Глава 23
Просветление
В 2001 году Федерер по-прежнему остается самым молодым игроком в первой сотне мирового рейтинга и поднимается выше, но складывается впечатление, что его кто-то заколдовал: он никак не может завоевать свой первый титул. По результатам он отстает от Ллейтона Хьюитта, который старше его всего на пять месяцев.
Австралиец демонстрирует боевой дух и часто побеждает, хотя и не может похвастать блестящим стилем. Уже в шестнадцатилетнем возрасте он хоть и без блеска, но одержал победу на турнире в Аделаиде. У Федерера же все пока наоборот: он восхищает зрителей настоящим фейерверком зрелищных ударов и виртуозным атакующим теннисом, демонстрирует свои едва ли не бесконечные возможности, но при этом проигрывает конкурентам, уступающим ему в игровом плане. Он напоминает человека, который сорвал крупный куш в лотерее и не знает, что делать с деньгами. «У него так много возможностей, что он порой сам теряется в них», – говорит Джон Макинрой, ранее демонстрировавший похожий стиль игры.
Тем не менее первый год, проведенный с Петером Лундгреном в роли тренера, отмечен отдельными успехами. В начале сезона Федерер вместе с Мартиной Хингис выигрывает в Перте уже упомянутый Кубок Хопмана. Февраль становится самым удачным на тот момент месяцем в его карьере. На турнире в Милане он впервые одерживает победу над Кафельниковым и доходит до третьего финала в своей карьере. Второй он проиграл четыре месяца назад в своем родном Базеле сильному шведу Томасу Эндквисту в пяти сетах, что привело его в отчаяние: «Я решил, что мне уже никогда не суждено выиграть титул». Третий шанс он не упускает и на глазах у приехавших родителей побеждает в северной Италии француза Жюльена Бутте, зарабатывая таким образом свой первый титул в турнире АТР.
«Я испытываю колоссальное облегчение, – говорит Федерер. – Мне пришлось долго ждать этого момента. Теперь все будет проще». Для родителей эта поездка в Милан заканчивается менее удачно. В спешке отец закрывает в автомобиле свои ключи, и ему приходится разбивать стекло, чтобы вернуться домой. Осколки – к счастью.
На следующей неделе в Базеле Федерер становится самым молодым теннисистом Кубка Дэвиса, которому удается участвовать в выигрыше у американской сборной всех трех очков, необходимых для победы. Впервые он плачет после выигранного матча. Он побеждает в десяти матчах подряд и признается лучшим игроком февраля в туре АТР.
Федерер забирается все выше в рейтинге, но это пока промежуточные успехи, которые чередуются с поражениями. После турниров в закрытых помещениях у молодой звезды вновь начинается серия неудач. «В залах я без труда могу сконцентрироваться на каждом розыгрыше. Но в играх на открытом воздухе мои мысли напоминают слалом», – признается он в Майами. При этом выясняется, что он все еще не умеет полностью держать свои эмоции под контролем. Взрывы темперамента хоть и случаются реже, но по-прежнему остаются его постоянными спутниками.
Правда, уже в семнадцатилетнем возрасте он в поисках внутреннего равновесия обращается к помощи спортивного психолога. Работа со швейцарским специалистом Кристианом Марколли, который опекает также хоккейные клубы и гольфистов, приносит ему не столько ожидаемые результаты, сколько непредвиденные побочные эффекты. Временами он становится слишком спокойным и даже безучастным. В частности, в 1999 году в Майами он играет против датчанина Кеннета Карлсена явно безо всякого настроения, а затем удивляет всех своими словами, что не чувствовал никакой мотивации. «Мне было скучно на корте. Я не демонстрировал никаких эмоций и просто размышлял, как мне улучшить игру», – описывает он этот матч. Марколли поражен, когда Федерер в конце 1999 года отказывается от его услуг.
