В аэропорту Романова ждал сотрудник российского посольства, приехавший по просьбе генерала на своей машине.

Его «выкормыш». Василий не хотел связываться с такси. Он был более осторожен, чем этого требовала необходимость, поскольку его новая деятельность, схожая со шпионской, непривычная для офицера-десантника, не только интересовала и будоражила его, но и несколько тревожила. Сможет ли он выполнить задачу, которую поставил перед собой? Не заказ Аньелли, который отошел на второй план. Ему было интересно, как всем авантюристам, залезть туда, куда обычным гражданам вход закрыт. Он вполне сознавал, что невидимый противник мог оказаться настолько страшен, что сомнет его, как пустой коробок от спичек. Нельзя было сказать, что он не боялся смерти, но не верил, что это может произойти с ним. Слишком его работа в фирме отца была канцелярской и рутинной. Поэтому его психология еще не перестроилась на другой ритм. Заказ Аньелли стал для него глотком свежего воздуха. Концентрация всех сил, мозга и устремленность. Почти как в ВДВ. Он вспомнил, как при выпуске из Рязанского училища, когда встал вопрос о распределении, отец категорически отказал ему в направлении в ГРУ, несмотря на то что уже был в отставке и родственные связи не мешали. «Ты авантюрист, Васька, – сказал генерал. – А разведка не терпит авантюристов. Это не авантюра, а тяжелая работа, требующая напряжения всех нервных сил, а в первую очередь мозгов. Отправляйся-ка ты в ВДВ. Послужи лет пять, а там посмотрим».

– Скажите, – обратился Романов к сотруднику посольства, – а Иван Ильич Романов когда возвращается из отпуска?

– А он в Вене. Вчера приехал. Но на работу выйдет только в конце месяца. Решил провести большую часть отпуска в Австрии.

Романов не успел повидаться с братом, пока тот был в Москве. Поэтому он решил сделать это в Вене. Заодно и причина приезда – с братом повидаться. Вполне естественно. Немножко странно, что Иван так срочно прервал отпуск и вернулся в Вену. Романов знал, что у брата была путевка в санаторий Сочи.

Прибыв в «Мариотт» и получив ключ от номера, он первым делом зашел в бизнес-центр, располагавшийся радом с лифтами. Сел за компьютер и вышел в почту, данную ему Ченисом.

Там было несколько писем от Чениса. Открыл первое.

Фабио Аньелли. Окончил Гарвардский университет в 2013 году. В том же году получил американское гражданство. С 2013 по 2016 год работал в банке «Голдмэн Сакс» в Нью-Йорке. В 2010 году был замечен ФБР в связях с представителями семьи Гамбино. Был взят в разработку, но она была закрыта через несколько месяцев. Причина неизвестна. Есть основания полагать, что приказ пришел из администрации президента от одного из его помощников. Возможно, вмешался его дед, Филиппо Аньелли, имеющий обширные связи в США. В 2016 году переехал в Москву. Работал в банке «Юникредито». В 2017 году уехал в командировку в Санкт-Петербург. Работал в филиале того же банка. В 2019 году вернулся в Москву и через месяц умер. Официальная версия – передозировка героином. В период пребывания в Санкт-Петербурге часто бывал в американском консульстве, где работал его однокурсник по Гарварду Роджер Блэйк.

Итак, информации немного, но зацепки есть. Американское гражданство. Как он его получил? Старик Аньелли явно об этом ничего не знал. Семейство Гамбино известно. Одна из семей, входящих в Коза Ностра в Нью-Йорке. Самое интересное – приказ ФБР закрыть разработку. В Америке так не делается. Вряд ли по звонку из Белого дома ФБР прекратило бы отслеживать подозреваемого в связях с мафией. Нужны очень веские причины. Он открыл второе письмо.

Есин Евгений Петрович. Родился в Ленинграде в 1962 году. С 2004 года регулярно посещал США. В 2004 году получил американское гражданство. Процедура неизвестна. Ни один фактор, за который предоставляется гражданство США, не зафиксирован. Судя по карьере, имел в России сильного покровителя, поскольку занимал высокие должности в правительстве. В настоящее время занимает пост вице-мэра Санкт-Петербурга по экономическому развитию. Тот факт, что Есин после ряда должностей в федеральном правительстве занимает пост заместителя правительства города, вызывает интерес. Владеет виллой в штате Флорида ценой в 50 млн долларов, а также квартирой в Нью-Йорке ценой в 8 млн долларов. Отмечается, что ни один контрольный орган США никогда не интересовался активами этого российского чиновника. Предполагается, что Есин имеет большие заслуги перед правительством США.

Вот это уже интереснее. Получение американского паспорта дело непростое. Свободное владение недвижимостью на территории США тоже интересный факт. Судя по всему, Есин не только имеет заслуги перед Америкой, но и засветился еще где-то, если попал в компьютер Indespectus. Агентство явно предоставило не всю информацию. Скорее всего, всю информацию мешает предоставить пункт 9 контракта. Зазвонил телефон на тумбочке. Романов взял трубку:

– Hello!

– Василий Ильич, – раздался голос Прилепина, – я в холле.

– Спускаюсь.

Прилепин сидел в кафе. При виде Романова он подозвал официанта и сунул ему в руку купюру в пять евро.

