Центробанк и Минфин. Кто кого должен спасать?

Май 2019

Финансисты поддерживают государство точно так же, как веревка поддерживает повешенного.

ШАРЛЬ ЛУИ МОНТЕСКЬЕ

К вопросу об убыточности Банка России

Отношения между Центробанком и государством в любой стране уже давно отработаны и детально регламентированы. В большинстве стран конституции и законы определяют, что Центробанки и государства автономны, независимы друг от друга. Это, однако, не мешает им вступать в разные финансово-экономические отношения друг с другом. Минфины и другие ведомства исполнительной власти размещают на депозитных счетах Центробанков свои средства. Минфины на основе специальных соглашений с Центробанками могут поручать последним управлять своими валютными средствами (прежде всего, средствами суверенных фондов, находящихся, как правило, в ведении Минфинов). Так, Банк России управляет валютными резервами Минфина России в части, относящейся к Фонду национального благосостояния (ФНБ), отражая их в своем балансе как часть своих международных резервов.

Наконец (что, наверное, является самым главным), Центробанки предоставляют займы и кредиты государствам. Сегодня эта операция, как правило, осуществляется в виде покупки Центробанками долговых бумаг, эмитируемых государством (наиболее распространенный вид бумаг – казначейские облигации). Во многих странах кредитование Центробанком государства с его хроническими бюджетными дефицитами приобретает постоянный, устойчивый характер. Создается постоянно действующий механизм перекачки денег из бюджета Центральному банку в виде платежей по обслуживанию государственного долга. В США, например, на оплату процентов по государственному долгу из федерального бюджета каждый год приходится около 8 % расходной части бюджета (вторая статья бюджетных расходов после военных расходов). Правда, конечно, держателями казначейских облигаций США является не только Федеральная резервная система США (американский Центробанк), но и другие институты (как американские, так и зарубежные). Но в портфеле ФРС США в начале этого года на казначейские облигации приходилось 2,2 трлн долл., т. е. более половины всех активов ФРС. В конечном счете долговые обязательства государства перед Центральными банками покрываются налогоплательщиками, в первую очередь, населением.

Последним звеном в процессе финансового сращивания Центробанка и государства является перечисление чистой прибыли, получаемой Центробанком по итогам года в государственный бюджет. Процент прибыли, перечисляемой в государственную казну, сильно варьирует от страны к стране. Например, в Российской Федерации Центробанк до конца нулевых годов перечислял в бюджет 50 % прибыли. С 2009 года доля была повышена до 75 %. А с 2016 года планка была установлена на уровне 90 %.

В экономической науке и в экономической литературе укоренилось представление о том, что, хотя центральный банк является организацией, не преследующей цели получения прибыли, он не может быть убыточным. Он, мол, обязательно имеет какую-то прибыль, которая является экономической базой его независимости. Такое представление стало чуть ли не аксиомой. Но жизнь постепенно начинает опровергать эту аксиому. Оказывается, еще в 1990-е году много раз фиксировались случаи, когда Центробанки заканчивали финансовый год с чистым убытком.

По данным МВФ, в прошлом веке первым публично анонсированным примером убыточной деятельности стал Центробанк Южной Кореи. Это произошло в 1994 году, правда убыток был невелик, он составил всего лишь 0,1 % по отношению к величине расходов государственного бюджета страны. В 1996 году убытки потерпели Центробанк Венгрии (оказались равными 1,8 % бюджетных расходов) и Центробанк Чехии (также 1,8 %). В 1997 году убыточными оказались Центробанки Бразилии (1,5 %), Таиланда (7,7 %), Чили (11,1 %).

Ни МВФ, ни Банк международных расчетов не любят афишировать и обсуждать эту сторону деятельности Центробанков (возможную или фактическую их убыточность). Никаких серьезных исследований на эту тему мне найти не удалось. Но краткие сообщения о том, что тот или иной Центробанк терпит убытки, через СМИ все-таки проскакивают. Вот, например, Центробанк Таиланда в 2017 году получил убытки в размере 271 млрд тайских батов (примерно 9 млрд долл. США), а в прошлому году убытки удалось уменьшить до 154 млрд тайских батов (около 5 млрд долл. США). Национальный банк Республики Беларусь в 2015 году получил убыток в размере, эквивалентном 0,6 млрд долл. США. У Центробанка Чехии к концу 2013 года объем накопленных убытков предыдущих лет составил 123,6 млрд чешских крон. И т. д.

Не застрахованы от убытков и Центробанки стран, относящихся к группе экономически развитых. Так, хотя Банк Японии по итогам целого года еще не разу не получал убытки, однако на квартальной основе такие убытки не раз фиксировались. Заслуживает внимания Национальный банк Швейцарии (НБШ), который очень активно в последние годы вкладывается в рискованные финансовые инструменты. Его финансовое положение характеризуется резкими взлетами и падениями. Так, в 2017 году НБШ получил рекордную прибыль в размере 54,4 млрд швейцарских франков (более 55 млрд долл. США). А в прошлом году был зафиксирован убыток в размере 14,9 млрд швейцарских франков. До этого чистый убыток Центробанка Швейцарии фиксировался в 2013 году (9,1 млрд швейцарских франков). Тогда, между прочим, НБШ впервые за свою 107-летнюю историю отменил выплату дивидендов.

