Глава 12

Ричарду повезло. Кровлю периодически чистили и потому везде были натыканы небольшие лесенки, а на саму крышу имелся выход в виде небольшой дверцы.

Замок был проигнорирован изрыгающим потоки ругательств Гринривером. И вскоре дрожащий, и потирающий исцарапанные ноги графеныш подбирал доводы чтобы штаны Салеха сменили владельца.

— Пять золотых! — продолжал торг аристократ.

– И откуда ты их планируешь достать, твое высокоблагородие?

— Мистер Салех, я настаиваю!

– Ты видишь тут толпу народа? Ричард, ты же благородный, а насколько я тебя знаю, то забег по улице без подштанников для таких как ты в порядке вещей. К тому же тут не далеко. Ну, подумай, что может случиться?

На этой фразе дверь высокого здания, мимо которого они проходили открылась, и из нее вывалилась большая, человек пятьдесят, толпа студентов. Через пару мгновений гомон толпы стих и невольные зрители уставились на компаньонов.

Ричард снял шляпу и прикрыл ею пах. Перемазанный грязью Рей приветливо оскалился, обнажая зубы.

– Мистер Салех, я вас очень прошу, даже умоляю, сделайте что-нибудь страшное, — прошептал голый молодой человек сквозь зубы.

Рей огляделся, повернулся, присел, и с громким хрустом выломал из земли небольшую скамейку. Еще раз огляделся, скорчил зверскую рожу, и с жутким воплем «зарядка» нанес мощный удар скамейкой по нанимателю. Тот, словно снаряд для игры в лапту, улетел в кусты.

После чего, провожаемый шокированными взглядами, Рей закинул бессознательное тело Ричарда на плечо. И растворился в темноте.

Комендант общежития выдал инвалиду набор эликсиров, которые ему приносили из лавки поздним вечером. На открывшееся ему зрелище он не сказал не слова. Слишком много денег ему заплатили эта чудаковатая парочка.

Гринривер пребывал в глубоком нокдауне. Впрочем, находясь в сознании.

– Мистер Салех, за что? — простонал графеныш, едва эликсиры начали действовать, выбитое плечо было вправлено, а жуткий отек на пол-Ричарда начал резко зудеть изнутри, на глазах рассасываясь.

— Ты же сам просил? — смущенно прогудел здоровяк.

– Я думал, что вы придумаете что-то другое… — простонал «пациент», ощупывая лицо. – Можно было метнуть лавку в зрителей.

– В следующий раз уточняй. Ты просил что-то страшное. Исполнил в точности, -- буркнул Салех.

– Боюсь, нашу репутацию уже ничего не исправит, – со вздохом протянул Гринривер, изучая содержимое шкафа.

– Да ладно тебе, жесткие тренировки и все такое… Ты ведь этого добивался? – Рей колдовал щеткой над перепачканными штанами.

– Все, кто был вчера утром в столовой уверены, что мы несчастного демона сожрали. Я хотел, чтобы меня опасались, уважали, испытывали почтение. А не вопили от ужаса при одном моем виде. Хотя…

– Тебе это ведь по нраву?

– Не буду отрицать. Но это не очень сопоставимо с такой штукой, как репутация. А она мне нужна. Я собираюсь людьми править, а не пасти их, как стадо баранов, – пафосно закончил графеныш.

– Ричард, я весь день хотел сказать… – задумчиво начал Салех.

– А?

– А пошел бы ты нахер!

– С чего вдруг? – удивился графеныш.

– Ты во всем виноват. Если бы не ты, не было бы у меня таких проблем. Ни с дирижаблем, ни с этими демонами, вся эта чертовщина мимо меня бы прошла. Я на пенсии, понимаешь, на пенсии! В тридцать четыре года. То есть я совершил очень много всякого геройства. Мне дали за это денег, и отправили в тихое место получать полезное обществу образование. Где же я так согрешил-то в прошлой жизни?.. – Заразительно зевнул Рей.

