Глава 22

Эсфир

Дядя смотрел пристально, буквально прожигал взглядом, я же невольно ёжился и желал оказаться на другом конце Вселенной, но не мог себе этого позволить. Мне нужна помощь Гелиха. И я шагнул к нему навстречу и заметил:

– На вас знак траура, адмирал!

– Разумеется, – процедил тот.

– А ещё несколько лет назад вы клялись, что будете плясать на могиле моего отца, – проронил я часть подслушанного ещё мальчишкой разговора. – Что же заставило вас изменить своему слову?

– Предан империи до смерти! – адмирал опустился передо мной на колени. – Приказывайте, мой император.

В этом он весь – мой жестокий, суровый, но справедливый дядя. Слишком справедливый, до крушения границ и низвержения законов. И, хоть не всегда прав, бьётся за свои убеждения до конца, за что ненавидим практически всей Вселенной. Разговор наш был коротким, а предложенный дядей план безумным. Впрочем, сейчас мне поможет лишь чудо, и двигаться я могу лишь теми путями, что считаются непроходимыми.

«Наи, – заметив, как становятся ярче дрены Ксана, позвал я. – Вытащи меня отсюда».

Больше я не намерен подвергать преданных мне друзей опасности. Теперь, когда Гелих уверился, что Ксан действовал по моему приказу, никто не посмеет и заикнуться о казни. Дядя не позволит. И Наи я больше ни о чём не попрошу.

Путь императора – это путь одиночества. Отец всегда об этом говорил. Я отпущу их, но перед этим найду для Луны с дочерью безопасное место, а потом…

– Я действительно несколько лет была фанаткой звёздного принца.

Моргнув, я понял, что уже в своём теле. Перемещение обратно заняло мгновение, как и в первый раз. Будто тела притягивают сознание. Но тогда огонь Ксана отключил меня, пришлось некоторое время потратить на восстановление. Сейчас же я смотрел на Луну и слушал её тихий грустный голос.

– Я думала, время моего увлечения принцем прошло, но, встретив, поняла, как ошибалась‚– она пронзила меня тоскливым взглядом. – Это безумие, но… кажется, я до сих пор люблю его.

Это был порыв сердца, безумие в чистом виде. Я поцеловал её, осознав сейчас, насколько гадко с ней поступил. Будь Луна такой же, как преследовавшие меня фанатки, она бы воспользовалась киборгом сразу же. Да дело даже не в этом. Мне ли не знать, каким огнём сумасшествия горят глаза подобных девушек? Луна же всегда смотрела настороженно, иногда задумчиво, а порой даже ласково.

Но я поступил правильно. Не нужно усложнять наши отношения. Мне придётся оставить её и Наи на какой – нибудь стражами забытой планете, как некогда поступил Вик, и от этого становилось тоскливо. Оставалось надеяться, что с деньгами Синои ей будет проще прижиться на новом месте. И молиться, чтобы бесконечное небо послало Луне ещё одного друга с сильным даром сокрытия. Редкость, которую я был бы не против видеть при дворе. Всё равно босс не ценит Синои. Уверен, он даже не догадывается, почему его нехитрые махинации остались тайной и корпорацию ни разу не посещали проверки.

– Ксан, опять ваши шутки?!

Что?! Луна сказала «опять»?

– Всё получилось! Жаль, Ксан не увидит, что я справилась с его заданием.

Я взял у девочки блокнот и, проверяя решение задачи первого курса академии, поинтересовался будничным голосом:

– Наи, Ксан целовал твою маму?

– Да, – обиженно призналась она. – Но я предупредила, что этого делать нельзя.

– Мне кажется, я могу это сама решить, детка, – мягко пожурила её Луна.

– Нет, – не отрываясь от блокнота, возразил я. – Теперь это буду решать только я.

В груди нарастал ком из расплавленного металла и шипящего колкого льда. Да я готов взорваться! Как посмел Ксан целовать её? Велю казнить изменника, как только стану императором. И не посмотрю, что он мой друг!

– С какой стати? – обретя дар речи, ахнула Луна.

Не выдержав пылающего внутри пожара, по сравнению с которым пламя Ксана – огонёк свечи, я процедил:

– Потому что с этой минуты ты – женщина императора!

– Что? – побледнев, отпрянула Луна, но тут же, взяв себя в руки, напомнила: – Вы же отвергли меня. Сами назвали безумной фанаткой!

– Я… – слова давались с трудом, будто мне в рот насыпали битого стекла и залили всё клеем‚ – был… неправ. Сожалею.

– Ну уж нет, – взвилась она. – То, что вы принц и будущий император, не даёт вам права приказывать мне стать вашей любовницей! К тому же у меня нет желания разочек согреть вашу постель и катиться к хратсам! Ксан говорил, именно так вы поступаете с женщинами.

– Я вырву язык этому предателю, – почти прорычал я. – Как он смеет обсуждать меня?

– Это вы его предали, раскрыв дар друга всему миру, – уже спокойнее отозвалась она. – Об этом трубили «Сенатские вести». Кто ещё предатель?

– Я не хотел, чтобы он всю жизнь боялся! – стукнул я по столу. – Сейчас он усмирил дар и использует его во благо империи.

– А Ксан хотел именно этого? – холодно спросила она. – Вы всегда всё решаете за других?

– Это удел императора, – сухо ответил я и насторожился. – Заступаешься за него?

– Намекаю, что сначала стоит спросить, хочет ли тот, кому вы собрались приказывать, подчиниться.

– Так ты о себе, – улыбнулся я и шагнул к ней. – Но, ты же призналась, что любишь.

Она рванулась, но я удержал.

– Я думала, что говорю это Ксану. Вы не имели права слышать это.

– Каждый вправе узнать о том, что его любят, – возразил я.

– Но… – взгляд её заметался, щёки раскраснелись. – Но…

Я рывком притянул к себе эту строптивицу и впился в мягкие нежные губы жадным поцелуем. Сладкая, притягательная… Такая хрупкая с виду, беззащитная, но стальная внутри. И любит меня.

– Эй! – меня дёрнули за рукав.

Я неохотно отстранился от Луны и посмотрел на возмущённую Наи.

– Ты обещал жениться на мне! Ты лгун!

И она убежала из рубки. Тим, задрав хвост, помчался следом за девочкой. Луна дёрнулась, но я не отпустил.

– Я поговорю с ней. – Луна нахмурилась, и я рассмеялся: – Да – да, я всегда всё решаю за других, помню. Но в этот раз это не приказ, а просьба. Я ошибся, решив, что её слова о женитьбе – игра, и должен исправить это.

И снова в рот будто песка натолкали, я произнёс с превеликим трудом:

– Ты разрешишь?