20

Вечером этого дня Истровская прямо из офиса позвонила Пекрасову, но в трубке раздался голос Зибирова. Она импульсивно потребовала передать трубку Дмитрию. Федор спокойно отказал. Алла захлебнулась от возмущения, хватала воздух ртом, не понимая, что все это значило, у нее не укладывалось в голове.

– Немедленно передайте! – наконец взвизгнула она.

– Я запретил ему разговаривать с тобой, – последовал неожиданный ответ. – Хорошо, что ты позвонила мне.

Истровскую поразило фамильярное обращение к ней. Федор почему-то стал «тыкать», хотя она не давала повода. Видимо, сам решил, что имеет на это право. Аллу это рассердило.

– Я не вам звоню! – разъяренно крикнула она, особенно выделяя и подчеркивая слово «вам», показывая этим Зибирову, что она продолжает держать его на расстоянии от себя, иначе говоря, чтобы знал сверчок свое место и не прыгал выше головы. Злые огоньки заметались в ее глазах.

В ответ Федор не поменял тона и не изменил своего обращения к ней, как будто не понял возмущения, на самом деле нарочно злил:

– Я хочу тебя видеть, – произнес голос Зибирова.

– А я хочу видеть Дмитрия! – отрезала Истровская.

– Я сварю его всмятку, если ты хоть раз еще повторишь эти слова! – повысил голос Федор. – Я жду тебя, Алла!

Алла нервно отключила телефон. Это уже выходило за рамки всяческого приличия. Зибиров ей ставил условие! Уму непостижимо! Угрожал не только Пекрасову, но и ей. Этого Алла терпеть не собиралась.

Никогда и никто не мог диктовать ей своих условий, в этом всегда она была убеждена. Никогда она не плясала под чужую дудку и под чужую диктовку. И чтобы всякая мелочь с улицы, какой-то никому неизвестный Зибиров взял над нею верх, этому просто не бывать.

Алла отбросила трубку, стремительно и легко подняла свое худое тело со стула. Ее трясло он негодования. Она чувствовала, как обстановка накалялась. Похоже, Федор решил добиться ее любой ценой. Истровская была взбешена настолько, что в эту минуту хотела рвать и метать, хотела выцарапать Зибирову глаза и откромсать язык.

Чтоб он сдох, ожидая ее! Не дождется! В гробу она его видела в очень белых тапочках! Эти выражения и другие, еще круче, слетали с ее губ. Каблучки туфель на полу выбивали барабанную дробь, когда она металась по кабинету, то и дело лихорадочно одергивая тонкими пальцами узкую юбку болотного цвета.

Чуть успокоившись, Истровская глянула в зеркало, поправила на груди белую блузку со стоячим воротничком и выскочила за дверь.

Уже подходила к своей машине, когда увидала, как из соседнего автомобиля нарисовался Зибиров и дружески, как ни в чем не бывало, помахал ей рукой. Одет был с иголочки. Во всем белом: белая рубаха, белые брюки, светлые туфли. Она покраснела от ярости. Так вот, оказывается, где тот ждал ее. И давно он тут отирается? Видно, приготовился снова преследовать, как в прошлый раз.

А Федор стоял возле открытой дверцы и улыбался во весь рот.

Алла приостановилась, секунду подумала и решительно шагнула к его машине, намереваясь поставить Зибирова на место. Федор видел бешеную злость в ее глазах и радовался такой реакции. Вот оно то, что нужно.

– Садись, Алла, в мою машину, – сказал, когда она приблизилась. – Со мной тебе будет лучше.

– Я сама решаю, с кем мне лучше! – взвизгнула, взмахивая своими коготками.

– На этот раз ты ошибаешься, на этот раз все будет иначе, – спокойно возразил Зибиров, пытаясь ухватить ее за локоть.

Его спокойствие окончательно выбило Истровскую из равновесия. Алла присела и прыгнула на Федора, вцепилась ему в волосы.

Тот не успел отреагировать на ее бросок. И уже через секунду понял, что допустил оплошность, повел себя слишком самоуверенно. Но было поздно, коготки Истровской впились ему в лицо, стали царапать кожу на щеках.

– Это ты ошибаешься! – крикнула, обращаясь на «ты», показывая этим свою ненависть и презрение к нему, как к ничтожеству.

Зибиров жестко отбросил Аллу от себя:

– Ты одурела! – не выдержал и выругался.

Чуть раньше ему сдавалось, что он готов к любым ее выходкам, но, оказалось, проворонил стремительный бросок, никак не ждал такого безудержного нападения. Вот так с ходу, без лишних слов. За что и поплатился. Стерва, чистой воды стерва. Психопатка. Не зря он не любил женской непредсказуемости. Полное отсутствие логики. Какой-то вихрь дури.