– Так, погоди, это меня каждый день избивают, расстреливают, выбрасывают из окна, пытают и выковыривают мне глаза ложкой, это я постоянно нахожусь или без сознания, или обездвиженный от боли! – обиделся Ричард.

– Так ты за это платишь, всегда. И постоянно втягиваешь в нас в неприятности. Хороший ты парень, Гринривер, хоть и аристократ. Я обязательно помяну тебя. И насру на могилу… – закончил свою мысль инвалид и тут же отключился, изрядно утомившийся за день.

Ричард какое-то время лежал, задумчиво глядя в потолок. В голове у него происходило… всякое. Нет, ну, в конце концов, не может же Салех быть на самом деле правым?

Так и не найдя нужных слов Ричард Гринривер погрузился в сон.

– Мда… – только и смог выдать графеныш оглядываясь.

Комната была все та же, но какая-то не такая. За окном падали белые хлопья. Потолок был покрыт брусчаткой, из стен торчало небольшое дерево. За столом у кровати сидел старый Роберт, уткнувшись лицом в руки. Четырехрукий демон был мертвецки пьян. Вокруг стояла тройка очень знакомых бутылок. Пустых. На другой кровати сидел Рей помолодевший, подогнув под себя ноги. Бывший лейтенант листал небольшой альбом и чему-то довольно скалился. Рей заметил внимание Ричарда, прижал палец к губам, призывая того не шуметь. Тот снова озадаченно огляделся. После чего жестами спросил про альбом. Салех постучал себя пальцем по виску. Графеныш сосредоточился и перед ним в воздухе повисла книга. Это были «Записки на истоптанных сапогах», любимая история, которую он перечитал раз сорок. Гринривер расслабленно вздохнул, хоть что-то светлое в этих безумных днях. Хотя обстановка и не располагала. Старый Роберт так и не проснулся, до самого рассвета.

– Хочу предупредить, что в эти календарные сутки вы меня уже били! И мы израсходовали запас эликсиров! – произнес Ричард, стоило ему только открыть глаза.

– Ну хоть пнуть пару раз, для острастки? И тогда никакой тренировки!

– Пару раз? Пнуть?– уточнил Гринривер с надеждой.

– Да, и я сразу пойду покупать цветы…

– Ну… Наверно…

От зычного гогота Ричард проснулся окончательно.

– Прости, Ричард, я не хотел тебя ломать! Давай, собирайся, пробежка, разминка, без членовредительства. И я действительно за цветами, раз обещал, – сказал Салех просмеявшись.

С чувством нарастающего подвоха Гринривер облачился в тренировочную одежду. Впрочем, в этот раз тренировка выглядела как тренировка, а не как битва на выживание. Сразу после пробежки Салех отправился за цветами, получив наказ выбрать самые дорогие. А Ричард, проинспектировав шкаф, отправил вестового за портным.

Надо пояснить, что Рей поднимался на тренировку в пять утра. И к завтраку все всё успели. Хотя лучше бы не успели, но…

Стоило компаньонам зайти в столовую, как их тут же заметили.

– Сэр Ричард Гринривер? – раздался женский голос.

Ричард огляделся. И улыбнулся в его сторону шла едва знакомая преподавательница, Виолетта Дэвис. На лице женщины было нечитаемое выражение лица.

– Мисс Дэвис! – приподнял цилиндр Гринривер.

– Это вы мне прислали цветы сегодня утром?

– Да…

Ничего больше молодой аристократ сказать не успел. Преподавательница подошла к графенышу вплотную и в его пах впечатлялся острый кулачок.

– Ууууииии – с тонким воплем графеныш согнулся пополам. Женщина схватила избиваемого за горло и вздернула приблизив к себе с какой-то совершенно не женской силой. Рука преподавательницы блеснула металлом.

– Меня никто никогда так не оскорблял. Я сделаю все, чтобы превратить вашу жизнь в ад! И ваш ручной монстр вас не спасёт, – мисс Девис бросила взгляд на растерянного Салеха и, слегка пнула того в коленную чашечку. Удар вышел такой силы что нога ушла в сторону а Салех грохнулся на каменный пол. Сверху на него рухнул стонущий Ричард.

Добавив пару ударов ногами, куда придется, преподавательница покинула зал столовой.

– Ничего, Ричард, самое худшее, что может случиться при общении с девушкой – равнодушие. Судя по твоей классификации, мисс Девис почти была готова раздеться, – пробурчал Салех, поднимаясь.

– Уррод лысый, ты что за цветы заказал?

– Самые дорогие…

– Сэр Ричард Гринривер? – прошипели откуда-то сверху.

– А, мисс Стюарт… Погодите, я всё… – женская туфля впечаталась Ричарду в лицо, сворачивая нос.

Девушка махнула чем то, и Гринривер, следуя вновь приобретенным рефлексам, откатился в сторону. Рядом что-то вошло в мрамор пола, выбив крошку.

– Монстр, чудовище, скотина! – острый каблук впечатывается в солнечное сплетение. – Оставьте меня в покое!

Девушка удалилась. Ричард оглянулся и стал с интересом разглядывать букет, вонзенный в камень пола.Сейчас было сложно различать, что изначально это были за цветы, все листья заострились. Но по разлетевшмся лепесткам можно было сделать вывод…

– Солнечные пионы и золотые рододендроны… – простонал молодой аристократ, поднимаясь с пола. Одиннадцать пионов, мистер Салех, это слишком сложная подстава для вас. Они были самыми дорогими? О боги, что с вами? – в этот момент Ричард увидел, что его душехрантель пытается вправить себе ногу, которую, судя по всему, выбили из сустава. Нога с противным хрустом встала на место. Инвалид поморщился.

– Самые дорогие, как и сказал, по себрбянному за штуку… – сквозь зубы выдал бывший вояка.

Ричард поднялся на ноги.

– Сэр Гринривер? – снова девичий голос.

– А, мисс Сертос, может быть, вы хоть дадите… – пощечина обожгла лицо.

Вскинув хорошенькую головку, девушка удалилась в другой конец зала.

– Мистер Гринривер, дурашка, ну не при людях же! В конце недели, после занятий, надеюсь вы будете так же решительны! – прошептал кто-то на ухо Ричарду. Но владелица голоса явно была слишком далеко.

– Мистер Салех, дайте угадаю, Ребеке вы дарили другие цветы? – Ричард закинул голову.

– Да, фиолетовые… – прогудел Рей.

– Ох болван… – простонал Ричард в ответ.

– Да что такое? Что за муха их укусила? Это же были цветы, просто цветы! – простонал в отчаянии Салех тяжело опускаясь на лавку. Он достал из кармана платок и протянул нанимателю, чтобы тот унял кровь из разбитого носа.

– Есть такая наука, флориография! Вы явно не слышали такое слово. Желтые цветы означат неприязнь и разлуку. Рододендроны – цветы страсти. Пионов ведь было одиннадцать? Это число – выражение пламенной благодарности возлюбленной. Теперь перевожу, вы этим милым дамам от моего имени сказали следующее: спасибо за ночь страсти, это было омерзительно. Мистер Салех, если бы вы дважды за эти дни не спасли мне жизнь, я бы повесил вас на собственных кишках!

– А что Стюарт? – попытлся сменить тему Рей.

– Фиолетовые пионы? Рододендроны красные?

– Угу…

– Буду рад вас совратить! Обращение к действующей любовнице.

– Один из трех – это результат… – оптимистично заявил смущенный инвалид. И я ведь не знал, эту вашу флори…

– Только это вас и извиняет! Считаю наш спор насчет мисс Стюарт аннулированным!

– Нет, – буркнул Салех.

– В каком это таком смысле? – окрысился Ричард.

– Это запросто мог быть твой план. Эти пионы стоили по полторы серебрушки за штуку. Они были самые дорогие в лавке. Ты мог этот план и придумать! Так что Ричард, некрасиво вышло, но тут только ты виноват.

Графеныш только скрипнул зубами. Возразить ему было нечего. Студенты гудели, обсуждая случившееся. На компаньонов старательно не смотрели. Повар принес поднос с едой, а еще пару полотенец и миску с колотым льдом. Ричард лишь благодарно кивнул такой заботе.

Между ними и остальными студентами снова возникла зона отчуждения. Хромающий Рей суетился, готовясь к занятиям. Ричард молчал и болезненно шипел, касаясь распухшего носа.

Первой лекцией была география. За ней – натуроведение. На каждом из предметов проходил письменный тест, который Ричард проходил едва не зевая. Отчуждение молодого аристократа прерывалось лишь редкими, бросаемыми украдкой взглядами, которые было сложно прочитать.

Семинар по использованию атрибута проходил в небольшом зале, в котором даже не было доски.

Вошедший преподаватель, молодой мужчина, представился мистером Смитом, после чего объявил, что занятия будут проходить индивидуально. Вскоре в аудитории начали заходить преподаватели, уводя студентов за собой. Ричарда увел грузный мужчина с вислыми усами и уставшим лицом. А Рей своего преподавателя узнал.

– Профессор Ремуль? – окликнул он старичка.

Профессор выглядел донельзя рассеянным. Из кармана выглядывал какой-то прибор (или его часть), очки были надвинуты на лоб, волосы торчали в разные стороны. Человек с богатым воображением скорее всего насторожился при виде настолько карикатурного образа, но Салеха нельзя было отнести к таким людям. Так что он просто приветливо улыбнулся и помахал рукой. Что характерно, профессор на улыбку не отреагировал.

– А, мистер Салех, рад вас видеть, пройдемте, сегодня нас с вами ждет множество дел!

Энтузиазм в голове ученого тоже не внушал доверия. Кому угодно не внушал, кроме Рея.

Тот подошел к «своему» преподавателю, осознавая, что тот едва ли доходит ему до груди.

Профессор увлек его за собой и вскоре они оказались в просторном классе, заставленном всевозможным оборудованием. Механизмы, змеевики, трубки, колбы, измерительные манометры и светящиеся камни. Даже более образованный человек чем Салех едва ли назвал бы треть приборов. Рей завороженно рассматривал что-то крайне знакомое.

– О, я смотрю, вы узнали дистиллятор? – задал вопрос профессор, увидав интерес Салеха.

– А?

– Аппарат говорю, самогонный, – пояснил преподаватель.

– Ага, именно он. Тоже гоните? – уточнил бывший лейтенант.

– Молодой человек, с чего вы взяли? Это лабораторное оборудование! Я бы никогда не… – возмутился Ремуль.

Тем временем инвалид понюхал стоящую рядом с аппаратом байду. Пустую.

– На каше. Пшённой. Наш интендант на ячмене дробленом делал. А на чем фильтруете?

– Угольная колонная. А перед ней мочало. На первой перегонке добавляю щёлочь. Сейчас вот испытываю мембранный фильтр, – увлеченно начал лекцию профессор, не став больше отнекиваться.

– Ууу… Прогресс, а у нас по старинке, через марлечку. А настаиваете, небось, на анисе и вишне? – инвалид оглянулся, шевеля ноздрями.

Профессор задрал голову и посмотрел на своего студента. Как-то даже восхищенно.

– Вот это нюх! Что за алхимию пили? Мутагены или преобразование? Наследоваться будет?

– Не знаю… – смущенно ответил Салех. – Мы много чего пробовали, в дальних походах.

– Ладно, служивый, раз учуял, пойдем, угощу! Только никому, понял? – заговорщически позвал тот.

– Могила! – довольно прогудел Салех.

Когда шкалик самогона был прикончен под закуски из каменного пряника, профессор начал разговор.

– Ну, молодой человек, не стесняйся, у тебя наверняка куча вопросов о своем даре.

– Да я как-то того… – опустил взгляд инвалид.

– Что? – профессор наклонил голову к плечу.

