Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Я никому бы не посоветовала с разбега бросаться в пучины этого водоворота. Я посоветовала бы вести себя, как опытный купальщик. Попробуйте сдержать свое любопытство, обуздать своего исследователя и одернуть зануду-ценителя. Там Бенвенуто Челлини, там Донателло, там превосходная копия Давида, античные статуи матрон, и Похищение сабинянок, и Нептун, и Козимо – все там! Но я бы сказала, что для начала нужно найти себе столик в первой линии любой из кафешек и взять бокал. Потому что кофе принесут слишком быстро, оглянуться не успеешь, и, если честно, пить его принято за стойкой.
Очень важно, чтобы этот напиток как можно меньше передвигался с момента его создания до момента, как вы сделаете обжигающий глоток. Эфирные масла выделяются первые 15 секунд, вы должны успеть ощутить всю палитру. Впрочем, о приготовлении кофе можно говорить до бесконечности. И даже «машинный» кофе тоже надо уметь исполнять! Тут много тонкостей. И помимо качества зерен, которые используют те или иные заведения, самой машины, посуды, в которой подается напиток, важную роль играет, кто стоит за стойкой. Блуждая вдали от туристических тропинок, обращайте внимание, где собираются местные: они разбираются в кофе, плохого не пьют. Загляните – и попробуйте все по-настоящему. Ведь даже самый прекрасный сорт может испортить негодный бариста!
В Италии это особая порода людей, которые если уж застревают на своей работе, то надолго. Точнее, на всю жизнь. Пока не откроют собственное заведение, да и в этом случае так и остаются за стойкой, возле кофе-машины. Это мужская профессия. Тяжелая психически – ты целый день в команде и целый день обслуживаешь посетителей. Тяжелая физически – вся смена на ногах. С семи утра до часу или с часу до восьми. И только от того, насколько твой удар верен, зависит твоя профессиональная судьба. Слишком сильный – обжигает кофе, жжет его, и тогда он горчит, слишком легкий – сохранит нотки и достоинства сорта, но не сделает вкус насыщенным. Так что хорошего баристу – поискать. И расцвета они обычно достигают после десятилетия практики. А еще важно не пить кофе в дождь, при повышенной влажности. Разные люди поясняют эту точку зрения по-разному. Некоторые говорят, что вкус все равно будет не тот, другие – что не выделяются какие-то полезные вещества, третьи – что выделяются вредные… Возможно, это местный миф, но в дождь итальянцы кофе обычно не пьют. И смысл этого ритуального глотка (днем здесь предпочитают ристретто, по объему он в два раза меньше эспрессо), именно в том, чтобы замереть на секунды у стойки и перекинутся парой слов. Поэтому пить кофе на площади бессмысленно – это туристический кофе. Не за этим вы так далеко ехали. Другое дело – капучино. С ним чуть проще. Хотя носить с места на место тоже не рекомендуется. Капучино – это когда в эспрессо вливается горячее молоко и сверху кладется пенка, которая сохраняет температуру напитка. При 60-ти градусах молоко приобретает естественную сладость, поэтому капучино принято пить без сахара. А рисунки на поверхности вашего кофе – это не только привет от баристы, но свидетельство того, что пенка имеет все присущие ей качества – нет ошибки в приготовлении. И пьют капучино по утрам. На завтрак. Так что, мне кажется, стоит все-таки взять бокал чего-нибудь легкого. Назовем это аперитив.
