Глава 19

Алир

Еда не лезла в горло. Это не первый раз, когда следовало бы поесть, но не хотелось. И раньше мне без труда удавалось себя заставить, ведь тело нуждалось в жизненной энергии. Однако сейчас пища вызывала отвращение.

Как и люди, сидевшие по левую сторону от меня.

Луколь и его дочь Ельяна. Человек и человечка. Низшие, от которых не ждешь преданности, чистоты помыслов и особой честности в словах. Я собирался выгнать их, но передумал. Какой я хозяин, если выпровожу гостей с заходом солнца?

А следовало бы! Избавиться от людишек, Царга и хотори… От одной мысли о Влади сердце словно покрылось еще одним слоем непробиваемого льда. Отчего так больно?

О ней вообще не следовало думать. Загадка связи брата и этой человечки теперь стала прозрачной и довольно простой. Вот зачем брат проводил время в библиотеке. Поэтому он интересовался хотори и перечитал чуть ли не все свитки с упоминаниями о них, затем складывая те не в том порядке, в котором они хранились изначально.

Заподозрив неладное, я предусмотрительно спрятал три из них ради собственной безопасности. И вроде бы связь между Царгом и Влади должна была сложиться в моей голове сразу же, как только я узнал о том, что в ее жилах течет кровь древнейшего рода. Ответ ведь напрашивался сам собой. Однако я будто не хотел этого признавать. Собирался поддаться отголоскам человеческих повадок, переданных мне от матери, и слепо верить в лучшее. Юный глупец!

– Аян Алир, – негромко обратился ко мне Луколь, – не примите за дерзость, но вы не будете против, если я с рассветом отъеду по делам в Синюю долину, а по возвращении заберу Ельяну? Не хотелось бы утомлять дочь долгой дорогой.

Я отложил вилку, перестав бороться со своим отвращением к пище. Если пропустить несколько приемов, ничего со мной не станет.

– Это займет всего пару дней. Заверяю, Ельяна не доставит вам неудобств. А как только разрешатся дела с гномами, я сразу же вернусь.

Я перевел взгляд на девушку. Тихая, послушная. Она умела вести себя подобающе в моем присутствии. Да и Тилильер, повстречавшийся мне на пути к гостиной, отчего-то похвалил мой выбор, назвав его хорошим тактическим ходом. Вот только эльф еще не знал, что я собрался дать Луколю отказ.

– Хорошо, – сказал я и встал из-за стола. – Твоя дочь будет здесь в безопасности. Конечно, если сама не наделает глупостей, – добавил я, припомнив одну особу женского пола.

– Спасибо! – тоже поднялся Луколь и протянул руку, но тут же отдернул ее. – Она не доставит вам неудобств.

Я кивнул и направился к выходу из трапезной. Хоть купец утверждал, что с Царгом не заключал никаких сделок, я склонен был не верить его словам. И пусть человек сокрушался, клялся всем нажитым добром, молил не судить строго, ведь приехал с кристально чистыми намерениями, все же доверия к нему не появилось.

Раз уж Царг привел хотори ради того, чтобы убить виана, то и он… Я остановился посреди холла и осмотрелся. Даже в башню идти не появилось желания, чего никогда за мной не наблюдалось. Странное состояние не давало покоя. Меня должны переполнять злость, негодование, стремление избавиться от каждого предателя в Фаросилиане. Так правильно, так нужно! Однако вместо этого появилось полное безразличие. И с ним следовало бороться, искоренять, уничтожать, не поддаваться ему, ведь это не та степень безразличия, которая необходима для дракона, воспитывающего в себе Сталь. Слишком сильное чувство, уж очень много его… и так неприятно.

Я взглянул на проход, ведущий к комнатам прислуги, и повернул в противоположную сторону. Миновав небольшую лестницу, ведущую вниз, вскоре оказался в саду. В лучах заходящего солнца кроны деревьев подсвечивались алым. Недавний снег давно растаял, даже не потревожив сочную зелень. Только в нескольких местах виднелось тонкое белое покрывало, готовое вот-вот потемнеть и впитаться землей.

Вечерний воздух будоражил. Остатки недавнего холода навеяли непрошенные воспоминания о дрожащей человечке, прижимающейся ко мне во время езды на лошади. Такая хрупкая и беззащитная… убийца!

– Зачем ты согласилась на это, Влади? – беззвучно прошептал я и устремил взор в небо.

Не найдя ответа на собственный вопрос, направился к фонтану и присел на лавку. Даже сейчас хотелось отправиться к ней и… обнять. Уберечь от напастей, согреть теплом своего тела. Словно смысла услышанных слов недостаточно, чтобы понять, ради чего хотори прибыла в Фаросилиан. Будто не потому человечка так рьяно пыталась прикоснуться ко мне, выискивая точку Жизни.

Теперь разговаривать с ней не имело смысла. Если уличить лжеца в обмане, он не станет тут же говорить правду. Наоборот, он вступит в болото лжи и будет тонуть в нем до последнего вздоха.

– Позволите? – тонкий девичий голосок отвлек от размышлений.

– Да, садись.

Дочь купца кротко улыбнулась и, поправив вьющийся золотистый локон, опустилась на другой край лавки. Пришла показывать свои хорошие стороны? Отец отправил для того, чтобы продемонстрировать товар лицом?

Я устало откинулся на спинку и впился взглядом в бортик фонтана. В центре был наполовину погружен в воду большой шар, из верха которого струилась прозрачная жидкость, лизала его каменную поверхность, поблескивала в лучах заходящего солнца, шумела при столкновении с прозрачной гладью.