– Не читал я бумагу, не взял у куратора, как-то все завертелось… – продолжил он извиняющимся голосом.

– Эт как, не раздали, что ли? Эт непорядок, эт я буду ругаться… – возмутился Ремуль.

– Да не надо ругаться, там все сложно вышло, когда нам должны были давать эту бумаги, мы тащили труп, у меня было ружье, группа в ужасе разбежалась по всему учебному корпусу, а мой наниматель грязно ругался… – начал оправдываться Салех.

– А, так это ты тот студент, кто демона сожрал? Или двух, там много всего наговорили…

– Да не жрал я никого. Разве что в крови перепачкался!

– Ух, сейчас все мне подробно расскажешь, давай, пока на, читай! – в руку Рей легла бумага, а сам преподаватель куда-то удалился.

Рей зевнул.

– Ну что, служивый, впечатлен? Гордишься? – поинтересовался профессор.

– Угу, не хватает только рекомендаций по кормлению. Биоманты свое зверье так же расписывают. Как-то это все унизительно…

На эти слова профессор только раскрыл рот. После чего какое-то время с выпученными глазами смотрел на Рея. И рассмеялся.

– Увалень увальнем, но зришь в корень. Для государя вы в первую очередь такие вот зверушки. Могучие, опасные, жутковатые. А мы, сталбыть, вас дрессируем. Делаем из странных чудачеств методы уничтожения всего живого. Или не живого. Тут как повезет. Но ты, служивый, не грусти, вам еще образование дают. Так что вы не зверьки биомантов. Вы скорее бронеходы. Такие фолианты на выходе. А еще вам платят жалование, дают чины и всячески ублажают. Уж больно полезный вы народец, волшебники. Так что не кисни. Лучше давай, еще по маленькой накатим. Для, скажем так, общей уверенности.

Очередной шкалик потерял сургучную «голову». Учитель и ученик снова захрустели пряником.

– И так, моя задача научить тебя твоим атрибутом чего-то страшного делать. Ты должен уметь охладить не только вино, но и кого угодно, – начал лекцию профессор. – Единой методики подготовки волшебников не существует, так что приходится индивидуально готовить каждого студента. Есть только общие рекомендации, которых мы стараемся придерживаться. Потому в преподаватели обычно идет молодежь. Люди в возрасте костенеют умом. Я старейший преподаватель этого направления в университете. И лучший. Могу сам себе выбирать студентов. Ты самый перспективный, так что мой выбор в этом году пал на тебя. У меня всего пять студентов, по одному с каждого курса. Ты – лучший! – от этих слов Рей раскраснелся.

– Спасибо!

– Не тушуйся, служивый, лучше старайся, докажи, что я не ошибся. Если ты по итогу года будешь в тройке лучших, будем считать – ты мое доверие оправдал. Теперь слушай: самое важное для волшебника – воображение. Ты должен очень гибко применять свою способность. Тогда она обретает тот разрушительный потенциал, из-за которого в личном деле появляется надпись «СМГ» или «СМЖ». Что расшифровывается «смерть до горизонта» или «смерть всему живому». Так что, давай-ка мы сделаем первое упражнение. Расскажи мне, как твой способностью можно кого убить, или вылечить, что угодно. Что надо сделать чтобы это вышло за грани бутылки, – голос профессора чуть слышно скрипел, и отличался редкой дикцией.

– Ну, значица, для того чтобы применить ее, я разбил бутылку, воткнул в противника розочку, и активировал способность…

– Правильно, в качестве первой версии неплохая идея! Но давайте не будем на ней… Стоп, я вас правильно понял, вы уже что-то подобное делали?

– Ага, недавно мы с моим компаньоном, сэром Ричардом, попали в серьезный переплет… – и рей изложил профессору Ремулю недавние события.

После того как профессор подобрал челюсть с пола, и начал задавать уточняющие вопросы, пришлось Рею рассказать о чуть более недавних событиях, точнее обо всем, что произошло с ним с момента прохождения приемной комиссии. За исключением момента общения с призраком и неприятного инцидента с цветами. Это Салех счел личным.