Эта, ныне нарядная, украшенная скульптурой и восторгом туристов, площадь изначально – основное место для проведения публичных казней. Здесь толпа терзала неугодных, здесь глумилась над их телами, здесь, в конце концов, Флоренция казнила своего Савонаролу. И здесь нередко достаточно было ничтожного повода, чтобы начался всеобщий кошмар. Однажды город собрался на площади, его раздирали политические разногласия, да еще приближался враг, перед боем с которым пора было бы объединиться, и вдруг, как гласит летопись, некая сумасшедшая женщина страшно завыла, и тотчас массовая истерия охватила людей, лошади взбесились от поднявшегося шума, стражники бежали. В панике и давке несколько человек погибло и очень многие пострадали, а на следующее утро начались казни тех, кто был принят в суете за мятежников… С момента основания коммуны и почти двести лет будут продолжаться кровавые ужасы, кровные распри, изгнания, поиски виновных, сражения на улицах, предательства. Убийства претендентов на единоличную власть и просто убийства. Бесконечные похоронные процессии. Не говоря уже о том, что во Флоренцию то и дело заглядывала чума и к началу XV века погубила почти половину населения. Только после 1395 года, после окончания войны Восьми Святых – войны под предводительством Флоренции с войсками папы Григория XI за прилегающие земли и очередного кровопролитного городского восстания положение внутри города изменится. И что удивительно, впервые в истории все общество – как правящие круги, так и самые обычные скромные ребята – вдруг прислушаются к «гуманистам» и решат попробовать жить как надо. Город обращается за справедливыми критериями к Античности. Так начинается Ренессанс, или, как прозвали его, Золотой век, к которому не устает в ностальгии оборачиваться человек.
Не даем мы тебе, о Адам, ни своего места, ни определенного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно своей воле и своему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь опуститься до животного состояния или же возвыситься до божеского. Звери остаются такими, какими выходят из чрева матери. Высшие существа остаются такими, какими должны быть в вечности. Ты один можешь развиваться, возрастать по своей воле, в тебе кроются семена многообразной жизни.
Эта речь Пикко делла Мирандола – «Речь о достоинстве человека», которая не только была произнесена, но и издана в конце XV века, словно подводит итог времени расцвета творческих сил талантливого и, кстати, очень образованного города – почти каждый его житель умел читать и считать, масштаб грамотности просто потрясает: более 70 процентов! И в 12 лет – возраст, в котором мальчишка отдавался в учение, – он уже владел чтением и арифметикой. Нужно только понимать, что навык чтения подразумевал тогда знакомство с важнейшими из священных и философских текстов, включая произведения древних ораторов. А дальше образование зависело от того, какие таланты ты проявляешь на деле.
И вот приблизительно в тот момент, когда Шемяка возьмет Москву и в год, когда падет Константинополь, Флоренция штудирует Платона и принимает решение воспитывать идеальных граждан для идеального государства – она откроет свой первый общественный воспитательный дом. Дом для сирот – приют невинных. Сюда попадали очень разные дети разных возрастов – от незаконнорожденных младенцев до отпрысков рабов – которые тотчас получали свободу и по окончании обучения становились полноправными гражданами города. Вот это уровень самосознания, подход к воспитанию будущего горожанина… До того Флоренция содержала свои приюты (по сути, первые в мире со времен императорского Рима), но при монастырях. Теперь же программа образования была составлена светлейшими учеными умами, а строит столь значимое для города здание величайший архитектор своего времени Филиппо Брунеллески. Тот самый, который уехал с Донателло в Рим и привез оттуда идеи классического искусства, тот самый хулиган, чьих шуток стоит опасаться, он же исследователь оптических иллюзий и изобретатель перспективы. Но в первую очередь он прославлен уникальными инженерными расчетами. Ведь купол Санта Мария дель Фиоре был настолько сложен для возведения, что более столетия не могли придумать способ перекрытия собора. Для создания этого чуда сначала пришлось разработать уникальную технику – машины, которые позволяли бы поднимать грузы, систему страховок рабочих, подвесные строительные леса. А теперь Брунеллески приглашают для создания идеального учебного заведения. И насколько это архитектурное творение отличается от неприступного дворца на площади Синьории! Какое новаторство!
Впервые в городе применяются новые архитектурные идеи, и это здание по праву называют первым зданием стиля Ренессанс. Да и сама площадь… Эта земля, а точнее сад, был выкуплен у монастыря, и в нем, в его зелени, словно скрывался этот светлый портик. Легкие колонны – с коринфскими, не виданными доселе в архитектуре города, капителями… Нужно понимать, что современники Золотого века, который воспевал античность, тем временем были заняты тем, что в прямом смысле уничтожали ее – растаскивали Рим по кирпичику и жгли его драгоценный мрамор на известь. Прославленные ныне художники, архитекторы, скульпторы, теоретики, мыслители (а была тогда и такая профессия) впервые заговорили о необходимости сохранения наследия. И эта неожиданная здесь – беззащитная, открытая миру постройка, словно восприемница древнего мира. Она указывает на ценности старого искусства и утверждает ценности нового. Портик предварял вход в сам дом, в котором были предусмотрены сад, обширные столовые, спальни, игровые, школьные классы и ремесленные мастерские. Все было подчиненно идее воспитания благородного человека. Так в восемнадцать лет мальчики выходили из Воспитательного дома, получив достойную специальность. Девочки приобретали, помимо грамотности, навыки домоводства, рукоделия, ухода за детьми и были сведущи в азах оказания медицинской помощи.
