идентифицировал ещё 26 человек, назвавшихся чужим именем.

В 1889 году результаты работы антропометрического бюро Бертильона были представлены на Всемирной выставке в Париже.

А 1 июня 1890 года антропометрическое бюро (соединенное с фотографическим) было создано при Сыскной полиции в Санкт-Петербурге под «наблюдением и непосредственным руководством инженера-полковника Николая Александровича Козлова (1851–?)». За первые семь месяцев своей работы было «подвергнуто измерению 2375 человек, из которых 8 [человек] оказались умышленно сообщившими первоначально ложные сведения о своей личности».

Вот как описывал работу бюро журнал «Огонек»:

«При петербургской уголовной полиции антропометрическое бюро было учреждено при начальнике П.С. Вощинине во время Грессера, причем правильно функционировать начало с 1-го июня 1890 г., поставленное полковником Козловым. В настоящее время им заведует чиновник – фельдшер И.И. Кербер, при котором находятся три помощника. И через руки этих четверых в течение года проходит до 30 000 всевозможных типов.

Рис. 29. Антропометрическое бюро СПбСП. Измерение головы и определение цвета глаз. 1900 год

Самое бюро заключается в двух всего комнатах. Одна комната – это, так сказать, комната делопроизводства, другая – архив. В этой первой комнате большой канцелярский стол с письменными принадлежностями и бланками, посреди комнаты – два станка для измерения рук и ног, у стены – станок для измерения роста, а по стенам – таблицы с художественно нарисованными всех типов носами и глазами. Это и есть бюро. Сюда приводят человека, личность которого надо удостоверить, или впервые внести в архив, или обличить. Босоногого его ставят у стенки и измеряют его рост. Допустим, 1 м 70,2 сант.; но это указание не точно. Он мог согнуться или, наоборот, приподняться, и для скрепы этой приметы его измеряют еще сидящим. Затем его ставят у стены, по линейке заставляют протянуть направо и налево руки, и меряют длину распростёртых рук. Это указание уже более постоянно. После этого измеряют длину и ширину черепа, опираясь концами особого прибора (вроде циркуля токарей) на самые выдающиеся части. Измерение это считается уже почти неизменяемым. Меряют дальше ширину и длину правого уха, длину ступни левой ноги, длину среднего пальца, мизинца и, наконец, локтя тоже левой руки. Измерения кончены, делают описательную запись: цвет волос, левого глаза и затем отмечают тип носа и особые приметы, если они есть. Цвет глаз записывают по таблице: так, № 15 – лазоревый, № 5 – темно-коричневый и т. п., так же, как и форму носа в профиль.

На таблице в трех рядах нарисованы три типа носов: 1 – вздернутые, 2 – прямые и 3 – опущенные; а в каждом ряду отмечены 5 разновидностей, которыми и исчерпываются все типы носов. Таким образом, на карточку заносится 1/3 – значит: в первом ряду 3-я разновидность; 3/5, 2/2 и т. п.

Все эти записи вносятся на карточку с именем измеряемого, где записывается также и его судимость, если она у него была. На середину её наклеивается фотография, и затем карточка укладывается в архиве, в соответствующий занумерованный ящик.

Сам И.И. Кербер занимается измерениями, измеряет он с одним помощником по двое сразу в то время, как двое других на карточках делают под их диктовку записи. Как снимает мерку портной.

– 7 и 2! 0 и 90! 70! 18 и 9! – выкрикивает измеритель, а тот записывает в соответствующем месте.

– Да! – восклицает заведующий. – Тебе что надо?

Арестант в сопровождении городового широко улыбается.

– Для проверки прислали!

– И без проверки помню. Семенов? Судился за кражу.

– Он и есть! – смеется Семенов.

– А теперь в чем попался?

– На чердаке… поймали. Так, глупость!

Для проверки нужно этого Семенова измерить, а затем найти по алфавиту Семенова и сверить новые измерения с занесенными на его карточку. Если сходятся, значит, он, и его с пометкой отправляют назад в участок для суда и наказания.

Но гораздо интереснее работа, когда надо установить действительную личность подозреваемого лица. Он не говорит вовсе своего имени или назвался иным именем, а полиция подозревает в нем другое, несомненно, преступное лицо. Попался он в простой пьяной драке, но манеры, язык обличают в нем бывалого во всяких переделках, и вот его привели для опознания. Прежде всего его измеряют обычным порядком, а затем отправляются на поиски в архив.

