Домашние праздники

Посол царя Алексея Михайловича, боярский сын Иван Перфильев, побывавший в Китае в 1658 году, был первым русским, допущенным китайскими властями к богдыхану (императору) и получивший от него в подарок четыре пуда развешенного в двести бумажных пакетиков чаю, называемого бах-ча. Иван Перфильев доставил чай в Москву, но дать его попробовать царю побоялся – вдруг от зелья нехристей приключится недуг у государя? Сначала доктор Самойло Каллинс испробовал действие чая на себе и, когда Алексей Михайлович расхворался, посоветовал ему: «Обычное после обеда чаге листу ханского, но свежа, изрядное есть лекарство против надмений [газов в желудке], насморков и главоболений». Часть привезенного чая поступила в аптекарский приказ, часть на продажу в москательные лавки. Одобрительные отзывы об этом напитке докторов, рассказы о его повсеместном употреблении в Китае и, конечно, царский пример приохотили вскоре к чаепитию бояр и прочий знатный люд. Уже в 1674 году известный путешественник Кильбургер без труда находил чай в московских лавках по 30 копеек за фунт.

В дни больших церковных праздников, именин или крестин в боярских домах устраивались пиры. Кушанья готовились без затей, без перцу и имбиря и без других приправ. Ставили их на стол по одному блюду, а остальные приносили с поварни и держали в руках слуги. В котором кушанье мало уксусу, соли или перцу, то прибавляли уже на столе. Всего же блюд бывало по пятьдесят и по сто.

При этом перед началом обеда хозяин велит жене выйти к гостям и приветствовать их – ударить челом. Жена встает в переднем углу, а гости у дверей, и кланяется им малым обычаем – в пояс. Гости же ей большим поклоном – в землю. Потом сам хозяин бьет челом гостям, кланяется им в землю и просит целовать его жену. По просьбе гостей он сам прежде целует ее, а потом они по очереди кланяются ей в землю, целуют и снова кланяются в землю. Она же кланяется каждому гостю малым обычаем. После этого жена подносит гостям по чарке вина (водки). Хозяин снова кланяется каждому и просит, чтобы они изволили пить у его жены вино. По просьбе гостей он приказывает наперед выпить самой жене, потом пьет сам, а следом гости. И опять поклоны до и после питья. Затем жена уходит в свои покои, к женам гостей. Жены с мужчинами никогда не обедают вместе, разве только в день свадьбы или если никого из чужих нет, только самые близкие родственники.

В трактире за чаем

Во время обеда за каждым кушаньем пьют вино, романею, рейнское, пиво и мед. Когда же приносят круглые сладкие пироги, то перед этим к гостям выходят жены сыновей хозяина или его замужние дочери. Гости, выйдя из-за стола к дверям, кланяются им, и происходит тот же обряд, что и при появлении жены хозяина. Незамужних девиц к гостям никогда не выводят, они живут в особых дальних покоях.

Если решил боярин женить своего сына, то, разузнав, у кого есть невеста, посылает к ее отцу своих друзей переговорить: не хочет ли он выдать дочь замуж и сколько будет за девицей приданого – платьем и деньгами, вотчинами и дворовыми людьми. Отец девицы, если хочет выдать ее замуж, отвечает, что он дочь свою выдать замуж рад, только сначала должен подумать об этом с женою и родственниками и в свое время даст ответ. Если же он по какой-либо причине за предлагаемого жениха не хочет выдавать дочь, то сразу отказывает присланным людям.

Боярышня.

Художник Н. Лоренц

В случае согласия отец невесты, сделав роспись, сколько за дочерью будет приданого – денег, серебряной и иной посуды, вотчин и дворовых людей, – посылает роспись людям, которые приходили сватать его дочь, а те отдают ее жениху. Самой дочери о сватовстве ничего не говорят, и она не узнает о нем до своего замужества.

В боярском доме.

Художник М. Вершиловский

Если жениху, ознакомившемуся с приданым, невеста полюбится, он посылает тех же людей к ее отцу и матери сказать, чтобы ему показали невесту. Ее родители отвечают, что они рады показать дочь, но не самому жениху, а его отцу или матери или родственнице, которой он доверяет. К дню смотрин невесту нарядят в хорошее платье, созовут в гости родственников и посадят ее за стол. А как смотрильщица придет, посадят ее за стол рядом с невестой, и пришедшая осматривает красоту невесты, выведывает ее разум, чтобы потом пересказать все жениху. Если смотрильщица скажет, что она глупа или дурна лицом, жених от нее откажется и перестанет свататься. Если же наоборот, то жених пошлет людей сказать родителям невесты, что она ему понравилась и он желает совершить сговор и подписать контракт, что женится на ней, а они выдадут ее за него в условленный срок.

Отец невесты назначает дату для сговора. В этот день жених со своим отцом, или с родственниками, или с друзьями едет в дом невесты. Их встречают с почестями, усаживают по чину за стол и начинают договариваться о свадьбе. Потом пишут договор, и в нем непременно условие о штрафе, который должна заплатить та или другая сторона, если по ее вине свадьба не состоится.