В начале профессиональной карьеры Федерер обладал совершенно необузданным характером. Его ракетка то и дело летает по воздуху, он швыряет ее то в сетку, то на пол. Однажды Роджер признается мне, что за свою карьеру сломал около пятидесяти ракеток.
Но Лундгрен замечает в его поведении признаки исправления после того, как он ушел из Swiss Tennis и нанял персонального тренера. «До сих пор он был избалованным юношей, который все получал бесплатно. Теперь ему приходится брать на себя ответственность и самому платить по счетам. Он становится мужчиной». Перемены очевидны: чем важнее матч и крупнее стадион, тем меньше вольностей позволяет себе Федерер. Он уже не так часто швыряет ракетку, не выходит из себя и не ругается. Чем выше он поднимается в мировом рейтинге и чем лучше становится его игра, тем меньше поводов для подобных выходок. Однако где-то в глубине в нем еще продолжают бушевать бури, не поддающиеся контролю.
Один из таких эпизодов происходит в середине мая 2001 года на Открытом чемпионате Германии в Гамбурге. На этом турнире, проходящем уже долгие годы в идиллическом гамбургском зале «Ротенбаум», он проигрывает в первом же матче теннисисту-левше из Аргентины Франко Скиллари, который специализируется в играх на грунте. Кстати, Скиллари в 2003 году в Сиднее побеждает и во второй дуэли против Федерера.
Проигрыш в Гамбурге не находит широкого отклика у общественности. Матч проходит на второстепенном корте, без телевизионных камер и при небольшом количестве зрителей. Но то, что видят немногочисленные зрители, оставляет их в недоумении. Федерер непрерывно ругается, играет плохо. Во втором сете он упускает шанс сделать брейк и сравнять счет до 5:5. После проигрыша со счетом 3:6, 4:6 он уже не сдерживает эмоции. Обменявшись рукопожатием со Скиллари, он прямо рядом с судейской вышкой вдребезги разбивает ракетку. «Это было отвратительное поведение, – вспоминает он. – Я расплакался оттого, что плохо играл, да и вообще все было плохо».
В тот день он решает, что больше не позволит себе подобных вольностей. «Я сказал себе, что так дальше нельзя. Если я так буду играть в следующие десять лет, то меня намного не хватит. И я решил, что теперь буду всегда спокоен и сосредоточен».
Прежде чем он найдет необходимый баланс, пройдет еще какое-то время. Точнее говоря, полтора года, то есть до начала Уимблдонского турнира 2003 года. Пока же он все еще бросается из одной крайности в другую. «Я заметил, что стал слишком тихим и спокойным, и мне это очень не понравилось. Я забил хитрый мяч между ног и сделал вид, что это обычное дело. А потом, находясь в метре от сетки, вколотил мощный смэш, так что мяч улетел за заграждение, и тоже сделал вид, что так и надо». Он понимает, что ему надо найти сочетание огня и льда, чтобы быть обжигающе горячим во время обмена ударами и ледяным в решающие моменты.
Иногда Федерер и сам не осознает, какие перемены в нем произошли. «Когда тренер просил меня успокоиться, раньше я считал, что это невозможно. Как это: просто выкинуть из головы это напряжение и всех этих демонов? Никто не мог мне помочь, кроме меня самого». Насколько хорошо это ему в итоге удается, демонстрирует следующий случай. Когда в 2009 году в Майами, играя против Джоковича, он снова ломает свою ракетку, то фотографии эпизода расходятся по спортивному миру как сенсация, хотя на заре его карьеры такие вещи показались бы обыденностью.
Решение, принятое после матча со Скиллари, быстро приносит первые плоды. На Открытом чемпионате Франции Федерер доходит до четвертьфинала, а третий старт на Уимблдоне приносит уже настоящий успех. После трех побед он выходит в одну восьмую финала, и ему доводится играть на центральном корте, то есть на так называемой Сикстинской капелле тенниса. На этой площадке, где добывали себе спортивную славу его прежние кумиры, теперь ему противостоит Пит Сампрас, выигравший семь из восьми последних титулов Уимблдона, потерпевший поражение здесь только в одном из последних 57 матчей и не знающий промахов уже в 31 встрече подряд. Спортсмен из США, отличающийся мощной подачей, считается самым успешным игроком в истории четырех важнейших турниров. Он уже завоевал тринадцать кубков.
