Сегодня, сейчас. Прекрасное видение на горизонте, или Редкий тип женщины

– Я вас раньше здесь не видела! – сказала томная красавица в ультракоротких шортиках, возникшая, словно прекрасное видение на моем горизонте, – вместо ожидаемой и в последнее время неизбежно печальной Ирочки.

– Я вас тоже раньше не видел! – честно признался я. – Обычно я играю с другим… гм… с другой партнершей.

– Надеюсь, я вас не разочарую! – пропела длинноногая гурия. – Хотя я только начинаю… по выходным! Обычно я приезжаю сюда по субботам, а вы?

– Лев Вадимович Стасов, – счел нужным представиться я. – Я здесь работаю… то есть приехал провести творческий отпуск.

Я непроизвольно начал врать и метать бисер, причем сразу в огромных количествах. Видимо, гормоны внутри моего организма, измученного видом недоступной Лин, безнадежной Ирочки и Светы-Лючии, более не покушающейся на меня, начали настоящий бунт.

– Та-а-анечка! – пропела райская дива. – А здесь хорошо, да?

– Я в основном работаю. – Я пытался овладеть ситуацией внутри, взять революцию под контроль, скрутить зачинщиков и заточить их, но пока у меня ничего не получалось. Вместо того чтобы сурово насупиться, изобразив Льва Толстого, осуждающего моральную распущенность, попрание христианских ценностей и мясоедение, я вился вокруг Танечки ужом, поддакивал, поддерживал, советовал… и неожиданно для себя выиграл.

– Ну-у-у… так нече-е-естно… – надула она прелестные губки, ничуть не похожие на печальный Уточкин клювик и созданные природой явно лишь для страстных поцелуев. – Теперь вы просто обязаны компенсировать мне плохое настроение!

Судя по виду Танечки, настроение у нее было чудесное. Возможно, она принадлежала именно к тому редкому типу женщин, которые вовсе не умели обижаться, а также обижать, требовать, закатывать скандалы, надеяться на продолжение отношений после случайной ночи и, рыдая, ждать потом покаянных звонков. Дождавшись же, осыпать позвонившего градом упреков и снова ссориться – нет, определенно Танечка была не такая!

– Какую именно компенсацию вы предпочитаете?

«Опомнись, Стасов! – истерически орал где-то задавленный резвящимся половым инстинктом внутренний голос. – Эта фифа с идеальной искусственной попой не для тебя! Раскланяйся, пожелай ей успехов в труде, учебе, а также хорошей погоды и приятного съема более подходящих объектов, и беги!» Однако гормоны, вкупе с моим эго, обиженным Кириным молчанием, требовали проверить голословные заявления на предмет искусственности округлостей прелестной Татьяны. И проверить они желали немедленно и сейчас же.

– Ну-у-у… холодного шампанского! Очень жарко! – лукаво улыбнулась сирена-искусительница.

– Легко! – сказал я. – У меня тут открытый счет!

– О-о-о… – многозначительно протянула она. – Круто!

– Я только приму душ и переоденусь, да?

– Я тоже надену что-нибудь, более соответствующее случаю! – промурлыкала моя новая знакомая.

Я нетерпеливо совал карточку в электронный замок, предвкушая приятное свидание в баре, а возможно, и его последствия, когда соседняя дверь приотворилась:

– Это вы, Лев Вадимович? Не зайдете ко мне… ненадолго? Я бы хотела с вами кое о чем поговорить…

Лин томно вздыхает и немного отодвигается, чтобы пропустить меня внутрь, но отодвигается она ровно настолько, чтобы ее грудь, немаленькая для азиатки, пришла в соприкосновение с моей. Неужели это… неужели это попытка соблазнить меня в отсутствие жениха? Но зачем?! «Ничего себе! – мысленно восклицаю я. – И что прикажете теперь со всем этим делать?» Вслух же говорю как можно корректнее:

– Я знаю, как вы расстроены, Лин… но, признаться, не понимаю, чем я могу вам помочь.