В небольшой комнате по двум стенам стоят шкафы, разделённые на 81 ящик. В этих ящиках хранится до 100 тысяч карточек зарегистрированных преступников. Как найти среди них карточку этого подозреваемого лица?

Рис. 30. Антропометрическое бюро СПбСП. Измерение ступни левой ноги и определение цвета глаз. Измерение производит заведующий бюро И.И. Кербер. 1908 год

Заведующий И.И. Кербер берет наклеенную на картон таблицу, на которую нанесены нумера всех 81 ящиков. Прежде всего он смотрит на длину черепа. По длине черепа карточки делятся на три разряда: малой длины, средней и большой. Он находит разряд сразу. Работа сокращается. Нужная карточка находится в одном из 27 ящиков, положим, от 27 до 54-го. Он смотрит на ширину черепа. По ширине черепа то же деление на три разряда. Нашел сразу. Карточка в одном из 9 уже ящиков, положим, 46–54. Дальше – длина ступни, опять деление на 3. Нашел. Карточка или в 49, или в 50, или в 51. Он смотрит на длину среднего пальца и находит ящик – 50. Взяв карточки, подложенные по длине локтя, он сверяет записанную меру и вынимает нужную карточку. Тут и фотография, тут и запись.

Рис. 31. Карточка, сделанная в МСП, с измерительными сведениями и фотографией задержанной

– Друг, ты не Федоров, как говоришь, а Петр Кряжов, судившийся в 1899 году за убийство. Был 6 лет на каторге, а теперь, значит, беглый ссыльный.

Тот улыбается и, тряхнув головой, говорит:

– Коли признали, берите. Так точно: Петр Кряжов!»

Подобные «открытия» в антропометрическом бюро случались чуть ли не через день: так, за 1903 год было выявлено 179 человек, пытавшихся скрыть своё настоящее имя.

Широко образованный и деятельный, инженер-полковник Н.А. Козлов в 1891 году написал руководство для чинов антропометрических станций – предполагалось, что они будут созданы по всей империи, а бюро в СПбСП станет центральным, и в него будут высылаться копии сделанных в провинции измерений. Собирались также наладить обмен антропометрической информацией и с заграницей. И хотя станции по стране создали – к осени 1902 года их было уже семьдесят шесть, но лишь двенадцать из них отсылали свои измерения в столичную Сыскную полицию.

Обмен антропометрическими карточками удалось наладить лишь после 1908 года выдающемуся криминалисту-практику и организатору сыскного дела Василию Ивановичу Лебедеву (1868–1930). В том году после принятия закона «Об организации сыскной части» (проект был разработан по его инициативе) он возглавил 8-е Делопроизводство Департамента полиции, которое руководило всеми сыскными отделениями в империи.

До 1908 года штатных (штаты которых были утверждены законодательно) сыскных отделений было всего девять: Санкт-Петербург (создано в 1866 г.), Варшава (1874 г.), Москва (1881 г.), Рига (1900 г.), Гельсингфорс (1900 г.), Одесса (1902 г.), Ростов-на-Дону (1906 г.), Баку (1906 г.), Тифлис (год неизвестен). Кроме того, в нескольких крупных городах были созданы нештатные отделения – либо путем выделения для розысков нескольких служителей наружной полиции с освобождением от повседневной работы, либо путем набора дополнительных полицейских за счет средств местного самоуправления – Киев (1880 г.), Либава, Царицын, Саратов, Уфа, Нижний Новгород, Ярославль… Два внештатных отделения – в Риге (было создано в 1888 году) и в Одессе (образовано в 1898 году) – впоследствии стали штатными.

После принятия закона «Об организации сыскной части» В.И. Лебедев за короткий срок организовал штатные сыскные отделения в 89 городах страны. И, как уже говорилось, наладил обмен антропометрическими данными. В результате в 1913 году было выпущено для служебного пользования пять общероссийских розыскных альбомов с фотографиями и антропометрическими данными преступников: 1-й был посвящен ворам-карманникам (марвихерам), 2-й – ворам-взломщикам (шниферам), 3-й – мошенникам и аферистам, 4-й – коно- и скотокрадам, 5-й – убийцам.

Однако к моменту выхода розыскных альбомов бертильонаж уже вовсю теснила дактилоскопия. Её преимущества были очевидны – для метода Бертильона требовались различные инструменты, которые часто приходили в негодность; точность зависела от тщательности исполнителей, а на их подготовку уходило много времени. Для дактилоскопии требовался лишь кусочек стекла или цинка и флакон типографской краски, а научить снимать отпечатки пальцев можно за полчаса.