– В нашем доме в Фиансе тоже есть фонтаны, – ее тихий голос даже не перебивал пение птиц на дереве, под которым мы сидели, – один из них символизирует драконов, другой – науку, а третий… – Девушка запнулась, явно боясь вызвать мой гнев.

Я неспроста странствовал по материку. Благодаря этому путешествию многое узнал о низших и их отношении к моей расе. Люди, эльфы и гномы недолюбливали нас, поэтому зачастую устанавливали статуи или фонтаны с изображением трех мужчин разных рас, стоящих на шаре и протягивающих руку помощи этому миру. Символ объединения против драконов. Или же там могла отображаться почитаемая ими богиня Эонаши. Ее любили за то проклятье, которое она наложила на могущественные творения за проступок праотцев.

– Третий, – судорожно произнесла девушка, – символизирует единство народов.

– Против драконов, – нахмурился я и посмотрел на человечку.

Светлые волосы были заплетены в высокую замысловатую прическу. Полуопущенные пышные ресницы скрывали от меня цвет глаз девушки. На тонкой высокой шее учащенно пульсировала жилка, рассказывая больше, чем вся ее напряженная поза. Она волновалась. Нет, страхом тут не пахло. Зато сильным переживанием веяло за версту.

Я недовольно выдохнул и вновь повернулся к фонтану. Не привлекли ни ее пышная грудь, мерно вздымающаяся из небольшого выреза, ни стройная талия, которую подчеркивало нежно-розовое платье, ни тонкие руки, покоившиеся на коленях. Не та красота! Не по мне…

Неподалеку раздался шорох и чьи-то голоса. Казалось, это была Влади, однако вместо черных волос заметил только белую макушку Тилильера. Он скрылся в зарослях сада вместе с мелькнувшей надеждой в последний раз увидеть девушку…

– Папа рассказывал, что сперва они строились с этой целью. Но времена меняются. Отношения к драконам уже давно не такие, как прежде. И вы явное тому доказательство. Не каждый даже человек станет спасать служанку от жуткой хвори, не говоря о вас. А когда мы с папой остановились в Азафииле, то услышали много хороших слов, посвященных виану Фаросилиана. Люди вас любят, аян Алир.

– Отец тебя не учил, что нужно помалкивать, чтобы понравится мужчине? – ответил я грубо больше потому, что она упомянула Влади, чем из-за ее бестактности.

Хотя кроткая девушка, обученная манерам, не стала бы первой заговаривать с мужчиной, не говоря уже о драконе. Только если велено его очаровать. Если в планах есть заполучить его расположение, поддержку и, скорее всего, золото.

Зачем красивой молодой человечке брак с драконом? Ради положения в обществе, новых связей и достатка семьи. От нас не получить возвышенных чувств. Мы не опускаемся до уровня низших, держим на расстоянии даже жен. Я не знал ни одного представителя своей расы, который позволил бы женщине жить даже в смежных с собой покоях. Некоторые для них строили отдельные домики рядом с замком.

– Простите, – поспешно произнесла девушка.

Я вновь взглянул на нее и поднялся. Все же следовало отправиться на башню, где до меня не добраться посторонним. Душа требовала уединения и тишины. А скованное льдом сердце болело от желания вырваться на свободу, скинуть с себя оковы безразличия и появившейся на языке горечи. Странное ощущение. Его не должно быть…

Девушка посмотрела на меня с немым вопросом, но тут же благоразумно опустила глаза. Она неторопливо поднялась.

– Приятного вечера, Ельяна.

Однако едва я собрался уйти, как меня догнал ее нежный голос:

– Можно пройтись с вами к замку?

«Навязываешься, человечка!» – недовольно подметил я, но все же обернулся. Товар не столь хорош, как его расписывали.

– Прошу, – согласился и сцепил за спиной руки в замок.

Девушка плавной походкой поравнялась со мной и неторопливо поплыла рядом. В каждом движении чувствовался контроль. Словно ее годами учили вот так ходить, а сейчас настал решающий экзамен, где нужно показать все свои умения на высшем уровне.

Словно в подтверждение моих домыслов, человечка поскользнулась и, вскинув руки, с тихим вскриком едва ли не упала. Я подхватил ее. Недовольно покачал головой и собрался поставить на ноги, но намеренно задержался в таком положении. Ничего! Ни восхищения, ни желания прикасаться к ней и дальше, ни легкого вожделения от приятного взору вида очертания груди или аромата фиалок.

– Будь осторожнее, – произнес я и отступил.

– Спасибо.

До необъяснимого безумства мне захотелось сорваться с места и вновь направиться в покои для прислуги. Она ведь там. С Влади еще можно поговорить, чтобы узнать причины, разведать тайны, услышать оправдания и поверить даже в намеренную ложь. Но никому это не нужно…

Я повел головой и быстрее прежнего зашагал к замку. Человечка поспешила за мной, не отставая. Она еще попыталась заговорить, спросить о чем-то, похвалить меня и мой замок. Вот только слова не достигли цели. А движения девушки, будь то легкое прикосновение к своему подбородку, волосам, краю платья на груди, явно манящие и сделанные для привлечения внимания, вызывали лишь раздражение. Почему меня окружают одни лжецы?

– Приятных снов, – сказал я перед лестницей, ведущей к гостевым покоям, и приказал дворецкому проводить девушку.

– И вам, – попытавшись скрыть печальный вздох, произнесла она.

Взгляд устремился к коридору, ведущему к комнатам прислуги. Как нельзя кстати там возникла Эвана.

– Наполни купальню водой и отправь ко мне служку, да побыстрее.

– Будет сделано, аян Алир, – поклонилась экономка и тут же скрылась там, куда тянуло податься и меня.