В приказе

Главная исполнительная власть, с которой сталкивались москвичи, – приказы. Они впервые появились в 1512 году. В XVII веке существовало около сорока приказов. Среди них – Посольский, занимавшийся международной дипломатией, Преображенский, вершивший политический сыск и суд. Казенный приказ заведовал царской казной, он выдавал жалование царским чиновникам, богатые подарки боярам и духовенству, которыми их награждал царь. Из этого же приказа отпускались сукна, соболи и прочие одежды царским конюхам, сокольникам и прочим служащим. Кормовой приказ заведовал столом государя. На кормовом дворе готовились многочисленные кушанья для государя. От каждого обеда и ужина он посылал блюда боярам и думным людям. Каждый день для подачи на стол и раздачи угодившим царю людям расходовалось более трех тысяч блюд. Разрядный приказ заведовал военными делами и жалованием ратным людям. Поместный приказ раздавал по приказу царя поместья служилым людям. Челобитный приказ разбирал жалобы и прошения. Московский люд, проживавший в слободах, управлялся, смотря по сфере своей деятельности, разными приказами. Черные слободы и сотни – Земским приказом, дворцовые слободы – приказом Большой казны, стрелецкие – Стрелецким приказом. Большинство приказов размещались в Московском Кремле, в избах на Ивановской площади. Все дела Московского государства проходили через приказы, которые несколько столетий спустя были преобразованы в министерства.

На Ивановской площади Кремля, против алтаря Архангельского собора, тянется ряд зданий в виде огромной буквы «П». Все они деревянные, в два этажа, украшены резьбой. Это – московские приказы.

С раннего утра оживает площадь перед приказами, толпится народ. Двери еще закрыты, и просители разбрелись кучками по площади, но больше всего столпилось у «святого Ивана под колоколами», где раскинута палатка подьячих. Сами они уже за работой. Один пишет «подрядную запись» для пяти дюжих ямщиков, взявшихся возить бутовый камень на аптекарский двор. Бумага скоро будет готова, и подрядчики готовят мелкую деньгу – плату за работу. Другой подьячий, положив на колено лист бумаги, пишет челобитную. Часто макая гусиное перо в чернильницу, которая висит у него на шее, он строчит привычные слова, только изредка задавая тот или иной вопрос стоящему перед ним просителю, посадскому человеку. Около палатки еще один подъячий о чем-то беседует с крестьянином, в руках которого красный узелок, откуда выглядывает связка бубликов и еще что-то. Вероятно, подьячий дает добрый совет, и лицо крестьянина расплывается в довольной улыбке, он благодарно кланяется и передает за услугу «поминок» – свой узелок.

Ближе к приказам несколько человек столпилось вокруг осанистого седобородого старика, а тот подробно повествует, какой наказ давал ему стольник Колонтаев, когда посылал из своей вотчины в Москву по судным делам.

Подьячии.

Художник М.К. Клодт

Уже половина восьмого, скоро откроются двери, толпа все прибывает. С разных сторон спешат приказные подьячие, путаясь в своих длиннополых кафтанах. Некоторые из них ненадолго останавливаются поговорить со знакомыми челобитчиками, но большинство быстро расходятся по палатам. В комнатах душно, тесно, маленькие слюдяные окошки почти не дают света. Длинные узкие столы завалены бумагами, глиняными чернильницами и песочницами, лебяжьими перьями, клеем и воском для печатей.

Относительным порядком и чистотой отличается казенка, где сидит судья с товарищами. Стол здесь покрыт красным сукном, на нем медная чернильница, а вечером появляются в медных тройных шандалах восковые свечи. К стенам придвинуты дубовые и липовые коробья, где хранятся приказные дела.

В казенке никого нет – начальные люди еще не приезжали, а в других помещениях уже началась работа. Во главе каждого из столов сидит «старый подьячий» и распределяет работу между младшими, следит за ними, дает, когда потребуют, о каждом отзыв: можно ли ему поручить государево дело и «чаять ли от него проку».

Из подьячих «средней статьи» одни пишут приказные бумаги на узких листах, подклеивая их друг за другом, так что одно дело представляет собой длинную бумажную ленту. Другие «сидят у государевой казны», ведут книги расхода и прихода и в сложном счете пользуются косточками слив, которые всегда носят в мешочке у пояса.

Младшие подьячие чинят перья, наливают чернила, бегают в торговые ряды за покупками.

Но вот в дверях появляется дьяк в шубе и с палкою в руке. Перебрав бумаги, положенные для его просмотра, и скрепив некоторые из них подписью, он появляется в палате подьячих с царской бумагой в руках.

– Великий государь, – начинает он густым басом, – указал сказать во всех приказах подьячим, которые сидят у его денежной казны, чтобы им тех денег отнюдь себе не брать и в заим никому из той казны не давать, а учнут они что делать против сего государева указа, быть им в жестоком наказании без всякой пощады.

Подьячие начинают перешептываться, обсуждая новый указ, но приезд судьи и приказание пускать просителей обрывают эти разговоры.

В казенке судья с дьяком разбирают тяжбы. Жалобу, прежде всего, рассматривает дьяк и потом докладывает судье. Тяжущиеся отвечают на суде устно, «смирно и нешумно». Если судья найдет, что представленных доказательств с той и с другой стороны достаточно, то дело решается тотчас. В противном случае оно откладывается до следующего раза. Большинство просителей при выходе из казенки посылают не особенно добрые пожелания дьяку за волокиту говоря, что готов с одного вола две шкуры снять. Но на эти возгласы досады никто не обращает внимания, всем известно, что дьяк – сила большая. Судьи выбираются из государевых служилых людей, им «приказное дело не в обычай», а дьяки сидят здесь лет по тридцать и больше, знают все законы и указы государевы и любое запутанное дело могут вмиг распутать, правого обвинить, а виновного оправдать.

Дьяк.

Художник К.В. Изенберг

В два часа приказные люди расходятся по домам, чтобы пообедать и соснуть часок-другой по русскому обычаю. Но после четырех часов все снова должны быть на своих местах. Особые дозорщики записывают не явившихся и опоздавших в штрафную книгу.

Вечером в приказах гораздо тише – нет посетителей. Подьячие при тусклом свете сальных свечей спешат докончить бумаги, а то оставят на ночь дописывать да еще однорядку снимут, чтобы не ушел. Только в десять часов приказные люди расходятся отдохнуть после долгой работы.