И все же в воздухе висит напряжение. Федерер находится в хорошей форме, он абсолютно уверен в себе и уже накопил немалый опыт за три года профессиональной карьеры. «Ему пора уже выйти и показать, на что он в действительности способен», – говорит Джон Макинрой. Федерер подтверждает, что ему по силам победить Сампраса здесь, на Уимблдоне. «Я буду играть не для того, чтобы взять один сет или красиво выглядеть. Я буду играть на победу».
Он выходит на центральный корт, расправив грудь и с таким непроницаемым лицом, будто всю жизнь играл здесь. И ему удается самое большое на тот момент достижение в пока еще короткой карьере. «Иногда я бросал взгляд на ту сторону корта и думал, действительно ли все происходит со мной или это всего лишь чудесный сон», – говорит Роджер после матча. После 3 часов и 41 минуты игры он сильно возвращает мяч после подачи, забивая матчбол – 7:6 (9:7), 5:7, 6:4, 6:7 (2:7), 7:5. В 19:20 по местному времени он опускается на колени, а затем валится на бок, заливаясь слезами радости. Он совершил теннисную сенсацию.
После этой грандиозной победы Федерер не может заснуть. На следующий день вокруг него поднимается такая шумиха, от которой он не может укрыться, даже надев шляпу и темные очки. Его узнают и осаждают с вопросами. В среду ему предстоит играть в четвертьфинале с Тимом Хенманом – любимцем и надеждой британской публики. Английские СМИ подвергают победителя Сампраса перекрестному допросу. Корреспондентов интересуют все подробности его жизни. Некоторые репортеры отправляются на поиски скандальных историй и даже детских фотографий.
Однако игра против Хенмана складывается у Федерера совсем не так, как предыдущая. Он выглядит несобранным, не реализует два выгодных момента на тай-брейках и терпит третье поражение в своей третьей дуэли с Хенманом – 5:7, 6:7 (6:8), 6:2, 6:7 (6:8). Его снова опускают с небес на землю. Победа над Сампрасом становится своеобразным трамплином для новых достижений, поворотным пунктом, после которого, к сожалению, начинается очередной спад.
Вдобавок после Уимблдона дают о себе знать проблемы со связками и приводящими мышцами бедра, а также воспаление надкостницы. Ему приходится взять паузу на два месяца. Все это время он живет на своей тренировочной базе в Биле в маленькой двухкомнатной квартире вместе с Михаэлем Ламмером, другом и соперником еще из юниорских времен. У Федерера своя комната, а Ламмер спит в гостиной. «Было тесновато, и комфорта не хватало, – рассказывает Ламмер о почти двух годах соседства с Федерером. – Мирка часто заглядывала, когда Роджер был дома. Она убирала, готовила и вообще следила за порядком».
Когда в конце августа 2001 года Федерер возвращается в строй на Открытом чемпионате США в Нью-Йорке, выясняется, что травмы выбили его из колеи. Правда, на стадионе «Флашинг-Медоус» он выходит в одну восьмую финала, но там терпит чувствительное поражение от Агасси. Уверенность в себе, которая в начале года вела его от победы к победе, пропадает и не возвращается даже с началом сезона игр в закрытых помещениях. В Базеле ему вновь не удается выиграть свой домашний турнир. В финале он снова уступает Тиму Хенману, затем проигрывает запланированные финалы турниров АТР и заканчивает год на 13-й позиции рейтинга. Ему приходится со стороны наблюдать, как Хьюитт после чемпионата США выигрывает в Сиднее последний турнир сезона и становится первой ракеткой мира.