Положение женщины в эпоху Ренессанса вообще чрезвычайно интересная тема. Широко распространенное мнение, что женщина получает с мужчиной общие права только после того, как наденет брюки, – ошибочно. Уважаемыми исследователями культуры и вовсе считается, что именно благодаря женщине, ее любви, пониманию и влиянию на развитие искусства и литературы Возрождение – это расцвет человеческого гения. Безусловно, уровень образования зависел от благосостояния, и все же… Когда размышление было объявлено наслаждением, то хорошее воспитание женщины по широте ничуть не уступало мужскому: она так же изучала науки, литературу и философию, знала латынь, древнегреческий, музыку, живопись и способна была вести не просто остроумный, но разговор о высоких материях. И пусть она не так ловко сражалась, тем не менее существовал специальный комплекс физических упражнений для женщины, который содержал элементы боя. А еще многие из тех прекрасных дам серьезно занимались вопросами религии и нравственной философии. Среди них встречались и ораторы. Так, в 1389 году в диспуте «Кто больше любит своего сына – отец или мать», победительницей (на вилле одного из самых образованных людей своего времени) была объявлена, как именует ее Якоб Буркхардт, прекрасная Ко́за. И ведь случалось даже так, что женщины отказывались от брака, дабы целиком посвятить себя ученым занятиям или искусствам. И именно женам были обязаны своей популярностью многие деспоты и кондотьеры. Они были прославлены нередко только тем, что в их супругах гармонически сочетались известные дарования: красота, воспитание, добрый нрав и благочестие. От такой женщины многое зависело, зачастую к ней обращены были все чаянья. Достойная жена умела в те жестокие времена влиять на поступки властителей, как изволит изысканно выражаться старый автор, сдерживать в известных границах их своеволие. Такова благодетельная Изотта ди-Римини, супруга Сигизмунда Малатеста, который, по словам современника, в жестокости превзошел даже варваров. Изотта же воспевалась как гений, изучивший все науки. Она возвышала свою душу постоянными философскими занятиями, хорошо знала историю и находила прелесть в поэтических упражнениях. Она станет последней и горячо возлюбленной женой кровавого тирана и сумеет укротить его норов.
С XV века, со времени венецианки Кассандры Феделе, женщины начинают широко славиться своими сонетами и стихотворными импровизациями. И знаменитая интеллектуалка, подруга Микеланджело Виттория Колонна, вошла в историю отнюдь не дилетантскими произведениями, ее стихам были присущи точность и ясность определений в отсутствие туманной мечтательности. Не менее знаменитой поэтессой была и та самая Симонетта Веспуччи – современники прославляли не только ее красоту, но редкий стихотворный дар. Несравненная была несравненна во всем… Интересно, что понятие женственности, о котором мы здесь рассуждаем – та энергия, красота, сознательное отношение к действительности, – совсем не имеет отношения к нашему представлению о «женском мире», утонченном, полном тайн и загадочных слез. Тогда женщинам доверяли приветствовать императоров речами на латыни, участвовать в политических обсуждениях. Они становились покровительницами искусств, устроительницами фабрик и ремесленных мануфактур, например по производству гобеленов и обоев, под художественным руководством величайших из живописцев своего времени. Так, графиня Бранденбургская приглашает самого Мантенью для создания эскизов к коврам. И зачастую именно женщины являлись основными заказчицами произведений искусства. Такова Элеонора Толедская – супруга Козимо I Медичи. Она приобретает дворец Питти, перестраивает его и закладывает начало обширной коллекции живописи и предметов обихода. Это для нее расписывает комнаты Бронзино, домашнюю утварь создает Бенвенуто Челлини, а домик для ее занятий с детьми в садах Боболи строит Микеланджело.