Романов присел за столик:

– Итак! Какие новости?

– Давайте поднимемся к вам в номер, если не возражаете. А вообще-то лучше выйдем на улицу.

Они вышли через тыловую дверь отеля и неторопливо направились в сторону Кёртнерштрассе.

– Вы, мне кажется, слишком осторожны, Сергей Николаевич, – с улыбкой сказал Романов. – Мы не играем в шпионов.

– Ваш зам познакомил меня с инспектором полиции, который сказал, что в Гранд-отеле только два столика не прослушиваются. Думаю, что в «Мариотте» тоже.

Прилепин не сказал Ружинскому, что с отличием окончил спецшколу с преподаванием ряда предметов на немецком языке, а после окончания училища четыре года служил в Группе советских войск в Германии и свободно владел немецким.

– Разумно, – согласился Романов. – Лучше пообщаться на улице. Итак, что клиент?

– Клиент прибыл сегодня в отель два часа назад. Сейчас гуляет по городу в сопровождении моих людей.

– А за ними следят другие ваши люди?

– Разумеется. Ваш зам установил у него в номере прослушку.

– Маловероятно, что он будет с кем-то обсуждать что-то в номере.

Зазвонил телефон. Австрийский номер Ружинского.

– Алло.

– Ты где?

– Я подхожу к Кёртнеру.

– Иди в Гранд-отель. У клиента встреча с двумя людьми. Одного я знаю. Жду тебя возле отеля.

Романов и Прилепин поспешили в отель. На улице у входа их ждал Ружинский.

– Сидят втроем, – сказал он. – Есин и Богданчиков, заместитель министра иностранных дел. Прибыл через полчаса по-еле клиента. Встретились в кафе. Третьего не знаю. Думаю, нам нужно подсесть за соседний столик. Только не показывать свою национальность.

– Тогда говорить с официантом будете вы, Виктор Константинович. Для пущей убедительности нужно сыграть роль австрияков, – сказал Романов.

Они вошли в холл отеля. За столом возле окна сидели трое. Есина Романов узнал сразу. Второй, одетый в строгий темно=синий костюм, видимо, был замминистра Богданчиков. Лица третьего не было видно. Они пошли к соседнему столику, Прилепин уже сел и взял в руки меню, и в это время третий повернул голову. Романов резко остановился, затем попятился назад, резко повернулся и быстрым шагом пошел к выходу. Третьим оказался его родной брат Иван.

Прилепин проводил Василия взглядом и по-немецки обратился к официанту:

– Эспрессо и рюмку «Егерьмайстер».

Он интуитивно понял, что нужно сохранять спокойствие и сидеть на месте.

Ружинский вышел вслед за Романовым. Прилепин видел через стекло, как они говорили на улице. Затем зазвонил телефон.

Прилепин приложил трубку к уху:

– Ja, ich hore Ihnen zu. (Да, я вас слушаю.)

Наступила небольшая пауза. Прилепин видел, как Романов завернул за угол и исчез.

– Сергей Николаевич! Снимаю шляпу. Я иду к вам. Сейчас играем спектакль.

Ружинский вошел в отель и направился к столику, за которым сидел Прилепин. Тот развеселился.

– О! Герр Майер! Какая встреча! – воскликнул он громко по-немецки.

Есин покосился на него, двое других не обратили внимания. Ружинский сел за столик и завел разговор о семье и их старой дружбе. Его австрийский вариант немецкого языка был безупречен. Это отметил Прилепин по тому, что ему было не совсем просто его понимать. Затем Ружинский взял салфетку и написал авторучкой, вынутой из нагрудного кармана: «Осторожно. Один из них свободно владеет немецким. По вашему произношению может заподозрить русского». Прилепин кивнул головой и больше не произносил ни слова. Он не стал сообщать своему напарнику, что в ГДР немцы заверяли его, что он говорит на прекрасном саксонском диалекте.

За соседним столиком троица говорила о всяких пустяках Прилепин и Ружинский напряженно слушали. Лицо Прилепина выражало легкое разочарование. Лицо Ружинского было беспристрастно. Наконец Богданчиков сказал:

– Евгений Петрович, а что, если мы поднимемся к вам в номер и поболтаем? В моем еще уборка. Не возражаете, Иван Ильич? – обратился он к третьему.

Есин подозвал официанта, расписался на счете и положил евро на чай. Троица поднялась и пошла к лифту. Ружинский тут же взял трубку и набрал номер Мозга:

– Георгий Иванович! У вас сейчас начнется работа. Подготовьте все и спуститесь за нами. Посидим у вас в номере.

Мозг появился минут через десять. Он помахал рукой, и Ружинский с Прилепиным направились к лифту. Мозг вставил свой ключ в устройство, и они поднялись на четвертый этаж. В лифте Ружинский спросил Прилепина:

– Откуда такое знание немецкого, Сергей Николаевич?

– Служил в ГСВГ, – ответил Прилепин.

– Я тоже начинал свою военную карьеру там. В Потсдаме. И вот карьеру сделал. В отличие от Путина, дослужился до полковника. Пенсию получаю в сорок тысяч рублей.

В номере уже шла запись разговора, происходящего в сьюте Есина. Вся троица расселась по разным местам и сконцентрировалась на разговоре.