Глава 11

Анатолий страдал, раньше ему было незнакомо данное чувство, как-то не довелось. Годы шли, а жизнь не была похожа на мелодраму. Конечно, он влюблялся, имел женщин, и женщин разных, но любить по-настоящему, так, чтобы не находить себе места… Такого с ним ещё не случалось.

Мысли Анатолия метались с места на место, не находя себе места. Так себе каламбур. Если точнее, его аналитический ум раздирали два желания – Лена и работа, на которую ему пришлось подписаться. Естественно, жизнь и здоровье любимой его интересовали больше, чем убийство и смерть неизвестного.

Заказанный клиент интересовал Анатолия постольку, поскольку был заказан и нуждался в разработке. Куда ни кинь, всюду клин, и Анатолий понимал, что, не убрав клиента, ему Лены не получить. Но он также догадывался, что благополучный исход дела зависит не только от него. Он своё обещание выполнит, а Вадим, будет ли он столь же последователен?

Так или иначе, Анатолий занялся делом. На выделенных Вадимом «Жигулях» девятой модели Анатолий колесил по городу, проверяя маршруты движения клиента. Иногда пристраивался ему в хвост, ненадолго, чтобы не привлекать внимания. И мучительно думал, как выполнить заказ. Убить не большая проблема, имея снайперскую винтовку, всегда можно найти брешь в защите, сложнее доставить труп по месту назначения. «Дурацкое хобби у Вадима», – в очередной раз подумал Анатолий и переключил передачу. Загорелся зелёный, он тронулся и услышал позади скрежет тормозов. Удара не последовало, пронесло, меньше всего ему сейчас улыбалось стать участником ДТП.

Как бы там ни было, колёсики машины смерти закрутились, шаг за шагом приближая Ветлицкого к смерти. Он неудачно перешёл дорогу… Вадиму. Должно быть, на красный.

* * *

Ветлицкий Федот Викторович преуспевал в жизни, и преуспевал неплохо. Дачи и квартиры в России, несколько домиков на побережье Анталии и других тёплых стран, акционерное общество, сеть магазинов, акции. Масса полезных знакомств и куча полезных друзей.

Он приподнялся после перестройки. Бывший аппаратчик, имеющий массу знакомств в высших эшелонах власти, он сразу понял, что к чему, и занялся приватизацией. Смешные деньги у него были, в то время многое можно было купить за копейки и даже дешевле. И он покупал, зная, что и когда можно купить, стараясь быть в первых рядах и не пропустить жирный кусок халявного пирога.

Такие, как он, рвали зубами мясо истерзанной и обманутой страны, своей Родины. Да есть ли у них Родина и была ли она?

Ветлицкий вместе с такими же, как и он, рвал кровавые куски умирающей экономики, думая только об одном – как урвать больше и жирнее. Вместе с директорами фабрик и заводов он распродавал станки и оборудование, скупал за бесценок акции и доводил некогда доходные предприятия до банкротства.

Он хапал везде, где можно, там, куда доставали его цепкие и жадные до денег руки. На волне приватизации он урвал много и продолжал наращивать своё состояние. Он… да чёрт с ним, в России помимо него остались ещё и честные люди. Я так думаю.

«Федот». У Федота характер живой и эгоистичный. Его диктаторские замашки, зацикленность на собственной персоне, стремление, чтобы все жили и поступали так, как хочется ему, могут иногда крепко достать.

Жить с ним под одной крышей бывает очень нелегко. Не всякая женщина выдержит такой характер.

Федот откровенно радовался жизни, развёлся с женой, завёл себе любовницу и женился на молоденькой. Завёл ещё любовницу и сменил секретаршу, что, в общем-то, одно и то же. Не зря в обиходе их называют «секретутками», людская молва зла, но правдива.

Жизнь полная чаша, даже две, всё есть, но хочется ещё и ещё, и Федот Викторович Ветлицкий протянул руки не туда, куда надо. Впрочем, он-то как раз считал, что туда, однако мнения разных людей не всегда совпадают. Иногда разногласия стоят жизни, иногда приводят к смерти. Как говорят, те же яйца, только вид сбоку.

* * *

Утюг плевал на всех, круто поругался с начальством и слёг от запоя, однако, не будучи дураком, он заблаговременно взял больничный. Часто плевать он не любил, потому что считал себя культурным ментом, но иногда, если сильно и не по делу доставали, приходилось изменять своим принципам.

Как ни странно, очнулся он рано утром, и похоже, что не у себя, впрочем, чего тут странного, дело-то житейское. С кем не бывало. Проснулся Иван Иванович в чужой тёплой кровати, не один, пожалуй, и кровать-то не совсем чужая, и женщину он ещё не забыл.

«Соседка», – услужливо задребезжали с перепоя мозги, идентификация произведена. «Чёрт, надо же так нажраться», – подумал несгибаемый мент, второй раз в одной и той же постели.

