Эпилог

В Детском коттедже Сисси сидит в своем любимом кресле у кухонной плиты, ее спицы позвякивают, как обычно.

Мэтти входит, вздыхает и качает головой:

– В дом привезли еще больше всякого добра! Зачем им все это нужно? Не понимаю.

– Он не уймется. Он неуемный, этот человек, – говорит Сисси. – Мы хорошо знаем эту породу. В противном случае нас здесь не было бы.

Мэтти говорит:

– Я заварю чай.

Когда она ставит чайник на плиту, неожиданно раздается стук в дверь. Мэтти подпрыгивает.

– Ты ожидаешь гостей? – спрашивает она.

Сисси качает головой.

– Ты бы открыла, – говорит она, когда стук повторяется.

Мэтти подходит к двери и открывает ее. На пороге стоит симпатичный молодой человек в джинсах и футболке, его мускулистые руки гладкие и покрыты загаром.

– Здравствуйте, – говорит он. – Я подумал, что пришло время представиться. Можно войти?

Мэтти отступает, давая ему пройти.

– Вы Арчер Кендалл, – говорит она, когда он входит и с интересом оглядывается по сторонам, видя горы всякого барахла, которое осталось от давно ушедшей жизни.

– Правильно. – Он качает головой. – Ничего себе! Только посмотрите на это! Потрясающе. – Его взгляд останавливается на портрете маслом хорошей работы в овальной раме. На нем изображен беловолосый человек с пронзительными голубыми глазами и смуглым лицом. Гость подходит к картине и вглядывается. – Это он?

– Кто? – спрашивает Мэтти. Сисси наблюдает из своего кресла, ее темный взгляд устремлен на Арчера.

– Последнее воплощение. Возлюбленный.

– Да, – отвечает Мэтти.

Арчер присвистывает:

– Значит, это он. Мой дедушка.

– О нет, – поспешно говорит Мэтти. – Это не ваш дед. Точнее, это ваш двоюродный дед. По браку.

Арчер осматривается, его лицо выражает удовольствие.

– Нет. На самом деле это неверно. Я по рождению не Кендалл. Я один из вас. Один из святого семейства.

Мэтти смотрит на него с изумлением:

– Что? Как?

Сисси неторопливо говорит:

– Ну конечно. Ребенок, которого они забрали. Тот, которого Возлюбленный объявил непорочно зачатым, а потом – своим собственным, когда Арабелла Эванс умерла. Разве ты не помнишь, Мэтти, были разговоры о том дне, когда его взяла семья Эвансов? Это был ваш отец?

Арчер кивает:

– Кендаллы его усыновили. Все это есть в семейном архиве. Документы перешли ко мне, когда я унаследовал отчетность по дому, письма сестер и все прочее. Когда-нибудь можете это прочитать, если вам интересно. Так что я, конечно, должен был заиметь этот дом. Только он мне и подходит. Уверен, что вы это понимаете. И вдобавок я вернул ему название «Райский».

– На этот раз рай другого рода, без сомнения, – сухо говорит Мэтти, – если учесть тот шум, который временами слышится из церкви.

Арчер исполнен спокойствия. Ясно, что он не намерен позволить сестрам его раздразнить.

– Итак, этот портрет… он продается?

– Нет, – твердо говорит Сисси, – не продается.

– Досадно. Если передумаете, дайте мне знать. Я куплю все, что у вас есть. Ну что ж… Приятно было познакомиться. – Арчер вопросительно поднимает брови. – Я не думаю, что мы должным образом познакомились.

– Мисс Мэтти Хенсон, – говорит Мэтти, – и мисс Сисси Хенсон. Мы внучки Возлюбленного от третьей жены. Его дочь Глори, наша мать, вышла замуж за Джорджа Хенсона. Вот такая родственная связь, если вам интересно. – Она бросает на него пронзительный взгляд. – И мы надеемся, вы не собираетесь снова начать все эти игры. Или?..

– Игры?

– Вы хотите заставить людей делать то, что вам хочется, – говорит Сисси. – Вы думаете, что вы новый Возлюбленный, не так ли?

Арчер улыбается:

– Мне пора уходить. Я просто хотел сообщить вам, что мы родственники. И если вам когда-нибудь понадобится убежище, можете просто прийти в дом. Вам всегда будут там рады. Когда наступит конец.

Он уходит, и сестры некоторое время сидят в молчании. Потом Мэтти качает головой:

– Не могу поверить, что мы увидим, как все это начинается снова. И он – родной внук Возлюбленного!

– Что ж, тогда понятно. Должно быть, это в крови – желание быть в центре внимания, давать обещания, на которые так бурно реагирует народ. Возможно, то, что случилось с нашим Возлюбленным, случится и с ним. Он будет править своим маленьким царством и не слишком беспокоить окружающий мир.

– Не уверена, Сисси. Теперь это другой дом со всякими чудесами техники, компьютерами и всем остальным. Эти люди не живут так, как жили мы, в отрыве от всего. Теперь все в мире связаны друг с другом. А что, если этот человек прав и грядет беда?

Сисси говорит:

– Похоже, ты уже попалась на эту удочку. Вот увидишь, будет то же самое, разве что с маленькими отличиями. Мир меняется, Мэтти. И все же он остается тем же. Войны, страдания, болезни и смерть, страх и ненависть. Но это уравновешивается состраданием, и любовью, и стремлением к миру. Даже если Возлюбленный был неправ, здешние дамы жили счастливой жизнью. Может быть, то же будет и теперь. Все ходит по кругу, снова и снова.

Следует еще одна долгая пауза, а затем Мэтти спрашивает:

– Как ты думаешь, та бедная женщина обрела мир?

– Думаю, да. Она знает, что жизнь должна продолжаться и что спрятаться от нее здесь невозможно. Думаю, такое искушение у нее было. Легче закрыть глаза на проблемы, чем пытаться их решать. Мы это знаем. Это история нашей семьи. Поэтому мы здесь, в одиночестве, в конце наших дней.

– Разве мы одиноки? – спрашивает Мэтти, оглядываясь по сторонам. – Ведь маленькая девочка тут?

– Не сегодня. Она приходит и уходит. Подозреваю, мы будем видеть ее все реже и реже. Так оно и должно быть. – Сисси продолжает вязать, слегка раскачиваясь вперед и назад.

– А ту беднягу мы увидим?

– О да. Она вернется. И когда она появится, может быть, я подарю ей нашу снежную розу. Что ты об этом думаешь?

– Хорошая идея, Сисси. Да. Так и сделаем.

– Чтобы напоминать ей, что она не одинока. Малышка с ней. – Сисси кивает: – Да. Именно так мы и сделаем.

Деревце на столике полностью распустилось и выглядит таким утонченным и изящным, как никогда прежде.