Глава третья

Проснулся я поздно. Да и то разбудил телефон. Это Алиса, моя помощница.

– Ну? – спросонья спросил я.

– Ты еще дрыхнешь?

– Нет, думаю, блин, над одним дельцем.

– Врешь. Голос у тебя сонный. Опять пил до… уж не знаю, как и сказать?

Я бы ответил этой рыжей сучке, что уж лучше надираться, как я, чем бесконечно экспериментировать в области секса: каждый день менять то партнеров, то партнерш… Я и сам здесь не ангел, но Алиса, на мой взгляд, превосходит все мыслимые границы. Мало того, постоянно жалуется: «Не то, все не то!», точно я у нее заботливый папа, или мудрый учитель. Когда уж найдется кобель или кобелиха, от которых она станет визжать и хрюкать одновременно.

– Джордж (Алиса бредит Англией и потому даже имя мое переиначивает на английский язык), у нас – одна клиентка. Похоже, не бедная… Я тут навела о ней справки…

– И чего она хочет?

– Похоже, ее благоверный кидает доллары налево. Я не удивлена, сама эта мисс – полный отстой: толстая, на щеке лишай. Я бы под расстрелом не легла с такой.

«Врешь, за тысчонку бы легла. А потом бы сказала, что это был очередной эксперимент»

– …Ты меня слушаешь?

– Слушаю, блин, слушаю, – сердито промычал я.

– Беремся?

– Не думаю. Дело – дерьмо.

– Джордж, поговорим серьезно. С тобой что-то происходит. Но фирма не должна страдать. Мы отказываемся от всего. Скоро к нам перестанут обращаться. Уже появился долг за аренду. Так не пойдет. Или работаем, или разбегаемся.

– Ни от чего мы не отказываемся, – поспешил успокоить я Алису. – Раз клиент стоящий, то и занимайся этим сама.

– Ты мне доверяешь?

– Почему я не должен тебе доверять?

– Сколько раз обзывал меня бездарностью.

– Шутил, ты настоящий талант. Сначала работала под моим руководством, теперь будь готова отправляться в самостоятельное плавание. В рамках нашей фирмы, разумеется.

– В следующий раз при разговоре со мной обязательно включи голограмму.

– Зачем?

– Хочу посмотреть на твое хитрое лицо.

– Я тебя не обманываю.

– Джордж, признайся, у тебя на примете есть что-то интересное?

– Да так… – неопределенно ответил я.

– И сколько нам могут отвалить?

– Пока не знаю.

Как я мог сказать сотруднице, что собираюсь поработать бесплатно? Она бы меня не поняла.

Попрощавшись с Алисой, я поднялся, направился в ванную, по дороге взглянув на опухшее от пьянства лицо. Хорош, нечего сказать!

Спускаться вниз в спортзал не стал, просто не было сил. Я долго простоял под душем, затем подумал о завтраке. Что в холодильнике? Пустота. Продуктов я вчера не закупил, а бежать в магазин не хотелось. Но столь активно рекламируемые в последнее время, утоляющие голод таблетки тоже не в кайф. Пища есть пища, одним ее вкусом можно наслаждаться.

По счастью вспомнил, что на балконе есть макароны и несколько яиц. Не фонтан, конечно, но сойдет. Быстро сварганил себе завтрак, и за столом впервые задумался о неожиданно свалившемся на меня деле.

Что я знаю о жизни Лены? Практически ничего. Да, да, я – сыщик, прожил почти год с женщиной, а сказать мне о ней особо нечего.

Какой она была? Иногда ласковой, доброй. Иногда раздражительной, нервной. Нервозность ее со временем усиливалась, а доброта отступала. Ласки от нее можно было получать чуть-чуть, и то по праздникам. Она менялась, причем не в лучшую сторону. Именно это стало меня раздражать.

А почему она нервничала? Чего-то или кого-то боялась?

Блин, а не в этом ли причина ее «несносного» характера? А я тогда подумал другое, что она стерва от природы. Сначала умело прятала свое «я», потом раскрылась. Но кого она боялась?

Никогда не при каких обстоятельствах Лена не рассказывала о своих проблемах. А ведь я был ее мужем. Она мне не доверяла? Или по каким-то причинам не могла рассказать? Причины настолько серьезные?

Предположим, ее уже тогда втянули в какие-то криминальные дела?.. Непохоже. Все поведение Лены говорило об обратном. И я получил бы соответствующую информацию. Так отчего она тогда так нервничала?

Я отчаянно вспоминал детали ее поведения. Обычно Лена долго вертелась у зеркала. А какая женщина этого не делает? У нас, мужиков, стремление казаться умными, они же согласились бы считаться непролазными дурами, но со смазливыми мордашками.