Иван Иванович забеспокоился: он не был однолюбом, не хотел привыкать к чему-либо новому и тем более не желал ломать свои привычки. Тревожный звоночек прозвенел, приобретённое чувство опасности, присущее каждому холостяку, сделало своё дело. Утюг оделся и на цыпочках, под приятное шипенье кухонной сковороды, просочился за дверь. Он утёк тихо, по-английски, вместе с восхитительно раздражающими нос пряными запахами размеренной семейной жизни.

* * *

Хорошо было только Юлию Игоревичу. Он выспался, ночные страхи отошли в прошлое, и жизнь снова казалось волшебной сказкой. В бронированном «Мерседесе» он приехал на работу, прошёл в свой кабинет и теперь сидел, пил утренний кофе и лапал секретаршу.

Ирочка тихонько повизгивала, когда он запускал лапы слишком далеко. Она была новенькой, Александру он уволил две недели назад. Почему? Да просто надоела. Примерно так надоедают старые, зачитанные до дыр, казавшиеся интересными раньше книжки.

И он без жалости выбросил её из своей жизни, как выбрасывают прочитанную до последнего листа старую газету.

Юлий часто менял секретарш, он мог себе позволить многое. Юлий Игоревич предпочитал молоденьких и неиспорченных, ему нравился сам процесс совращения. Вначале он был сама галантность и вежливость, как истинный джентльмен дарил цветы, дорогие подарки, ухаживал, поражая воображение. Обычно так продолжалось две недели, иногда чуть больше, но никогда три.

По прошествии периода благородства он постепенно превращался в начальника-душку. Подкалывал незлобливо, слегка, сыпал пикантными анекдотами, при случае мог ущипнуть, легко, по-отечески шлёпнуть по упругой попке, потрепать за щёку. Но время шло, он становился всё грубее, зажимал, откровенно щупал грудь, подливая шампанское.

Юлий наглел не по дням, а по часам, лез под юбку, вёл во вторую комнату и заваливал на диван. Несколько месяцев продолжал баловать, требовал всё новых и новых сексуальных услуг, пресыщался и менял секретаршу.

Ирочка только-только прошла стадию ухаживания и неожиданно резко вступила в стадию зажиманий и лапаний. Причиной тому были ночные страхи Юлия, которые требовали сексуального выхода. Секретарша восприняла резкую перемену в шефе как должное и списала на издержки производства, решив, что чем раньше, тем лучше. Но она заблуждалась и подписала свой приказ на увольнение. Ещё не сегодня, месяца через три, но время пошло.

* * *

Роман, а что Роман? Он шёл по следу, наводил справки, искал и, как говорится, рыл землю в поисках Анатолия. Однако при этом он совсем не спешил, что совсем не характерно для киллера с кличкой Ветер. С чего бы это?

Роман шёл след в след, но с ленцой, посещал казино, рестораны, как всегда знакомился с девушками, женщинами и бабами. Он любил их всех, но по очереди. Роман не был Казановой и не считал секс спортом, он просто любил и жалел слабый пол. За что этот пол частенько отвечал ему взаимностью.

* * *

За прошедшее время произошло много мелких, несущественных событий, никак не повлиявших на главных персонажей.

Парень с погонялом «Гвоздь» подлечился, однако попал в опалу. В бригаде ему не стало житья. Имея независимый характер, попёр против бригадира, скрылся из города, но его нашли, с пером в боку. Не повезло. Так бывает, когда жизнь не складывается изначально.

Сергей, племянник банкира, начал гнить в могиле, но кому до этого есть дело. Его жена каждую неделю приходит плакать, приносит цветы, но и это не наше дело.

Деревня, в которой лечился Анатолий, получила передышку от москвичей, они погрязли в своих разборках и на время забыли о колхозниках, однако последние не забыли, как пить. Семён пил вместе со всеми и даже больше.

Кондуктор автобуса неизвестного маршрута, на котором имел удовольствие прокатиться Анатолий в начале своего бегства, бросила работу и устроилась приходящей няней.

В привокзальном буфете появилась новая женщина, которая соответствовала общепринятому образу. Про Леночку никто и не вспомнил.

* * *

Анатолий разрабатывал объект три дня и в результате получил только головную боль. За прошедшее время он нашёл три варианта и при любом из них мог со стопроцентным результатом и почти с таким же шансом на безопасный отход лишить клиента жизни.

Всё бы хорошо, но ни в одном из планов не присутствовала возможность доставки трупа. А Вадим настаивал именно на таком варианте. Мыслей не было, разве что Анатолию пришлось бы стать как минимум Бэтменом. Но какая из киллера летучая мышь? Никакой!

Анатолий мучительно ломал голову (но она упорно не ломалась) и решал единственную проблему – как заполучить труп и при таком раскладе самому не стать жмуриком. Проблема была, и проблема большая, выкрасть Федота Викторовича не представлялось возможным, ни в живом, ни в мёртвом виде.

А работу делать надо, и делать хорошо, потому как Леночка дороже всех Федотов, Вадимов и Анатолиев вместе взятых. Мучительно ныло сердце, отмеряя удары пульса. Анатолий влюбился и не хотел жить без любимой, так бывает, иногда, но крайне редко.