– С ума сойти! И вы говорите, что обездвижили демона своим атрибутом, а мистер Гринривер активировал способности которой у него не было, чтобы уничтожить ядро?

– Ну, он так сказал. Скорее всего он умел предметы дематериализовать, просто стеснялся. Или боялся, что не выйдет, потому и не пробовал… – замялся инвалид, отчего-то чувствуя неловкость.

Дальше Рей Салех испугался что его новоявленный преподаватель поехал крышей. Он завыл на одной ноте. Вой перешел в инфернальный гогот. И если бы бывший лейтенант не видел, что эти звуки издает живой человек, то он бы постарался вооружиться чем-то из содержимого лаборатории.

– Мистер Салех, это самая восхитительная история за последние десять лет, что я слышал! Второй атрибут делает вашего компаньона не просто волшебником! Фактически, теперь он элита империи! Это исключительный случай! Ахахаха! Волшебники могут все, просто стесняются, о боги, это великолепно! А какой у вашего компаньона первый атрибут?

– Не знаю, он мне не рассказывал.

– Так, дайте припомнить, Гринривер? Аспект то ли жизни, то ли времени… А, вспомнил, у него потенциал развития был единица… Хотя внимание я на него обратил, да… Так, значит, у нас с вами пойдет совершенно иная работа! На этот этап уходит до года, а вы за пару дней закрыли программу курса! Поздравляю. Так что мы с вами переходим сразу к следующему этапу.

– Профессор, вы говорите, что выбрали меня как лучшего, но у Виктора Хлюста три атрибута. Читал что волшебники с трема атрибутами считаются великими. Почему я а не он? И что у Ричарда за атрибут?

– На последний вопрос я, к сожалению, вам ответить не смогу. Вы, видимо, этот момент упустили, но атрибуты, по большему счету, секретны. Строжайше запрещено кому-то рассказывать о чьих-то атрибутах, и о своем тоже не след распространяться. Пожалейте контрразведку. Им и так приходится до десяти покушений предотвращать на каждого выпускника. В год!

– Сурово у вас…

– А то! Зато платят неплохо. Что до мистера Хлюста, я его даже в качестве студента не рассматривал. Тут какое дело, политика. У нас в этом году племянница самого! – многозначительный тычок в потолок. – Пришла работать. Получать, значит, ценный опыт. И кому как не ей воспитывать Величайшего? Ну, а что касается самого опытного преподавателя в академии, дык, кому какое дело? Так что давайте приступаем, надо бы нам с вами по факту создания способности создать проводник. Эх, теперь премия положена…

И работа закипела. Было разбито шесть бутылок (предварительно опустошенных), стекло покрывалось наплавом металла, в бутылки вкручивались шланги, проводились эксперименты с составом напитков, и еще пол сотни разных тестов. Ближе к вечеру пьяно икнувший профессор мечтательно выдал:

– Мой юный друг, как было бы замечательно, если бы ваш компаньон тоже согласился пойти ко мне в обучение. Два атрибута, это же песня. Хотя сомневаюсь, что мистер Симпсон мне его отдаст. Разве что ваш приятель с ним разругается в хлам. На это вся надежда. Мистер Симпсон излишне раздражителен. А Гринривер, если судить по вашим рассказам, не особо сдержан, так что если что, шепнешь рекомендацию? Или во, попроси его повздорить? За мной не заржавеет!

– О, профессор, не волнуйтесь, Ричард довольно вспыльчив. Он сам прекрасно справится. Думаю, в самое ближайшее время! Может даже сегодня, – ободрил преподавателя Рей. Ему старикан очень импонировал.

Тем временем, в другой аудитории, Ричард.

– Блядь, блядь, блядь, вот жеж срань…

В лаборатории, очень похожей на ту, где дегустировали спиртное Салех с Ремулем, разве что менее обжитой, ходил ругающийся Ричард. На полу лежал мистер Симпсон. Расчлененный.