Глава 6

Две недели лечения руки Йоси прошли быстро. С помощью Елены Георгиевны руку удалось вылечить, и теперь Йосе предстоит вернуться к обычной работе. Холода продолжают усиливаться, и светлые часы суток укорачиваются. Женщины из барака 29 лучше узнали друг друга или, по крайней мере, привыкают друг к другу. Завязываются дружеские отношения, разрушаются и вновь завязываются. Случаются и ссоры. Йося держится отчужденно, и Силка смиряется с этим. Она понимает: работа в санчасти может надолго отдалить ее от соседок по бараку. Однако она считает, что должна взяться за эту работу, чтобы выжить. Реакция окружающих ее женщин – это нечто такое, с чем следует примириться. Некоторые, вроде Ольги и Маргариты, чувствуют к ней благодарность и говорят, что рассчитывают на дополнительную еду, бинты и лоскуты ткани, которые помогут лучше сохранить тепло. Пока лишь Лена держится враждебно. И хотя она кричала и шипела на Силку, но не посмела тронуть ее. Мужчины продолжают приходить по ночам. Женщин насилуют, унижают, травмируют. Творятся и другие несправедливости. Двоих отправили в карцер за проступки, включая и Ханну, приспешницу Лены, которая всего лишь как-то не так посмотрела на надзирательницу Клавдию Арсеньевну. Когда несчастная через несколько дней вернулась, то не могла даже разговаривать.

Доктор Елена Георгиевна наносит мазь на руку Йоси и кладет ее девушке на колени. Йося опускает глаза в пол.

– Прости, Йося, но с рукой все в порядке. Нет смысла продолжать бинтовать ее, поскольку можно этим только навредить. Рука теперь должна дышать.

Йося обводит комнату взглядом. Ее глаза останавливаются на Силке, которая стоит рядом с доктором.

Елена замечает этот взгляд:

– Мне жаль, Йося. Я бы дала тебе работу, если бы могла, но нам разрешают ограниченное число заключенных.

Она искренне расстроена. За прошедшие две недели Силка убедилась в том, что Елена Георгиевна – хороший человек, который старается всем помочь, но ей приходится принимать трудные решения. Например, ей нельзя проявлять перед другими врачами излишнее сочувствие к пациентам из числа заключенных, поскольку это может быть расценено как сочувствие контрреволюционерам, шпионам, преступникам. В случае с Силкой Елена инструктирует ее в работе. Раиса и Люба тоже. Но Силка замечает, что они часто тихо беседуют с ней, чтобы не услышали другие.

Силка видела на отделении медсестер и санитарок из заключенных, и с ними в основном разговаривают вежливо, профессионально и откровенно.

– Если что-нибудь изменится, обещаю попросить Антонину Карповну привести тебя ко мне.

– Елена Георгиевна, пожалуйста, – просит Силка, – а ей никак нельзя остаться?

– Силка, нам следует быть очень осторожными, – оглядываясь по сторонам, говорит Елена. – Администрация не жалует сачков – людей, стремящихся увильнуть от своей работы.

Силка смотрит на Йосю:

– Прости.

Йося фыркает:

– Перестанете вы наконец извиняться за то, что теперь я могу пользоваться рукой? Это просто смешно. Мы должны радоваться. Радоваться.

По ее лицу текут слезы. Удивленная тоном Йоси, подходит Люба:

– У тебя все хорошо? – (Йося показывает Любе свою руку.) – Вижу. Хорошо зажила.

Йося негромко смеется:

– Да, Люба, рука хорошо зажила, и теперь мне надо радоваться, что я могу пользоваться обеими руками. – Она встает, плотно запахивается в ватник и поворачивается к двери. – Я готова.

Силка открывает ей дверь, и в это время в помещение врывается высокий мужчина с бумагой в руке и случайно задевает ее плечо.

– Извините, – виновато оглядываясь на Силку, произносит он и спешит дальше.

Силка успевает заметить темно-карие глаза на бледном тонком лице. Она не привыкла к изъявлению вежливости от мужчин и не отвечает, но на миг задерживается на нем взглядом. Мужчина подходит к какому-то столу. На нем одежда заключенного. Подойдя вместе с Йосей к двери, Силка еще раз оборачивается вслед мужчине.

В тот вечер, увидев, что правая рука Йоси не забинтована, женщины реагируют по-разному. Одни довольны. Другие проявляют безразличие. Некоторые рады, что еще кто-то поможет им грузить уголь из забоя в вагонетки, доставляющие его к ожидающему транспорту.

В темноте. Под снегом.

За обедом Йося с преувеличенной важностью держит хлеб в одной руке, а кружку с похлебкой в другой. В бараке она предлагает принести угля и, схватив ведро, идет к двери. Ее останавливает Наталья и советует несколько дней подождать. Женщины боятся, что она просыплет ценное топливо.

Когда в ту ночь в барак вторгаются мужчины, Вадим замечает, что рука у Йоси не забинтована. Он спрашивает ее об этом. Нежно гладит руку. Целует ее. Силка отмечает такое проявление нежности. Эти мужланы иногда обращаются с ними ласково, чтобы смягчить впечатление от своей грубости, чтобы женщины открылись им. Но это всего лишь уловка, проявление эгоизма.