Книга: Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем
Назад: Оппозиция
Дальше: Виктор

Место преступления

Стокгольм, 1 марта 1986 года



«Пальме убит».

Эва разбудила Стига этой новостью и тем потрясла его до мозга костей. Она проснулась раньше и не могла понять, почему по всем трем радиостанциям звучит похоронная музыка. Потом музыку прервали для сводки новостей.

Стиг и Эва не стали завтракать, просто выпили кофе на своей спартанской кухне. Позвонил Кеннет из «ТТ», и Стиг спросил, узнали ли там что-нибудь помимо того, что сообщалось по радио. Но Кеннет сказал лишь, что Стигу нужно немедленно приехать на работу. Эва вышла с ним вместе, ей не хотелось оставаться дома одной.

Станция «Ринкебю» была пустынна, и им показалось, что они прождали поезд целую вечность. Однако и получаса не прошло, как они уже очутились на главной пересадочной станции стокгольмского метро, «Т-Сентрален». Стиг не стал выходить у городского совета, как делал обычно, – ему хотелось провести несколько лишних минут с Эвой, прежде чем на него обрушится ад в агентстве. Они поднялись на Васагатан и повернули на Туннельсгатан. Пройдя пять минут по узкой улочке, они увидели полицейскую машину и группу людей у здания компании «Скандиа». Здесь, прямо в самом сердце Стокгольма, был убит премьер-министр.

На месте убийства царило молчание. Вокруг отгороженной территории стояло около сотни человек; никто не слонялся, не жестикулировал, не говорил в полный голос. Если кто-то и плакал, то беззвучно. Таково выражение скорби у шведов. Люди приходили и уходили, некоторые с розой в руках, но в полной тишине.

Эва и Стиг приблизились к ленте, которой полицейские огородили место преступления. Им была видна темная кровь на обледеневшем асфальте. Казалось, что ее вытекло слишком много. Несмотря на холод, они простояли там довольно долго. Тишину нарушали только звуки полицейской рации.

Из точки, где находились Стиг и Эва, Свеавеген просматривалась в обоих направлениях. Только пара принадлежащих строителям грузовиков ярдах в пятидесяти (чуть меньше 50 м) от Туннельсгатан отчасти закрывала вид. Над грузовиками возвышался холм Брункенберг (Брункенбергосен).

Было девять утра, и день предстоял долгий. Еще много народу придет на место убийства, многие положат розы. А может, и правда, что преступник всегда возвращается туда, где совершил преступление, и убийца тоже появится здесь в толпе.

В лифте «ТТ» Стиг постарался сменить настрой с мрачного и задумчивого на энергичный. Неважно, что редакторам понадобится еще несколько часов, чтобы составить достаточно ясную картину происшествия, которую можно будет проиллюстрировать. День впереди долгий, возможно, придется сидеть допоздна, чтобы закончить работу.

Напряжение в редакции резко контрастировало с почтительной и тихой атмосферой на месте убийства. Похоже, вызвали весь персонал отдела. Все сосредоточились на том, чтобы именно «ТТ» завладело инициативой в передаче информации, касающейся убийства, и чтобы добыть хоть сколько-нибудь сведений помимо общедоступных. Однако этой информации, возможно, еще надо было дожидаться, особенно если у полиции не оказалось бы подозреваемых. С каждым часом надежд на то, что преступление будет раскрыто быстро, все меньше. Любому полицейскому это известно, как и любому журналисту.

Только через несколько часов Стиг получил задание, которое подразумевало, что ему, вероятно, придется задержаться до поздней ночи, в зависимости от поступающих сведений. Он должен был сделать карту городской территории вокруг кинотеатра «Гранд Синема» и места убийства и затем заполнять ее по мере поступления информации о преступлении. Ему помогло то, что они с Эвой побывали на Свеавеген, но еще непонятно было, что потребуется указать на карте. Могло оказаться, что на самом деле на иллюстрации нужно нечто иное; надо было подумать и об английской версии, где переведенный текст мог занять больше места, чем шведский. Иностранные СМИ уже осаждали агентство, один из крупнейших источников новостей для них в Швеции.

На карте Стокгольма Стиг отметил места, по которым, как он уже знал, пролегал маршрут четы Пальме вчера вечером. Он положил на увеличенную копию одного сектора городской карты прозрачную бумагу. С помощью пресс-папье, лезвия, самоклеящихся листков, угольников и прочих инструментов начал воспроизводить картину преступления. На протяжении всего дня поступала информация, и Стиг вместе с другими сотрудниками отслеживали сообщения полиции, массмедиа, отдельных людей. Уже давно перевалило за полночь, когда Стига окончательно вымотали шведская и английская версии рисунка.