Рис. 32. Фото (анфас и профиль) карманника Л. Кона (Кохена) из розыскного альбома «Воры-карманники (марвихеры)»

То, что людей можно различать по отпечаткам их пальцев, было известно ещё древним китайцам. Первыми европейцами, обратившими в 70-х годах XIX века внимание на этот метод, были англичане Уильям Хершел и Генри Фолдс. Однако ни тот, ни другой не сумели систематизировать все возможные варианты папиллярных линий и придумать быстрый и надежный метод поиска отпечатка в картотеке. Это удалось в 1896 году Эдварду Генри, генеральному инспектору полиции Бенгалии. В 1899 году в этой индийской провинции благодаря введенной им дактилоскопии были идентифицированы пятьсот шестьдесят девять преступников, две трети из которых с помощью бертильонажа выявить бы не удалось. На перспективный метод обратили внимание в метрополии, с 1901 года дактилоскопию начал использовать Скотленд-Ярд. А в сентябре 1902 года на основании отпечатков пальцев, обнаруженных на месте кражи, лондонским судом был вынесен приговор первому преступнику.

В России дактилоскопию внедрял все тот же В.И. Лебедев. В 1909–1912 годах бесплатным приложением к журналу «Вестник полиции» вышла его книга «Искусство раскрытия преступлений», первая часть которой была посвящена дактилоскопии (Лебедев безуспешно пытался заменить иностранное словцо на русское – пальцепечатание). С 1908 года антропометрическое бюро СПбСП, кроме измерений по методу Бертильона, стало проводить и дактилоскопию задержанных. В отличие от Англии, где отказалась от антропометрии сразу, русская полиция какое-то время сочетала оба метода для опознания старых рецидивистов, которые могли быть зарегистрированы в сыскных отделениях до 1908 года.

Дело № 12. Первый приговор петербургского окружного суда, вынесенный на основании дактилоскопической экспертизы

В ночь на 18 февраля 1912 года в «Харламовской аптеке», располагавшейся по адресу Екатерингофский проспект, дом 12, был убит провизор Семен Вайсброд. Целью убийства было ограбление. При осмотре места происшествия Сыскная полиция обнаружила осколки разбитого стекла парадной двери, на которых имелись пригодные для установления личности отпечатки. Первое их исследование провел заведующий антропометрическим бюро фельдшер И.И. Кербер. Он сделал заключение, что один из отпечатков имеет «РЕЗКО ВЫРАЖЕННОЕ СХОДСТВО» с папиллярными линиями подозреваемого Алексеева. Но, по мнению судебного следователя, такой вывод был неудачным, и он обратился в Центральное регистрационное бюро Департамента полиции с просьбой провести повторную экспертизу. Она была выполнена заведующим этим бюро Андреем Алексеевичем Сальковым (1869–1942), впоследствии видным советским ученым-криминалистом. Он дал заключение, что один из найденных на стеклах отпечатков ТОЖДЕСТВЕНЕН с оттиском большого пальца левой руки Алексеева.

29–31 октября дело по обвинению в убийстве и ограблении Алексеева и его сообщника Максима Шунько, сторожа «Харламовской аптеки», слушалось в Петербургском Окружном суде. И хотя пальцевые отпечатки к тому моменту уже служили доказательством в российских судах – в Варшаве в 1909 году и в Одессе в 1911-м году, – прокурору предстояло убедить присяжных заседателей в непогрешимости дактилоскопии. В качестве эксперта был приглашен В.И. Лебедев. Полтора часа, демонстрируя судьям и присяжным учебные таблицы и фотографии, он убеждал их в непогрешимости метода и виновности Алексеева. Присяжные заседатели проявили исключительный интерес. Вооружившись лупой и переносной электрической лампой, сами подсчитывали точки, соединения и разделения папиллярных линий на фотоснимках, изобличающих Алексеева.

Рис. 33. Отпечатки Алексеева, изобличившие его вину

Адвокат Алексеева утверждал, что тот имеет алиби – мол, спал в ночь убийства дома. И хотя алиби убийцы на суде подтвердили четыре свидетеля, якобы ночевавшие с ним в одной комнате, присяжные вынесли обвинительный вердикт – Шунько был приговорен к 20 годам, а Алексеев – к 13 с половиной годам каторжных работ.

Назад: 4.3. Фотографирование

Дальше: 4.5. Стол находок