Немецкие бронетанковые войска

Кампания 1940 года во Франции и наступление 1941–1942 годов в России показали, что бронетанковые войска при массированном и маневренном их использовании могут обеспечить быстрое уничтожение противника и достижение крупных оперативных успехов.

Молодые немецкие бронетанковые войска, имевшие на вооружении преимущественно легкие и лишь в небольшом количестве средние танки, добились значительных успехов в боях с противником, оснащенным отчасти тяжелыми танками. Ему не помогло даже численное превосходство. В 1941 и 1942 годах русские превосходили немцев по количеству танков примерно в четыре-пять раз, а начиная с

1943 года и до конца войны данное преимущество возросло до семикратных размеров. Последнее явилось следствием ведения Германией войны на два фронта, превосходства производственных мощностей русской промышленности, а также американских поставок.

В этой связи следует добавить, что за все время восточного похода количество подбитых танков держалось в соотношении 1: 10, то есть на один подбитый немецкий танк приходилось десять русских. Однако при подсчете общих потерь данные пропорции для немцев зачастую выглядят не столь благоприятно. Ведь здесь не принимаются в расчет косвенные потери, когда при скрытном отходе германских крупных сил немецкие танки, имевшие незначительные повреждения, не могли быть отбуксированы в тыл или были потеряны в окружении при выполнении безответственных приказов Гитлера, как, например, под Сталинградом, в Черкассах и других местах.

И если, несмотря на большое количественное и качественное превосходство противника, немецкие бронетанковые войска сумели продвинуться вглубь России до Ленинграда, Москвы и Сталинграда, то эти успехи еще раз подчеркивают значимость и правильность имеющих решающее значение принципов, которые были положены в основу при создании германских бронетанковых войск:

• максимальная гибкость и подвижность не только в организационном строении, но и прежде всего в тактике использования бронетанковых войск;

• концентрация сил на немногих решающих направлениях;

• умелое и решительное применение.

В ходе летнего наступления 1943 года немецкие бронетанковые войска потерпели неудачу. Одновременно наступавшие на Курск с юга и севера 16 танковых и 23 пехотные дивизии (операция «Цитадель», проходившая с 3 по 21 июля 1943 года) после известных первоначальных успехов были остановлены. За четыре года кампании на Востоке это явилось единственной крупной наступательной операцией немецких войск, которая не смогла до конца пробить оборону противника. То обстоятельство, что в ней главную роль играли танковые соединения, послужило маршалу Коневу, командовавшему под Курском русскими войсками, поводом для заявления о том, что летняя битва на Курской дуге была «лебединой песней» немецких бронетанковых войск!

Это утверждение не соответствовало действительности ни с точки зрения потерь, ни с точки зрения цели наступления. Конечно, потери были тяжелыми, но они лишь незначительно превышали количество танков и самоходных артиллерийских установок, ежемесячно выпускавшихся тогда немецкой промышленностью.

Так, в частности, в начале 1944 года, то есть через полгода после операции «Цитадель», на Восточном фронте насчитывалось вдвое больше танков и САУ, чем их было под Курском. Хотя надо признать, что из-за обострения боевых действий на втором фронте общее соотношение применявшихся в боевых действиях единиц немецкой бронетанковой техники заметно менялось. Например, в феврале 1944 года на Восточном фронте сражалось уже примерно 50 процентов, а в январе 1945 года всего только 33 процента всех немецких танков и САУ.

Анализируя неудачный исход битвы под Курском, необходимо отметить, что в каждой из трех наступавших армий первый эшелон на направлениях главных ударов составляли почти исключительно танковые дивизии, имевшиеся в их распоряжении. Действуя в большинстве случаев самостоятельно, они в течение первых пяти дней прорвали две, а на некоторых участках даже три глубокоэшелонированные и насыщенные войсками оборонительные позиции противника и продвинулись на отдельных участках до 25 км. Их наступательный порыв ослаб лишь тогда, когда неприятель нанес контрудары намного превосходящими силами по их открытым флангам, для прикрытия которых вследствие отсутствия достаточных сил пехоты танковые дивизии были вынуждены выделять из своего состава слишком много собственных боевых частей.

Еще одной решающей причиной поражения являлся неудачный в целом план операции. Гитлер, бывший в то время высшим политическим и военным руководителем, как «фюрер» до мельчайших подробностей определил время начала наступления, участки прорыва, группировку войск и лично отдал приказ о проведении этой операции. Поэтому, вопреки советам военных специалистов, противник был атакован в самом сильном месте и, буквально говоря, «взят за рога», а самые лучшие бронетанковые соединения оказались втянутыми в лабиринт русских полевых укреплений, упуская при этом элемент внезапности, как в отношении времени, так и в отношении места нанесения ударов.

Очевидно, что неудача наступления танковых соединений в таких условиях не дает оснований сомневаться в ценности бронетанковых войск.

Причины поражения в операции «Цитадель» следует искать не в танковых соединениях и вообще не в войсках, участвовавших в ней.

Отсутствие успехов германских бронетанковых войск в наступательных и контрнаступательных операциях 1944–1945 годов создали в военной литературе послевоенных лет и в широких кругах немецкой общественности мнение о том, что время танков прошло и они себя изжили!