Среди ряда этих блистательных ценительниц прекрасного непременно нужно назвать и дочь герцога Феррарского, супругу маркиза Мантуанского – Изабеллу д’Эсте. Она была прекрасным композитором и исполнителем. Чудесно пела и владела практически всеми инструментами: клавикордом, органом, лютней. Покровительница и подруга гениальных-художников, с которыми она состояла в переписке: Леонардо, Тициан, Перуджино, Рафаэль. При ее блистательном дворе собирались светила знаний. Она являлась владелицей и одной из обширнейших коллекций античных мраморных статуй. Страстный библиофил. Но, к великому сожалению, в 1630-х годах вся ее уникальная библиотека погибла… Принято считать, что это большая потеря для мира.
Отдельное положение в истории занимают женщины, которые носили прозвище virago – мужественные. Одной из самых прославленных – prima donna d’Italia была Катерина Сфорца, которая собственными руками отомстила убийцам мужа и которая после его смерти воодушевляла своих воинов. Это она, в конце концов, путем хитроумной дипломатии, разрушила планы Макиавелли… В эпоху Возрождения вместе со многими древними знаниями получают распространение и те отношения между мужчиной и женщиной, которые были характерны для Древней Греции, – во Флоренции возникают гетеры. Куртизанки, если и не были способны к созданию самостоятельных произведений, то как минимум знали наизусть древнеримских и греческих авторов, и к тому же умели прекрасно их декламировать. И даже когда любовная связь с подобной дамой сердца завершалась, к оставленной возлюбленной продолжали относиться с почтением и навсегда оставались с ней друзьями. Поскольку общение такого рода подразумевало не только телесный союз, но в первую очередь союз интеллект уальный и духовный. Все эти факты – свидетельства тому, что мужчины предъявляли к слабому полу довольно определенные и серьезные требования. Планка была высока. Не пара удачных пластических операций, шуба и хорошая машина указывали на социальный статус дамы в обществе. И пусть не каждая дочь ремесленника (правда, для Италии это весьма почетное происхождение), купца (что означало уважаемого и рискового путешественника, владеющего языками) или крестьянина (труд которого воспевался) с легкостью цитировала Горация или в беседе ссылалась на Платона, однако знала она достаточно, чтобы не только заниматься воспитанием и образованием своих детей до 12 лет (что определяло их судьбу), но, как было принято тогда, и всех домашних. Ну а помимо всего прочего, именно женщина вела хозяйство. Ибо, как говорили во Флоренции: если ты не читаешь – считай, если ты не считаешь – читай…
Образование признавалось первейшей необходимостью для процветания городского сообщества, и площадь перед Воспитательным домом, перед домом, которому было доверено будущее богатейшего региона, это, можно сказать, одна из первых «осознанных площадей». Это пространство, которое сам город выкупает и выделяет для того, чтобы подчеркнуть значимость тех зданий, которые его образуют. На площадь выходит и фасад первой базилики Флоренции, главной доминиканской обители города – церкви Санта Мария Новелла. Невозможно здесь рассказать в подробностях, какую роль в истории культуры сыграет фасад этого храма. Но невозможно не упомянуть одного из величайших из изгнанников – Леона Баттиста Альберти и его архитектурную теорию.
Это был совершенно невероятный человек. Для начала удивительных физических характеристик: он укрощал коней, мог бросить монетку с такой точностью, что она залетала под верхний свод собора, мог находиться в седле днями, мог пешком проходить грандиозные расстояния, мог перепрыгивать через головы людей! Он писал, что хочет превзойти всех в трех отношениях: в искусстве говорить, ходить и ездить верхом. И это у него получилось! Альберти специалист по праву, таково его начальное образование – юридическое, потом он неожиданно переходит к изучению физики и математики, а еще его интересуют все искусства вплоть до ремесел. Как говорили гении эпохи: человек может создать все – для этого достаточно хотеть. И Альберти также известен как поэт, литератор, кстати, чрезвычайно интересны его размышления о частной жизни человека, а еще он теоретик архитектуры и архитектор. Причем выдающийся. Его собор можно увидеть в Римини, это удивительное произведение. Не менее уникальны его строения в Мантуе. А для начала он классифицирует здания и расставляет их по достоинству. Важнейшим из строений он объявляет храм.