Истровская оправилась от толчка Федора и снова кинулась в атаку:

– Уберись с дороги, недоносок! – бешено шипела, а Зибиров как будто слышал шипение змеи, которая набрасывалась, защищая себя. – Где Дмитрий?!

Федор отбил нападение, схватил ее за обе руки и снова грубо ругнулся:

– Уймись, дура! А то быстро усмирю!

Однако унять Аллу было трудно. Не имея возможности вцепиться ему в лицо, она изловчилась и ударила коленом между ног. Боль пронзила Зибирова, он взревел и швырнул Аллу на капот. Она хлопнулась спиной и заскользила вниз, вытирая блузкой и юбкой пыль с металла автомобиля. Федор заскрипел зубами и согнулся пополам. Алла спрыгнула с машины и с остервенением стала рвать волосы Зибирову. И тогда Федор ударил ее.

Она охнула и упала на землю. Дыхание сбилось, женщина с трудом заглатывала воздух. Наконец, приходя в себя, в горячке вскочила на ноги и метнулась к своему авто. Очутившись за рулем, обнаружила кровоточащий локоть и окровавленное колено. Носовым платком промокнула кровь. Перед зеркалом смахнула грязь с лица, окинула взглядом грязную одежду и поморщилась.

У Федора были расцарапаны щеки, торчали волосы, болело в паху, и душила злость на себя. Никогда в жизни он так неудачно не отрабатывал заказ, позорище, его избила баба. Идиот. Как ни крути, но приходится признать, что Алла одолела в схватке. Самолюбие ущемлено. Вот уж повеселится Пекрасов. До гомерического хохота. А Истровская, потаскуха, как будет злорадствовать. Задавил бы сучку, да невозможно, пока не выполнили заказ.

Впрочем, после того как успокоился и хорошенько поразмыслил, сообразил, что на самом деле встреча прошла как нельзя лучше. Более удачный порядок вещей сложно придумать. Алла сейчас как бы сама перевела огонь на Дмитрия. Теперь она не только на словах должна приложить все усилия, чтобы спасти Пекрасова от мести Зибирова. Все складывается очень хорошо, идет по написанному.

– Ну и женщина, – приводя себя в порядок после душа, урчал Зибиров. Он был по пояс голый, в одних трусах. – Накинулась на меня, как раненая рысь. Представляю, что она может вытворять в постели.

– А ты не представляй, – пружинисто прохаживался по номеру Пекрасов. – Попробуй сам.

– С меня хватит, – отмахнулся тот, причесываясь. – Я свою роль отыграл. Теперь продолжай играть ты. Но держи ухо востро. Будь готовым ко всему. Куй железо, пока горячо. Когда собираешься к ней?

– Прямо сейчас и поеду, – ответил Пекрасов. – Дело к ночи. – Он открыл шкафчик, перебрал одежду Зибирова. – Надо бы приодеться во что-то мятое. – Слушай, у тебя тут никакого выбора. Может, пойти к ней прямо вот в этой черной футболке, которая на мне? Или напялить другую? Я обязан выглядеть выбитым из колеи, ведь теперь ты должен мстить мне еще и за Аллу. Думаю, она заглотнет эту наживку и сядет на крючок. От слов перейдет к делу. По правде, я не ожидал такой реакции от нее.

– Неужели влюбилась в тебя? – Федор промокнул полотенцем поцарапанные щеки и поморщился.

– Я старался. С нею так просто номер не пройдет. Подобные нам прежде не попадались, – произнес Дмитрий, закрыл шкафчик и развел руками. – Подберу что-нибудь из своей одежды. – Снова начал ходить из стороны в сторону.

– Не попадись на ее удочку, – посоветовал Зибиров. – Черт ее знает, о чем она думает.

– Не попадусь. Она из тех женщин, у которых все происходит на эмоциях, – отозвался Пекрасов. – Надо успеть объегорить ее, пока эмоции бурлят. – Дмитрий сделал паузу, прекратил передвигаться по номеру, поразмыслил и выговорил: – А знаешь, я передумал идти к ней сейчас. И завтра не пойду. Надо купить пару бутылок водки. Пусть она узнает, что я запил от горя, как пьют сильные мужики от лютой злости. Истровская не любит слабых мужиков. Если я правильно все понимаю, она сама меня найдет. Важно не переиграть. Вот если я сам к ней побегу с жалобой на тебя, это будет перебор. Провал. Тогда она просто отбросит меня прочь, как слабака. Все должно быть иначе. Ладно, я пойду к себе в номер. – Пекрасов внимательно посмотрел на Зибирова. – С такой мордой не стоит появляться у Кристины и агитировать за хорошую жизнь. Ты произведешь не очень хорошее впечатление. А впрочем, решай сам, придумай жуткую историю. Я с нею не встречался и мне сейчас не до нее. – Дмитрий подступил к двери, задержался на минуту, потом толкнул и вышел из номера.

