В опубликованных десять лет тому назад воспоминаниях Д. А. Засосова и В. И. Пызина приводятся некоторые данные о доходах и расходах жителей Петербурга в начале XX века. Младший дворник, служивший в одном из частных домов на набережной р. Фонтанки, имел оклад 18 рублей месяц. Этого было мало, и младшие дворники подрабатывали тем, что оказывали жильцам дома разные услуги: выколачивали ковры, носили корзины с бельем на чердак (где белье сушилось) и пр. Старший дворник получал от хозяина 40 рублей в месяц, это считалось достаточным, и старший дворник не унижался до услуг, хотя от чаевых не отказывался. Водопроводчик, обслуживавший дом, имел оклад 35 рублей плюс обычные в его положении чаевые.

Во дворе дома была баня, принадлежавшая тому же хозяину. Кассир, взимавший плату за посещение бани, получал целых 70 рублей. Повышенный оклад кассиру был установлен для того, чтобы он не воровал. Но это не помогло: кассир беззастенчиво присваивал половину вырученных сумм, за что был хозяином уволен. Однако к тому времени плут успел скопить изрядную сумму и открыл в соседнем доме собственную баню.

Таковы были доходы рядовых горожан. А вот каковы были расходы. Обед из двух блюд в дешевой столовке обходился в 12 копеек. «Мерзавчик» (100 г) водки стоил 10 копеек, причем возвратная тара составляла 4 копейки. Следовательно, за поллитра водки надо было платить 30 копеек. Зато бутылка шампанского стоила 5 рублей.

Дом на Фонтанке, о котором идет речь, хозяин сдавал внаем жильцам. На четвертом этаже находились меблированные комнаты с «удобствами» в конце коридора. Жильцы платили за такую комнату 20–30 рублей в месяц, иногда сдавая «угол» (то есть кровать) за 5 рублей какому-нибудь малоимущему студенту. На третьем этаже были отдельные квартиры, жильцы которых платили по 40–60 рублей (иногда сдавая одну из комнат студентам побогаче за 15–20 рублей). На втором этаже располагались многокомнатные большие квартиры, за которые хозяин брал по сто рублей и выше. В первом (полуподвальном) этаже проживали дворники, водопроводчик, швейцар и другой обслуживающий персонал.

Учение в то время было платным: в казенной гимназии — 100 рублей в год, в частной — 200 рублей, с пансионом — 350 рублей. Учение во многих институтах и в университете обходилось еще дороже, но не везде. В Институте инженеров путей сообщения плата за обучение составляла всего 10 рублей в год, а в Электротехническом институте учили и вовсе бесплатно.

Посещение бани (о которой мы уже говорили) стоило (в зависимости от класса) 10–40 копеек. За отдельный номер нужно было заплатить целый рубль.

Кроме гражданских лиц, в Петербурге проживало много военнослужащих. В Петербургский гарнизон входило 27 гвардейских и несколько армейских полков. Гвардейские и армейские части был размещены и в пригородах столицы. Кроме того, имелись многочисленные военноучебные заведения: кадетские корпуса, юнкерские училища, офицерские классы (курсы), военные академии. Денежное содержание офицеров и генералов состояло из основного оклада, столовых и добавочных сумм. Суммарное жалование в 1909 г. составляло: у подпоручика — 70 рублей в месяц, у ротного командира (капитана) — 145 рублей, у командира батальона (подполковника) — 200 рублей, у командира полка (полковника) — 267 рублей, у начальника дивизии (генерал-лейтенанта) — 500 рублей. При службе за границей, а также на Кавказе, в Средней Азии и в Сибири основной оклад увеличивался в полтора раза.

Жалование у российских офицеров было на 30–50 % меньше, чем у западноевропейских, а у генералов оно было почти таким же. Главнокомандующий русскими войсками великий князь Николай Николаевич (младший) имел ежемесячное жалование 8 000 рублей, что было выше, чем у его западных коллег.

Кроме перечисленных сумм офицерам полагались еще лагерные (за время пребывания в летних лагерях), квартирные (за наем квартир), дровяные, осветительные, а также фуражные (для тех, кто по штату должен был иметь коня).

Имелись и разнообразные дополнительные льготы. Так, офицерам оплачивался проезд по железной дороге в вагонах второго класса. Офицеры могли посещать театральные спектакли за половину стоимости билета. Дети офицеров принимались в военно-учебные заведения на казенный кошт. Офицер, попавший под суд, удалялся от службы, получая половину жалования; в случае оправдания офицер получал и вторую половину за все прошедшее время.

Таким образом, офицеры были материально обеспечены гораздо лучше, чем гражданские лица. Это положение сохранялось и в советское время. Так, в 1946 г. среднее денежное содержание командира взвода (лейтенанта) превышало в 2,5 раза среднюю зарплату по стране, а в 1990 г. сравнялось с нею.

В заключение расскажем историю, похожую на легенду. Военный летчик Султан Амет-хан сбил 30 немецких самолетов лично и еще 19 — в группе. За свои боевые подвиги стал дважды Героем Советского Союза. После войны был направлен летчиком-испытателем в сверхсекретное КБ-1, где главным инженером был С. Л. Берия (сын соратника вождя). КБ-1 разрабатывали самолеты-снаряды, а летчики-испытатели работали на самолетах-аналогах. Работа их была крайне рискованной, и за каждый полет им платили совершенно фантастические по тем временам деньги.

Очень скоро у летчиков-испытателей притупилось осознание опасности, и начальство решило, что это потому, что они больше думают о деньгах, чей о поставленных технических задачах. Начальство захотело уменьшить их оплату в десять раз — все равно получаемые суммы оставались весьма внушительными. Но размер оплаты в свое время был утвержден самим вождем, и только он мог эту сумму изменить. Начальство стало готовить к высокой подписи необходимые документы по всей требуемой в то время форме. А требовалось получить визы от всех заинтересованных сторон, в том числе и от летчиков-испытателей.

Летчики-испытатели С. Н. Анохин, Ф. И. Бурцев В. Г. Павлов расписались без затей. Амет-хан написал: «Моя вдова не согласна».

Вождь, просмотрев документы, наложил резолюцию: «Согласен с вдовой Амет-хана. И. Сталин».

Размер оплаты, разумеется, остался прежним.

В 1971 г. подполковник Амет-хан погиб при испытаниях. Его супруга стала, к сожалению, настоящей вдовой и начала получать пенсию по случаю потери кормильца, размер которой зависел от его заработка.