Стоп! Чего это мне запомнились эпизоды с зеркалом? Лена не просто смотрелась, в ее глазах будто бы был страх.

Точно! Я однажды думал пошутить: «Кого ты там увидела? Выходца с того света?»

Но не пошутил. Похоже, ей было не до шуток.

Так чего она испугалась?! Не собственного же отражения? Нет, ее ужас был иным…. Возможно, Лена в тот момент чего-то или кого-то вспоминала.

У нее имелась тайна, а я, болван, не понял.

Вспоминай, блин, вспоминай любые ее намеки. Она когда-нибудь призналась, что чего-то боится?

Несколько раз Лена говорила, будто ее трясет при мысли о старости. Неинтересная версия. Старости не хочет любой человек, кто-то больше, кто-то меньше. Но у молодой женщины это не может быть маниакальным страхом. Ее беспокоило другое, сильно беспокоило! И моя задача понять, что?

Я слегка приподнял левую ладонь, отчего мой компьютер вспыхнул приятным, не режущим глаз цветом. Я назвал ему имя Елена Алексеевна Ковалевская и все известные мне о ней данные.

Аппарат мгновенно отыскал Лену. Серьезной информации о ней не имелось, почти все это я уже знал. Высшее образование, культуролог… ого, защитила диссертацию на тему «Женский детектив в России начала двадцать первого века как продолжение традиций Федора Достоевского»! Работала в Институте Усовершенствования русского самосознания, конкретно – в лаборатории, занимающейся упрощением и стандартизацией современного языка. Одиннадцать месяцев была замужем за бывшим следователем прокуратуры Юрием Георгиевым, которого позже выгнали из органов за пьянство (Вот уж, блин, брехня, так брехня! Я сам помахал им ручкой). Новым другом Ковалевской являлся перспективный ученый Вадим Семенович Капралов (это еще что за помидор такой?). Ни в чем криминальном не замечена. Была задушена в собственной квартире. Убийца не найден.

Я отметил для себя «Вадим Капралов» и дал команду на расширение информации. Итак, родители Лены. Отец: Ковалевский Алексей Петрович, инженер-строитель, не судим, не привлекался, в сомнительных финансовых махинациях не участвовал, умер в сорок лет от рака печени. Мать Ковалевская (Сафронова) Наталья Сергеевна, учитель русского языка и литературы в старших классах средней школы. Продолжает работать после того, как правительство продлило срок выхода граждан на пенсию. И тоже не судима, не привлекалась, в махинациях не участвовала.

Никаких новых сведений я не получил. Про смерть отца Лена мне рассказывала, ее мамашу имею честь хорошо знать… По логике вещей – самые безобидные люди. Стоит ли разрабатывать версию убийства Лены в связи с некими фактами из биографии ее родителей? Вряд ли.

Может, ее профессиональная деятельность? Кому нужен культуролог? А вдруг она в своих исследованиях задела интересы влиятельных людей?

Бред! За взгляды теперь не убивают. Болтай, что хочешь, все равно гору не сдвинешь. А если уж перейдешь Рубикон, то легче припаять тебе экстремистскую статью. Ленка – экстремист! Смешно, блин!

На всякий случай заказал ее диссертацию, быстро пробежал ее глазами, а, заодно, и несколько Ленкиных статей. Как и ожидал – одна никому не нужная беспросветная глупость. Она доказывала, что известные писательницы начала века Мусыгина и Панкова уловили суть времени, отразили его во всех красках, поэтому заслуживают сегодня даже больше внимания, чем тот же Достоевский. «Достоевский слишком сложен для восприятия молодым поколением, читатель должен иметь определенный уровень интеллектуальной подготовки, знать многие концепции и теории, которые сейчас уже устарели. Наши детективщицы поставили все точки над i, отринули ненужные символы, «хитросплетения ума», сказали все четко и ясно. Если это бандит, так он и есть бандит, хороший человек всегда останется хорошим. В этом смысле современному читателю, к сожалению, отвыкшему от чтения книг, гораздо легче все понять и сориентироваться. Многие из нас безумно устали от глобальных идей (которые в итоге могут быть сведены к совокупности самых простых мыслей), безумно сложного сюжета, мечущихся в поисках истины героев, «закрученного» языка. Только упрощение все и вся позволит нам вернуть блудных сынов и дочерей в лоно книг. И правильно пишут выдающие представители современной русской философской мысли Я. Х. Либман, Р. У. Турмумбекова, Э. А. Цванадзе, что пора полностью переписать то же «Преступление и наказание», сделать его массовым народным чтивом».

Против таких взглядов не то что не борются, наоборот, они становятся опорой международного глобализма. Для существующей власти Лена никак не могла быть опасна. По словам Натальи, и ограбления не было. И этому я склонен поверить; моя бывшая женушка не слишком увлекалась разными ценными безделушками. Думаю, и чипы она себе поставила, люди с такими «прогрессивными» взглядами обычно чипируются первыми. Конечно, свою гипотезу я проверю, но… думаю, я прав.

Если Лена не опасна для каких-либо структур, если не ограбление, то что?

Я связался по видеоблогу со своей бывшей подругой из прокуратуры Оксаной Михайлович. В ее глазах промелькнуло удивление:

– Никак Юрочка?! Вспомнил зазнобу?

– Я тебя не забывал. Снишься почти каждую ночь.

– Блин!

– Что?

– Забыл добавить слово «блин».

– Я по делу.

– Вот подлец. Без дела и позвонить не соберешься.

Я оставил без внимания колкости Оксаны. Сейчас главное было найти хоть одну зацепку, проливающую свет на это неприятное дело.

– Не ты занималась убийством Лены Ковалевской?

– Нет. А кто она?

– Моя бывшая жена.

– Несчастная женщина! – театрально взмахнула руками Оксана. – Несчастная вдвойне. Быть замужем за таким вертопрахом, а потом еще стать жертвой преступника. Нет, не я.

– А кто?

– Тебе что за дело?

– Хочу прояснить кое-какие подробности.

– Скажут тебе! Держи варежку шире.

– Попробую договориться.

– Попробуй. Только вряд ли получится. Ты уже тут всех достал.

– Это потому, – не выдержал я, – что решаю такие головоломки, которые для ваших козлов будут вечной загадкой.

– За козлов ответишь. Я просто отключаюсь…

– Оксаночка… – я вновь стал тише тишайших, – прости, блин, глупого хвастуна.

– Ладно уж, – смягчилась моя бывшая зазноба, – с тебя ресторан. А дело у… подожди секунду… Дело ведет майор Александров.

– Димка?

– Он самый.

– Да уж, не везет, так не везет.

– Почему?

– У нас с ним своеобразные отношения. К тому же, от него сильно воняет. После того, как он заходил в наш кабинет, мы потом долго держали открытым окно. Дезодорант бы использовал, что ли.

– С тех пор, как он женился (нашлась ведь такая героиня!), стал вонять меньше, – ответила Оксана. – Так замолвить за тебя словечко?

– Хорошо бы.

– Позвони ему минут через пятнадцать.

– Спасибо, родная!

– Не забудь, с тебя ресторан, – хитро подмигнула собеседница.

– А то я приму приглашение твоей Алисы.

– Ты ее не знаешь.

– Знаю по твоим рассказам. Она уж точно будет счастлива отобедать со мной.

С Александровым следовало применять иную тактику разговора. Если Оксана постоянно перебивает собеседника, ерничает, выпаливает в секунду невесть сколько слов, то Дмитрий иной – неторопливый и вальяжный. Надо слишком постараться вытащить из него очередную фразу.

– Здравствуй, Дмитрий Николаевич, – сказал я.

Чувствовалось, что он не слишком рад моему звонку. Круглое одутловатое лицо с бегающими глазками даже передернулось. Друзьями мы не были! Однако от меня так просто не отделаешься.

– Говорят, ты защитил диссертацию?

– Давно. Два года назад.

– Ты всегда был мужик не промах. А докторскую пишешь?

– Пишу.

– Зачем на твоей работе докторская?

– Пригодится.

– Женился, говорят?

– Женился…

Он явно хотел спросить: «Какого черта не перейдешь сразу к делу?», но мешало его извращенное внутреннее понятие интеллигентности. Однако играть с огнем далее не следовало. В конце концов он просто пошлет меня, тоже мило, интеллигентно.

– Дмитрий Николаевич, – осторожно спросил я. – Ты ведешь дело Ковалевской?

– Ну, я.

– Мне нужна информация…

– Еще чего!

– Не закрытая, а та, что можно, например, предоставлять прессе. Хотя, понимаю, смертью Лены никто из журналюг не заинтересуется.

– Пока! – кратко бросил Александров.

«Ни в коем случае не дать ему улизнуть!»

– Дмитрий Николаевич, – быстро проговорил я. – Подумай, информация не секретная. А вдруг наши пути пересекутся и будем работать над одной проблемой. Я всегда поделюсь с тобой соображениями. И весьма ценными.

– Обманешь.

Я сделал обиженное лицо и гордо произнес:

– Честнее меня, блин, мужика не сыщешь. Сам знаешь.

