Глава 51

Карл устал, но испытывал чувство глубокого удовлетворения. Долгий день принес хорошие результаты – раскрыты целых три дела, и к беспокойству за Розу примешивалось довольно нечасто испытываемое им ощущение, что все-таки у него неплохая работа. Ассад, судя по всему, чувствовал примерно то же самое, однако его удовлетворение выражалось несколько иначе – по крайней мере, в данный момент он дрых, как сурок, на кушетке в своей каморке.

– Ну, что скажешь, Гордон? Три дела за один день! Прекрасная слаженность в работе отдела!

Карл выложил перед Гордоном заметки Ассада, когда бледный верзила сел напротив.

– Да уж, Карл, просто фантастика. – По его виду нельзя было сказать, что он испытывает какой-то особый восторг. Правда, пора уже было расходиться по домам и немного вздремнуть, чтобы наутро взяться за работу с новыми силами. До тех пор пока они не отыщут Розу, никто не имел права почивать на лаврах.

– Расскажи, над чем ты работал сегодня вечером. Есть за что зацепиться?

Приступив к ответу на вопрос Карла, Гордон не испытывал никакого энтузиазма.

– Возможно, что и есть. Я попросил одного парня из IT-отдела взломать адрес Розиной электронной почты.

– Вот как? Прекрасно. – Карл не был уверен, что хочет слышать подробности. Комитет по защите прав граждан вряд ли посмотрит на такой поступок сквозь пальцы, если факт взлома обнаружится.

– Спокойно, Карл. Я дал ему тысячу, чтобы он никому не проговорился.

Час от часу не легче!

– Благодарю, Гордон, не надо подробностей сделки! И что же ты обнаружил в ее электронной почте?

– Зря вы поручили мне это, Карл. Мне даже неловко вам рассказывать…

Слова Гордона не предвещали ничего хорошего.

– Гордон, ты заставляешь меня нервничать. Что же такого ты там нашел?

– Я понял, что совсем не знаю ту Розу, которая…

– Которая что, Гордон?

– Знаете, сколько у нее в почте адресов разных мужчин? Со сколькими она регулярно переписывалась? И скольким из них предлагала встретиться для занятий сексом? Она прямо так им и пишет, Карл! – Гордон отчаянно замотал головой. – Только за то время, что я с ней знаком, у нее было… – Он явно боялся тех слов, что готовы были сорваться с его губ. – У нее в постели побывали не менее ста пятидесяти человек, насколько мне удалось подсчитать!

Мёрк не знал, что и думать. Столь высокий уровень сексуальной активности, конечно, потряс его, но он никак не мог взять в толк, когда Роза находила для всего этого время. Он взглянул на Гордона, который кусал внутреннюю сторону щеки, чтобы не дать волю эмоциям.

– Прости, что задаю тебе этот вопрос, но как тебе кажется, была ли она связана с кем-то из этих мужчин более тесными отношениями, чем с другими?

Гордон сморщил нос.

– С несколькими – да. Если вы имеете в виду, что она трахалась с ними больше одного раза.

– Даже сам не знаю, что я имею в виду. Возвращалась ли она к кому-то из них по той или иной причине?

– Да, к нескольким. К четырем, если уж быть точным. И я обзвонил всех четверых.

– Отлично, Гордон.

– Все они оказались озадачены. Думаю, двух я оторвал от тихого семейного вечера у телевизора. Когда я задавал первый вопрос, каждый из них спешил удалиться на кухню или в иное укромное местечко, но им все же пришлось ответить мне, когда я представился следователем по уголовным делам. – Он на мгновение улыбнулся собственной уловке, но тут же вновь помрачнел. – Она никогда не бывала дома ни у кого из них, и трое из четырех признались – «и слава богу!». Они утверждают, что Роза превращается в настоящую маньячку, когда дело доходит до секса. Она обходилась с ними, как со своими рабами, безоговорочно доминировала и вела себя настолько жестоко, что всем им потребовалось по несколько дней, чтобы прийти в себя после связи с ней.

– А что четвертый?

– Он не смог ее вспомнить. «Проклятье, не помню!» – так он сказал. У него, видите ли, было столько этих телок, что лишь мощному компьютеру под силу всех подсчитать.

Карл вздохнул. Столь глубокое разочарование, коему он являлся свидетелем, терзало его сердце. Перед ним сидел человек, который очень сильно любил Розу и который в одно мгновение словно налетел со всего маху на острую скалу. Ибо Гордону приходилось делать паузу после каждого предложения, и всякий раз он крепко сжимал губы, чтобы не утратить контроль над эмоциями. Теперь-то было ясно, что действительно не стоило поручать парню это задание, но было уже поздно.