Шерлок Хольмер

Стокгольм, 1 марта 1986 года



Полицейское расследование началось хуже некуда. Убийца беспрепятственно покинул место преступления, хотя в этом районе находились несколько патрулей и первая машина полиции оказалась возле тела жертвы через пару минут после убийства. (Надо заметить, что вопрос о том, действительно ли полиция прибыла в это время, породил дискуссии и теорию заговора.) Полицейские огородили лентой слишком малый участок как место преступления, так что случайные люди нашли пули за его пределами, к тому же лишь на следующий день. Имена одних свидетелей не стали записывать, а с другими не связывались несколько дней. Так была утрачена важнейшая информация и какие бы то ни было улики.

Когда начала распространяться весть об убийстве, начальники оперативного центра по чрезвычайным ситуациям чувствовали себя парализованными, и заявление, в котором утверждалось, что убийц было двое, появилось лишь через два с половиной часа после происшествия.

Ночью царил хаос, не хватало сильного человека, который бы взял расследование в свои руки. Кандидатур было три. Первый – Свен-Оке Йемрот, глава Шведской службы безопасности (СЭПО), занимавшейся террористическими актами и другими преступлениями, связанными с международными организациями. Его назначили на эту должность после бурного периода в истории спецслужбы, чтобы всех успокоить. Он получил нелестное прозвище Почтальон, поскольку его карьера началась с почты.

Другим вариантом был жесткий и упрямый Томми Линдстрём, начальник Рикскриминалполисен – Государственного департамента уголовных расследований. Вниманию этого ведомства подлежали особые происшествия, и под эту категорию, разумеется, подпадало убийство премьера. Государственная комиссия по убийствам входила в состав Департамента, и там работали лучшие эксперты по расследованию непростых убийств. Линдстрём быстро стал фаворитом СМИ, удостоившись прозвищ Томми Турбо – поскольку однажды полиция задержала его за езду со скоростью 108 миль в час на его «саабе» – и Суперкоп. Последнее – вероятно, потому что, несмотря на прошлое в научных кругах, а не в полиции, Линдстрём имел обыкновение принимать личное участие в расследовании.

А третий вариант – комиссар стокгольмской полиции Ханс Хольмер. Местные полицейские занимались обыденными преступлениями, например, убийствами на улицах Стокгольма. Хольмер тоже сделал академическую карьеру, и ему недоставало оперативного опыта для расследования масштабных дел об убийствах.

СЭПО уже проштрафилась, не справившись с задачей по защите премьер-министра. Если бы им поручили искать его убийц, СЭПО пришлось бы заниматься собственным промахом под пристальным вниманием прессы. Поэтому предпочтительнее были Государственный департамент уголовных расследований и стокгольмская полиция.

Томми Линдстрём не боялся запачкать руки и любил мелькать перед камерами, но, когда дело дошло до убийства премьер-министра, он почему-то избрал иную линию поведения. После того как рано утром ему сообщили о происшедшем, он опять лег в постель, а потом остался дома, празднуя свой день рождения. Ел пирог, искал новую клюшку для флорбола – подарок от сыновей, который они спрятали где-то в доме, – потом позволил себе еще побездельничать. Томми прибыл к себе в офис около 10:30. К тому времени ответственность за расследование уже была возложена на другого.

Ханс Хольмер узнал об убийстве в 7:35, находясь, по собственному признанию, в отеле «Скандик» в Бурлэнге, в ста тридцати милях (чуть больше 200 км) к северу от Стокгольма, со своей подружкой Осой. На следующий день он планировал совершить восемнадцатое ежегодное лыжное путешествие по стране. Но вместо того Ханс немедленно вернулся в столицу. Ко времени возвращения его уже назначили вести расследование. Никто не мог толком объяснить, каким образом такое решение было принято, но ясно, что не обошлось без самых высокопоставленных лиц в стране.

