На всех парах

Сравнительно низкие темпы распространения и адаптации паровых двигателей во время первой технологической волны были связаны с техническими ограничениями и высокой стоимостью паровых двигателей. Патент Watt, продленный парламентом Британии, сдерживал инновации. Например, многие текстильные промышленники-инноваторы, такие как Аркрайт, Пиле и другие, во время первой технологической революции пытались экспериментировать с внедрением паровых двигателей, но большинство опытов оказались дорогими и сравнительно неэффективными. Водяные железные мельницы, значительно модернизированные Джозефом Смитоном, экономически все еще оставались более привлекательными.

Все ключевые технологические инновации, способствовавшие удешевлению и повышению производительности парового двигателя, были внедрены между 1800-м и 1850 годами. Череда новых инкрементальных инноваций, особенно в области машиностроения, сделала возможным создание парового двигателя высокого давления, который был безопасным и кратно более производительным.

Снижение стоимости и взлет производительности паровых двигателей начался с 1835 года.

Потребление угля в различных видах паровых двигателей

Создание двигателя высокого давления стало возможным благодаря технологическим инновациям в области высокоточного железообрабатывающего оборудования для инжиниринга, особенно – создания цилиндров точных форм и размеров и вспомогательного оборудования для их производства.

Высокоточная железообрабатывающая машина Wilkinsons конструкторской корпорации Джона Уилкинсона (John Wilkinson), запатентованная в 1775 году, оказалась незаменимой для Уатта и Болтона, создателей парового двигателя высокого давления. Она была первой в череде большого количества новых железообрабатывающих машин, которые стали появляться как грибы после дождя и создали новую станкостроительную промышленность.

Главным героем станкостроительного сектора стал Генри Модели (Henry Maudslay), чья фабрика оказалась центром притяжения всех инженеров-новаторов Британии того времени, таких как Джозеф Витуорт (Joseph Whitworth) и Джеймс Несмит (James Nasmyth).

Официальная британская статистика 1870 года показывает, что в станкостроительной отрасли

• уже работало 167000 рабочих;

• функционировало 2000 предприятий;

• общее количество паровых двигателей составляло 42 тыс.

В Британии на тот момент жило 31 млн человек. Чтобы осознать эти цифры, представьте, что в России из 145 млн населения в отрасли блокчейна работает 780 тыс. человек.

Экономика встает на рельсы

Развитие железных дорог – это отличный пример слияния технологических и организационно-управленческих инноваций, имевших схожее, а иногда и более значимое влияние на развитие нового хай-тек-сектора.

Серьезное инвестирование в железные дороги Британии началось в 1830-е годы, и к 1840-м основные линии были уже построены. Другие страны-лидеры, такие как США и Германия, приступили к инвестициям и строительству в 1840-е, но лидерство Британии дало ей возможность экспортировать инвестиции, дизайн, инжиниринг, локомотивы, стальные рельсы и прочие атрибуты новой отрасли в другие страны мира.

Британская биржевая мания вложений в железные дороги в 1834-1837-м и в 1844-1847-м кратно превзошла по размерам все предыдущие мировые финансовые пузыри, включая манию тюльпанов, South Sea и биржевую манию при строительстве водных каналов.

Схожим по масштабу примером можно назвать разве что пузырь доткомов в Силиконовой долине в 1998–2001 годах. Биржевая мания была поддержана высоким уровнем доходов первых железнодорожных проектов, таких как Ливерпуль – Манчестер, а также широкой агитацией и пиаром успешных инвестиций через газеты того времени.

С одной стороны, ультралиберальная государственная политика laissez-fair, в принципе, позволяла строить железные дороги.

Однако, с другой стороны, железнодорожная лихорадка, поддерживаемая либеральной политикой, привела к огромному потоку инвестиций и строительству избыточного количества линий, что в итоге создало жестокую конкуренцию, и в результате прибыли стали снижаться, а многие компании стали банкротами. Напомню, что финансовая лихорадка без единой национальной стратегии во время каналомании привела к появлению большого количества каналов с разными уровнями глубины и ширины и неэффективной маршрутизацией, что влекло за собой многочисленные задержки. Все это было продублировано в гораздо большем объеме при строительстве железных дорог и в итоге привело к структурному кризису.

Парадокс заключается в том, что попытка государства убрать риски заканчивается потерей времени и конкурентоспособности. При этом либеральная политика способствует ускорению прогресса, но в итоге создает дополнительную неэффективность и, как вы увидите, всегда приводит к очередному структурному кризису.

Строительство железных дорог в Британии, США и Германии, 1830–1850 годы (введенных километров)

В 1820 году предприниматель Уильям Хаскиссон (Huskisson) провел через парламент закон, позволявший ему построить железную дорогу, соединяющую Ливерпуль с Манчестером. Хаскиссон убеждал, что конкурирующие водные каналы, по сути, вымогают деньги, а доставка хлопка из Ливерпуля в Манчестер занимает больше времени, чем доставка хлопка в Манчестер из США. Представьте себе, что доставка важного для экономики сырья из Петербурга в Москву занимает гораздо больше времени, чем доставка этого сырья из США.

С открытием железной дороги цены на водный транспорт опустились на ⅓.

Высокая скорость, строгая регулярность и надежность сделали железные дороги более конкурентоспособными, тогда как недостатки каналов и гужевых дорог были также связаны с погодными условиями в зимнее время

Большим сюрпризом для всех также стал рост нетоварных перевозок. Так как цены на железнодорожные перевозки были меньше, чем на перевозку лошадьми, в первый год работы железная дорога от Ливерпуля до Манчестера перевезла более 400000 человек.

Конечно, дороги и каналы продолжали перевозить большое количество грузов и путешественников, но после 1840 года практически весь прирост потребления в транспортировке приходился на железные дороги. Протяженность линий железных дорог выросла с 3000 километров в 1840-м до 362000 километров в 1913-м. Железные дороги не только перетянули на себя весь прирост потребления, доля транспорта в ВВП за аналогичный период выросла, а цены на транспортировку кратно сократились.

Железнодорожная финансовая лихорадка привела к ускоренному строительству национальной сети железных дорог и поглотила более половины всех инвестиций в экономику с 1846-го по 1848 год. К этому времени на строительстве железных дорог было задействовано 250000 человек, тогда как общее количество населения составляло 20 млн, из которых 5 млн были трудоспособными. Железнодорожные компании породили целую вереницу организационно-управленческих инноваций, таких как планово-предупредительные ремонты, планирование, пунктуальность, контроль качества, проверка субподрядчиков, системы управления распределенной организацией с использованием новых типов связи, таких как телеграф и впоследствии телефон.