В своем трактате Альберти пишет и о том, что создавая здание, человек должен подражать природе, то есть художник, как и природа, подчиняет свою деятельность избранной, очень конкретной цели. И если сейчас для нас эта мысль совершенно естественна, нужно не забывать, что когда-то на свете ее не существовало. Тем более что любое строение во Флоренции до того момента рассматривалось как убежище… Альберти вводит в архитектурную терминологию такие понятия, как: лицо, оболочка, костяк, жилы – то есть оперирует аналогией. И, согласно ему, жизнь здания зависит от соответствия его частей и разделяется на внутреннюю, частную (интерьеры) и обращенную вовне – социальную (фасады). И на протяжении всего XV века архитекторы были заняты разрешением проблемы оформления церковного фасада. Фасад Санта Мария Новелла – одна из попыток отойти от теории и перейти уже к практике. Уникальность этого произведения в том, что Альберти – один из тех, кто обнаружил, «открыл» античность, сохраняя флорентийскую раннюю традицию облицовки мрамором, словно составляя рифму к знаменитому творению Джотто – флорентийской колокольне, этот новатор выводит на фасад и элементы классической архитектуры. Он преподносит нам урок преемственности…
Знаменита эта церковь еще и тем, что в ней хранится первый опыт по построению перспективы. Это очень важный, решительный шаг – попытаться превратить математическое пространство в психофизическое. Поиски построения трехмерного пространства на плоскости чрезвычайно занимали нашего старого знакомого – Брунеллески. Считается, что он и помогает обнаружить единую точку схода уходящих в глубину линий Мазаччо – художнику, который пишет здесь свою знаменитую Троицу (Троица с Богоматерью, Иоанном Крестителем и двумя донаторами, 1425). Эта работа кардинально изменит течение истории искусств. К концу XV века перспектива распространяется далеко за пределы Флоренции и становится обязательным приемом для всех профессиональных мастеров. С некоторыми уточнениями открытие Брунеллески существовало до конца XIX века, по сути, до конца существования живописи.
Известна Санта Мария Новелла еще и тем, что здесь во время чумы собираются в премилое общество герои «Декамерона» и договариваются покинуть город. Занятно, что истории об обманчивом мире, написанные Боккаччо в середине XIV века и обожаемые сначала купцами, а после изобретения книгопечатания и всеми слоями общества без исключения (это была самая издаваемая книга с 1470 года), в XVI веке запрещена за фривольность, а после, хоть «Декамерон» и начинает издаваться, но с купюрами. Впрочем, если дети умеют читать, и у них нет дома ни планшета, ни телевизора, то с какой-нибудь главой десятой третьего дня, может, им и не стоит знакомиться… Хотя все так – бывали времена, когда монаха и по совместительству художника Фра Филиппо Липпи Медичи приходилось закрывать в своем неприступном дворце, чтобы он не останавливал работ. Но монах, подхватив рясы, умудрялся сбегать по простыням через высокое окно. Между кутежами и азартными играми Филиппо работал и в женском монастыре, где писал алтарный образ Девы Марии. В обители он отчаянно влюбится в прекрасную монашенку знатной фамилии… Брат не остановится ни перед чем. Ни гнев семьи, ни ярость церкви – ничто не могло стать преградой для любящих сердец. Монах похитил монашенку. Они бежали. Они обвенчаны. У них есть сын… Сложно представить, каких трудов Козимо Медичи стоило добиться для них прощения у Папы…
Мерные удары тяжело ложатся на площадь. Синьория пробила час. Кстати, интересно, что колокола городской башни регламентировали не только общественную, но и частную жизнь. Колоколов было очень много – больше двадцати, каждый из них имел свое название и особое звучание. Венеция частично сохранила этот язык и пользуется им ночами, во времена наводнений – после определенного перезвона удар колокола отмеряет метры поднятия воды. Флоренция теперь лишь отбивает час… Что ж, наш задумчивый аперитив исполнен. Настало время поспешить к столу.
Войти с помощью соц. сетей: