Глава 29

Коттедж оказался совсем небольшим и вряд ли вместил бы в себя больше двух человек. Кухня, спальня, гостиная, ванная и котельная – вот и всё, что здесь было. Дом явно был старым и давно не ремонтировался, но в нём было чисто – вероятно, что время от времени сюда кто-то приезжает и делает уборку. Увиденное не соответствовало тому, что мне было известно о Маршалле. Я бы ещё могла поверить, что это его дом, если бы на стенах висели шедевры живописи, но вся обстановка внутри была весьма скромной, хотя и включала в себя всё необходимое. Впрочем, мало ли, какие могут быть у богатого человека причуды? Наверняка он сбегает сюда, когда устаёт от интриг и выяснения отношений внутри ковена…

Я сняла куртку и отправилась в ванную. Под струёй холодной воды я наконец-то промыла порез на ладони и отыскала в настенной аптечке перекись. Потом я засучила рукав и рассмотрела «татуировку», которую Джеймс успел поставить мне у Оствика. Вблизи это оказался неизвестный мне символ со странными значками внутри, словно выполненный чёрными чернилами. Руку в этом месте продолжало холодить, и, когда я дотронулась до символа пальцами, их тоже обдало холодом.

М-да. Что бы это ни было, это точно чёрная магия. Которая, тем не менее, спасла меня сегодня от Путешественников…

Снова зазвонил телефон, и в первый миг я испытала огромное искушение не брать его в руки, потому что была уверена, что это звонит Розмари, которую точно должно было вывести из равновесия сообщение Алана. Но потом подумала, что с моей стороны было бы жестоко игнорировать её после того, как родной брат едва не умер, и достала мобильник. К моему огромному удивлению, на дисплее высветилось имя, которое я меньше всего ожидала увидеть, – Ричард Арчер.

– Я надеюсь, у тебя там всё в порядке, – неуверенно сказал он, когда мы поздоровались. Я вошла в гостиную и остановилась у незажженного камина, не понимая, зачем он звонит. Рассказывать ему, какие удивительные приключения я пережила в последнюю неделю, явно было бессмысленно, и я нейтрально согласилась:

– Всё путём, спасибо.

– Джейн, – теперь голос зазвучал более решительно, – я хотел сказать, что был не прав тогда, когда просто уехал и бросил тебя разбираться со… всем этим в одиночестве, хотя похитили нас обоих. Я сожалею.

– Да ничего, – ошарашенно пробормотала я. Такого поворота я совсем не ждала. – Я всё понимаю. Ты имел полное право в это не ввязываться и…

– Встретимся снова? – быстро предложил он, не дав мне закончить предложение. – Я хотел бы снова увидеть тебя. И даже если без всей этой сверхъестественной фигни не обойтись, то чёрт с ней. Я переживу.

Мои глаза стали как двухфунтовые монеты. Я была абсолютно уверена, что Ричард уже давно удалил мой номер и даже думать обо мне забыл. А Розмари-то, похоже, была права, когда говорила, что Ричард не из трусливых…

– Давай на выходных, – предложила я, быстро обдумывая варианты. До второго жертвоприношения и нашей засады остались считанные дни. Так или иначе, но ситуация с колдуном должна будет разрешиться в ближайшее время. После этого уже можно будет сходить на свидание. – Сможешь?

– Конечно. До встречи, Джейн.

И хотя звонок Ричарда выбил меня из колеи, я не могла сейчас позволить себе обдумывать его поступок. Надо было заняться делом, и я осторожно заглянула в спальню. Джеймс спал, дыхание было ровным, но раны с тела никуда пропадать не спешили, и смотрелись они всё так же жутко. Мельком задумавшись, какое впечатление сейчас произведёт мой звонок, я набрала номер Теи.

– Ты всё ещё на конференции? – поинтересовалась она.

– Не совсем… На самом деле, нужна твоя помощь. Что нужно делать при резаных ранах на теле? Они неглубокие и неопасные, только крови много.

– Промыть, чтобы не было заражения. Хлоргексидином или перекисью… Если длинные, ровные раны – то аккуратно сомкнуть края и заштопать, – мгновенно отозвалась Тея, толком не вдумываясь в мои слова.

– Ну, перекись здесь была точно, – я вернулась в ванную и достала пузырёк, которым уже обработала собственный порез. Поболтала его перед глазами, оценивая, сколько там ещё осталось. – Её мне хватит, а вот со швами будет сложнее. У меня ни хирургической иглы, ни ниток…

– Джейн, что случилось? – тихий голос сестры вывел меня из задумчивости, и я сообразила, что произнесла всё это вслух. Твою мать…

– Несчастный случай, – максимально дипломатично сформулировала я. – Со мной всё в порядке, но человеку нужна помощь.

– Мне стоит знать, почему этого человека нельзя доставить в больницу, а лечишь его именно ты? – колким голосом осведомилась Тея.

– Ммм… Нет. Пожалуй, что нет.

Она вздохнула, смиряясь.

– Раны зашить всё равно надо. Хоть обычными нитками, только продезинфицируй их обязательно. Ты же вроде когда-то вышиванием занималась? Справишься… наверное.

– Хорошо. И да, – спохватилась я, чуть не забыв самое главное. – Домой меня сегодня не жди. Завтра должна вернуться, но если меня не будет, не пугайся.

– Джейн, да что происходит?! – неожиданно заорала в телефоне сестра. – Ты сама-то понимаешь, насколько диким выглядит твоё поведение в последние недели?!

– Могу себе представить, – чуть слышно пробормотала я, и уже нормальным тоном добавила: – Я объясню, когда вернусь. Всё хорошо, клянусь, и ситуация под контролем.

По крайней мере, мне в это очень хотелось верить, а сообщать эту деталь Тее было совсем необязательно. Мы попрощались, и я отправилась на поиски какого-нибудь швейного набора, надеясь, что у Маршалла тоже иногда отрываются пуговицы, и их приходится пришивать.

Полтора часа спустя я, пошатываясь, зашла на кухню и обессиленно рухнула на стул, мечтая, чтобы этот день наконец-то закончился. Руки были в крови, на столе стояла миска с красноватой водой, в которой плавал некогда белый марлевый бинт, который я использовала, чтобы слегка смыть с Джеймса кровь. Там же валялись обычные нитки для шитья и швейная игла.

И знаете, что? Не верьте фильмам, в которых сцены, где героиня оказывает первую помощь раненому герою, выглядят возвышенно и романтично и помогают им душевно сблизиться. Враньё! Во-первых, Джеймс всё это время благополучно находился в отключке под воздействием противоядия и никак не мог оценить моих усилий. И хорошо, что он не просыпался – несмотря на то, что Тея была права, и держать иглу в руках я умела, сшивание живой кожи не имело никакого сходства со сшиванием разорванной подкладки на одежде, и Джеймс наверняка проклял бы тот день, когда я была вынуждена стать его лечащим врачом. Во время «операции» руки у меня дрожали, игла попадала не туда, куда надо, края ран были скользкими от крови, и я подумала, что за неимением наркоза мне пришлось бы оглушить мага чем-нибудь, вздумай он проснуться. Не из жажды насилия, а чисто из желания облегчить ему муки. Романтики в происходящем не было ни капли.

За окном тем временем окончательно стемнело. И хотя ещё полчаса назад я была уверена, что больше не смогу в жизни проглотить ни крошки, сейчас я неожиданно ощутила голод. Интересно, а есть хотя какая-то надежда, что холодильник Маршалла не совсем пуст?

Надежды, как оказалось, не было, зато в морозильнике неожиданно обнаружились какие-то полуфабрикаты. Я водрузила на плиту тяжёлую чугунную сковороду, и через две минуты на кухне уже раздавалось весёлое шкварчание размораживавшейся лазаньи. Рядом весело посвистывал чайник, и знакомые приготовления помогли мне отвлечься и прийти в себя.

– Я пропустил что-нибудь интересное? – уж не знаю, как раненому колдуну удалось перемещаться так тихо, но его появления я не заметила, вскрикнула и едва не разлила остатки травяного отвара, который как раз сливала из ковша в чашку. Стремительно развернулась и обнаружила прямо перед собой Джеймса – бледного, но вполне крепко стоявшего на ногах. Рубашки на нём не было – я разрезала её, пока оценивала масштаб швейных работ и зашивала раны, а благодаря длинным рядам швов он напомнил мне монстра Франкенштейна.

Вспомнив наставления Маршалла, я решительно протянула чашку вперёд.

– Выпей.

Он послушно проглотил содержимое. Джеймс до сих пор выглядел так, будто на нём потопталось стадо бешеных быков, и я спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, – к моему облегчению отозвался он, осматриваясь по сторонам. – По крайней мере, жить теперь точно буду. Кстати, а где мы? И кто подсказал тебе, как сварить противоядие?

– Алан Маршалл. Мы сейчас в его доме где-то на западе от Лондона. Хотя, зная его, я бы в жизни не сказала, что это его жилище…

– Это, скорее, убежище как раз для таких случаев, – хмыкнул маг, подходя к настенному шкафчику и пробегая глазами по контейнерам с травами. – Ты смотри, что здесь есть: белладонна, чемерица, манцинелла… И где достал только?..

– Джеймс, – позвала я его, возвращая в реальный мир, поскольку очень хотела расставить все точки над «и». – Я не говорила этого Алану, но когда я тебя нашла, ты был мёртв. Пульса не было, ты не дышал, да и Алан сказал, что это проклятие смертельное. Почему ты выжил?

Он оторвался от сушёных трав и посмотрел на меня. Прикинул что-то в уме, изучающе глядя на меня, словно думая, можно ли мне ответить, и наконец, сказал:

– Это чёрная магия. У меня достаточно врагов, и заранее никогда нельзя предсказать, кто и когда нанесёт удар. Стоит быть готовым ко всему.

– И ты научился воскресать из мёртвых? – недоверчиво уточнила я, и пошарила рукой рядом с собой в поисках табуретки. Одно дело – продлевать себе молодость до бесконечности, и совсем другое – обманывать смерть в прямом смысле…

– В некотором роде. На то, чтобы окончательно умереть, мне потребуется больше времени, чем другим. К счастью, Путешественники этого не знали. Но должен признать – без твоего вмешательства я бы не выкарабкался.

Судя по всему, на подробности можно было не рассчитывать. Однако, помня, что Майкл и Розмари рассказывали о чёрной магии, сомневаюсь, что он добился этого каким-нибудь гуманным способом. Я бросила на него быстрый взгляд – Джеймс рассеянно смотрел куда-то мимо меня, думая о чём-то своём – и только вздохнула, а затем принялась нервно теребить кольцо на пальце. Совершенно привычное для меня движение, но Джеймс вдруг резко схватил меня за руку, странно глядя на мои кисти.

– Что ты делаешь?

– Дурацкая привычка, – я пожала плечами, удивлённая столь сильной реакцией. – Когда волнуюсь, начинаю крутить кольца.

Он медленно выпустил мою руку и посмотрел мне в глаза. Его лицо в тот момент оказалось очень близко ко мне, и я тихонько вздохнула, наконец-то увидев его глаза. Невероятные, тёмно-зелёные глаза, глаза героя-любовника из романа, в которых женщинам полагалось утонуть раз и навсегда. Такие глаза могли быть только у красавца Майкла, но никак не у тёмного мага!

– Прошу прощения, – он слегка потряс головой, словно возвращаясь из своих мыслей, и я торопливо моргнула, надеясь, что он не заметил моей реакции. – Ты просто… очень сильно мне кое-кого напоминаешь. Сперва твои слова в машине про приключения, теперь это…

Он быстро шагнул назад, будто стремился как можно скорее очутиться подальше, но продолжал неотрывно смотреть на меня, словно пытался разглядеть под моей внешностью кого-то совершенно другого. Кажется, это был первый раз с момента нашего знакомства, когда я завладела его вниманием целиком и полностью, и под этим пристальным взглядом мне немедленно захотелось ссутулиться и стать как можно незаметнее.

– Тебе швы надо будет потом снять, – невпопад выпалила я, стремясь хоть чем-то заполнить это неуютное молчание и отвлечь его. Что угодно, лишь бы больше не чувствовать на себе этого взгляда! Всё равно он так смотрит на меня не из интереса лично ко мне, а из-за того, что увидел во мне кого-то другого…

К счастью, мои слова оказали нужное воздействие – Джеймс слегка улыбнулся и перестал сверлить меня глазами.

– Как тебе удалось зашить меня так аккуратно? – поинтересовался он, опустив голову и рассматривая на себе результаты моих трудов. – Ты же лингвист, не врач…

– Сестра объяснила, что надо делать, – я смущённо улыбнулась, а потом честно призналась: – А аккуратно всё потому, что я одно время увлекалась вышиванием крестиком.

Он рассмеялся, позабавленный, а я потянула носом воздух и прислушалась к подозрительному шипению на сковороде. Затем охнула, ругнулась себе под нос и сдёрнула с плиты одной рукой сковороду, одновременно снимая с неё крышку. Над плитой взвилось облако белого пара, и в воздухе поплыл запах подгоревшего макаронного теста. Крышка громко стукнула о дно раковины, а я отставила сковороду на незажженную конфорку и принялась оценивать масштабы повреждения.

– М-да, – расстроенно резюмировала под конец я. – Есть можно, но внизу слегка подгорело. Подожди, я счищу эту часть…

– Я умираю с голоду, – заявил Джеймс. – Так что давайте уже садиться ужинать. Счистим по ходу дела.

Я облегчённо улыбнулась и принялась резво накрывать на стол.

Вечером, приняв душ и наконец смыв с себя грязь, кровь и пот, я вернулась в спальню. Джеймс уже дремал на левой половине кровати, и я, решив, что не хочу сегодня заморачиваться со светскими условностями, без сил улеглась на вторую половину. Спать в одежде было непривычно, но сил не оставалось никаких, все сегодняшние события выжали меня досуха, и больше всего на свете я мечтала просто заснуть. Хоть мне и доводилось читать романы, где герой через пару часов после того, как его ранили или избили, оказывался в одной постели с героиней и умудрялся демонстрировать ей там чудеса выносливости и изобретательности, но я сильно сомневалась, что подобное сработает в реальной жизни. На киношного зомби Джеймс, конечно, уже мало походил, но выглядел по-прежнему не лучшим образом.

– Я так и не поблагодарил тебя… Должен признаться, я не ожидал, что ты вернёшься, – в наступившей тишине его голос как-то особенно резко рассёк темноту, хотя звучал он совершенно обычно. Не знай я, как сильно ему сегодня досталось, решила бы, что Джеймс совершенно здоров. – Спасибо за то, что спасла мою жизнь. Без твоего вмешательства я был бы уже мёртв.

– Тебя это как будто удивляет, – заметила я, обратив внимание на странные нотки в его голосе.

– В последние сто лет я как-то привык рассчитывать только на себя, – всё так же задумчиво пояснил он. – Так что да, можно сказать, что я удивлён.

Последние сто лет – это значит, с тех пор, как он покинул ковен и стал тёмным?

– Тёмные маги не любят полагаться на других?

– Совершенно верно.

На языке вертелось язвительное замечание на эту тему, но вместо этого я произнесла нечто совсем другое:

– Но ведь это чревато одиночеством.

Он замер, в темноте словно повис невидимый знак вопроса, и я поспешила разъяснить:

– Не пойми меня неправильно, я сама не особо общительна и, в общем-то, могу тебя понять, но ведь нельзя же оттолкнуть от себя… абсолютно всех. Ты сегодня говорил, что я живу неправильно, всё время думая о завтрашнем дне, но и жить сегодняшним днём, оставаясь в гордом одиночестве – тоже не лучший выход.

На последних словах я стушевалась и затихла, поскольку не хотела, чтобы мои слова превратились в проповедь, но Джеймс лишь спокойно уточнил:

– И кого же, по-твоему, нельзя отталкивать?

– Семью, – с глубокой убеждённостью ответила я. – Родных. Не всех, конечно, а только тех, кто тебя по-настоящему любит. Друзей, если есть те, кто готов в трудную минуту всё бросить и прийти на помощь. Любимого человека, если такой есть.

Он молчал. Я могла догадаться, что думал он сейчас о Розмари, Майкле и Алане – единственных близких ему людях, с которыми он давным-давно разошёлся, но которые продолжали думать о нём и тревожиться за него. Потом подумала о собственной семье – родителях и Тее, ближе которых у меня никого не было. О друзьях – об Алексе, Шарлотте и Мартине, которые в последние недели доказали, что готовы в любой момент помочь. Ради таких людей стоит наступить на горло собственным принципам, даже если кажется, что в одиночестве ты чувствуешь себя вполне комфортно.

– Что ты будешь делать дальше? – неожиданно для самой себя поинтересовалась я. – Путешественники уверены, что ты мёртв. Как и твой друг из ковена, который так сильно хочет твоей смерти. Тебе бы быть теперь поосторожнее, ведь в следующий раз, когда они тебя подстерегут, меня может и не оказаться рядом.

