Не так быстро

Таким образом, некоторые мощные психологические факторы могут сами по себе вызвать стрессовую реакцию или заставить другой стрессор казаться более сильным: утрата контроля или предсказуемости, невозможность найти выход для фрустрации или источник поддержки, впечатление, что жизнь становится тяжелее. Некоторые из этих факторов накладываются друг на друга. Как мы видели, контроль и предсказуемость тесно связаны; объедините их с ощущением, что жизнь ухудшается, – и вы получите ситуацию, когда все плохо, когда вы не можете ничего контролировать и прогнозировать. Джоан Силк из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, изучающая приматов, заметила, что у этих животных среди альфа-самцов принят отличный способ сохранять свое превосходство: агрессивно набрасываться на случайную жертву. В этом вся сущность терроризма, а, как известно, человек также относится к отряду приматов.

Иногда эти разные переменные вступают в противоречие и встает вопрос, какая из них сильнее. В результате проблема контроля/предсказуемости и впечатление, улучшается та или иная ситуация или же ухудшается, часто противопоставляются друг другу. Например, кто-то неожиданно выигрывает в лотерею крупную сумму. Это стрессор? Зависит от того, какая переменная сильнее: благотворная «впечатление, что жизнь налаживается» или стрессовая «все непредсказуемо». Если выигрыш в лотерею достаточно велик, неудивительно, что психика большинства людей способна благополучно переварить некоторую непредсказуемость этого события. Однако в ходе исследований на обезьянах, где ранг особи регулировался экспериментаторами, выяснилось, что результат может быть и другим. Если перемена достаточно неожиданная, она может вызвать стресс, даже будучи приятной (и психотерапии часто приходится докапываться до причин, почему люди порой считают перемены к лучшему менее желательными, чем продолжение уже знакомых страданий). И наоборот, если ситуация достаточно ужасна, ее потенциальная предсказуемость утешает мало.

Эти факторы играют главную роль в объяснении, почему, подвергаясь в нашей жизни воздействию массы стрессоров, все мы так по-разному реагируем на них (рис. 49). В последней главе этой книги подробно анализируются причины таких индивидуальных различий. Этот анализ послужит программой обучения использованию этих психологических переменных, а в итоге – умению лучше справляться со стрессом.

Способы взаимодействия этих психологических переменных подводят к ключевой мысли последней главы. Она заключается в том, что, стремясь научиться управлять стрессом, недостаточно просто сказать себе: «Максимизируй контроль. Максимизируй предсказуемость. Максимизируй возможность дать выход фрустрации». Как мы сейчас увидим, это куда более сложная задача. В качестве первого подхода к ее решению замечу, что некоторый недостаток контроля и предсказуемости может быть замечательной вещью – этаким катанием на американских горках, превосходным ужастиком, детективным романом с совершенно неожиданной концовкой, выигрышем в лотерею, спонтанным проявлением доброты к вам. Иногда полная предсказуемость кажется просто невыносимой, например скука на работе. Толика бесконтрольности и непредсказуемости – то, что мы называем стимуляцией, – все же нужна. В главе 16 мы рассмотрим биологические причины, по которым стимуляция приносит нам вовсе не стресс, а удовольствие. Наша цель – избежать жизни, в которой никогда не нужно восстанавливать аллостаз. А в оставшейся части этой главы мы рассмотрим, как усиление ощущения контроля и предсказуемости может уменьшить стресс.

Рис. 49

Некоторые тонкости предсказуемости

Мы уже видели, как предсказуемость может качественно изменить последствия стресса: одна крыса, которая получает серию ударов током, больше рискует приобрести язву, чем другая, которая перед ударами получает предупреждение. Впрочем, предсказуемость помогает не всегда. Материалов по экспериментам такого рода предостаточно, и они не всегда вразумительны; впрочем, некоторые приближенные к жизни примеры вносят больше ясности. (В этих сценариях стрессора избежать невозможно; предупреждение может изменить не сам стрессор, а только его восприятие.)

Насколько предсказуем стрессор в отсутствие предупреждения? Что, если однажды утром некий всемогущий голос произнесет: «Положение безвыходное; сегодня, пока ты будешь сидеть на работе, в твою машину врежется метеорит (правда, в этом году такое случится только один раз)». Покоя как не бывало. Хорошая новость – завтра это не повторится, – но малоутешительная: это событие не из тех, о которых вы часто тревожитесь. А вот другая крайность. Однажды утром тот же всемогущий голос шепнет: «Сегодня на дорогах тебя ждут сплошные стрессы – полно машин, пробки, движение в час по чайной ложке. Завтра предстоит то же самое. В этом году так будет каждый день, кроме 9 ноября, когда поток машин иссякнет, люди в них будут приветственно махать друг другу, а дорожный полицейский остановит тебя, чтобы угостить кофе с булочкой». Кому нужны прогнозы об очевидном факте, что поездка на работу будет напряженной? Поэтому предупреждения малоэффективны как относительно редких стрессоров (вы ведь обычно не слишком беспокоитесь по поводу метеоритов), так и относительно очень частых (они предсказуемы и без предупреждения).

За сколько времени до наступления стрессовой ситуации предупреждение имеет смысл? Каждый день вы ждете таинственного голоса: входите в свою комнату, садитесь на удобный стул и закрываете глаза. И тут мягкий, добродушный голос с равной вероятностью (но без предупреждения) может или отечески поведать вам информацию, напоминающую вашу любимую сказку со счастливым концом, или вылить на вас ушат холодной воды. Не очень-то приятная перспектива, надо сказать. Вы бы расстраивались меньше, если бы вас заботливо предупредили за пять секунд до события? Вероятно, нет: слишком мало времени, чтобы извлечь из информации какую-либо психологическую пользу. Другая крайность – нужен ли вам прогноз о событии далекого будущего? Хотели бы вы услышать от всемогущего голоса, например, такое: «Ровно через одиннадцать лет и двадцать семь дней тебе придется целых десять минут пролежать в ванне со льдом»? Информация, полученная либо сразу перед стрессором, либо задолго до него не облегчает ожидание.

Некоторые типы прогностической информации могут даже усиливать стресс ожидания. Например, если прогнозируемый стрессор действительно ужасен. Успокоит ли вас такое сообщение: «Завтра ты непременно попадешь в аварию, и твоя левая нога будет изуродована, зато правая нога останется такой же красивой»?

Точно так же прогностическая информация может ухудшить положение, если она неопределенна. Пока я пишу этот раздел книги, все мы живем под воздействием стресса от безумной неопределенности прогнозов после разрушения зданий-близнецов в сентябре 2001 года, когда нам дают предупреждения, которые выглядят как гороскоп от самого дьявола: «Оранжевый уровень опасности: мы не знаем, откуда исходит угроза, но следующие несколько дней сохраняйте чрезвычайную бдительность во всем».

Все эти сценарии говорят о том, что предсказуемость не всегда защищает от стресса. Систематические исследования на животных показывают, что она эффективна лишь для стрессоров средней частоты и силы и только если информация подается с определенным упреждением и имеет определенную степень точности.