Данный неправильный вывод опровергается следующими неоспоримыми фактами.

Стратегическая инициатива в этот период перешла к русским. Они проводили наступательные операции на фронте в 3000 км, на котором находилось примерно 150 немецких пехотных дивизий, строивших оборону по принципу опорных пунктов, не развивая ее в глубину. Противник проводил наступательные операции на непрерывно меняющихся направлениях главных ударов, наступая прежде всего на немоторизованные дивизии, которые были не способны организовать надежную противотанковую оборону. В конце войны неприятель часто осуществлял несколько одновременных прорывов, расширяя их по фронту и в глубину.

Если на поле боя, пусть даже в приблизительно достаточном количестве, появлялись подготовленные для проведения контратак танковые части, то успех обороны в большинстве случаев был обеспечен.

Но как только удавалось закрыть одну прореху в обороне, как тут же создавалась критическая обстановка на другом участке фронта, удаленного зачастую от первого на несколько сот километров. В результате этого около 25 немецких танковых соединений, не щадя людей и технику, непрерывно метались вдоль линии фронта.

Контратаки танковыми дивизиями в полном составе проводились все реже и реже. Обычно по прибытии первых танковых частей на угрожаемый участок фронта обстановка бывала настолько тяжелой, что, вопреки всем правилам, становился неизбежным ввод их в бой побатальонно. Вынужденные действовать на большом пространстве, а также против численно превосходящего противника, немецкие бронетанковые войска дробили свои силы, и лучшее оружие сухопутных войск теряло свою остроту.

Попытка немецкого командования ликвидировать неблагоприятную тактическую и оперативную ситуацию путем проведения организационных мероприятий не увенчалась успехом, ибо для этого отсутствовали необходимые предпосылки. Ведь, несмотря на то что немецкие бронетанковые войска в период последней войны произвели революцию в методах ведения боевых действий, их организация все же не была передовой. Еще в 1940 году бронированные машины составляли лишь небольшую часть танковой дивизии.

В то время на 300 танков приходилось около 3000 разного рода небронированных колесных машин, испытывавших трудности при движении вне дорог. Однако перед нападением на Россию, вместо того чтобы усилить танковое ядро дивизии, Гитлер настоял на сокращении численности танков в ней до 200 единиц.

В 1944 году делалась попытка исправить эту ошибку путем формирования танковых корпусов. Однако главная причина всех бед (малое количество танков) ликвидирована не была. Ведь в каждом из трех сформированных танковых корпусов («Великая Германия», «Герман Геринг» и «Фельдхеррнхалле») насчитывалось всего по две дивизии, а в них, соответственно, лишь по одному слабому танковому полку, в котором в большинстве случаев было не более 50—100 боеспособных танков. Конечно, эти корпуса показали себя просто великолепно, но по соотношению между танками и остальным вооружением дивизий они не соответствовали требованиям, вытекавшим из боевого опыта.

Особенно отчетливо это несоответствие проявлялось в тех случаях, когда в ходе наступления или контратаки передовые танковые части вынуждены были останавливаться только потому, что их гигантские тылы, следовавшие за ними на колесных машинах, застревали в грязи. Соединение танков с колесными машинами, таких совершенно разных по скорости и тактическим возможностям средств, постоянно приводило к разрыву дивизии на несколько частей – либо колесные машины, двигаясь по обычным дорогам или автострадам, уходили далеко вперед от танковых частей, либо танки, продвигаясь вне дорог, отрывались от следующей за ними в пешем строю мотопехоты. Танкам постоянно приходилось соизмерять свою скорость со скоростью движения пехоты, что явно противоречило основным тактическим принципам использования бронетанковых войск.

В последний период войны русские настолько усовершенствовали методы быстрого развертывания противотанковых рубежей и борьбы с танками, что справиться с ними можно было лишь в результате комбинированных наступательных действий. Но для этого не хватало бронетранспортеров, на которых мотопехота могла бы наступать вслед за танками, ведя бой в тесном взаимодействии с ними.

Лишь в немногих танковых дивизиях имелись батальоны на бронетранспортерах. Впрочем, бронетранспортер того времени представлял собой лишь подручное средство: на шасси тягача крепили броневые листы, превращая его в бронированную машину для транспортировки личного состава, но никак не в бронетранспортер в полном смысле этого слова. Недостаток стали и другие узкие места немецкой военной промышленности не позволяли существенно увеличивать количество танков и бронетранспортеров, а также вносить серьезные изменения в их конструкцию.

Русские бронетанковые войска, ни в чем не испытавшие недостатка и действовавшие в последний период войны по немецким принципам управления войсками, при осуществлении крупных прорывов в 1944 и 1945 годах доказали, что, несмотря на резко возросшую эффективность противотанковой обороны, танковые соединения, используемые оперативно, являются решающей силой в сражении.

Трагедия же немецких бронетанковых войск состояла в том, что они, проложив дорогу новым методам ведения танковой войны, оказались в таком положении, когда ослабевшая военная промышленность была уже не в состоянии дать им оружие и средства, необходимые для нанесения ударов, которые могли бы оказать влияние на результаты войны.