Глаза наконец привыкли к темноте, но без контактных линз всё вокруг расплывалось, так что, когда я перевернулась на бок, чтобы увидеть мага, передо мной были лишь неясные очертания его лица.

– В таком случае я постараюсь во время следующего опасного приключения взять тебя с собой, – пообещал он, и по голосу я поняла, что он улыбается. – С тобой мне можно ничего не опасаться.

И пусть это была лишь шутка, услышать эти слова всё равно было приятно.

– Но если быть серьёзным, то я собираюсь продолжить своё дело, – добавил он уже без усмешки.

– И почему-то мне кажется, что ты не будешь стараться вести себя тихо и незаметно, – заметила я, изо всех сил щурясь в попытках прочесть ответ на его лице, но ничего не получилось. – И скоро и этот Винсент, и Чарльз узнают, что ты жив.

– Рано или поздно они всё равно узнают, – с совершенно философским спокойствием отозвался Джеймс, и я не уловила в нём ни малейшего признака тревоги. – Думаешь, мы в первый раз пытаемся друг друга убивать?

Что ж, и так понятно, что с Чарльзом они враги уже давно. Ещё некоторое время я думала, а потом предложила:

– Почему бы тебе не помочь ковену схватить этого колдуна?

Он застыл, и я, поняв, что только что сморозила, поспешила разъяснить:

– Я помню, что Рыцари тебя подозревают, но Алан на твоей стороне, и в вашем ковене пользуется уважением. Ведь он может убедить Рыцарей не арестовывать тебя до второго жертвоприношения, а потом, когда они схватят настоящего убийцу, станет понятно, что ты тут ни при чём…

Кровать скрипнула, когда Джеймс повернулся ко мне. Черты его лица по-прежнему были нечёткими, но то, что смотрел он прямо на меня, я видела ясно. Пожалуй, хорошо, что на мне не было в данный момент контактных линз – что-то мне подсказывало, что выражение его лица мне бы сейчас точно не понравилось.

– Я не имею никаких общих дел с ковеном вот уже сто тридцать лет, – наконец сообщил он отчуждённым тоном. – И не собираюсь ничего менять.

– Но почему? – вырвалось у меня. Холодная уверенность в его голосе удивила меня.

– По той же причине, по которой я когда-то ушёл из ковена и стал тёмным магом, – в этот момент я затаила дыхание, стараясь не пропустить ни слова. – Наши взгляды с ковеном на многие вещи слишком сильно расходятся, и в тысяча восемьсот восемьдесят пятом я понял, что способен идти своим путём, не опираясь на мнение других магов.

Последние слова прозвучали с откровенной враждебностью, и я спросила:

– Ты воспринимаешь их как своих противников?

– Обычно нет. Но, как только наши пути пересекаются… То, пожалуй, да.

– И ты спокойно убьёшь любого из них, если понадобится?

В памяти сами собой всплыли слова Розмари о том, как пренебрежительно относятся тёмные маги к человеческой жизни. Но, по большому счёту, мне не было никакого дела до всех тёмных магов, а вот отношение Джеймса я должна была узнать!

На этот раз он ответил не сразу, а когда заговорил, то взвешивал каждое слово. И мне было очевидно, что дело было не в том, что он не был до конца уверен в своём ответе, а в том, что хотел сделать его максимально честным:

– Не любого. Я не смог бы причинить вред ни сестре, ни Майклу, который был когда-то моим лучшим другом. Что же касается остальных людей… Ты, Искательница, тоже можешь быть спокойна: ты приложила все силы для моего спасения, и я этого не забуду. А другие… Я не сторонник насилия, но иногда без него не получается обойтись.

Я молчала, осмысливая его слова, а Джеймс, словно почувствовав моё смятение, добавил:

– Не забивай себе голову раньше времени. Тебе ничего не грозит, так что спи спокойно.

И – странное дело – несмотря на его жёсткую правду, высказанную без малейших сомнений или угрызений совести, я действительно смогла заснуть и спокойно проспала всю ночь. Не знаю, что было тому причиной – пережитая вместе опасность или этот неожиданный разговор по душам в ночной темноте – но я чувствовала странную близость с человеком, который говорил со мной так открыто, не скрывая правды, какой бы она ни была.