Хольмер соответствовал многим требованиям к человеку, которому следовало доверить самое важное расследование убийства в шведской истории. Невозмутимый и решительный, он обладал опытом полицейской работы – как бывший глава СЭПО и как комиссар столичной полиции. Располагал он и политическими связями, в особенности в кругах правящей социал-демократической партии. В прошлом он помогал Улофу Пальме в трудных ситуациях. История с Информационным бюро и дело Гейера – примеры таких ситуаций, чреватых отставкой Пальме. Случалось, что преданность Хольмера и его твердая воля подвергались испытанию. И всегда он, вместе с Эббе Карлссоном, появлялся на сцене, демонстрируя способность действовать в критических обстоятельствах. Теперь человек, чьим близким подручным Хольмер был долгие годы, погиб, и от Ханса зависело, понесут ли убийцы наказание.

* * *

В субботу 1 марта в 10:50 Ханс Хольмер прибыл в штаб полиции, чтобы официально возглавить расследование. Он уже принял предложение прислать наблюдателя от Министерства юстиции. Младшего секретаря Харальда Фельта прислали как представителя генерального директора для участия в расследовании. Согласно шведской Конституции, вмешательство правительства в работу полиции возбранялось, но Хольмер согласился на участие Фельта, исходя из того, что исключительные обстоятельства требуют исключительных мер.

СМИ и общественность ожидали информации. Хольмер дал первую из длинной череды пресс-конференций в связи с убийством Пальме. Времени у него хватило лишь на краткое совещание с коллегами, однако он быстро принял решение, что одного из двух предполагаемых убийц, упомянутых в более раннем заявлении, следует отбросить. Теперь речь шла об одном преступнике. Хольмер не объяснил, что заставило его принять такое решение.

Он вошел в зал для пресс-конференций в штабе полиции в полдень и начал говорить в уверенной манере, благодаря которой стал впоследствии Шведом года.

* * *

Давление было огромным. На Хольмера смотрел весь мир: ожидалось, что для расследования он назначит кого-то из самых квалифицированных дознавателей. Хольмер всех удивил, взяв эту роль на себя. Опыта, необходимого, чтобы лично заниматься столь значительным делом, он не имел, но таким опытом могла похвастаться его команда – за два дня ее состав превысил две сотни человек.

В первые дни не знали, чего ожидать. Убийство Пальме могло оказаться началом больших событий. Может быть, государственного переворота. Первым делом Хольмер позаботился о собственной безопасности. Вместо того чтобы обращаться к опозорившейся СЭПО, он нанял четырех телохранителей, которым полностью доверял.

Как лицо, возглавляющие расследование, Хольмер должен был убедиться, что пользуется поддержкой правительства. На следующий после убийства день он встретился с новым премьером Ингваром Карлссоном.

Встреча прошла в комнате за большой аудиторией в стокгольмском городском конференц-центре в шесть вечера 2 марта. Эббе Карлсон тоже присутствовал, хотя формально занимал должность редактора в книгоиздательстве, но и Ингвар Карлссон, и Хольмер знали, что как друг Улофа Пальме Эббе часто оказывался там, где вроде бы ему нечего было делать. И почти столь же часто он управлялся с тем, с чем никто другой не мог разобраться. Как раз такой случай.

Хольмер вкратце ввел премьера в ход расследования и получил подтверждение, что задача и в самом деле целиком возложена на него. Убийство можно было рассматривать как террористический акт, и тогда им следовало заняться СЭПО, или как особое происшествие, что находилось в компетенции Государственного департамента уголовных расследований. Но дело отдавали в руки Хольмера.

За первые несколько дней появились подсказки и наводки, указывавшие на все подряд, от версии международного заговора до версии одинокого стрелка-психопата. Первая наводка, ставшая известной прессе, касалась одного австрийца. СМИ сообщали, что полиция рассматривает убийство Пальме как уличное преступление. Хольмер вступил в игру.

2 марта он провел вторую пресс-конференцию и участвовал в прямой трансляции программы новостей Aktuellt по общественному государственному каналу. Никто не протестовал против того, что Хольмер взял расследование в свои руки. Пройдет немало времени, прежде чем его полномочия в этом деле будут поставлены под вопрос.

Казалось совпадением, что за день до убийства кто-то из СЭПО звонил по личному номеру Эббе Карлссону. Звонивший хотел поговорить о книге, которая, по его мнению, должна была быть издана. Но еще он обронил, что в СЭПО перехватили звонок, который истолковали как указание, что Рабочая партия Курдистана планирует убийство в Швеции. Сотрудник СЭПО не знал, кому предстояло стать жертвой. Услышав о гибели Пальме, Карлссон решил, что об этом-то и шла речь. У Ханса Хольмера сохранились связи в СЭПО с тех пор, как он возглавлял эту спецслужбу. Поэтому, узнав от Карлссона о звонке, почти сразу после убийства премьера он распорядился начать расследование с предполагаемого участия Рабочей партии Курдистана.

