Сон

Часть вторая

Я иду по темным узким улочкам, залитым светом красных фонарей. Гул толпы остается позади, и только музыка ветра поет у дверей домов. Пахнет жареным тофу и специями. Это Китай, точно Китай. Я поворачиваю за угол, и мимо проносится пацан на мотоцикле. Я бегу за ним в переулок. Куда он подевался? Ах, вот он, сидит у черной лужи масла и чинит старенький мотоцикл. Я бреду дальше по лабиринтам улиц и выбираюсь на площадь. Чуть светает, и люди бодрым шагом спешат на утреннюю зарядку. Пахнет свежей рыбой и мокрым асфальтом. Может быть, это Вьетнам? Дорога от площади ведет меня на окраины. Город закончился, и вокруг только темно-зеленые джунгли, горы и серпантин. Похолодало. Вдалеке детишки в оборванной одежде бегают около деревянных домов с соломенной крышей. Я знаю эти места и эту реку, а вот и наш бамбуковый плот. Это Лаос. Я ныряю в мутную воду с головой и закрываю глаза. Через секунду открываю, а вокруг прозрачная яркая бирюза. Под ногами горячий белый песок, а с берега доносится «Саватди Кааап». Пахнет табаком и свежим бельем. Это Таиланд. Я неторопливо иду по пляжу и вижу, как над деревьями вырастает огромный небоскреб. Его крыша окутана облаками, но я точно вижу силуэт, кто-то машет мне рукой. Это же я. Это было на крыше в Малайзии. Я растерянно оглянулся по сторонам. Почему тогда я вижу серферов на волнах, а на берегу балийцы разносят дары для богов. Может быть, это сон? Сон длиною в десять месяцев, в котором Китай, Вьетнам, Лаос, Таиланд, Индонезия, Малайзия, Гонконг вереницей людей, красок, запахов сплелись в одну неповторимую историю. Имя которой – волшебная Азия.

Я резко проснулся. В горле пересохло, и я потянулся за бутылкой с водой. На улице светало и лучи утреннего солнца падали на гладь воды Южно-Китайского моря. Медленно проплывали облака, а вместе с ними и мои мысли. «Страшно умирать?» – задал я сам себе вопрос. Пожалуй, нет, не страшно. Грустно за родных, которые расстроятся. А еще обидно, что, проделав такой путь через девять стран, переночевав на Великой Китайской стене, построив плот из бамбука, проехав 5 тысяч километров на старом мотоцикле, взять и сдохнуть в палатке на пляже. Очень обидно. Нет сил как обидно. Впервые за триста дней путешествия я заплакал.

Следующие два дня я чувствовал себя очень плохо и не выходил из палатки. Я пил воду и надеялся, что болезнь отступит. На третий день мне полегчало и я выбрался из логова, добрел до ближайшего кафе, набрал воды и нарвал яблок в саду. Я написал друзьям, что со мной приключилась беда и я нахожусь в Гонконге.

Всего десять дней я безвылазно провел на пляже острова Лантау, питаясь фруктами с соседних огородов и тем, что мне перепадало от местных китайцев. С каждым днем ко мне медленно возвращались силы. До сих пор я не знаю, чем переболел. Я медитировал и уверял себя, что справлюсь с болезнью. Я не имею права вернуться домой, не завершив кругосветное путешествие. Такой я человек. Такой у меня дурацкий характер. Многие мои друзья говорят, что болезнь – это последствия визита целителя Циркуса и все, что со мной происходило – это выход застоявшейся энергии и блоков. Циркус меня разблокировал. Другие мои друзья говорят, что это была лихорадка Денге, от которой не существует лекарств и проходит она сама, медленно и мучительно. Я же ничего не говорю и стараюсь редко вспоминать о тех днях. Самых страшных днях в моем путешествии. Я благодарен тому, что выздоровел, и в июне 2018 года, спустя почти год с того момента, как я вышел из дома, огромная машина с железными крыльями унесла меня в шлепанцах и без копейки денег в город Сан-Франциско, Соединенные Штаты Америки.

Спасибо, Азия. Я обязательно вернусь. Когда-нибудь.

Пролетая над Голден Гейт Бридж

Терминал

Часть первая

Развалившись под лестницей в аэропорту Сан-Франциско, я вспоминал фильм «Терминал» с Томом Хэнксом. Герою фильма пришлось жить в аэропорту, потому что во время полета в его стране началась революция. Отправить обратно его не могли, но и выпустить в США тоже не имели права. История вымышленная, однако для меня оказалась ненадолго реальной. С жильем в Сан-Франциско у меня не сложилось. Каучсерферы молчали, а палатку я подарил знакомым на Бали, как и большинство теплых вещей. На ногах у меня до сих пор были только шлепанцы. За сутки в аэропорту я изучил, где можно бесплатно попить, поесть печенек и даже принять душ. Я хотел было добрести до города, но высунул нос из аэропорта, и меня обдало таким ледяным ветром, что я моментально убрался обратно. Многие представляют, что Калифорния – это сплошные солнечные ванны, но эта история совсем не про Сан-Франциско. Холодный ветер с залива и расположение города, продуваемого всеми ветрами, заставляет людей надевать шапки летом. И как говорил Марк Твен: «Самая холодная зима в моей жизни – это лето в Сан-Франциско».

Если бы не мои друзья Сергей и Оля Луньковы, то, возможно, ты мог бы и сейчас увидеть меня в аэропорту Сан-Франциско в халате, шлепанцах и с бритвой в руках. Ребята на тот момент путешествовали по США, успели обзавестись машиной, в которой жили, ели и спали, и, узнав о моем бедственном состоянии, забрали меня из аэропорта. Я был счастлив простым вещам, что в машине тепло, а внутри меня плещется кофе и шоколадный кекс. Серега остановил машину на горке перед въездом в Сан-Франциско. Я вышел из автомобиля и сделал свою первую фотографию на новом континенте. Это была Америка.