– Мне жаль, Гордон. Мы ведь знаем, какие чувства ты питаешь к Розе, и тебе приходится сейчас очень тяжело… Однако теперь ты понимаешь, что за хаос годами творился в ее голове, и я уверен, что все это было лишь способом позабыть то, что ее действительно мучило.

Гордон выглядел очень несчастным.

– Я считаю, что это отвратительный способ! Но неужели она не могла, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРОСТО ПОГОВОРИТЬ С НАМИ, а? – неожиданно громко воскликнул он.

Карл сглотнул.

– Не знаю, Гордон. Возможно, с тобой и могла. Но не со мной и не с Ассадом.

Брови несчастного парня-маяка задрожали, он больше не мог сдерживать слезы.

– Почему вы так говорите, Карл?

– Потому что такие типы, как мы с Ассадом, слишком опасны, Гордон. Мы начинаем копать глубже, как только у нас зарождается малейшее подозрение в чем-либо, и Роза знает это лучше кого бы то ни было. А с тобой – совсем другое дело, ибо вы с ней не просто коллеги, вас связывают кое-какие неформальные отношения. Тебе она может довериться. И если б она решила это сделать, ты бы ее внимательно выслушал и утешил. И, вполне может быть, это действительно помогло бы ей. Тут, я думаю, ты прав.

Гордон вытер глаза, взгляд его стал резче.

– Карл, я чувствую, вы скрываете от меня что-то важное о Розе. Что именно?

– Где-то в глубине души ты и сам уже все понял. Чем дальше, тем очевиднее становится, что Роза, судя по всему, убила своего отца. Умышленно или неумышленно, прямо или косвенно, этого я не знаю, – но какая-то часть вины несомненно лежит на ней.

– И как вы думаете поступить?

– Как поступить? Узнать правду и помочь ей двигаться дальше. Разве не это мы должны сделать? Дать ей шанс жить нормальной жизнью. Наверное, так…

– Вы вправду так считаете?

– Ну да.

– А Ассад?

– И он думает так же.

Неуверенная улыбка проклюнулась на мрачном лице влюбленного дылды.

– Мы должны найти ее, Карл.

– То есть ты считаешь, что она еще жива?

– Да. – Губы Гордона дрожали. – Я просто не могу поверить в то, что ее больше нет.

Мёрк кивнул.

– А кто-нибудь из остальных ста сорока шести кавалеров ее помнит, как тебе показалось?

Гордон вздохнул.

– Мне пришел в голову такой вопрос, когда я разговаривал с теми четырьмя, которые показались мне самыми выдающимися. Но я совершенно не знал, с чего начать разговор, так что просто шел по списку – и успел охватить почти всех. Получилось примерно по минуте на каждого. Я произносил: «Вас беспокоит криминальная полиция. Нам стало известно, что женщина, которую мы разыскиваем, Роза Кнудсен, могла остановиться у вас. Это правда?»

– Но они могли соврать.

– Ну уж дудки! Ни один не показался мне настолько изворотливым, чтобы попытаться что-то скрыть от меня. Возможно, именно это поразило меня больше всего. Не считая первых трех, у всех них словно задница вместо башки. Тупые, как пробки, Карл, я вас уверяю. Они не смогли бы меня обмануть.

– Допустим, – опешив, буркнул Мёрк. Подобной самоуверенности он не испытывал с шестнадцати лет, когда, глянув в зеркало, обнаружил у себя бакенбарды. – Есть ли среди ее контактов жители Швеции?

– Ни одного. И ни одной шведской фамилии, если уж на то пошло.

– А как насчет имейлов менее интимного содержания? К примеру, бронирование гостиничных номеров, переписка с сестрами, матерью и Ригмор Циммерманн…

– Ничего существенного. Несколько писем, адресованных Ригмор, не особо содержательны. Роза просила написать ей какой-то рецепт, а та, в свою очередь, спрашивала о чем-то своем. И еще она хотела передать Розе запасной ключ от квартиры… да-да, ключ упоминается в их переписке не раз. Судя по всему, Ригмор Циммерманн никак не могла положиться в этом вопросе на себя. Потом есть еще письма о последней просмотренной кинокартине, о жилищном кооперативе в Сандальспаркен – они обсуждали, кто собирается прийти на общее собрание собственников, договаривались о том, чтобы пойти туда вместе, – и так далее. Ничего примечательного. Циммерманн даже не плакалась на тему своей дочки и внучки и связанных с ними заботах.