– Потому и говорю.

– На чем поклясться?

– Ладно, уж, – смягчился майор. – Что конкретно интересует?

– Зацепки есть?

Глазки на одутловатом лице забегали сильней, точно он не хотел встречаться со мной взглядом. Но потом они все-таки остановились, уставились на меня.

– Пока сложно сказать, – с трудом выдавил он из себя.

«Он что-то скрывает? Или действительно – полная лажа?»

– А в чем проблема? – я перешел в решительное наступление.

– На ограбление непохоже. И жила она вроде бы тихо, спокойно, ни у кого нет явных мотивов для убийства.

– Ни у кого? Вы даже со мной не поговорили. А ведь я все же бывший муж.

Дмитрий махнул рукой, однако после моих наскоков вдруг усмехнулся:

– Так и быть, пригласим для беседы.

– Очень хорошо, – обрадовался я. – Все, что знаю, скажу. Но и спрошу! Почему такое бездействие органов?

– Не бездействуем мы, – вздохнул Александров, и мне показалось, что он не обманывает.

– Везде сейчас камеры слежения, любой человек под их прицелом. У нее в подъезде наверняка есть камера.

– Была. Только ее разбили.

– Кто?

В голосе майора послышались нотки сарказма:

– Формально парень в серой куртке с капюшоном. Часа за два до преступления. Думаю, это и был убийца. Ловко он все проделал.

– Хочешь сказать, блин, что он профессионал?

– Угу? Так задушить может только крутой профи. Не оставил ни одного следа, ни одной зацепки. Мы даже не знаем правша он или левша…

– Мужчина или?..

– Скорее всего – мужик. Сильный, паразит. Хотя сам знаешь, какие сейчас бабы. Так вот: она его впустила, не исключено, хорошо знала.

– Как определили?

– Ковалевская шла по комнате, повернувшись к нему спиной.

«Действительно сильный аргумент!»

– Насколько я в курсе, у нее появился друг, некий Вадим Капралов. Он случаем не мог?..

– Не думаю. Он – один из ведущих специалистов в компании «Розенкранц».

– Интересное название. Чем она занимается?

– Нано-технологиями. Связана с правительством. Именно оно и финансирует некоторые проекты компании.

– Ученый не может быть убийцей? У него есть алиби?

– Есть, но….

– Какое?

– Его машину зафиксировала камера наружного наблюдения на довольно приличном расстоянии от дома Ковалевской. Случилось это немногим за полночь, то есть примерно через сорок или пятьдесят минут после убийства. Ехать до того места, где его сфотографировали, минут тридцать. У него оставался небольшой отрезок времени, чтобы вернуться в квартиру Ковалевской.

– А как он сам объясняет, что конкретно делал в этот временной промежуток?

– Утверждает, что сидел в автомобиле.

– Просто сидел?

– Да. У него на следующий день намечалось серьезное совещание, надо было к нему подготовиться.

– В машине?

– Выходит, так. У меня есть запись беседы с Капраловым. Он заявил «Хотел спокойно все обмозговать. Но, когда машина на ходу, думать не могу, голова работает в другом направлении: как бы не попасть в аварию».

– Хитрован… – произнес я. – Он мог поехать домой и поработать там.

– Согласен.

– Но тебе он не кажется подозрительным?

Александров опять посопел, пожал плечами:

– Не похож он на убийцу.

– Ты когда-нибудь, блин, встречал людей, глядя на которых так и хочется кричать: «Немедленно арестуйте его! Он наверняка кого-нибудь пришьет»?

– Хрен его знает… Но мотив? Какой у него мотив?

– Вот это и следует выяснить. А вообще из соседей Лены кто-нибудь мог видеть ее полуночного гостя?

– Никто и ничего.

– Выходит, Дмитрий Николаевич, у кого-то была серьезная причина убить Лену. Не все было безоблачно в ее жизни.

– Вы ведь развелись семь лет назад?

– Так точно.

– Не встречались после развода?

– Нет.

– А чего развелись?

– Не сошлись характерами.

– Но особенности ее характера, привычки и прочее наверняка помнишь?

– Еще бы. Профессия не заставит забыть.

Александров немного помолчал и вдруг сказал:

– Пришлю тебе кое-что. Посмотри. Но помни обещание поделиться соображениями.

Я кивнул. После разговора с Александровым я понял, что Лена попала под прицел непростых людей. К убийству серьезно готовились.

Интересно, что за информацию мне пришлет Дмитрий Николаевич?

К важным новостям необходимо подготовиться! Я влил в себя рюмочку. Готов? Пожалуй, нет. Надо повторить.

Теперь я в состоянии анализировать все на свете.