В номере полутемно. Шторы задернуты, кондиционированный воздух пахнет цветами. Где-то – не в спальне ли? – играет ненавязчивая музыка. Мои глаза быстро адаптируются к полумраку, и я замечаю еще несколько тревожных предзнаменований: на столике в такой же гостиной, как у меня, вино, фрукты… Я не решаюсь сесть в кресло, понимая, что в случае чего выбраться из его мягкого плена будет не так легко, и это может существенно затруднить мое бегство. Не говоря уже об этической стороне вопроса: Лин – чужая невеста. Более того, она невеста такого человека, который меня попросту уничтожит, – впрочем, и первого довода хватает. «И когда тебя останавливал факт, что женщина принадлежит другому?» – ехидно вопрошает гормональный зачинщик. Но я тверд как скала и даже ничего ему не отвечаю. Тем более что в баре меня наверняка уже ждет утренняя Татьяна, легкомысленная и прелестная, явно жаждущая вкусить еще и иных развлечений, кроме гольфа и шампанского.

– Неужели вы не видите, как он со мной обращается! – На Лин, появившейся неизвестно откуда, прозрачный пеньюар, и у меня захватывает дух.

– Н-н-е вижу… – ошеломленно бормочу я, одновременно лицезрея, обоняя и слыша все: страстные нотки в голосе, трепещущие, готовые сомкнуться ресницы, свежий запах молодой кожи, воды и еле различимого парфюма, а также охваченное порывом выхоленное тело, роскошь которого мне не принадлежит, – и не надо! Я не хочу! Не было у меня женщин такой ослепительной красоты – и бог с ними!

Я начинаю медленно пятиться к двери, бормоча под нос нечто несвязное:

– Простите… вы потом пожалеете об этом… не нужно этого делать, прошу вас… я порядочный человек!..

Последнее уж совсем неправда – но чего мы только не утверждаем, когда деваться некуда! Однако мне, слава всем богам, деваться есть куда: я мгновенно щелкаю замком и вываливаюсь в коридор, еще более взмокший, чем после тренировки, и так же мгновенно скрываюсь за своей дверью. Защелкиваю ее и даже накидываю цепочку. Адреналин с тестостероном, перекрикивая друг друга, осыпают меня оскорблениями и называют тряпкой и идиотом. Идиот я совершенно точно – зачем я поперся за ней?! А если там стоит какая-нибудь камера?! Оправдывайся потом и говори, что ты только зашел – и сразу же вышел! Достаточно пары снимков почти совсем обнаженной Лин на моем фоне – рубашка, в предвкушении душа уже расстегнутая почти до пояса, и дебильное выражение лица, которое так легко спутать со счастливым!

Я в панике кидаюсь проверять, нет ли в моем номере еще какой-нибудь, не замеченной мною ранее двери в соседний, Ник Никовский? Потому как Лин к Ник Нику проникает запросто – и, охваченная желанием мстить, она может вломиться ко мне через его апартаменты и довершить начатое! Тем более что у меня и сил отбиваться уже нет! «А Татьяна?! – внезапно вспоминаю я. – Татьяна!» Я обещал девушке шампанское… а сам чуть не влип в историю! Конечно, можно забаррикадироваться и не спускаться вовсе, но… Вряд ли Лин станет бегать за мной в неглиже повсюду!

Я наскоро, все время прислушиваясь, принимаю душ и переодеваюсь, затем на цыпочках подкрадываюсь к двери и мониторю обстановку. В нашем крыле, где сплошь дорогие люксовые номера, все тихо.

Стараясь не производить вообще никаких звуков, я притворяю дверь и почти бегом улепетываю к лестнице. Слава богу, Татьяна сидит в баре – освеженная, довольная, в очень миленьком платьице, которое, впрочем, всего чуть длиннее ее униформы для гольфа. Она не выговаривает мне за опоздание, просто мило улыбается. Мы заказываем выпивку, потом плавно переходим в ресторан, потом танцуем, потом…

– Ко мне или к тебе? – нежно говорит она.

– К тебе, – решаю я, все еще опасаясь провокаций со стороны пошедшей вразнос невесты олигарха. Мало ли что еще взбредет Лин в голову!

Я, Татьяна и мой выпущенный наконец на свободу тестостерон куролесим до самого утра. Утром Танечка, такая свежая, как будто и не кувыркалась всю ночь в постели, а все это время мирно и продуктивно спала, чмокает меня в щеку.

– Было просто здорово! – говорит она. – Ну, пока! Завтра на работу. Сегодня еще надо успеть сделать кучу дел.

На прощание она улыбается мне, как солнышко, и явно ничего не ждет: ни того, что я попрошу у нее телефончик, ни даже просто вежливого: «Встретимся еще как-нибудь?» Видимо, ничего этого ей не нужно. Таня и в самом деле редкая женщина… Кстати, проверено: попка у нее не произведение пластических хирургов, а самая настоящая!