Алла не дождалась Пекрасова ни поздним вечером сегодня, ни завтра. К концу второго дня была как не в своей тарелке. После схватки с Зибировым пребывала в неоднозначном настроении. С одной стороны, сумела показать, кто есть кто, а с другой – понимала, выигрыш в схватке неминуемо отразится на Дмитрии. И то, что тот у нее не появлялся, укрепляло Истровскую в этом мнении. Позвонила администратору гостиницы, услыхала, что Пекрасова второй день нет в номере.

Утром третьего дня опять набрала номер гостиницы. На этот раз администратор прошептала в трубку:

– Постоялец вернулся ночью бухой вдрыбадан, а сейчас, полчаса назад, не протрезвевший, куда-то опять подался.

Алла до обеда разгребла на работе срочные дела и помчалась искать Пекрасова по городу. Нашла в одном из кафе. Тот сидел за столиком в обнимку с графином водки. Он в окно заметил ее машину и принял вид чрезмерно опьяневшего человека. Истровская в короткой красной юбке и черном топе вихрем пронеслась по кафе и села напротив:

– Ты чего расквасился, жажда мучает? Уцепился за рюмку, оторваться не можешь! Лучше бы тебя мучила другая жажда! Два дня не появляешься у меня!

Дмитрий тряхнул головой, как бы возражая Истровской, и пьяным голосом произнес:

– Нет, Алла, ты не знаешь меня, я поднимусь. Дай время, я уничтожу его. Тебе налить? – Повел глазами по столешнице в поисках второй рюмки, и когда не нашел, повернулся к официанту, требуя принести. – Будем пить за твое здоровье, Алла, я тебя люблю.

– Вот это уже голос мужа! – усмехнулась женщина. – Вставай, хватит лакать! – Вскочила и подхватила под локоть.

Но Пекрасов свободной рукой потянулся за рюмкой:

– Погоди, Алла, я хочу выпить за тебя. Понимаешь, за мою любовь, – он намеренно растягивал слова. – Мне жаль, но я ухожу, Алла. Вот как все получилось. Но я в восторге от тебя. Ты все правильно сделала. Ты здорово прошлась по его морде. Так и надо. – Помолчал, видя, что Истровская слушала с удовлетворением, и заключил: – Я прощаю тебя, Алла, потому что люблю.

Женщина дернулась, отодвинула от него рюмку и крепче вцепилась в локоть:

– За что прощаешь? – Не поняла.

Дмитрий икнул, помахал в воздухе другой рукой:

– Ты сделала меня нищим. Зибиров потребовал мою долю.

Алла внутренне была готова к такому развитию событий. Но, тем не менее, злость на Зибирова прорвалась вновь:

– Надо было ему зенки выцарапать!

Пекрасов ощутил, как ее ногти впились ему в кожу, понял, что она вполне могла бы выцарапать глаза Федору, а значит, тому повезло, что этого не случилось.

– Ты все сделала правильно, – повторил он. – Я всегда буду помнить тебя, Алла. Такую женщину невозможно забыть. Я ухожу, потому что не могу оставаться с тобой раздавленным и убогим. Давай выпьем на прощание. – Дмитрий чувствовал, что нашел слова, которые поднимали его в глазах женщины. – Я не пропаду, будь уверена во мне, Алла! – Завершающую фразу он произнес твердо, зная, что это понравится Истровской.

И той понравилось, она мгновенно приняла решение.

– Я уверена в тебе, Дмитрий! – ответила и справилась. – Сколько стоит твоя доля? – В зрачках у Аллы вспыхнуло пламя риска. Женщина не хотела потерять Пекрасова.

– У меня нет таких денег, – покачал головой Дмитрий.

– А если я найду? – Красивые губы Аллы приоткрылись, как будто ожидали поцелуя.

– Вряд ли. – Он назвал цену.

Истровская на мгновение застыла, и Пекрасов тоже замер, подумав, не слишком ли он заломил, и напугался этого. Ведь Алла могла в ответ развести руками. Но Алла задумалась, а затем спросила:

– Как скоро ты смог бы вернуть такую сумму?

Дыхание у Пекрасова перехватило, и он ответил то, что хотела услышать Алла, и почувствовал, ответ устроил ее:

– Частями в течение года. Но где ты возьмешь такие деньги? – Изобразил удивление.

– Это не твои хлопоты, Дмитрий, – произнесла Алла и снова энергично стала отрывать его от стула.