Карл похлопал трудягу по плечу. Детину пожирали изнутри ревность и печаль. Он уже второй раз прощался про себя с той, которую любил.

Едва Мёрк вошел в свой дом в Рённехольтпаркен, Мортен тут же бросился ему навстречу.

– Карл, я пытался дозвониться до тебя весь вечер! Где ты забыл свой мобильник?

Вице-комиссар вынул телефон из кармана – аппарат был мертв, как сельдь в банке.

– Может, сразу поставишь его заряжаться? Все-таки раздражает, когда мы не можем с тобой связаться. Сегодня вечером Харди было совсем дерьмово, чтоб ты знал.

О нет, что еще случилось?.. Карл сделал глубокий вдох – он не был готов к очередной плохой новости.

– Он жалуется на сильные боли в левой руке и в верхней левой части грудной клетки. Говорит, напоминает электрические разряды. Мне пришлось позвонить Мике, раз уж ты был недоступен. Я боялся, что его хватит сердечный удар, что мне тогда с ним делать?

Мортен вытащил телефон из руки Карла и демонстративно подключил его к зарядному устройству в прихожей.

– Чем вы тут вдвоем занимаетесь так поздно, черт возьми? – попытался пошутить Мёрк, зайдя в гостиную.

Было очевидно, что Мика сделал все для создания умиротворенной атмосферы. Не хватало только бархатных ковров на стенах, а то комнату и вовсе нельзя было бы отличить от пакистанского ресторана где-нибудь на лондонской Бейсуотер-роуд. Благовонные палочки, стеариновые свечи и изобилие так называемой этнической музыки мира в исполнении ситар и многоствольных флейт.

– Что стряслось, Мика? – поинтересовался Карл у облаченного во все белое атлета, бросая нервные взгляды на спящего Харди, голова которого высовывалась из-под одеяла.

– Сегодня вечером у него случился приступ панической атаки, и это вполне объяснимо, – начал рассказывать Мика. – Я убежден, что на этот раз он ощущал вполне реальные, а не фантомные боли, как бывало прежде. А еще я сам видел, как во сне Харди слегка пошевелил плечом, словно желая избавиться от дискомфорта, возникающего при соприкосновении с матрасом. Погляди-ка…

Карл молча смотрел, как Мика отодвигает одеяло. Еле заметные сокращения, напоминающие тик, охватили левое плечо спящего мужчины.

– Как ты думаешь, что с ним происходит, Мика? – серьезно спросил Карл.

– А происходит, судя по всему, то, что некоторые второстепенные мышцы в организме Харди понемногу обретают утраченную чувствительность. И завтра же с утра я свяжусь с парой опытных неврологов, с которыми познакомился во время учебы. Точно так же, как и ты, я ничего не понимаю, ибо подобные процессы невозможны при диагнозе, в свое время поставленном Харди. Мне пришлось дать ему хорошую дозу болеутоляющего, чтобы он успокоился. Он крепко спит в течение часа.

Мёрк не верил своим ушам.

– Ты думаешь, что…

– Я ничего не думаю, Карл. Я просто знаю, что это чрезвычайно болезненно и изнурительно для Харди – внезапно получить весточку от тех частей своего тела, которые были парализованы в течение девяти лет.

– Карл, я включил твой телефон, и он звонит, – послышался с кухни голос Мортена.

Ему кто-то звонит в столь поздний час? Какого черта?

– На дисплее написано «Ларс Бьёрн», – продолжал Мортен.

Мёрк вновь обратил взгляд на своего спящего товарища – как же волнительно было смотреть на его лицо, искаженное болью даже во сне…

– Да, – сказал он, поднеся телефон к уху.

– Карл, где ты? – лаконично поинтересовался Ларс Бьёрн.

– Дома. Где же мне еще быть в это время суток?

– Я застал Ассада в Управлении, и теперь он стоит рядом со мной.

– Прекрасно. Вероятно, он уже рассказал тебе о нашем сегодняшнем прорыве. Извини. Вообще-то я и сам не ожи…

– О каком прорыве? Мы сейчас стоим на перекрестке Бернсторффсвай и Хеллерупвай и смотрим на некую Денису Циммерманн, которую разыскивает вся Дания. Она валяется на капоте черного «Гольфа» и окончательно и бесповоротно мертва. Я могу попросить тебя взять руки в ноги и приехать сюда как можно быстрее?