Национальное законодательство не предусматривает банкротства Центробанков, даже если у них будет хроническая убыточность. Не вдаваясь в тонкости бухгалтерского учета и финансового анализа, отмечу, что у таких Центробанков нарушается баланс активов и обязательств, происходит нарастание так называемого отрицательного капитала (превышение обязательств над активами). Как гласят учебники по экономике, слишком большая величина отрицательного капитала может привести к снижению доверия к Центробанку и эффективности его денежно-кредитной политики. Т. е. один-два-три года небольших убытков Центробанка – еще не очень заметно и опасно. Тем более что большинство Центробанков имеют резервные фонды, формируемые за счет отчисления прибыли для покрытия возможных будущих убытков и включаемые в состав собственного капитала. Своеобразные «отложения жира». А большие и хронические убытки – уже опасно. Их уже с помощью «отложений жира» не компенсируешь.

Как покрывать убытки Центробанков? В принципе можно с помощью «печатного станка», ведь ЦБ – эмиссионный институт. Но это грозит разгоном инфляции и снижением доверия к Центробанку. Можно прибегать к помощи государства, его бюджету. Выше я упоминал случаи убыточности Центробанков в 90-е годы прошлого века. С помощью государственных средств тогда покрывались убытки Центробанков Бразилии и Венгрии. А вот Центробанки Чили, Чехии, Южной Кореи и Таиланда прибегали к помощи «печатного станка». Как правило, решения принимаются ситуативно, на основе совместных решений обоих институтов денежных властей (Центробанка и Минфина). Но в некоторых странах способ покрытия убытков оговаривается в законе. Так, в Китае деятельность Народного банка Китая (НБК) регулируется специальным законом, статья 32 которого предусматривает, что убытки НБК покрываются за счет бюджета. Правда, до сих пор к этой мере прибегать не приходилось, так как убытков не фиксировалось.

Тема убыточности Центробанков сегодня для России приобрела большую актуальность. Дело в том, что в 2017 году Банк России впервые по итогам года получил большой убыток – 435,3 млрд руб. В 2018 году история повторилась, убыток был почти точно таким же – 434,6 млрд руб. Итого за два года суммарные убытки Центробанка без малого составили 0,9 трлн руб. По некоторым признакам, в 2019 году Центробанк может в третий раз получить отрицательный результат. Особых секретов по поводу такой масштабной убыточности Центробанка нет. Она обусловлена мощными денежными вливаниями Банка России для спасения (санирования) так называемых «системообразующих» банков («Открытие», БИН, Промсвязьбанк и др.). Правда, сам Центробанк выдвигает другую версию. Мол, начиная с 2017 года прибыль Сбербанка – «дочки» Центробанка перестала перечисляться на баланс «мамы», а прямым ходом перечисляется в федеральную казну. Конечно, если бы дивиденды Сбербанка отражались в балансе Центробанка, то убытки «мамы» были бы меньше, но не исчезли полностью. Как сообщил Центробанк, большие его убытки в 2018 году заставили отказаться его от пополнения резервного фонда и социального фонда Банка России.

Пока никаких практических действий по ликвидации убытков Центробанка денежные власти Российской Федерации не предпринимали. По крайней мере, никаких официальных заявлений на этот счет сделано не было. И уж тем более никаких средств из федерального бюджета РФ на покрытие убытков не выделялось. Предложений о внесении в Закон о Центробанке поправок, предусматривающих покрытие убытков за счет бюджета (как в китайском законе), никто не делал. Можно предположить, что по умолчанию будет задействован вариант «печатного станка», что будет означать разгон инфляции.

Пока России в некотором смысле сопутствует удача. Начиная с 2012 года федеральный бюджет Российской Федерации стал сводиться с дефицитом. Но в это время Банк России имел положительные финансовые результаты (прибыль). И значительную часть своей прибыли (до 2015 года – 75 %, после этого – 90 %) перечислял в бюджет.

Самая неприятная ситуация была в 2017 году: отрицательные результаты были одновременно и у Банка России (убыток), и у Минфина (дефицит бюджета).

А вот в 2018 году у Банка России убытки сохранились, а вот федеральный бюджет впервые за несколько лет стал профицитным.

Удача кончится в том случае, если в течение нескольких лет отрицательные результаты будут и у Банка России (убытки), и у Минфина (дефицит бюджета). А такой сценарий очень даже возможен. При этом сценарии единственным средством борьбы с отрицательными финансовыми результатами обоих институтов денежной власти окажется «печатный станок» Центробанка.