* * *

Работа дознавателей шла полным ходом, и к началу следующей недели команда Хольмера взяла показания у нескольких сотен человек. Во второй половине дня 1 марта два старших инспектора встретились с Лисбет Пальме у нее дома. Хотя ее опрашивали на следующий день после убийства, Лисбет не смогла описать лицо стрелявшего. Похоже, она путала убийцу с одним из свидетелей. Отзывы Лисбет об одежде и телосложении преступника не совпадали с описаниями, полученными от других свидетелей. В довершение всего один из свидетелей, назовем его человеком из «Скандиа», так как он работал в здании «Скандиа», влетел на место преступления сразу после убийства, произведя эффект слона в посудной лавке. Так что другие свидетели могли перепутать его с убийцей.

В понедельник члены проводившей расследование команды связались с немецкими коллегами из лаборатории Федеральной уголовной полиции в Висбадене. Эти немцы были лучшими в Европе мастерами по составлению портретов преступников на основе свидетельских показаний. Договорились, что они прибудут в Стокгольм 5 марта и, выслушав важнейших свидетелей, попытаются воссоздать облик убийцы. До этого стокгольмским полицейским оставалось отобрать и выстроить по порядку самые значительные показания.

* * *

Вскоре после убийства двадцатидвухлетняя Сара вышла покурить через заднюю дверь из самого горячего стокгольмского ночного клуба Alexandra’s. Открывая дверь на улицу Смала Гранд, она едва не ударила ею взволнованного мужчину, пробегавшего мимо. Их глаза встретились, и он сразу же поднял воротник. Там было достаточно светло, поэтому она имела возможность запомнить его черты. На следующий день, услышав о гибели Пальме, она связалась с полицией и описала их.

Немцы из Федеральной уголовной полиции – детектив-суперинтендант Иоахим Хойн и специалист Штефан Вагнер – приехали со всем необходимым оборудованием для составления фоторобота. Фотографии лиц делились на четыре части: секции подбородка, носа и щек, глаз и бровей и волос. Части лица подозреваемого подбирались друг к другу из большого каталога таких секций, в зависимости от общих указаний свидетелей, например: круглое лицо с большим ртом, вдавленный подбородок, высокий лоб. На телеэкране демонстрировалось составленное лицо, и свидетель мог, опираясь на собственную память, указать на несоответствия. Оператор менял расстояние между отдельными участками лица, заменял одни детали другими. Процедуру можно было повторять сколько угодно раз, однако обычно образ создавали в течение часа. Когда, наконец, свидетель и оператор добивались желаемого, этот образ закрепляли фотографически.

Убийство Пальме было делом необычным, как и свидетельница, которая оказалась чрезвычайно наблюдательной. Прошло целых четыре часа, прежде чем завершился процесс составления фоторобота. Итогом стал черно-белый фотопортрет. Впервые термин «составной портрет» использовался в шведском языке, и его позаимствовали прямо из немецкого, поскольку специалисты были немцами: phantombild, «фотофантом».

Портрет доставили Хольмеру, а от него 6 марта этот «фотофантом» получил, как подарок на день рождения, вместе с папиросницей комиссар национальной полиции Хольгер Романдер. Множество копий этого портрета разослали полицейским и в редакции газет по всей стране. Немецкие техники создали с помощью менее важных свидетелей дополнительные портреты, но только этот был опубликован и стал известен всем шведам как «фотопризрак». Слово подходящее, если учесть, что убийца растворился в воздухе, словно привидение.

У Лисбет Пальме не стали просить помощи в составлении фоторобота, потому что толком описать преступника у нее не получилось.

С публикации составного фотопортрета начались непрестанные звонки, дававшие полиции одну наводку за другой. Всего наводок набралось 8000. Критики такого метода работы считали, что полиция даром теряла время и силы на мнимые опознания и что публикация фоторобота отбила желание звонить в полицию у тех, кто мог предоставить сведения о подозрительных личностях, не похожих на «фантома».

Со временем в ходе расследования пришлось тратить силы еще и на то, чтобы дать какие-то объяснения по поводу фоторобота и показаний Сары, которые перестали соответствовать версии следователей.

Назад: Оппозиция
Дальше: Виктор