Перекресток весь сверкал синим светом от обилия мигалок, и уже довольно долго, проинформировал Карла полицейский, пропустивший его внутрь зоны оцепления.

– Что здесь случилось? – спросил Карл, увидев рядом с искореженными автомобилями группу коллег и нескольких криминалистов, обшаривающих территорию. Тут были Терье Плуг, Ларс Бьёрн, Бента Хансен, неподалеку стоял Ассад. Редко можно было увидеть такое скопление профессионалов в одной точке!

Бьёрн кивнул ему.

– Одно из самых зрелищных ДТП, я бы так выразился, – усмехнулся он.

Карл посмотрел на то, что осталось от машин. «Гольф» въехал в переднее крыло «Форда Ка», так что обнажился двигатель, затем машины, судя по всему, долго крутились друг вокруг друга. Лобовое стекло «Ка» было выбито, подушки безопасности сработали. Женщина, тело которой теперь лежало на капоте «Ка», видимо, вылетела через ветровое стекло.

– То есть она умерла на месте, – громко констатировал Карл.

Бьёрн улыбнулся.

– Да, на месте, только не на этом. Могу тебя заверить, что пуля поразила ее чуть раньше.

– Не понял…

– Ее застрелили, Карл. И произошло это за несколько часов до столкновения. Ибо на данный момент наступило полное трупное окоченение. С момента трагедии прошло не более двух часов, а умерла она, по заключению медика, не менее семи часов назад.

Застрелили? Карл обошел тело и криминалиста, снимавшего отпечатки пальцев у трупа. Судя по тому, в каком устойчивом положении рука девушки держалась на весу, причиной смерти явно было не ДТП. Он наклонился и пристально посмотрел ей в глаза. Действительно, она давно мертва.

– Привет, Карл, – прозвучал голос Ассада. Если и можно было выглядеть еще более изможденным, чем он, то разве что в могиле. Сириец предупреждающим жестом махнул через плечо, и Карл устремил взгляд в указанном направлении. Сюда уже прилетел Олаф-Борг Педерсен в окружении всей своей команды со «Стейшн Три»; он стоял и призывно махал ему рукой.

– Да-да, Карл, – сказал Бьёрн. – Поэтому я и вызвал тебя сюда. Ступай, развлеки их, только на этот раз не халтурить, ясно?

Лицо Бьёрна расплылось в широкой улыбке, что было совсем не характерно для его занудной натуры.

– Можешь заодно упомянуть самое любопытное – машина зарегистрирована на имя Анне-Лине Свенсен. Если ты вдруг забыл, кто это такая, то Пасгорд, который стоит вон там и улыбается сам себе, может напомнить тебе, что это социальный консультант Мишель, Денисы, а также двух других девушек, сбитых насмерть на дороге. Поговори с ними и передай Борг-Педерсену, что если они задержатся здесь, то наверняка смогут поживиться еще кое-какими сведениями, которые нам несомненно скоро откроются. – Тут он абсолютно неожиданно хлопнул Карла по плечу. – По возвращении в Управление спустимся в вашу так называемую ситуационную комнату. Связав несколько актуальных дел, вы дали моим мыслям замечательный толчок. Но вперед, Карл, к телевизионщикам!

Мёрк нахмурился. Эти идиоты с камерами явно предпочтут обратиться к герою дня по имени Пасгорд. Ибо Карл был абсолютно не в курсе происходящего.

– Погоди, Ларс, только один вопрос: что вы сказали журналистам относительно личности жертвы?

– Всё как есть. Что это объявленная в розыск Дениса Циммерманн.

Карл представил себе мать Денисы, Биргит Циммерманн, в тот момент, когда она узнает о смерти своей дочери. Готова ли она будет теперь официально признаться в совершенном убийстве?

Вице-комиссар поприветствовал коллег и отвел Ассада в сторону.

– Какие еще подробности случившегося тебе известны?

Помощник указал на кабину «Ка».

– Под пассажирским сиденьем валяется пистолет с самодельным глушителем, причем пока никто не знает, из чего изготовлен глушитель. Склоняются к версии, что из масляного фильтра. И наверняка на нем имеются отпечатки жертвы. Но об этом мы узнаем чуть позже.

– Где водитель машины?

Ассад пожал плечами.

– Жильцы соседнего дома говорят, что женщина выскочила из автомобиля и скрылась вон в том направлении. – Он указал на угол.