* * *

С Еленой обращались хорошо, вежливо, но как-то отстранённо, словно с вещью, недорогой, но нужной. Она механически ела что приносили, а приносили: икру, чёрную и красную, ананасы, персики, груши и киви, виноград и, конечно же, мясо – куриное и утиное, свинину и говядину… Кормили Лену действительно неплохо, возможно, с хозяйского стола. Имея такие деньги трудно быть жмотом, и лишний рот Вадиму, конечно, не в тягость.

Лена тосковала, скучала и нервничала. Естественно, она переживала за Анатолия и понимала, что держат её в гостях неспроста. Конечно, Анатолий сказал ей, что так нужно, её пребывание у Вадима будет недолгим, но любящее сердце боялось и душа не находила себе места. Елена постоянно думала: что с Анатолием, где он, жив ли?

Она не жаловалась, да и кому? Вадим появился только один раз, вместе с Анатолием, а два похожих друг на друга охранника молчали словно немые. Её комната на ночь запиралась на ключ с внешней стороны, что доставляло ей дополнительные неудобства. За окном Лена видела лишь фигурную кованую решётку и чуть дальше – глухие ставни.

Елена поела, как обычно, сказала «спасибо» и занялась чтением модных журналов, которые ей приносили ежедневно в достаточном количестве.

* * *

Тем временем Анатолий бился головой об стену, на этот раз в прямом смысле, но недолго и несильно, а так, чтобы обозначить процесс. Мысли разбрелись, хотя по идее должны были собраться в кучу. Настроение упало и разбилось вдребезги, словно градусник. Проблема стояла во весь рост, словно танк, и идти на неё с одной гранатой в руке Анатолию вовсе не улыбалось. Но надо, иначе…

Он много раз возвращался к мысли, как бы он поступил, если на месте Елены, Лены, Леночки оказался кто-нибудь другой. А в данной ситуации выхода точно не было, кроме как рисковать своей собственной жизнью ради спасения чужой. Хотя эта чужая для Анатолия стоила гораздо дороже, чем своя, несмотря на все инстинкты самосохранения.

Итак, Анатолий побился головой об стену, но сам процесс ему быстро надоел, так как не принёс ожидаемого удовлетворения, а стучать лбом сильнее было бы больно. Он подумал, но безрезультатно, потом подумал ещё и пришёл к выводу, что одному ни за что не справиться, нужен напарник.

Мысли тормозились, а «Сникерса» не было, и Анатолий совсем сник. Он страдал, страдал оттого, что киллер, страдал от собственного бессилия, не в силах что-либо изменить.

Анатолий ещё чуть-чуть подумал, просто так, для очистки совести, и решил пойти к Вадиму. Он поел, прыгнул в машину и через полчаса куковал возле знакомого особняка. Анатолия не впускали, охрана не получала никаких распоряжений от хозяина, которого, что совершенно естественно, не было дома.

– Мне к Вадиму, – в который раз охрипшим голосом повторил Анатолий.

– Его нет, – последовал стандартный ответ.

– Пропустите к Лене.

– Не положено.

– Когда приедет хозяин?

– Когда надо.

– Тьфу!

Анатолия бесило вынужденное бессилие. Если бы не Лена, лежать охране бездыханными трупами. Пустяки, дело-то, в общем, житейское. Работа такая, будь она трижды неладна. А так – придётся ждать хозяина.

Стемнело, Анатолий совсем отчаялся, но напрасно, свет фар вдалеке дал надежду, которая переросла в уверенность, а уверенность – в подъехавшего Вадима.

– Куда стоим? Что ждём?

– У моря погоды, – буркнул Анатолий.

В целом разговор получился, Вадим оказался человеком логичным и понятливым, он был рад пойти навстречу Анатолию, но не пошёл.

– Анатолий, я могу дать тебе в помощь своего человека, но ты меня пойми правильно – зачем? Твой план неплох, но не экстремален. Вдвоём вы, конечно, справитесь, я не сомневаюсь, однако в таком случае зачем мне ты? Мои люди могут сработать не хуже, они уже выполняли работу такого рода, и неплохо.

– Значит, нет?

– Для меня важно, чтобы данного клиента убрал кто-то со стороны.

– Кошка бросила котят, пусть е…ся, как хотят. Так, что ли?

– Примерно, только ты, Анатолий, не котёнок. И погоняло Волк к тебе приклеилось не зря. Ты киллер, и, по отзывам, отличный киллер, к работе подходишь с творчеством, и мозги у тебя есть. Замечу, если кто и способен выполнить мой заказ в одиночку, так это – ты.

– Спасибо на добром слове, мне пора. С Леной можно повидаться?

– Конечно, я не злой, я добрый, но не очень. Пойдем, провожу, убедишься, что ей ничего не угрожает, пока.

Мужчины поднялись с мягких кожаных кресел, и Анатолий последовал за Вадимом, словно бык на верёвочке.

– Толик! Милый!

Так и поговорили. А что ещё можно сказать влюблённым за пять минут – ни-че-го.