– Это была сотрудница центра социальной помощи?

– Пока что точно неизвестно, но такова основная версия. Полчаса назад полиция посетила ее место жительства, но женщины там не оказалось. Так что ее сразу объявили в розыск.

– А что с водителем «Гольфа»?

– Он госпитализирован в больницу Гентофта в шоковом состоянии.

– Понятно. А что ты рассказал остальным о Биргит Циммерманн и Джеймсе Франке?

Ассад был несколько обескуражен подобным вопросом.

– Ничего, Карл. Вообще ничего. Время ведь терпит?

Они успели вздремнуть пару часов на своих рабочих местах, прежде чем Бьёрн вызвал их к себе в кабинет. Ему явно тоже не помешало бы отоспаться, но кто же думает о синяках под глазами и о том, что на часах всего-то пять сорок пять, на данном этапе, когда расследование близится к завершению, а на очереди еще много других дел?

– Выпейте кофе, – удивительно любезно предложил он, указав на термос-кофейник, уже наполовину опорожненный.

Они хором поблагодарили начальника.

– Ну, выкладывайте, я же вижу, что вам что-то известно, – заявил Бьёрн, преисполненный надежд.

Карл ухмыльнулся.

– Только, чур, без всяких там распеканий.

– Это зависит от того, насколько далеко вы продвинулись.

Мёрк с Ассадом переглянулись. По крайней мере, на этот раз обойдется без выволочки.

Им потребовалось немало времени на подробные объяснения, и, пока они говорили, Бьёрн не проронил ни слова. Только по языку его тела можно было догадаться о том, насколько он был потрясен. Наверняка прежде никому не доводилось видеть его сидящим с вытаращенными глаза и широко раскрытым рот, так что слюни чуть ли не капали на пол. Он даже про кофе позабыл.

– Да это просто какое-то безумие, – сухо выдавил из себя шеф, когда они закончили рассказ, и откинулся на спинку кожаного рабочего кресла. – Вы двое проделали замечательную работу. А Маркусу вы уже обо всем рассказали? – спросил он.

– Нет, мы хотели для начала оповестить тебя, Ларс, – ответил Карл.

Шеф криминального отдела, кажется, был тронут.

– Но вы еще не задержали Биргит Циммерманн и этого самого Джеймса Франка?

– Нет-нет, мы решили, что ты сам должен удостоиться этой чести.

Глаза его заблестели.

– Хорошо. Зато вам выпадает честь задержать Анне-Лине Свенсен, так что – баш на баш, а точнее, двух за одного, ха-ха.

– То есть ее местонахождение уже известно?

– Нет, но в этом-то как раз и заключается прелесть – вам предстоит немного потрудиться.

Неужели он издевался над ними вот так неприкрыто?

Тут раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в дверях возник Пасгорд.

– А, вы тоже тут, – разочарованно констатировал он, увидев Карла и Ассада. – Ну и ладно. Быть может, оно и к лучшему – хоть поглядите, как поражает цель настоящий полицейский.

Подобная реплика изрядно позабавила Карла.

– Итак, дорогие господа! Мы имеем на руках признание в убийстве Стефани Гундерсен и Ригмор Циммерманн. Составленное в лучшем виде и подписанное. Я всю ночь трудился и все письменно зафиксировал.

Он швырнул на стол тонкий рапорт. От силы в нем насчитывалось три страницы.

Ларс Бьёрн взглянул на эту несерьезную папку и благодарно кивнул следователю.

– Замечательно, Пасгорд, вот уж без преувеличения чудесно! Так кто же оказался убийцей и каким образом ты на него вышел?

Пасгорд несколько жеманно закивал.

– Ну, можно сказать, что он объявился сам собой; я лишь направил процесс признания в нужное русло.

– Здорово! И как же зовут преступника?

– Могенс Иверсен. На сегодняшний день проживает в Нэстведе, но тесно связан с Копенгагеном.

Пуленепробиваемое упрямство.

Карл ухмыльнулся при воспоминании о взгляде Могенса Иверсена, когда тот клялся и божился, что больше не станет обременять их ложными признаниями.

Затем улыбнулся Бьёрну и Ассаду, которые сидели, затаив дыхание, в то время как их бледные лица постепенно становились красными, а потом и фиолетовыми.

Когда все трое не смогли больше сдерживаться и одновременно разразились истерическим хохотом, подобного которому никто никогда не слышал в этом кабинете, Пасгорд выглядел совершенно обескураженным.